Наследник черного престола

Оксана Алексеева, 2019

Жил себе и жил, никому не мешал: любил девчонок, часто врал, нередко пользовался обаянием, играл в карты и занимал один из постов на нижнем уровне бесконечной трудовой иерархии. Не образец приличия, но вполне себе хороший человек. И тут передо мной встает красотка и заявляет, что я наследник престола в каком-то другом мире. Ладно бы какого-нибудь нормального престола, а-то ведь олицетворения злых сил. И я обязан усесться на него как лучший претендент на роль исчадия ада. Нет, я, конечно, не образец приличия, но такое…

Глава 6

Странные сны преследовали Николая всю ночь: какие-то черные пауки с тентаклями часами куролесили с одной небезызвестной шорсир. Она с ними сражалась, а потом… не совсем сражалась. Очнувшись в странном оцепенении, парень решил, что красотка в соседней комнате, но притом физиологически недоступная, не самая приятная компания для одинокого черного лорда в самом расцвете сексуальной активности. Такие пауки могут сниться лишь как следствие уже осознанного, но невыполнимого желания. А желание — есть следствие однозначного запрета на его реализацию. Как у любого настоящего мужчины, у Николая включались все рефлексы от слова «нельзя».

Таким образом, проснулся он не в самом хорошем настроении. Девица же в его футболке уже профессионально заваривала на кухне чай и разливала по чашкам. Если бы она начала напевать под нос, то этим завершила бы картинку идеального утра, но выражение ее лица оставалось привычно каменным.

— Черного дня тебе, Киан. Надеюсь, я все верно сделала.

Да уж, идеальное утро разбилось о гранит реальности.

— И тебе черного, — ответил так приветливо, как мог. — Послушай, Трина, я тут думал, думал и додумался, что бесконечно так продолжаться не может. Ты делаешь мое существование невыносимым.

— Ты два дня меня знаешь, Киан, позволь сгладить это впечатление.

— Да я не о том! — он прервал очередной монолог о великой преданности. — В общем, ты не можешь здесь жить постоянно. Давай уже придумывай, как тебе выкрутиться в твою реальность, я со своей стороны попытаюсь внести посильный вклад.

— Тогда пойдем к вратам. А потом чрез врата, — тотчас сообразила она. — Прямо сейчас пойдем.

— Прямо сейчас одна иди! — огрызнулся Коля. — А у меня в этом мире еще куча дел непеределанных. Как раз лет шестьдесят требуется, чтобы все успеть.

— Но… это очень долго, — медленно проговорила она, словно принимая каждое его слово всерьез.

И именно эта доверчивость прибавила Николаю энергии, он развел руками и сообщил:

— Ничего не могу сделать! Моему, в смысле, этому миру требуется непосредственное присутствие настоящего воплощения зла в моем лице, планы расписаны до минуты! Потому я советую… нет, приказываю тебе сесть и хорошенько обдумать свои дальнейшие действия, в которые моя персона не будет включена.

— Но…

Он перебил:

— Это приказ! Шорсир знают, что такое приказы?

Сложно придумать ситуацию забавнее: Трина села полубоком к окну, сжала зубы, изображая крайнюю степень задумчивости. Николай ей не мешал. Но через два часа его стала напрягать недвижимость ее позы. Еще через час, решив сварганить какой-нибудь супчик на двоих, он принялся поглядывать на нее — сидит себе, словно застыла, не моргает даже, исполняет приказ думать. Николай подошел и провел ладонью перед ее лицом, никакой реакции. Смешно быть перестало, сделалось жутковато. Но вопросил он почти равнодушно:

— Ну как, придумала?

— Нет, Киан, — ответила она тут же.

— Еще подумаешь? — поинтересовался он с ехидцей.

— Буду думать столько, сколько прикажешь, мой лорд. Но, боюсь, такового решения вовсе не существует.

— Так, ладно, — он выдохнул легкое угрызение совести за все последние три часа. — Ты картошку чистить умеешь?

— Ни разу не пробовала, но уверена, что умею почти все.

— Тогда разворачивайся, бери нож, покажу. Сделаем с тобой куриный супчик, а под куриный супчик и не такие проблемы разрешались! Стоп, не этот нож! — он испугался, когда та почти вытащила из кожуха свой странный кинжал. — Обычный бери. Не уверен, что курица сочетается с магией тьмы.

Ничего удивительного, что Трина сосредоточенно наблюдала за его действиями и с первой картофелиной повозилась, но уже на второй показала чудеса ювелирной и скоростной работы. Морковь она нашинковала буквально за секунды. Трина обращалась с ножом лучше, чем Николай с картами, будто лезвие росло из ее руки и подчинялось малейшим импульсам мозга. Коля восхитился, но невольно задумался о том, что если такую кудесницу научить мухлевать с картами, то ей цены не будет! Осек себя от этой странной мысли, ведь он не собирается оставлять ее при себе, и переключился на главную тему:

— Давай вместе подумаем, Трина. Ведь вы шли в этот мир, не будучи уверенными даже в том, жив ли я! Неужели никаких путей для отступления не придумали?

— Это не моя задача, Киан, искать пути отступления. Никто не предполагал, что во время перехода погибнет хоасси, а я останусь одна. Хоасси с трудом, но все-таки может управлять вратами.

— То есть умер твой единственный ключ обратно?

— Нет, конечно. Ведь ты здесь. Живой, способный открыть врата, провести туда и обратно хоть армии, но, прошу прощения, занимающийся какой-то ерундой, наподобие нарезания мяса и овощей для супа.

Николай скривился:

— Потому что людям нужно есть. Шорсир, как я понимаю, тоже — все котята мира тому свидетельство, — он помедлил. — Хорошо. Выходит, ты все равно останешься здесь, пока я не открою врата.

— Именно об этом я и говорила уже раз десять, — если бы не полное отсутствие эмоций в ее лице и в тоне, Николай мог бы предположить вспышку раздражения.

— Тогда… — он тяжело вздохнул. — Тогда мне, похоже, придется поехать с тобой к тому месту и открыть врата. Все другие варианты связаны с избавлением от трупа, а это выглядит куда более сложной задачей. Ты уйдешь без меня?

— Нет.

— Зачем же сразу отвечаешь? Даже не подумала часок-другой! А если будет уже бессмысленно тащить меня туда, уйдешь? Ты ведь сама говорила, что эти твои советники до бесконечности ждать не будут. Не появлюсь я месяц или полгода, они коронуют следующего наследника.

— Именно так и намного раньше полугода, — она кивнула. — Черный престол не может оставаться без правителя так долго. Уверена, они начнут рассматривать другие варианты и через несколько недель.

— Ну и прекрасно! — непонятно чему обрадовался Николай. Хотя любой выход его бы осчастливил, пусть даже такой долгий. — Тогда ждем месяц, после чего я тебя выпроваживаю. В этом случае уйдешь?

Она снова зависла — взгляд застыл в воздухе. Через несколько минут мертвенного молчания соблаговолила ответить:

— Я не знаю, как поступать в таком случае, Киан. У меня не было никаких приказов, кроме одного — уговорить тебя и доставить к вратам.

— Ну, зато я тебе могу отдавать приказы, верно? Если выберут другого престолонаследника, все твои предыдущие приказы перестанут иметь смысл. Договорились?

— Не договорились, — ответила она упрямо. — Я буду пытаться изменить твое решение. И если это не удастся спустя все допустимые сроки, начну думать, имею ли право вернуться без тебя.

— Зануда! — не выдержал Николай. — Я твой лорд! Я хочу, чтобы ты следовала моим приказам!

— Ты не замечаешь, но именно это я и делаю. Готовила бы я сейчас суп, как самая обычная крестьянская баба, если бы не следовала? Я не угрожаю, мой лорд, а ненавязчиво подчеркиваю, что в этом мире я вполне в силах взять тебя за шкирку и протащить волоком хоть по всему свету.

Николай хмыкнул:

— Это был юмор? У тебя есть чувство юмора?

— Юмор. Если тебе хочется так думать.

— Эй! Ты специально меня пугаешь?!

— Не специально. Шорсир созданы для того, чтобы пугать. Страшнее шорсир во всех мирах только черный лорд.

— Одно и то же по кругу! — разозлился Николай и посолил бульон еще раз.

Трина ела жуткий пересоленный суп с тем же видом, с которым делала все остальное, будто ее происходящее вообще не касается. А если господин пожелает пообедать одной солью на тарелке, то и она присоединится без единого слова. Демоница во плоти! Точнее, робот в режиме демона, что еще хуже.

В этой затянувшейся подвешенности неделя доковыляла и до субботы. Николай прозванивал объявления на предмет вакансий, но ничего толкового пока не подвернулось, потому покер в субботу выглядел уже не только развлечением, но и необходимостью. Нахлебница его многого не требовала, просто постоянно присутствовала рядом: не начинала разговор, пока не спросят, помогала в готовке и уборке, стоило только о том распорядиться. Абсолютно непостижимым образом она на ходу схватывала любые проявления индустриального мира: сначала внимательно наблюдала за действиями Коли, потом повторяла в лучшем виде: микроволновку на таймер, стиральную машинку на режим сушки, готовку, уборку, что угодно. Николай ее глубокомысленными разговорами старался не донимать, хоть иногда и сгорал от любопытства, потому что опасался услышать и другие подробности, от которых на душе становилось совсем несладко. Но так они хорошо уживались, что однажды он решил пошутить:

— Трина, если я когда-нибудь решу жениться, то выберу такую, как ты: молчаливую, безынициативную посудомоечную машину со встроенным кухонным комбайном, в смысле, идеальную женщину!

— Не говори глупости, Киан. Ты никогда не женишься.

— Это еще почему? — обиделся Николай, хотя в ближайшие лет пятьдесят не был намерен связывать себя браком.

— Потому что ты лучший из лучших. Преступление против всей сути бытия — отдавать себя единственной женщине. Ты можешь взять любую, хоть каждый день любую, зачем же тебе выбирать одну?

— А-а, теперь понятно, почему папаша маму бросил. А я-то его всю жизнь считал подлым мерзавцем.

— Правильно считал, он и был мерзавцем, как и положено. Но подлости в том поступке не было — он не бросил твою мать, а облагодетельствовал ее потомством, то есть посчитал достойной такого дара.

— Ясно. Лучше не продолжай. У тебя все представления о морали сдвинутые.

— Как прикажешь. Мне снова вытереть пыль?

— Хватит уже ее вытирать, скоро полки до дыр протрешь, идеальная моя. Но слушай, сегодня вечером я надолго уйду, — он заметил, как девица едва расширила глаза, и предупредил протест: — Это будет так, будто я вышел в магазин, ясно? Помнишь же — ничего страшного. Я ушел и пришел, а ты за это время ничего с собой или с кем-то другим не сотворила.

Походы в магазин действительно напоминали аттракционы с длинными предисловиями. Тащить девицу в старом мужском спортивном костюме с собой Николай не хотел, потому и настраивал ее на полчаса ожидания. Ставил перед ней будильник и говорил, до какого времени вернется. Она соглашалась, но при условии, что потом Трина отправится его искать. По возвращении Николай заставал ее в неизменной позе, так и смотрящей на часы. Этот этап они пережили, но теперь речь шла не о тридцати минутах, потому он и начал заранее, с самого субботнего утра.

Она сказала с нажимом:

— Если ты будешь занят дольше положенного времени и собираешься покинуть пределы района, где я чувствую твое присутствие, лучше отправимся вместе.

— То есть ты постоянно меня чувствовала? — дошло до Николая. — Поэтому так терпеливо относилась к моим отлучкам?

— Разумеется. И ощутила бы, если бы ты подвергся опасности.

— Но на этот раз мне нужно уехать на другой конец города!

— Тогда я пойду с тобой.

— А если я не хочу тебя видеть?

— Тогда пойду так, что ты даже не заметишь моего присутствия.

— А если я прикажу остаться здесь?

— Тогда я нарушу твое распоряжение и уже не в первый раз. Умирать за подобное все равно только единожды, потому теперь я не слишком боюсь подобных нарушений.

— С ума сойти… Беру свои слова обратно, ну, по поводу того, что женился бы на такой! Это ж тихий ужас, честное слово, я как на поводке себя чувствую!

— Хочешь, приготовлю хлеб с расплавленным сыром? Я заметила, что такое блюдо поднимает тебе настроение.

Николай только руками всплеснул. Но орать на нее бессмысленно — с тем же успехом можно кричать на преданного пса: только взгляд меняется, но ровным счетом ничего не доходит. Он долго думал, потом снова вышел к ней в зал и сказал спокойнее:

— Хорошо, пойдешь со мной. Но только при условии, что ничего не будешь делать или говорить без разрешения, ясно?

— Конечно.

— И это… придется тебе хоть какую-то одежду подыскать. Собирайся, пойдем в магазин, хоть футболку с джинсами прикупим. Лишние расходы мне сейчас очень мешают, но будем надеяться, что такой акт человеколюбия сегодня же вернется сторицей.

— Благодарю, Киан. Я не заставлю тебя краснеть.

— Вот пока в магазине и потренируемся, — окончательно решил Николай.

Краснеть ему не пришлось. На Трину продавцы косились, но больше всего их интерес был вызван ее одеждой. Однако сама она не дала повода для укора.

— Вот эти джинсы, вроде твой размер, — он сам подавал в примерочную. — Выйди сюда, я гляну. Зайди обратно! Сейчас футболку какую-нибудь подыщу, пока стой там.

В итоге удалось привести девушку в приятный взгляду вид. Ей шло буквально все, а в молодежной футболке она стала выглядеть нормальной частью этого мира — никто бы и не подумал, что где-то подвох.

— Отлично, — выдохнул он. — Только нож дома оставим, он не очень идет к этому стилю. И знаешь, надо хотя бы чуть-чуть добавить мимики. Ты умеешь улыбаться — я видел! Улыбнись.

— Без повода? — сухо поинтересовалась девушка.

— Да. Просто улыбайся.

— Постоянно?

— Нет… Ну, иногда улыбайся, — Коля и сам подбирал подходящую модель поведения. — Улыбайся, если я улыбаюсь. Или когда к тебе обращаются.

Она послушно растянула губы, отчего стала выглядеть совсем хорошенькой и совсем нормальной частью этого мира. Он же вновь задумался о том, что если Трину научить махинациям с картами, она станет источником золотых рек и кисельных гор — с такой эмоциональностью только в карты и играть. Никто же за обычной девчонкой с личиком ангела не заподозрит высочайший уровень блефа.