Тоннель

Олег Джурко, 2020

Полночь. Рука еще верна ремеслу. Тщеславие роет тоннель из тьмы кельи писательского одиночества к солнышку, готовому пригреть даже сердце крота-отшельника. Не вмешиваюсь. Я спокоен. Когда закончишь книгу метаферизмов, твое тщеславие больше не нуждается в памяти читателя, оно выпало на свободу, как последние зубы старика, проевшего свою жизнь с удовольствием. Не верь жалобам скупцов на безденежье, – не потакай лени перечитать твои притчи, – локтями всеми правдами-неправдами пробивайся если не к мозгам, – к кошельку читателя пока его скупость не посторонится, – даст пройти засидевшемуся Автору в сортир, где кончаются проблемы тщеславия.

ПРИТЧА. Мудрец кто не смеялся над своей глупостью при народе, кто не стал паяцем для зевак, а зеваки провожали нас до конца и не дождались потехи нашей над собой.

Земеля невероятно очаровательная редкость, когда наполняет стаканы, пока по клеенке разливается лужа, ты уже на другом берегу, готовый за шкирку вытащить его просохнуть.

Неприступный вид героизма — мужественность доступности в каптерку с черного входа.

Невинность любви скорее искушает цену чем целомудрие.

Первое достоинство невесты, — умение сосчитать приданое на пальцах арифметики.

Математику не обязательно знать арифметику.

Рогами награждают из любви дам к украшениям.

Настоящую женщину видно по масти колоды ее любовников.

Чем здоровее женщина, нем несчастнее верность.

Духовная жизнь дамы начинается в пенсионном возрасте.

Неприступный вид душки — приглашение для знающих себе цену.

ПРИТЧА. Когда преставилась Надежда, обреченная умереть последней в ее роду, наследники потребовали расплатиться за ее похороны.

Очаровашка притормаживает цивилизацию в личных интересах Эволюции.

ПРИТЧА. Душечку интересуют лишь новые парфюмерные средства мимикрии в джунглях цивилизации.

И что там еще пытаются выжать поэты и романисты из своего воображения о дамах, если то, что они знают о женщинах давно написано на заборах.

Жиголо пользуется женщиной на вынос.

Совращение должно быть изысканным, иначе красавица сочтет себя шлюхой.

Путану осуждают из зависти.

Бордель касса лазарета любви.

Любовь вне подозрений только для наложницы Цезаря.

Изменяют жене, любовнице, начальнице, но не любви.

Любовь алиби блуда.

Измена жене, — профилактика любви от моли.

Скромность мудрости в бескорыстии личных интересов, обычно побочных.

Не лучшее из ребер выбрал Создатель, создавая Адаму кухарку.

Зависть достойна прислуги.

Любовь вечна, и только краткость земной жизни обожателей не позволяет занести ее рекорд востребованности в книгу рекордов Гиннеса.

Путаны образец скромности, они довольствуются разовой подачкой, они не требуют пожизненной ренты замужества.

Как можно быть счастливым, если жизни не хватает даже для самого желания счастья.

Мужчина вознес любовь женщины до небес, пусть жена помнит, — верность зло меньшее, чем падение с высоты.

Любовь мужчины вечное заморское путешествие, когда приходится довольствоваться одними сухарями миражей.

Любовь не прельстишь вкусными обедами, яичницу любовь может приготовить и сама.

А что если Адам всего лишь легальный повод для небожителей создать кому любовницу, кому прачку, кому массажистку?

Любим красавиц за свои иллюзии.

Женщинам не стоит беспокоиться, поклонник сам вообразит все ее достоинства, если она проявит известное терпение.

Неверность жены нужно принять как приложение любви, не каждая женщина трехжильная, чтобы выдержать напор бычьих чувств мужика.

Подлинная красавица не забывает, как скоротечны иллюзии ее обоняния.

Красота должна быть изобретательной, так велико число вкусов ее пользователей.

Свое подлинное мнение народ публикует на заборах и стенах сортиров.

Слово, сказанное от души, обычно нецензурное.

Ханжество — цензура более свирепая, чем сталинская.

Только будущее можно безнаказанно водить за нос.

Что может обещать будущее, если ключи от ее кладовки в кармане какой-нибудь государственной сволочи.

Старомодность — любовь старика, зазевавшаяся на свою молодость.

Любви все возрасты покорны, как цирковые пони, катающие по арене молоденьких акробаток-дебютанток.

Обман женщины — снисходительность к самовлюбленному дураку.

Любовь, несомненно, создание Божье, в порыве благодарности за обожание забывающее о милосердии, и к себе тоже.

Хитрость — предложение увидеть себя с обратной стороны.

Лжесвидетельства спасают честь мундира правосудия.

Что обещает грех? Что угодно, и ничего кроме этого.

Школа обеспечит шпаргалками на все случаи жизни.

Мужик вечно на перепутье, направо пойдешь — на бабу наткнешься, налево свернешь — любовница навстречу, прямо пойдешь — с женой поскандалишь…

Душечки — дорогое винцо в чужой бутылке.

Мужчина в жизни женщины — колея от колес его телеги.

Только макияж женщины умнее мужика.

Небылицы о женщине приятнее, чем правда о мужике.

Удача является, когда отбиться от неудач не может.

Редкому гостю и нелюдимость рада.

Юмор щенок иронии.

Доказанность истины начало ее стагнации.

Не всякая красота к лицу женщине.

Красота самая доходная вечная ценность.

Заначка последний оплот достоинства мужчины.

Мужчина создал женщину своей мечты и увидел своего двойника с женскими вредными привычками.

Мужик отдающий жене всю зарплату, внутренне готов и рога притащить.

Мужика, живущего на одну зарплату, жена называет лодырем.

Ну как любить истину, если она ведет себя как невозможная выскочка, обогнавшая нас за шаг до финиша.

Жена пилит мужа, но болит его душа.

Комплимент — отмычка к замку сердечка душечки.

Поезда дальнего следования существуют для того, чтобы человек, наконец, мог съесть целую курицу за один присест.

Черный юмор с его воровскими шутками по ночам…

Юмор почернеет, если очередь в туалет — одни дамы.

На унитазе мы добыча черного юмора.

Хозяйки, несомненно, чистоплотны, соринки не забудут, заметая мусор под забор соседа.

Если бы не общественные туалеты, благоденствовали бы мы на небесах.

Обезьяну сделало человеком цивилизованное чревоугодие.

Какой дурак не мечтает стать академиком, какая мартышка не мечтает о бананах.

Рюмка водки, борщок, отбивные… И прекрасное мгновение раскрыло теплые объятья на любимом диване.

Скука — даже фантастика снов более не впечатляет.

Ты — моя женщина из сна любви.

Любви вечно мешают приземлиться крылышки.

Среди леса на узкоколейке стоял маленький паровоз, и сипло скулил от тоски.

Если учесть сны, я живу дважды в одной жизни.

День живет своим умом, ночью умом женщины.

Мечта писателя, — научиться пользоваться печатной машинкой во сне.

Сны — готовые сюжеты, научить бы их романы печатать на компе.

По ночам будущее строит планы, и все про баб, про баб…

В дневную половину жизни еще как-то терпишь душечек, но по ночам, ох, как мы любим терпеть их по ночам.

Комары древнее средство лечения от здорового сна.

ПРИТЧА. Завещаю положить в гроб компьютер, чашку чая, пару бутербродов, и сразу после Воскрешения из Мертвых сяду и допишу, наконец, свой первый роман про любовь.

Одесса — большое, еврейское Я с большой буквы.

Нация — тень моего Я на теле народа ни к чему его не обязывающая.

Мы — вульгарно истолкованное Я.

И в мирное время у власти мы под ружьем.

У любви одна проблема, — вспомнить утром, у кого спрятала вчера крылышки.

Надевая бюстгалтер, дама пристегивает любви ее белоснежные перья.

Населить мир людьми не проблема, евреями — поздно, они уже в Одессе, приглашают прибарахлиться ширпотребом с лейблом MADE ин Привоз.

МЫ не пользуемся умом, мы орудуем букварем, и этот тупица в науке выкидывает такие коленца, что уму тошно.

Академический ум бальзамирует мозги.

К мужику, ломая крылья, любовь слетает с небес, к даме подкатывает на клевой тачке с личным водилой.

Конец ознакомительного фрагмента.