Мой. Желанный. Милый

Ольга Александровна Волкова (2024)

Два друга.Два брата.Две каменных стены. Такими я видела двух мужчин, ставших для меня больше, чем просто взаимное влечение. Я полюбила их двоих. Но каждый поставил меня перед выбором: стать его, или отказаться от любви… Вопреки здравому смыслу, я пошла против каждого. И готова доказать, что моей любви им будет достаточно обоим.

Глава 12

Артём

Сердце пропустило удар, когда я увидел их двоих на экране. Милая Диана ластилась к брату, нежно прикасаясь к его губам. Она не целовала меня так, для нее я был одержимостью. Влечением. Почувствовав горечь во рту, я старался не показывать девушке своего недовольства, но меня распирало изнутри. Хотелось закинуть ее себе через плечо, словно я обратился в пещерного человека, а потом унести подальше от посторонних глаз.

Это всё его вина. Зло проводив взглядом своего старшего брата, я перевел свое внимание на Диану, которая доедала маффин. Она облизнула кончики своих пальчиков, смакуя остатки вкуса сдобного кусочка, и, не удержавшись от соблазна, я взял ее кисть в свою руку, затем точно также повторил ее действия. Диана ахнула, почувствовав на своих пальчиках мой горячий рот.

— Как вкусно, — закончив издеваться над ее выдержкой, я прикоснулся к ее щеке тыльной стороной ладони. Диана льнула ко мне, ее тянуло словно магнитом, и я знал, что она не могла найти объяснения такому влечению. Это наваждение, которое злым роком повторяло наше прошлое. Забыть ту девушку я до сих пор не мог, хотя тех чувств, что теперь я испытывал к Диане, в тот момент совершенно не было.

— Артём, — смутившись, девушка уже поднималась из-за стола. — Нам пора, Витя не любит ждать.

Сука… Снова брат и его прихоти.

— Подождет, — я рванул ее обратно на стул. Диана нахмурила идеальные бровки, не понимая моей агрессии, а у меня до сих пор перед глазами они оба на трибунах. С силой сдавил переносицу, делая вид, что меня мучали головные боли. — Посиди со мной, — смягчив свой голос, я улыбнулся, а потом потянулся к ней и поцеловал в губы. поцелуй, будто ворованный у настоящего хозяина, и мне снова стало тошно. Я отпрянул чуть дальше, оставляя в подвешенном состоянии Диану.

— Ты меня сегодня пугаешь, — с опаской проговорила она, зачесывая длинный локон волос за плечо. Красная помада на губах вновь манила меня, обещая страстные поцелуи, которые сводили нас с ума.

— Только сегодня?

— Артём, — урезонила она, стукнув по плечу ладошкой. — Я серьезно. У тебя проблемы? Почему ты не хочешь поделиться со мной, что с тобой происходит, — Диана, как бутон самого дорогого цветка в мире, нежная, ранимая, но твердая внутри и сильная духом. Ее настойчивость сражала наповал, но я понимал, что даже ее сильное сердце, которое полюбило нас двоих, не выдержит постоянной гонки между двумя братьями. У Лизы оно не выдержало… — Тём, — Диана щелкнула перед моим носом пальцами. — Ты устал. Идем, Витя уже нервничает и машет нам.

— Его ты любишь по-настоящему, — сказал я, и Диана замерла, сцепив губы в тонкую полоску до побледнения. В ее глазах я прочел растерянность, словно попал именно в мишень по центру.

— Я люблю твоего брата, — спокойно ответила она, взяв меня за руку и крепко сжав ее, переплетая наши пальцы. — И ты мне дорог, Артём. Мои чувства абсолютно взаимны к вам обоим.

— Нет, — одернув свою кисть, я поднялся. — Ты цепляешься за меня только потому, что желаешь хорошо провести вечер. Не более. Понравилось разнообразие, которым мой братец заразил тебя. С Лизой он так же поступил, — я уже не сдерживался, и на ошеломленное состояние Дианы не реагировал. Она прикрыла ладошками рот, а потом искоса посмотрела на того, кто сейчас подошел. Виктор.

Брат хлопнул меня по плечу, убирая в свой карман телефон. Судя по выражению его лица, он услышал, что я заговорил о Лизе, когда как оба дали слово Диане о ней ничего не рассказывать. Гроздьев боялся, что Диана уйдет от него, потому что так же безумно влюбился в нее, как она в него.

— Успокойся, Артем, — в голосе предупреждение, а сощуренный злой взгляд не сулил ничего хорошего. — Ты малость подустал от напряженной тренировки, лучше езжай домой один, — он давал мне понять, что я переступил черту дозволенного. Я рывком скинул с себя его руку с плеча, затем толкнул в грудь.

— Пошел ты, знаешь куда!? — взревел я, кидаясь от непреодолимого чувства злости на своего старшего брата. Диана закричала, и, дуреха, полезла разнимать двух мужчин, которые были вдвое больше нее самой. — Отойди отсюда! — приказал ей, но девушка меня совершенно не слышала.

— Я просил. Просил, чтобы ты никогда не вспоминал о Лизе, — Витя не отставал от меня, и, имея преимущество в росте, с легкостью владел расстоянием между нами. Вытянув руку, брат удерживал меня, чтобы я не бросался на него с кулаками. Своей другой рукой он защищал девушку, загоняя ее назад за спину, словно прятал от меня.

— Да что с вами такое? Витя…, — она ухватилась за локоть Гроздьева как раз в тот момент, когда мой кулак полетел четко к его лицу, но брат увернулся, и под удар попала Диана.

Она упала. Замертво.

— Блядь! — Гроздьев кинулся к девушке, а у меня перед глазами все помутнело. Я ошарашено уставился на ее бледное лицо, на щеке уже красовалась красная ссадина, покрываясь кровью. — Ублюдок! — Виктор ругался на чем свет стоял, затем подняв Диану на руки, он начал приводить ее в чувства, легонько похлопывая по щекам.

На наш крик и разборку подоспели охранники. Дезориентированные, они не знали, что делать.

— Скорую, — проглотив ком в глотке, сказал я. Но в ответ тишина. — Вызовите врача, немедленно! — как резанный закричал, пугая двух остолопов. Диана захныкала, касаясь своего ушибленного места.

— Ди, — Гроздьев целовал ее, убирая с лица невидимые волосинки. — Ты как? — брат запереживал, зло поглядывая в мою сторону.

Я тоже подошел к ним обоим и присел на корточки. Взяв руку Дианы в свою, я прильнул губами к ее кисти, чувствуя вину за содеянное. Словно черти вселились, и я не отдавал себе отчета в том, что творил.

— Прости меня, — тихо проговорил, глядя в ее застланные глаза пеленой слез.

— Поменьше размахивать руками надо, — рявкнул брат, поднимаясь с пола вместе с девушкой. Он осторожно усадил ее на стул, затем взял блюдце и приложил к ее травмированной щеке. — Подержи холод, синяк будет смачным.

— Вить, — хриплым голосом, Диана попыталась одернуть его, но брат подошел ко мне и ткнул в грудь. Его глаза горели огнем, как и слова, в которых сочилась отрава.

— Я тебе это не прощу. Учти, когда в следующий раз обратишься за спонсорской поддержкой. Я — не наш отец, и твои выверты терпеть не стану.

— По крайней мере, отец был мне отцом, — больно задел за живое Виктора.

— Заткнись, — зарычал он, зверея на глазах. — Или ты хочешь, чтобы Диана узнала, как ты, сука, бросил Лизу беременную. Напомнить, что ты ей сказал, перед тем как она покончила с собой? — Витя говорил шепотом, чтобы Диана нас не слышала. Я сам не желал вновь воспроизводить те злопамятные слова, о которых жалел до сих пор.

Кивнув, я отступил. И не потому, что струсил, а потому, что любил Диану и не хотел еще больше причинять ей боли. Развернувшись на пятках, я ушел. Рисская звала меня, все еще удерживаемая братом. Ее оклик моего имени больно прокалывал сердце. Я не оборачивался. Если Диана не хотела выбирать между нами сама, тогда это решение я вынужден принять за нее.