Ирочка

Олег Афенченко

Посвящается слушателям и поклонникам, читателям и почитателям писателя и философа Михаила Иосифовича Веллера, которые – надо полагать – с удовольствием прочтут в пьесе об ошибке Платона, о решении извечного «неразрешимого» философского вопроса: «Что было раньше: курица или яйцо» и другие интересные вещи.

Сказки

Сказка

для самых маленьких

про

зелёную шапочку

Начало

Жили-были папа и мама в красивом приморском городе. И был у них мальчик, которого все любили. И звали его Зелёная Шапочка. Так его звали потому, что он любил носить зелёную шапочку, которую связала ему его бабушка.

Однажды мама напекла пирожков и позвала:

— Зелёная шапочка, иди сюда.

Мальчик быстренько прибежал и мама сказала ему:

— Зелёная шапочка, я испекла пирожки, а ты отнеси их бабушке.

— Хорошо, мама! — ответил мальчик, взял корзинку с пирожками и выбежал во двор.

— Смотри не заблудись! — крикнула мама с балкона ему вдогонку.

— Нет, я дорогу хорошо знаю!

И мальчик смело отправился в знакомый путь.

Что случилось

Дорога шла вдоль моря и Зелёная Шапочка весело бежал по песчаному берегу. Морские ласковые волны хотели лизнут его загорелые ноги, но он, играя, увёртывался от них, радуясь своей ловкости. Сетило солнце и в голубом небе мелькали юркие чайки.

Очень скоро Зелёная Шапочка подошёл к заливу, на другой стороне которого и жила бабушка. В этот раз мальчик решил не обходить залив, а переплыть его. Ведь он уже научился плавать, в этом помог ему папа. И смелый мальчик быстро соорудил плотик из камыша, сложил на него одёжку и поставил крзинку; стащил плотик в воду и, толкая его перед собой, поплыл к противоположному берегу.

Вдруг небо покрылось тучами, подул резкий ветер и потемневшее море покрылось крутыми волнами. Но юный мореплаватель крепче ухватился за плотик и, напрягая силы, упрямо плыл к знакомой песчаной косе, где они часто купались с папой, когда приходили в гости к бабушке.

Неожиданно сильный порыв ветра вырвал плотик у мальчика из рук, а набежавшая волна унесла мальчика в открытое море. Зелёная Шапочка из последних сил боролся с волнами, но волны всё чаще прокатывались над его головой и вот уже нет боьше сил. И тут мальчик почувствовал, как кто-то толкнул его снизу.

Придя в себя, он увидел вокруг попрежнему бушующее море, однако теперь ни одна волна не могла достать до его головы, потому что он сидел верхом на дельфине и нежно обнимал его плавник. Умный дельфин стремительно мчался к берегу. Скоро Зелёная Шапочка смог разглядеть рыбацкие домики и парусные шаланды, спешно причаливающие к берегу.

Чем всё закончилось

Подплыв к одной из шаланд, дельфин нырнул и скрылся в море, а Зелёную Шапочку подхватили сильные руки рыбаков.

Мальчик и дельфин крепко подружились и самую вкусную рыбку, какую двала ему бабушка, он приносил своему другу.

Сказка о розовой вершине

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был принц. Это был красивый мальчик очень серьёзный и вдумчивый. Предаваться же размышлениям ему удавалось редко, потому что жил он в очень бурном, суетливом королевстве, где постоянно происходили то ассамблеи, то симпозиумы, то запуски змеев, то балы. Причём все эти церемонии каждый раз походили на соответствующую прошлогоднюю, как одна капля воды походит на другую.

Собственно в достижении этой похожести и заключался смысл всей подготовки к каждой церемонии, которой были заняты все служители и обитатели двора. Не разрешалось нарушить ни одну из мельчайших деталей церемонии. За этим тщательно следили специально назначенные королём вельможи, которые сличали подготавливаемую церемонию с прошедшей накануне по специальным записям и восковым отпечаткам на специальных дискетах.

Эти записи и отпечатки делали специальные, очень профессиональные люди, тоже назначаемые королём. И называли этих людей летокорниками. Летокорники не принимали участия в церемонии, так как они только записывали, снимали отпечатки, подсчитывали; подсчитывали всё, вплоть до числа шагов каждого участника церемонии и числа маковых зёрен на заключительном бублике.

После каждой церемонии чрезвычайная комиссия тщательно сравнивала состоявшуюся церемонию с предыдущей и докладывала королю. Если комиссия не обнаруживала различий, то король раздавал вельможам, а иногда и служителям двора, высокие награды. При обнаружении разницы виновные сурово наказывались и снимались с должности. А занимаемой должностью в этом королевстве очень дорожили. Вот почему генеральный конструктор змеев так старательно копировал каждый раз прошлогодний чертёж, готовя чертежи змея к очередной церемонии запуска. Конечно можно было бы отдать в коллегию умельцев старый чертёж, но генеральный конструктор был очень честный и не хотел даром получать своё жалованье.

Принц старался быть в стороне от этих хлопотливых приготовлений, чем вызывал недовольство королевы чопорной ещё не старой дамы, которая была бы привлекательной, если бы не выражение великой озабоченности о судьбах королевства на её лице и не постоянно поджатые губы. Принцессы (сёстры принца), которых звали Мордалина и Варварина, были умнее принца и делали вид, что выполняют указания королевы самым добросовестным образом. Это избавляло их от наказаний и они неизменно получали свои бублики. Принц же, а его звали Эллинарий, часто был наказываем лишением бублика к вечернему чаю.

Разумеется, это его мало тревожило. Вечерний чай был скучен и он с удовольствием заменял его ужином у старого садовника, который охотно делил с ним свой стол, уставленный фруктами и пиалами душистого мёда с разнообразными замысловатыми цветочными названиями.

Сады в этом королевстве были не в моде, и садовники были самым последним сословием на общественной лестнице. Зато и король, и королева обожали парки, и паркетники составляли одно из верхних сословий. Парков было много и, по мнению дворовой знати, они были очень красивы. Деревья в этих парках, благодаря трудолюбию паркетников, были самых разных форм: то в виде шара, то в виде куба, то — пирамиды, отчего парки были подобны складам наглядных пособий по геометрии. Нарочитая похожесть, от которой каждый нормальный человек мог придти в уныние, царила во всём королевстве. Поэтому не удивительно, что вдумчивого впечатлительного и любознательного мальчика такое однообразие королевского уклада и отсутствие перспектив получить новые впечатления страшно угнетали.

Так росли принц и две принцессы под неусыпным наблюдением королевы, гувернёров и учителей. Но вот однажды во время одной из любимых принцем прогулок с садовником по саду, который местами походил на причудливые дебри джунглей и в то же время был безукоризненно ухожен, принц услышал от своего ненавязчивого наставника удивительный рассказ о прекрасной розовой вершине, которая находится за переделами королевства и поэтому о ней никто не знает. Не входит она и в никакие другие королевства, поэтому и на посольских приемах о ней никто никогда не говорит.

И всё же, по словам садовника, эта изумительная по красоте Розовая Вершина существует. Издали она представляется одной вершиной, но на самом деле там две вершины, между которыми скрывается удивительный оазис с на редкость мягким, тёплым климатом, благодаря которому там растут всевозможные редкостные плодовые деревья, поют звонкоголосые птицы, пробегают грациозные газели. Путь к вершине очень не лёгок, но достигшие её сверкающего ледового шпиля уже на вершине ощущают новый прилив сил, а чуть спустившись в оазис обретают полное отдохновение и пребывание на вершине вместе с отдыхом на лужайках у ручья оазиса доставляют такое наслаждение, которое не забывается никогда, служа источником вдохновения во всех самых разных делах. Но самое главное, этот не лёгкий путь нельзя проделать одному, а только с верной подругой, одной веры с тобой.

Кто подругу и верного друга найдёт,

Тот легко, беспечально по жизни пойдёт.

Так словами мудреца-поэта закончил садовник свой рассказ о Розовой Вершине, побывав на которой, взрослеют мальчики.

Песенка принца во время его бегства из королевства на пути к вершине.

Пни и колоды,

Мрачные камни,

Лес до небес,

Ни поляны вокруг;

Ноги избиты,

Изодрана кожа.

Прав был садовник:

Нельзя в одиночку

В долгий, незнаемый

Путь отправляться.

Сказка

для детей и взрослых

о мудром пастухе

и его

несмышлёной пастве

Каков поп — таков и приход.

Но, в то же время —

Стадо достойно своего пастуха.

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь, превеликий государь. Раньше-то он, конечно, был просто государь, но потом он вдруг так расстарался, в подвигах изловчился и аж две должности в своём едином лице исполнять удосужился; так от этого старания он и стал великим, а уж как сподобил его бог и три должности исправно исправлять, так уж иначе, как превеликим, его и называть-то всем соромно стало. Вот и стал он Превеликим.

А уж подручных у него и того более было превеликое множество. И умельцы и дел духовных, и дел железных; коллегии верховные и неверховные; комитеты исполнительные и неисполнительные; советы самые, что ни на есть, низкие и нижайшие и такие высшие советы, что выше и представить уже возможности никакой не представляется.

И всё это от того, что быдла под его мудрейшим руководством было множество не менее превеликое, чем сам превеликий государь. Но это так издали будто очень превеликое, а ежели повнимательней приглядеться, так быдло так себе, не сказать, чтоб и вовсе никудышное, а какое-то из себя всё хворое, ленивое да плешивое и соображения об себе али там об своей выгоде никакого не имеет.

Идёт, к примеру, по косогору и корма себе не находит: всё вверх-вниз скачки качественные делает. Только то этих скачков оно то на голый бугор выдряпается, то в болото свалится. Нет чтоб ровненько по склону один уровень пройти, а потом и на другой уровень уже переходить.

Вот и пришлось Превеликому по семь шкур сдирать, то-есть постригов вместо двух целых семь производить, чтоб у заграичных благодетелев кормов закупать, да медикаментов всевозможных. Чем он только не пользовал паству свою от хвороб разных: и БВК кормил, и лазером обсвечивал, и китайские инструкциисоздавал…

Он её и радиацией решил вдруг шандарахнуть и активность с предприимчивостью всем повысить и так радиационный фон в экспериментальной зоне повысил, что округа та чернобыльем вся покрылась.

И тогда повелел Превеликий тем своим мужам учёным, что роль генераторов идей всяческих, и политэкономических, и прочих, от усердия великого утратили, и повелел им изобрести прививку фактора специального, человеческого, чтобы еду сами находить смогли. И тут мужи, от наук шибко учёные будучи, так изловчились и пививку фактора того чуть было и не изобрели. Да вдруг опять незадача вышла. Самому главному учёному по каналу Еврофима видение вышло, что прививку ту непременно одноразовым шприцем прививать надобно. А где же напастись этих шпрцев одноразовых на эдакую прорву быдла…?

Пришлось снова за продовольственную программу самому приниматься, циркуляры всяческие измысливать и консультации с заокеанскими единомышленниками проводить. Раньше-то они больше в рыцарском соперничестве упражнялись, и хоть до турниров дело не доходило, но скипетрами об щиты дробь выбивали, каблуками по трибунам стучали и разный прочий шум производили, а теперь, как на латы да копья всё железо подножное извели, так стали в единомышленников играть, друг к другу в гости ездить, владения свои показывать. Как-то раз прогуливались Превеликий с Другом Сердешным в саду национальном, что «Херито Фауна» у них прозывается, шёлкову траву лаковыми туфлями французскими приминали, водопадами любовались, а, притомившись, в креслы сели, амброзию кушали, нектаром запивали.

Разомлев же от нектару, который услужливые садовники ловко подливали и положив руку на голову так, будто серое вещество от напряжеия выбрызнуть норовит, Превеликий глубокомысленно произнёс:

— А что если…?

— Вот, вот. Ты это замечательно придумал; конечно, начни-ка ты Перестройку. — и Друг Сердешный садовникам кивнул и те снова нектару подливать стали и амброзию вновь подавать.

И вот уж в родные пенаты в своём экипаже путь держит и в мечтах полёт его обгоняет: «Хозяин… порядок… газоны, водопады… маркетинг…. Но выбор-то сделан!… Не укладывается что-то?».

Воротившись, спешно в Думу государственную направился, комитеты да коллегии разные созвал и речь произнёс:

— Хозяин, менеджер, маркетинг, водопады, газоны прибыль. Благолепие, понимаете… Но выбор-то сделан! Как-то не укладывается. Не укладывается, понимаете?

По Думе шум, гвалт пошёл. Тут, однако, шут Таталин скомороха Бабалкина, который уж шибко забавно качественные сдвиги аж по трём фазам демонстрировал, локтем в сторону отпихнул и элегантными па к Самомудрому наблизился:

— Многоукладность, — говорит — Многоукладность! Она всё укладёт, как следоват.

Все сразу возрадовались, долонями заплескали, да спохватились…

— Правильно, — сказал Самомудрый — и надо наши процессы развивать, давайте развивать процессы.

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, когда знаниев про то, как дело делать нехватает.

Поэтому говорительные процессы попервоначалу развитие получили. Такое развитие, что челядь чередой к говорителям выстраивается, а как черёд подходит, так речь и произносит. На радостях дозволили и заграничному гостю, который при Превеликом постоянным гостем числился, с выступлением выступить. В выступлении этом колобок Мэткол много хороших слов сказал:

— Вот вы раньше были бяки-буки, а теперь стали паиньки. Вот и у вас теперь перестройка. У нас так завсегда перестройка. Мы уже давно обязательно что-нибудь перестраиваем: то наши конюшни в дворцы для пиплов перестраиваем, то ихние дворцы — в наши конюшни. Так же и новое мышление у нас всегда было. К примеру, мы угольные шахты или соляные копи чернозёмом не засыпаем, а перестраиваем в подземные царства для времяпрепровождения организованного, а не как попало. Мы своим пиплам непременно норовим плезир измыслить, потому как они нам красивую жизнь делают.

И много других ласковых слов сказал колобок Мэткол. Только Друг Сердешный отозвал этого колобка и другого прислал. Видать шибко вразумительные, не дипломатские, речи говорил: вдруг верноподданные Друга Превеликого и взаправду в разум войдут.

Тем временем и другие процессы пошли по всей стране от края и до края, до самых до окраин. Процессы самые что ни на есть разные. Такие, что и обороты быстро набирают и такие, что всё никак оборотов тех нужных набрать никак не могут. Ежели процессы торможения, али там впять, так очень оборотистые обороты, а ежели без торможения, то тут и оборотов никаких нету. Так и идут процессы разные, куда и зачем, никто не знает, потому как уж шибко сложные процессы.

Сказка — ложь, да в ней намёк — добрым молодцам урок.

И я там был, мёд-пиво пил, по усам текло — в рот не попадало. «Вот измысли такой маркетинг али там менеджемент какой, чтоб прибыль прибывала, как вода в реке в половодье, — бают приближённые подручных Превеликого, — так и тебе попадать будет». А как тут измыслить, коли производителям по полной программе деградация учинилась и товару потому никакого нету. С тем же товаром, что инерционным процессом поддерживается, рядовя маркитантка одной левой управляется; какой уж тут маркетинг…

Ох, нелёгкая эта работа — паству пасти неразумную. Скорее обезьяна, слезши с дерева и взяв в руки саксофон, человеком станет, нежели правоверный*) в сапиенса обратится.

*) Слово «правоверный», как известно, употребляется в сочетаниях: правоверный мусульманин, правоверный ленинец и т. п..

Басня-сказка

только для взрослых про

зайца и зюню

Как истинный страстный любитель русского леса и пенья под гитару у костра, идёт Зюня с гитарой вдоль опушки и вдруг натыкается на выскочившего из лесу Зайца. Перепуганный Заяц спрашивает:

«Ты — кто?»

«Охотник» — отвечает Зюня — «за волком бегаю».

«Ого!» — восхищённо заметил Заяц и сделал вид, что действительно принял гитару за ружьё — «А я тоже охотник, только, с точностью, наоборот… я убегаю от волка» — добавил Заяц и скромно потупил глазки.

«Вот и прекрасно» — ободрил его Зюня — «давай будем охотничьи байки рассказывать». Заяц с радостью согласился и вдохновлённый прекрасным собеседником начал рассказывать.

«Иду это я, иду как-то вдоль своей опушки и вижу на лугу пасётся лошадь. Ну, думаю, сейчас я её на-на. Забежал в лес, схватил охапку хворосту и положил сзади лошади, снова в лес за хворостом, снова положил и так несколько раз. Потом взобрался на кучу хвороста, а лошадь возьми и отойди. Слез с кучи, перетащил охапки в новую кучу; снова залез, а она снова…. Но я снова… и вот уже пристроился, и вот уже штанишки спустил, и вот уже только хотел…, как на неё сел овод. Махнула лошадь хвостом и скатился я кубарем с кучи хвороста наземь. Встал я, отряхнулся, обтрусил лапки, подтянул штанишки и крикнул ей: «Подумаешь, прынцесса. Да не больно-то и хотелось!».

«Да, бывает.» — согласился Зюня — «Вот со мной тоже случай аналогичный был, только я хотел президента на-на. И тоже точно также в самый последний момент сорвалось, совсем как у тебя».

«Не переживай!» — крикнул Заяц на прощанье и побежал по своим заячьим делам.

Идёт Зюня и сам себе думает:

«А я выходит вовсе и не дурак даже. Вот и с Зайцем такое же приключилось».

Мораль сей басни коротка:

Рыбак рыбака

Видит издалека!

Сказка ложь, да в ней намёк,

Ограбленным молодцам урок.

16.05.99г.

Дополнительное примечание. Нетрудно догадаться, что речь идёт об известном орловском барине, который в своём имении «Снегири» занимается разведением уникальных гортензий. 27.09.2008.

СКАЗКА-БЫЛЬ

Про Негра,

Который загорает

В некотором царстве, в некотором государстве, а точнее в некоторой африканской республике лежит под развесистым бананом негр и загорает. Упал с дерева созревший банан — он протянул руку, взял банан, съел его и снова лежит. Упал другой банан — протянул другую руку и снова лежит. Мимо проходит один очень предприимчивый предприниматель, а точнее очень деловой американский бизнесмен. Он удивлённо смотрит на загорающего негра и спрашивает с лёгким возмущением:

— Ты чего лежишь, бездельник?

— А что мне делать? — отвечает негр.

— Как что?! — возмущается деловой бизнесмен — полезь на дерево, нарви корзину бананов, отнеси их в город на базар, продай их и получишь деньги.

— А зачем мне деньги? — удивляется негр.

— Как зачем?! Купишь ещё два дерева, нарвёшь ещё больше бананов, продашь их и получишь ещё больше денег. — ещё больше возмущается бизнесмен.

— А зачем мне ещё больше денег? — безразлично возразил негр.

— Как зачем?! — распаляется предприимчивый бизнесмен — купишь платацию, наймёшь батраков! Они будут работать, а ты будешь лежать и ничего не делать!

— А я и так лежу и ничего не делаю. — невозмутимо отвечает негр.

Таким образом мы можем констатировать, что сбой взаимопонимания (или недопонимание) произошёл уже на начальном уровне → на уровне цели. Предложи ему бизнесмен более благородную цель, нежели только зарабатывание денег, результат мог бы быть совсем иным. Этой более благородной целью мне представляется удовлетворение потребностей в сладком банане своих соотечественников (граждан Земли), которые проживают в таких климатических зонах, где эти сладкие бананы не произрастают. Цель же «ничего не делать» совершенно правильно не вдохновила загорающего негра на трудовые подвиги.