Кольцо приключений. В семи томах. Книги 1-4

Олег Северюхин (2024)

В первой части "Кольцо фараона" молодой студент-историк Владимир получает в наследство от дяди серебряное кольцо, при помощи которого можно перемещаться во времени. Изучая его, Владимир оказывается во Франции 1915 года. Во второй части "Кольцо Нефертити" Владимир решает поехать во времена Маркса и помешать ему написать Манифест коммунистической партии. В третьей части "Кольцо России" Владимир решил предотвратить появление Григория Распутина в истории, вылечить цесаревича Алексея и избежать революции в России. В четвертой части "Кольцо 2050 года" Владимир переместился в 2050 год, был ограблен и оказался без документов и кольца на руке. Владимира спас и приютил рабочий Василич. От него Владимир узнал, что ученые предсказали Всемирный потоп и все стали строить огромные города-башни.

Глава 23

Где-то в начале сентября года 1653 дьяк Михаил Федоров перехватил меня во время утренней прогулки.

— Здравствуйте, отец Владимир, что-то узнали новое из летописных документов? — спросил он.

— Что-то, конечно, узнал, — сказал я, — но в основном освежил имевшиеся у меня знания и готов принести вам эти книги.

— Не беспокойтесь, отец Владимир, время будет и принесете как-нибудь на днях, — успокоил меня дьяк. — А почему никто не встречал вас в близлежащих церквях на службах, да и к причастию вы не подходили? Уж не униат ли вы тот, о коих сами нелестно отзываетесь?

— Я православный, вельможный пан, — сказал я, — но привык молиться у себя в комнате, не поверяя таинства своей молитвы взорам любопытствующих прихожан. Я ведь почти духовного звания и в причастии не нуждаюсь, как посвященный в таинства церковного обряда. А что, пан дьяк, просьба гетмана Хмельницкого как-то решается?

— Все будет зависеть от того, как поведет себя гетман Хмельницкий в самое ближайшее время, — сказал Федоров.

— То есть, все будет зависеть от того, в какую сторону пан гетман будет косить глаз? — уточнил я.

— Отец Владимир точно выразил мою мысль, — сказал таинственно дьяк. — И было бы неплохо, если бы вы отправили пану гетману тайную цидулку по этому вопросу и лучше, если бы с отправкой не было задержки. Примите мои самые глубокие почтения, отец Владимир.

Дьяк поклонился и пошел дальше по своим делам.

— Дело закручивается, — подумал я — и, вероятно, не один я буду отсылать гонцов на Запад. Слежка здесь поставлена отменно, поэтому гонец мой не должен привлечь внимания и не иметь при себе что-то, что можно отнять и прочитать. Задача.

Гонец прибыл в Москву намного раньше посольства и живет себе в слободе у своей родственницы. Имя у него соответствующее — Иван. Знает его только гетман и я. И никаких паролей не надо. Устное сообщение можно выведать под пытками, а вот письмо нужно написать и спрятать так, чтобы никто не нашел.

В одной из мануфактурных лавок нашел я белый шелк. Дорог материал для богатых людей, но на две ленты денег у меня хватило. Свинцовым карандашом написал: «куда глаз будет смотреть — таков и результат будет». Гетман поймет: если тверд будет в союзе с царем московским, то союз состоится.

Ленточка шелковки получилась маленькая. Нашел Ивана в слободе. Велел зашить послание в рубец на подоле рубахи и отправил к гетману с обозом купцов.

Первого октября из Посольского приказа наше посольство пригласили в Кремль. В комнатке рядом с Грановитой палатой нас и поместили. Дверь была специально приоткрыта, чтобы мы могли слышать, что происходит.

А происходил в этот день земский собор.

Думный дьяк изложил прошение гетмана Хмельницкого о готовности перейти под руку Московского государя с Запорожским войском, всеми служилыми казаками и городами, имевшимися в его подчинении. Принятие гетмана Хмельницкого может грозить войной с Европой и с Польшей, в первую очередь.

Собор оказался шумный, наряду с боярами был там люд служилый разного званья со всех концов земли русской и купцы. Редко бывает такое единодушие среди русских людей, но все высказались за то, чтобы земли русские воссоединялись и даже купцы обещали помочь своими средствами, буде война какая начнется. Патриарх и духовенство благословили царя в его благородном служении народу и земле русской.

В Переяславль царь отправил боярина Бутурлина, окольничего Алферьева и думного дьяка Лопухина. С московским посольством отправилось и гетманское посольство. Ехали долго, с частыми остановками и тридцать первого декабря прибыли в Переяславль.

Посольство встречали колокольным звоном, с коврами, с хлебом и солью, с большим количеством ликующих казаков.

Приветственную речь держал Переяславский полковник Павел Тетеря.

Гетман с полковниками и старшиной казацкой прибыл первого января 1654 года. Предварительные переговоры напоминали польский сейм или же нашу Государственную Думу при принятии важных решений. Вопрос шел об автономии вновь принимаемых земель.

— Возможно, буде Переяславль поближе к Москве, плюнул бы Бутурлин на все эти переговоры, да и поехал бы к царю с предложением не принимать гетмана с его землями под руку Москвы, но приходилось терпеть, — все это мне по секрету сообщил дьяк Михаил Федоров, бывший в составе того посольства и знавший, что слова его до гетмана не дойдут, благо мы с ним состояли в отношениях доверительных и работали оба на интересы государства российского.

Насколько единодушен был земский собор в решении казацкого вопроса, настолько разноречивы была казацкая старшина в отношении подчинения московскому царю.

Часть была готова немедленно отдаться польскому царю, если тот удовлетворит их требование об увеличении численности реестрового казачества. И аргументы были такие, что поляки более цивилизованны, чем москали, только что освободившиеся от татарской неволи, и то, что казаки в составе Польше становятся европейцами, а не русскими, а если принять унию, то и в сейм можно депутатом избираться и даже в гетманы польские выйти.

Другие кричали, что подписание договора с Московским государством вызовет войну с Польшей и царь Московский слишком слаб, чтобы воевать с Польшей и защищать казаков.

Третьи предлагали заключить союз с крымскими татарами и создать мощную Крымскую автономию, которая будет грозить и полякам, и москалям.

Целую неделю утрясали положения договора, в конце концов, точку поставил гетман.

— Слухайте сюда, панове. Куда бы мы ни пошли, нас не будет как народа. Пойдем к полякам, станем ляхами, поклоняться будем католическому крыжу и причащаться у ксендзов. Пойдем к крымчакам, станем мусульманами и молиться будем полумесяцу, а вместо священников у нас будут муллы и муэдзины и о горилке со шматом сала на закуску можно будет забыть. Кроме как к московскому царю, нам идти некуда. Кто не хочет с нами, может идти на все стороны. Кто со мной, становись под мою руку.

Скрепя сердцем, недовольная старшина, боясь гетмана и своих казаков, встала под руку гетмана.

— Последнее, — сказали большинством, — записать в договор, что царь Алексей Михайлович должен дать присягу казакам в сохранении их казачьих вольностей.

Вот тут-то боярин Бутурлин и встал на дыбы, сверкая грозно очами:

— Царь российский подданным своим присягу не дает, но если он обещал сохранить казачьи вольности, то обещание свое выполнит.

Замерла казацкая старшина. Чувствуют, что перехлестнули через край. А ну как боярин встанет да уедет к царю с докладом, что принимать гетмана никак невозможно по причине того, что казаки ставят невыполнимые условия. Полетят тогда казацкие головы, много найдется охотников расправиться с ними.

Тряхнув чубами, казаки сказали, что согласны с договором.

И Бутурлин вздохнул облегченно:

— Ну что, пане гетман, на завтра назначаем раду?

— Назавтра, до полудня. Господа полковники, прошу обеспечить присутствие самых авторитетных казаков, чиновников и купцов. С Богом, панове, — сказал гетман и перекрестился.