Измена. (Не) родной ребенок

Оливия Стилл (2024)

Думала ли я, что когда-нибудь мой идеальный мир рухнет? Но этот день настал… Муж изменил мне с моей сестрой, а теперь винит меня во всех грехах! Тест ДНК утверждает, что наш сын — не от него, но такого просто не может быть…

Глава 8

Сделав пару глубоких вдохов, я заставила себя успокоиться.

Слушать этот бред мне банально надоело.

Я не понимала, откуда растут ноги и кому вообще потребовалось устанавливать отцовство, но чутьё мне подсказывало, что ситуация будет ещё сложнее…

Какой-то ещё биологический отец… Я знать никого не знаю! У меня не было никого ни до, ни после мужа, а из друзей мужского пола только те, с кем знакомил муж.

В голове продолжала биться мысль, что могло произойти, но признавать её или хоть как-то развивать мне было банально страшно…

Больше всего меня убивала реакция Давыдова. Знал же, скотина, как больно мне будет… Знал и позволил себе такое!

Я не узнавала того, с кем жила все эти годы… Мой, казалось бы, умный муж, успешный юрист… И творит такие вещи!

Не проверил ничего… Не пытается докопаться до истины… Банально поверил кому-то там и прыгнул в койку к моей сестре!

Брр… Мозг услужливо нарисовал нужные картинки, от вида которых мне захотелось открыть окошко и очистить желудок… Кое-как сдержалась, чтобы не вызывать очередной приступ раздражения, но в голове уже зрел план…

Раз эта тварь думает, что может заполучить моего мужа, то всё остальное…

УХ! От предвкушения у меня мурашки побежали по коже. Конечно, было слегка жаль, но тут моё эго мне мягко напомнило, что никому из этих предателей МЕНЯ жаль не было!

Едва машина, скрипя по гравию, остановилась около дверей нашего дома, как я, не дожидаясь очередного властного приказа, выпорхнула из машины и уверенно направилась по знакомой дорожке.

Я помнила тут каждый уголок… Многие вещи в ремонте я делала собственными руками… Например, вот эта стена с цветами, в гуще которых сейчас стоит столик, и кресло подвесное. Я лично, своими собственными ручками, высаживала каждый цветочек, бережно ухаживала за ростками, удобряла и боролась с болезнями. В конце концов, когда мне удалось, каждый из этих малышей порадовал меня буйным цветением и превратил мою веранду в райский уголок, с котором можно было укрыться от посторонних глаз и почитать книгу, например…

Рука не поднялась на зелень, хоть и хотелось ужасно, но я пересилила себя и обратила свой взор на всё материальное, что было заказано и куплено за деньги.

Первой в ход пошла ваза. Которую муж притащил из очередной поездки в Германию. Очередной подарок какого-то там клиента… С трепетом коснулась прохладного фарфора, взяла в руки невесомое произведение искусства и, гадко улыбнувшись, смачно швырнула его в соседнюю стенку. Ваза, едва коснувшись твёрдой поверхности, разбилась на миллион осколков, полностью успев пол.

О, как же приятно было наступать на всё это безобразие и слышать, как хрустят под ногами частички нашей истории…

Эта же участь постигла и все последующие вазы, которых у нас было нескончаемое количество. Фарфоровый сервиз, коллекционные карточки, ручки известной фирмы, комиксы, которые так любил муж… Летело на пол всё!

Когда я достигла большой гостиной, где полетели с окон все статуэтки и всевозможные пепельницы, рога, бокалы и сервиз, в голове пролетела мысль, что меня почему-то никто не останавливает…

Я же с каждым разбитым предметом, получала такое несравненное удовольствие, что время для меня остановилось… Я всё продолжала и продолжала свой вандальный поход, уничтожая с каждой вещью всё то, что меня связывает с этим домом и этим мужчиной.

Предательство — это то, что пережить трудно, но возможно. И если мне для этого потребуется разобрать это жильё до этапа котлована, я это сделаю!

Внезапно мой взгляд привлекли часы, которые Давыдов купил на каком-то жутко модном аукционе…

Уже три часа дня…

Вот уже битый час я с огромным удовольствием крушу место, в котором мы с мужем строили свою семью… Были счастливы и планировали ещё детей.

— Тебе не надоело? — увернулся от очередной вазы Давыдов. — Ты же понимаешь, что переходишь все границы?

— Плевать! — рявкнула я, присматриваясь, что же ещё тут осталось нетронутым.

Этой выдре ничего не достанется целым, уж я постараюсь!

Внезапно меня резко дёрнули на себя и прижали спиной к твёрдой груди, а рука легла на горло, слегка сдавливая, а горячий шёпот на ухо произнёс:

— Хоть какое-то пламя в тебе всё же есть, да? Чтобы увидеть его, надо было переспать с твоей сестрой? Интересно…

— Ненавижу! — прорычала я, изо всех сил дёрнувшись из стальной хватки.

Но куда там… Меня отпускать не собирались…

Терпкий аромат кожи вперемежку с цитрусовым ароматом духов, что сводили меня с ума когда-то, туманили разум и сейчас…

Лёгким касанием губ Давыдов прошёлся от плеча к местечку за ушком, прикусил мочку, заставляя меня вздрогнуть и сжаться в комок, а потом хватка на шее стала сильнее…

— Ты дрожишь…

— Ни за что тебя не прощу, понял? Ни тебя, ни сестру! Ненавижу! — прошипела я, всё ещё не сдаваясь…

Вырваться… Скрыться… Не хочу видеть… Не хочу!

— Доказать ты всё равно не сможешь, а вот я — легко. Тест ДНК — самое идеальное доказательство, дорогая.

Ну, всё… Сил моих больше нет!

— Я тебе не изменяла, Давыдов! — рявкнула я и снова изо всех сил дёрнулась, казалось, вкладывая в этот рывок все свои силы. — Если ты такой умный, то почему же не проверил меня с Темкой, а??? Может быть, он и мне небиологический сын!

Что?

Завис?

Куда там… Ты же думал не головой, а головкой! Так вот, теперь разгребай! Даже если мой сын окажется мне не родным, так это будет только на бумаге! Он был и останется МОИМ!

А тебя я никогда не прощу!

И с силой пнула кресло, которое, упав, задело пенал, в котором располагалась коллекция бокалов из каждого города, где был Дима.

Всё. Коллекции больше нет, если только разбитую чашку он не решится склеить…