Беги, Василич, беги. Путевые заметки про рай и ад

Олег Васильевич Северюхин

Один человек внезапно стал владельцем таинственного дома. Осматривая дворовые постройки, он попал в амбар, в котором были две выходные двери. Открыв одну из них, он попал во Владимирскую Русь времен ее крещения и оказался в компании чекиста Гудымы, который попал сюда вместе с дедом хозяйки дома. Выбравшись из древней Руси, они, спасаясь от милиции, попали в рай, а оттуда при помощи организованной преступности – в ад

Глава 5

В конце обеда был подан грушёвый компот. Клара Никаноровна откинулась в кресле и сказала:

— Послеобеденное время всегда предназначено для того, чтобы отдохнуть, вздремнуть или послушать какую-нибудь поучительную и занимательную историю, полезную для воспитания подрастающего поколения или способствующую размышлению среднего поколения. И вы тоже послушайте, считая нас членами одной семьи и с долей веры отнесясь к семейным преданиям, потому что вам придётся их передавать в изустном изложении.

Все мы относимся к древнему римскому роду Элизеев, участвовавших в основании Флоренции. Наш предок по имени Каччагвида участвовал в крестовом походе короля Конрада Третьего и там получил свое дворянство, то есть был пожалован в рыцари, но чуть позже погиб в бою с поборниками ислама, тоже воевавшими Гроб Господень. Каччагвида был женат на даме из ломбардской семьи Альдигьери да Фонтана. Один из сыновей его был назван Алигьери, а внуком его стал небезызвестный Данте Алигьери, написавший «Божественную комедию».

Писатель и политик он вынужден был скитаться по свету и его потомки переселились в Московию ещё до Великой Смуты. Записались они Олигерьевыми, и я до сих пор ношу фамилию Олигерьева. В «Бархатную книгу» записаны мы не были, однако привилегии дворянские имели. Предки наши в службу государеву не лезли как иностранцы лихие, которые «на ловлю счастья и чинов» со всех сторон полезли в Россию, зато на небольших должностях служили честно и бескорыстно, за что прапрадеду моему отписана была эта деревенька, до сих пор называемая Олигерьевкой.

За то, что мои предки были грамотными, читали книги на непонятных языках, их называли чернокнижниками и колдунами, могущими одним взглядом отправить людей то ли в рай, то ли в ад.

В годы Второй Смуты дед мой служил чекистом на небольшой, но важной должности, выполняя конфиденциальные поручения товарища Бокия Глеба Ивановича, комиссара и начальника специального отдела ВэЧэКа.

Репрессии деда моего сильно не затронули, а вот папенька мой был послан за границу с каким-то специальным заданием и там сгинул в безвестности. Но, судя по тому, что дед мой сильно не горевал по своему любимому сыну, да и то, что матушка моя тоже не была в постоянном трауре, сдаётся мне, что папенька мой исчез с их ведома и, возможно, даже и сейчас где-то жив, но не подаёт известий о себе, чтобы не навредить нам.

Я родилась через два года после отъезда папеньки в командировку, но записана под его именем и дед мой всегда говорил, что я дочь своего отца. Вот и подумайте, как и что может быть. Я хоть старушка и отсталая, однако, сделала генетический анализ волоса, найденного в расческе моего отца, со своими. И анализ дал результат, что я дочь своего отца и подозрения, что мать была ему неверна, оказались ложными.

Однажды мне приснился сон, что в мою спальню вошли папа, мама, дедушка. Они стояли и смотрели на меня, а папа улыбался шире всех. Потом он подошел, погладил меня по щеке, поцеловал и ушёл.

Когда я рассказала о своём сне, то дедушка и мама успокоили меня, объяснив, что детям часто снятся родители, которых они никогда не видели. Но фотографию-то я видела и знаю, как выглядит мой папа.

Вот ещё что. Мой дед передал мне вот эти два ключа и сказал, чтобы я их хранила как зеницу ока и передала по наследству только кровным родственникам как семейную реликвию. Так что, Олег, бери эти ключи и владей ими. Я не знаю, от чего они, от каких дверей, но, возможно, ты разберешься, что и к чему.

— А дед ваш не рассказывал, чем он занимался у Бокия? — спросил я.

— Точно сказать не могу, — сказала моя новая родственница, — он был у них вроде алхимика и искателя крупных кладов, закопанных вельможами на чёрный день.

— И как, находил он клады с золотом и бриллиантами? — улыбнулся я.

— Зря иронизируете, уважаемый Олег, — сказала Клара Никаноровна и подошла к старинному и громоздкому комоду, который был больше похож на старинный ларь с выдвижными ящиками, в которых спокойно разместится взрослый мужчина. Достав связку с маленькими ключиками, она открыла правый верхний ящичек, вернее — ящик, и достала массивную деревянную шкатулку. Открыв другим ключиком шкатулку, она подняла крышку и подозвала меня. — Смотрите, вот это ордена, которые мой дед получил за службу в ВЧК.

В уголке шкатулки рядом с какими-то бумагами лежали два ордена Боевого Красного Знамени без колодок, такой же орден Ленина и знак почетного сотрудника госбезопасности товарища Громова. Внушительный иконостас не только для того времени, но и для сегодняшнего. Сегодня столько орденов имеет какой-нибудь пресс-секретарь премьер-министра, но никак не действительно заслуженный человек. А у Глеба Бокия, которого расстреляли в 1937 году, был всего лишь один орден Красного Знамени. Вообще-то, у умного начальника все подчинённые имеют много наград и других поощрений. А такого начальника самой высокой наградой не обойдут. А вот и обошли, самая высокая награда досталась — пуля в лоб. И не серебряная, а простая из томпака со стальным сердечником.