Кому молится Бог? Рассказы

Олег Лаптёнок

О проблемах, которые подстерегают каждого человека, воле и безволии, потерях и приобретениях, о поисках своего места в жизни, но главное – эта книга о преодолении, победе над самим собой, над тем негативом, которого так много в жизни людей.

Валерка умер под утро

записки о боли

Валерка умер под утро.

Он лежал на кровати, свернувшись калачиком, словно эмбрион в утробе матери. В какой позе зарождался — в такой и покинул этот мир. Чувство жалости, тоски и какой-то потерянности накрыло меня всей тяжестью рухнувшего пасмурного неба и назойливого, хотя и мелкого дождя. «Погода — в дорогу», — не к месту, а может и к месту подумал я, вытирая слезящиеся глаза. В грудь давила какая-то плита, сильно — во всю ширь, пытаясь размазать мою душу и сердце по стенке, к которой я, прижавшись, стоял.

Эта смерть ожидалась. Валерка последний год уже и не жил вовсе — завис где-то между небом и землёй, двигаясь прозрачной тенью. Удивительно было, как он вообще перемещался в пространстве? Последнее время ел только пельмени, купленные в магазине по дороге домой, если более менее трезвым возвращался с работы. Хотя и раньше его отношение к еде отличалось странностями: не употреблял в пищу рыбу, ни в каком виде; лук с чесноком для него были табу; специи — ненавидел; а из зелени употреблял только свежие огурцы с помидорами, — ужасный привереда. Как-то приезжал в гости, — так в тарелке с жареной курицей полчаса колупался — тмин там, видите ли. Откуда мне знать, что он не ест тмин, — в первые дни-то нашей завязавшейся дружбы.

Познакомились мы в брокерской конторе, куда я пришёл работать после увольнения из вооруженных сил — он там был уже уверенным и постоянным сотрудником, можно сказать, зубром. С виду молодой парень, худощавый, но очень крепкий, не похож на брокера, — скорее на бандита. И взгляд такой — конкретный. Оказалось, внешний вид обманчив — светлая голова, умище некуда девать. Такие операции крутил, в свои двадцать два года! Ну, а молодость, стать и здоровье, как оказалось, быстро проходят. Моложе меня на четыре года — он гораздо лучше разбирался: и в окружающем мире, и в торговле, и в биржевых операциях — во всём, что творилось вначале девяностых в России. Мне, только что окунувшемуся в этот мир, оставалось учиться и наблюдать, мотая на подкорку новые для себя знания. Валерка понемногу унял свой холод, спущенный на меня вначале, и стал делиться своими секретами. Помогла в потеплении отношений совместная попойка, по случаю очередной удачной операции на бирже. Поразило умение Валеры пить не пьянея. Именно тогда, я, впервые, попробовал запивать водку пивом. Жуть просто… Но постепенно и мой организм привык полироваться — с кем поведёшься…, да, и молоды мы были… Эти редкие, вначале, возлияния сослужат плохую службу в подверженной постоянным стрессам жизни, особенно, если на грёбаный бизнес накладывается ещё и депресняк, вызванный семейными неурядицами.

Валерка учился в орловском училище связи (училище КГБ), но не захотел связывать свою жизнь с этой службой, после третьего курса написал рапорт и отправился служить срочную службу куда-то под Москву. Кем служил, где служил, как служил, — история умалчивает… Но, после увольнения в запас, Валерка сразу же занялся бизнесом. Не получилось — устроился брокером в компанию, куда через некоторое время, пришёл работать и я. Так начался, довольно продолжительный период, нашего знакомства и дружбы, который прерывался на некоторое время, когда мы разбегались работать по разным компаниям и встречались эпизодически — налету; но, через некоторое время судьба опять нас сводила, и мы занимались какими-то совместными проектами, бизнесами и соответственно — кутежами.

Генератором идей, Валерка, был мощным, причём — это касалось как бизнеса, так и развлечений. И жил он всегда — на всю катушку, словно знал, что дорога, данная ему, не будет долгой.

Свадьба Валеры и Тани прошла мимо меня — бизнес, дела-делишки… Таня — одноклассница, с Валерой была всегда. Бойкая и очень привлекательная блондинка, она гордилась своей, вызывающей у мужской половины восхищение, внешностью. Но всегда — только с Валеркой, — две неразлучные половинки. Сердце радовалось… Правда, праздник и гармония длились недолго.

После свадьбы и медового месяца, Татьяна устроилась секретарём-референтом в одну, очень крупную транспортную компанию, — и как-то всё сломалось. Частые задержки жены сначала раздражали, а потом родилась ревность. Валерка стал угрюмым, понеслись-поехали: пьянки, кабаки, бани и прочая дрянь, вскоре или почти сразу, — добавились бабы… На однажды заданный вопрос: «Что происходит?» Валерка погрустнел лицом и с каким-то надрывом произнёс: «Ей, что моих денег не хватало, я же говорил, что не нужно работать, — а она попёрлась», — и расстроено махнул рукой. Как итог: Таня стала гулять себе, а Валерка себе. Через некоторое время они начали жить отдельно — разбежались по родителям. Дружище «ковал» деньги из воздуха, — и тут же их просаживал в кабаках и казино. Воспитательные разговоры положительного воздействия не оказывали, да он и сам всё прекрасно понимал, говорил как-то: «Думаешь, я не понимаю, что слабак — понимаю, — только, брат, поделать с собой ничего не могу». На него пытались воздействовать все: и друзья, и родители, и даже партнёры, заинтересованные в работе. Но Валерка продолжал гибнуть. Встречи наши стали более редкими и непродолжительными — всё-таки, разная величина градуса, — а потом и вовсе не виделись целый год.

Встретились неожиданно в фирме, торгующей автозапчастями, — Валера работал там менеджером. Вышли покурить на улицу. Рассказ его о жизни вызывал жалость. Постепенно от него отвернулись друзья и партнёры, отвернулась и удача в делах — теперь вот работал наёмным сотрудником. Запои бывали иногда недели по две, но с работы не увольняли — очень классный «продажник». Татьяна с ним развелась и собиралась замуж за какого-то хмыря. Рассказывая мне всё это, Валерка тащился к павильону с продуктами. Зайдя туда, купил чекушку и тут же за углом выпил. На мой вопрос: «Как он будет работать?» Спокойно ответил: «Я уже полгода так работаю, — ценят, много денег приношу». По словам Валеры: по дороге с работы, он выпивал ещё пол-литра водки в баре возле дома, запивая двумя бокалами пива, и ещё бутылку водки покупал себе на ночь. Ночью спал мало, урывками, разбавляя эти промежутки глотками прямо из бутылки. Родители на него махнули рукой, — дома он вёл себя смирно, никому не мешал. Прощаясь, сказал: «Извини, брат, я умираю, мне уже недолго осталось. Может это и самоубийство, но справиться с собой я не смог, и найти кого-то вместо Таньки, тоже». Удивительным было то, что Валера не выглядел запойным алкоголиком, только лицо слегка припухло: трезвые рассуждения и, практически, трезвый взгляд. Пропал человек.

Я стоял и слушал дождь. Валерка умер, и дождь ему в дорогу. В голове мысли носились какими-то безумными стаями: совесть, самоубийство, отсутствие воли и ответственности — всё ерунда. Не стало талантливого парня. Он сгорел, и от любви, и от водки, — а мы не смогли помочь, занимаясь каждый своими делами. И Бог ему не помог, — Валерка не верил в Бога…

А может — и помог…