Демон в моей крови

Оксана Чернышова, 2022

В нашем городе произошла серия странных и жутких смертей. Рыжеволосые женщины умирали с улыбкой на лице. Молодой художник-авангардист на вечеринке поджег себя и свои картины. Вроде на первый взгляд совершенно не связанные события при ближайшем рассмотрении оказались сверхъестественными. И мне, как журналисту, предстоит взяться за расследование. Я окунусь в мир вампиров, магов, демонов. И встречу свою любовь… – Принцесса желает взглянуть на мои боевые шрамы? – спросил парень с серьезным видом. – У меня их много. Так что, хочешь посмотреть на все без исключения? – Это предложение? Желаешь показать их прямо в лифте и к вечеру стать звездой ютуба? – приподняв бровь, в тон ему задала вопрос.

Глава 10.

После того, как Мартин ушёл, я вернулась в кресло. Сармат пристально на меня смотрел, фиксируя каждое моё движение, каждый вздох. Вампир задержал взгляд на биении вены, находящейся возле моей сонной артерии. Жажда крови, с которой он пару минут боролся, сделала его лицо хищным, жутким. Ноздри у вампа при дыхании раздувались, клыки заострились, а вены на лице и шее вздулись. Сделав красивое лицо вампира безобразным. Сейчас Сармат не был похож на человека. На животное — да, но не на человека. Хотя вампиры лишь только отчасти похожи на людей. Ему хватило пары ударов моего сердца, чтобы прийти в себя.

Я сидела и практически не дышала, мысленно ругая себя за тупость. И что меня сподвигло остаться наедине с вампиром, который пару минут назад нагнал на меня столько страха. И ведь я поверила ему, поверила в то, что умираю. Чувствовала себя беззащитной, голой, слабой. Он наверняка читал мои мысли. А я не знала, как защитить себя. Не знала, как полностью скрыть свои мысли.

Петь песни — это временная защита, а не постоянная. Папа всегда говорил, что все мои эмоции, мысли и переживания написаны на лице. И да, это верно. По этой причине из меня плохой лжец. Всегда стараюсь говорить правду, ну или полуправду. Вампир грустно улыбнулся.

— Жестокая вы, Лана. Отшили Итана. А вы ему начинали нравиться.

— Он мне тоже начинал нравиться. О вас же я этого сказать не могу.

— Жестокая и честная, — сделал вывод Сармат. — В вашей хорошенькой головке столько крутится вопросов. И все хотят немедленных ответов. Вы торопыга, Лана.

— Есть такое дело, — спорить не стала. — Зачем вы меня оставили? Вы что-то от меня хотите?

— Да, хочу, но это к делу не относится. Я хочу знать, как на вас вышел Высший демон? Поделитесь своими предположениями.

— Я думала, вы знаете обо мне всё.

— Увы, не всё. И всё-таки как?

— Предполагаю, что через Роберто. Художника-авангардиста. Вы, наверное, слышали о сгоревших картинах и художнике?

— Да, конечно, я слышал об этом. Интересный случай. Демонам всегда нравились люди, склонные к суициду.

— Не думаю, что он сам желал смерти. Незадолго до того, как я ушла, Роберто просил моей помощи. Говорил что-то невнятное о том, что если уйду, его жизнь будет загублена. Я тогда решила, что у него пьяный бред. Как оказалось, он не бредил.

— Такие, как Роберто — легкая добыча. У них слишком много пороков. А вот существ демоны терпеть не могут. В особенности вампиров. И знаете почему?

— Почему?

— Нам от них ничего не нужно. У нас всё есть. Но самое главное, мы друг другу не интересны. Ни у демонов, ни у вампов нет души.

— Я не знала, что у вампиров нет души.

— Это так. Свою душу мы теряем, когда ступаем на путь крови и смерти. Мы все прокляты. Вампы жестоки, беспощадны. Убивая, мы не мучаемся угрызениями совести. Люди — всего лишь пища, как для вас домашний скот, — то, что он говорил, было ужасно, но такова правда жизни. Вампиры — хищники, а люди ошибочно ставили себя на вершину пищевой цепи. — Мы бездушные упыри, сосущие кровь. Это слова Итана. И знаете что? Он прав. Но это всё относится к молодым вампирам, которые познали жажду крови. Со временем мы учимся контролировать свои потребности. Если вампир не может совладать с жаждой, его убивают. Нам не нужны бессмысленные жертвы. Скажите, Лана, вы не желаете меня исправить?

— Исправить? — удивлённо переспросила я.

— Ну да. В человеческих женщинах заложено всё исправлять. То, что поломано, то, что невозможно починить. Исправлять: пьяниц, наркоманов, убийц. Женщины живут рядом с отбросами общества, терпят побои, издевательства, мучения. А после этого женщинам дарят подарки, цветы. Их ненаглядные божатся, что больше такого не повторится. Женщины верят своим мужчинам, своим добытчикам и защитникам, прощают их. И история повторяется до тех пор, пока либо не умрут, либо не поймут, какими были дурами, что лучшие свои годы потратили на мудаков. Так что, вы хотите меня исправить?

— Вы пьяница, наркоман и дебошир?

— Я бездушный убийца и тот, который может порвать вам глотку. И мне на это понадобится секунда. Вы и пикнуть не успеете, как умрёте. Я вас не запугиваю, я констатирую факт. Так что, хотите меня исправить?

Я не понимала, что он хочет от меня. Я не собиралась никого исправлять. Да и бесполезное, пустое это занятие. Пока сам, будь-то человек или другая сущность, не пожелает измениться. Мало кто в этом сможет помочь.

— Насильно что-либо или кого-либо исправить невозможно. Вы сами должны этого захотеть.

— А если я не могу. Хочу, но не могу? Как тогда мне быть? Если моя природа выше меня. Человеческая кровь для меня источник жизни. Вы же не можете отказаться от еды?

— Нет, не могу. Я не совсем вас понимаю. Что конкретно вы хотите от меня?

— Я хочу, чтобы вы меня остановили.

Я и пикнуть не успела, как Самарт сжал моё горло своей рукой. Не сильно, но достаточно для того, чтобы я почувствовала себя в ловушке. Я испуганно смотрела на вампира. Его глаза почернели, а вены на лице опять вздулись.

— Вы это можете сделать? Лана? Остановить меня?

— Нет, — просипела я. Мой голос предательски дрогнул. — Отпустите меня.

— Нет. Я могу. И я хочу дотрагиваться до вас. Ваша кровь меня манит, а ваш запах меня будоражит. Я хочу чувствовать вкус вашей крови, приправленный страхом. А если вы меня полюбите, ну, скажем, я вам это внушу, ваша кровь будет желаннее божественного нектара. Заниматься сексом с влюблённой женщиной и пить её кровь — это невероятное наслаждение. Это ни с чем не сравнимо. И каждый раз убийство всё слаще и слаще, и ты уже не можешь остановиться. Убиваешь тех, кто любит тебя, доводишь до оргазма, и пьёшь и пьёшь, пока душа не покинет тело. — Глаза Сармата заволокло желанием. Жаждой обладания. — А ты в этот момент будешь смотреть и наслаждаться этим великим даром смерти. Ты смотришь на то, чего у тебя нет и никогда не будет. И ты завидуешь этим никчёмным людишкам. Которые так слабы и в тоже время так сильны. Ведь у тебя нет того, что есть у них.

— Души, — выдохнула я в губы вампира.

Но его уже не было рядом со мной. Сармат сидел в своём кресле и грыз золотую перьевую ручку. Лицо его было сосредоточенным. Вытащив изо рта ручку, вампир кинул её на столешницу.

— Верно. Попали в точку. И мне нужно было это понять, встретив вас. Спасибо, Лана. Мы разгадали с вами мотив убийцы. Теперь нужно узнать, почему вы?

Я с облегчением выдохнула, пока Сармат держал меня за шею и говорил со мной. Моё тело временно впало в кому. Я не шевелилась и практически не дышала. Страха не было. Не было и тревоги о том, что вампир причинит мне вред. А сейчас, когда он меня отпустил, эмоции накатили все разом. Как будто открыли водопроводный кран. Мои руки опять задрожали, адреналин начал спадать, и меня затрясло. К таким эмоциональным перепадам я не была готова.

— Обязательно нужно было хватать меня за горло? — я дотронулась до места, куда прикасался Сармат.

— Нет, не обязательно. Но мне этого хотелось. Ваша кожа и запах меня действительно пьянит. А если бы я попробовал вас на вкус. Уверен, что у меня снесло бы крышу. И смог бы я сдержать себя, вот в чём вопрос? Да и разве я сделал вам больно, Лана?

— Нет, не сделали. И всё же вы вторглись в мой разум, — вампир молчал, и я продолжила. — Скажите, Сармат, почему я не удивляюсь ничему? Ни встрече с вами, ни с другими существами. Я это воспринимаю нормально, как должное. Без истерик, слёз и долгих стенаний. Без битья головой о стенку. Не понимаю, почему?

— Потому что вы были зачарованы, Лана.

— Зачарована? Кем?

— Мной, Лана, мной. Ваш отец попросил вас зачаровать ещё в детстве. Вы видели такое, что детский разум отказывался воспринимать. Вас мучили ночные кошмары, вы начали в себе замыкаться. И я зачаровал вас. Вы каждый день встречаетесь со сверхъестественным. Никогда не видел человека, на которого, как мухи на… гм… простите, нужно в этом случае говорить о пчёлках, бабочках и цветах.

— Я поняла смысл ваших слов. Продолжайте, — на удивление я быстро взяла себя в руки и успокоилась.

— Так вот, ваш отец попросил меня вас зачаровать. Вы сталкиваетесь со сверхъестественным, рассказываете отцу и об этом забываете. Или думаете, что то, с чем вы столкнулись — разыгравшееся воображение, не более того. Поэтому-то вы, Лана, и пошли работать в газету после смерти отца. Вам нужно высказаться. У вас непреодолимая потребность в этом. Но настало время убрать из вашей головы блок. Прошу простить меня за грубость, но это было необходимо. Я снял с вас блок. Постепенно воспоминания будут всплывать в вашем разуме. Вы достаточно выросли, чтобы справляться с тем, что вас окружает. Да и работая вместе с нами на следующий день, забывать о нас, согласитесь, не практично. Ну а теперь поговорим о деле. Что вам известно об этих убийствах? И расскажите мне о художнике.

Сармат меня пугал и в тоже время восхищал. Он не причинил мне физического вреда. Что нельзя было сказать об эмоциях. Я его боялась и в то же время любовалась им. Он давал мне понять, что вампиры опасны и могут играть со своими жертвами, как кот с мышкой. К сожалению, в данном случае я и была той испуганной, мало что понимающей мышкой. Шла игра, а правил я не знала.