То, что предопределено

Н. Середа (2024)

Ретеллинг сказки Г. Х. Андерсена «Гадкий утенок» и одновременно приквел к книге «Полная история диких лебедей, или Город Птиц» (лучше читать после «Города Птиц»). Здесь можно узнать предыстории героев и объяснения некоторым их поступкам. Например, становится понятно, почему герцог Анри не сделался королем, как возникла гильдия сорокопутов, чего хотела мачеха, превращая принцев в лебедей. В этой книге не очень много волшебства, как и в сказке «Гадкий утенок». А начинается история с застолья двух королей и их рыцарей по случаю заключения оборонительного союза.

II. Проклятье колдуна

За столом двух королей был еще один человек, который так же внимательно, как рыцарь Николас, вслушивался в пророчество Книги Сивилл. Это был тот самый рыцарь, что спрашивал Эдмунда о книге. Он не принадлежал к сторонникам ни одного из королей, никто из присутствовавших его не знал. Но, как это часто бывает на многолюдных пирах, рыцари Эдмунда полагали, что это человек Гийома, а рыцари Гийома причисляли его к лагерю Эдмунда.

На самом деле незваный гость воспользовался случаем и пришел во дворец только ради Книги Сивилл. Незнакомец правильно рассчитал. Играя на тщеславии Эдмунда, он не только увидел книгу, но и услышал пророчество.

Этот человек все обдумал и начал действовать.

У двадцатилетнего короля Эдмунда не было ни жены, ни детей, зато у короля Гийома совсем недавно родился сын. Поэтому таинственный рыцарь явился ко двору короля Гийома.

На аудиенции он проявил как будто даже покровительственные манеры и неожиданно предложил отдать ему на воспитание младенца — принца Роальда.

Бывало, что сыновья из знатных семей воспитывались в монастырях или у рыцарей, покрывших себя славой. Но тут с предложением самому королю выступил никому не известный человек. Гийом был удивлен и, конечно же, отказал незнакомцу. Разговор перешел в спор, спор стал ссорой. В запальчивости гость выкрикнул:

— Глупец, ты не понимаешь, кому ты посмел возражать! Так слушай же! Я всесильный колдун! И я заклинаю: твой сын погибнет от руки родного брата!

— Как ты смеешь такое говорить! Я сотру тебя в придорожную пыль!

— Попробуй! Ты не проиграл до сегодняшнего дня ни одного сражения, но это вовсе не гарантирует тебе победы в каждой новой схватке! Ты настолько хорош, насколько хороша твоя последняя битва! — С этими словами странный гость ушел. Все, кто видел, как он уходит, позже не могли объяснить, почему никто его не задержал.

Гийом очень серьезно отнесся к словам незнакомца. Сын — это наследник, тот, кому король оставит все плоды трудов, завоеваний, рассудительного управления владениями. Если небесам будет угодно послать Гийому еще сыновей, он воспримет это с великой благодарностью. Но если выйдет по сказанному, и родные братья станут враждовать, они неминуемо погубят королевство. Все труды их отца пойдут прахом.

Король не хотел допустить даже малейшей возможности для того, чтобы заклинание колдуна осуществилось: «У моего сына не будет родного брата, — думал он с ожесточением. — Королева сегодня же уедет в дальние земли под присмотр настоятельницы монастыря. Я женюсь на другой женщине, и братья Роальда, если они народятся на свет, будут ему сводными, не родными».

Умение быстро принимать самые трудные решения во многом сделало Гийома могущественным правителем, которого, несмотря на молодость, соратники уже стали называть Великим королем. Но, принимая решения, он никогда не считался с судьбами отдельных людей. Для него как будто не было близких. Он исходил только из формальной выгоды для королевства.

Гийом вызвал рыцаря, дежурившего у его покоев, и дал ему поручение. Рыцарь немедленно отправился исполнять.

— Ваше Величество, мадам. — Придворный почтительно поклонился, представ перед королевой и остановившись у входа в покои. — Я говорю от имени короля. Соберите все, что Вам нужно в дорогу. Мы выезжаем немедленно. Мне поручено сопровождать Вас.

— Право же, сейчас не время… Роальд спит… Да и зачем мне куда-то ехать? Я беседовала с Его Величеством сегодня утром. Ни о каких поездках не было и речи. — Королева Эмма пыталась как можно скорее разъяснить это недоразумение, выпроводить рыцаря, так некстати ворвавшегося в ее уютный мир, и продолжить работу над вышивкой рубахи для маленького принца.

— Я разговаривал с Его Величеством только что. — Рыцарь еще раз поклонился. — Он поручил мне лишь сопровождать вас. Прошу меня простить, но я не вправе обсуждать распоряжения короля. И не беспокойтесь о Роальде. Он остается в замке.

Эти слова подействовали на королеву, как стрела на вепря. Она сжала кулаки и из глубины залы двинулась на рыцаря, глядя ему в глаза. Королева была маленькой и хрупкой, но в тот момент здоровенный рыцарь сделал несколько шагов назад, так решительно эта женщина шла на него.

Пройдя до середины залы, королева остановилась, побледнела и упала без чувств. Придворные дамы подбежали к ней, подняли и усадили на скамью. Рыцарь почувствовал себя неловко. Он счел за благо удалиться. Придя в себя, Эмма выпрямила спину, подняла подбородок и осталась сидеть, глядя прямо перед собой застывшим взглядом.

Несчастная не могла понять, чем заслужила опалу. Но она взяла себя в руки — королеве ни при каких обстоятельствах нельзя ронять достоинства. Она все обдумает и напишет Гийому с дороги. Все разъяснится. По распоряжению Эммы ей принесли дорожный плащ, собрали кое-какие вещи в поясную сумку.

Все было готово. Оставалось только проститься с Роальдом. Быстрыми легкими шагами королева пошла к покоям принца, но наткнулась на вооруженную стражу, которая не пустила ее. Несчастная выдержала и этот удар. С тяжелым сердцем, но высоко держа голову, она спустилась во двор, где сопровождающий рыцарь уже ждал ее с оседланной лошадью.

Они ехали медленно, шагом. Покачиваясь в седле, Эмма подбирала слова и продумывала письмо, которое напишет, как только они остановятся на ночлег в трактире. Перо, чернильницу и лист пергамента изгнанница взяла с собой. Вне всякого сомнения, в письме надо объясниться. Но что именно следует объяснить, королева никак не могла понять. Ведь она не делала ничего предосудительного.

В первый вечер на постоялом дворе она так ничего и не написала, очень плохо спала и утром чуть снова не потеряла сознание, садясь на лошадь. Но хрупкая и слабая здоровьем Эмма имела сильный характер. Она поклялась себе, что сопровождающий рыцарь не услышит ни одного слова жалобы.

На второй вечер королева все еще не знала, что написать в свое оправдание. А ночью она вдруг ясно осознала, что это заговор. Короля обманули, а, может быть, и убили. И самое ужасное — похитили Роальда! Поэтому ее и не пустили в покои принца — его там уже не было! Теперь это казалось вполне правдоподобным и даже единственно возможным объяснением внезапной ссылки.

Эмма впала в отчаяние. Если до этого момента она была уверена, что через пару дней вернется в замок, и все будет по-прежнему, то теперь она чувствовала весь ужас своего положения.

Но настало утро. Кошмар отступил. Королева снова верила в то, что всем злоключениям скоро придет конец. С ней не могут поступить так несправедливо. Она ничем не заслужила такого.

На третий день у ворот монастыря рыцарь перепоручил королеву заботам настоятельницы и почтительно откланялся. Письмо королю так и не было написано.

Вскоре высокие стены монастыря, отделявшие его обитателей от всего мирского, расположили Эмму к тому, что она приняла свою участь и волю короля.

Здесь она никого не знала, ей некого было просить тайно передать послание. Размеренная однообразная жизнь показалась Эмме ничуть не хуже такой же размеренной жизни при дворе, когда король в непрестанных разъездах по землям и военных походах, а королева без его одобрения не может выйти даже за пределы замка. Постепенно Эмма убедила себя, что если она ни в чем не виновата, не следует унижаться и выпрашивать прощения неизвестно за какие проступки.