Проклятая сабля крымского хана

Ольга Баскова (2019)

Тот, кто хочет владеть всем миром, непременно поплатится за свое тщеславие. Зачарованная сабля сулила могущество и богатство хану Девлет Гирею, потомку великого Чингисхана, но была утеряна на поле битвы, и с тех пор несла только разрушение и несчастья… Сила проклятья не ослабла вплоть до наших дней и закружила в водовороте трагических событий Жанну и Андрея, каждому из которых придется сделать нелегкий выбор и не раз об этом пожалеть…

Глава 4

Наши дни. Стамбул

Она с удовольствием поплескалась под душем, снова надела хлопковое платье, плюхнулась на мягкую двуспальную кровать и закрыла глаза. Через приоткрытое окно до нее доносился запах цветущего сада и моря — ее любимые запахи. У родителей тоже дача у моря. Когда-то в детстве (Боже, как это было давно!) их с сестрой возили туда для оздоровления, но ей казалось — как рабочую силу. И правда, мать просила помочь вскопать грядки, полить цветы, Вика не возражала, ей это даже нравилось, а Жанна поднимала скандал. Почему-то выезды на дачу всегда следовали за визитами к маникюрше, и девушка боялась повредить лак.

— Зато фрукты и овощи ты ешь с удовольствием, — констатировал отец, и она в знак протеста ничего не ела с дачи и никогда не ходила на дикий пляж в трехстах метрах от их участка, с зеркально чистой водой. Теперь Жанна знала: окажись она в родном городе, первым делом поехала бы на дачу, поцеловала землю, перекопала бы все грядки, а потом побежала бы на пляж и бросилась бы в ласковые волны, омывавшие родные берега. Но наступит ли когда-нибудь этот день?

— Дорогая, ты готова? — послышался приторный голос Ройтмана.

Жанна лениво отозвалась:

— Да.

— К тебе можно? — Он слегка приоткрыл дверь. Молодая женщина встала с кровати, готовая спуститься вниз.

— Сейчас я накормлю тебя, — сообщил он, — ты проголодалась, я знаю. За столом и поговорим. Кстати, нас будет трое. К нам присоединится еще один человек, мужчина. Не спрашиваю, будешь ли ты против, потому что мне необходим этот человек так же, как и ты.

Она пожала плечами:

— Я не возражаю.

— Тогда пойдем. — Он галантно протянул ей руку, помог спуститься на террасу, где повар — то ли турок, то ли грек, очень смуглый и черноволосый, — накрывал большой стол. В тени высокого кипариса на плетеном стуле сидел молодой голубоглазый блондин с правильными чертами сурового, слегка тронутого загаром лица.

— Это Николас, грек, — представил повара Ройтман. — Готовит божественно, причем блюдо любой кухни. А это — он указал на незнакомца, — твой новый товарищ, Андрей Ломакин.

— Русский? — удивленно спросила молодая женщина.

— Такой же русский, как и ты, — убедительно ответил хозяин. — Андрей, просим к столу. Николас, налей нам по чарочке. Что вы предпочитаете? Водку, мартини, виски, вино?

Жанна выбрала белое, Ломакин — водку.

— За знакомство. — Гости чокнулись друг с другом, и Николас подал греческий салат, заправленный натуральным оливковым маслом, намного отличавшимся по вкусу от магазинного.

— Нас тут никто не подслушает, — сказал Ройтман, когда Николас удалился, чтобы принести другие блюда, — и посему я начинаю. Вы, наверное, заметили, друзья, что я человек, который любит все прекрасное. На протяжении всей моей жизни меня окружают самые красивые женщины, дорогие произведения искусства. Откуда произведения искусства? Видите ли, я коллекционер, много времени провожу на аукционах. Но бывает так, что мне до смерти хочется получить дорогую вещь, которая спрятана в подполье у другого коллекционера. Тогда я прибегаю к посторонней помощи, ищу людей, профессионалов своего дела, и они действительно помогают мне.

Ломакин подавился соком и закашлялся. Жанна заморгала длинными ресницами.

— Извините, господин Ройтман, вы хотите сказать: ищете людей, которые помогли бы вам украсть понравившуюся вещь?

— В данном случае слово «украсть» не совсем уместно. — Ее поразило, что толстяк смотрел ей в глаза с детской непосредственностью, как будто разговор шел не об ограблении, а о посещении выставки собак. — Скорее всего вещь, которая мне приглянулась, была украдена моим коллегой из какого-нибудь музея. Поэтому я не краду ее, а просто беру себе.

— Разные слова, а суть одна и та же, — процедил Ломакин.

Ройтман засмеялся.

— Мне странно слышать от вас обоих слово «кража», — заметил он, вытерев уголки губ салфеткой. — Впрочем, я не представил вас друг другу как следует. Вы не экстрасенсы, чтобы увидеть подноготную друг друга. Итак, — мужчина повернулся к Андрею, — рекомендую — Жанна Комлева, учительница биологии, по совместительству — главарь банды, грабившей семьи детей, которые имели несчастье заниматься с ней репетиторством. Однажды бедняжке не повезло: дома оказалась пожилая женщина. И что вы думаете? Она без зазрения совести пырнула ее ножом и скрылась.

По бледным щекам Жанны разлился румянец. Она заметила, какой презрительный взгляд бросил на нее Ломакин. Впрочем, он не лучше, раз оказался здесь.

— А теперь пришла очередь представить вас, Андрей. — Ройтман щелкнул пальцами. — Лучший взломщик сейфов, как простых, так и электронных, по совместительству, как и ты, Жанна, бывший порядочный человек, инженер-электронщик по образованию.

— Я никогда не получал удовольствия от ограбления, — прошипел Ломакин. — Если вам известно обо мне все, вы знаете, что меня заставили это делать, шантажируя сыном.

— Как бы то ни было, вы оба разыскиваетесь Интерполом и в настоящее время скрываетесь в Турции, — констатировал толстяк. — Вы нужны мне, потому что с вашей помощью я хочу заполучить очередную ценную вещь. Но, в отличие от вашего однокурсника, Андрей, который хотел поработить вас на всю оставшуюся жизнь (сейчас вы спросите, откуда я все знаю: я обязан все знать и потому слежу за тем, что делается у нас в России), я предлагаю очень хорошие условия.

— Какие же? — встрепенулась Жанна.

Толстяк скрестил короткие ножки:

— Во-первых, мое поручение будет разовым. Вы принесете мне вещичку и можете катиться на все четыре стороны. Во-вторых, разлетитесь вы с приличной суммой денег. Я знаю, Андрей, что у вас есть жена и сын, а у тебя, Жанна, родители и дочь. Я заплачу вам столько, что вы заберете их и поселитесь на каком-нибудь уютном островке, где станете спокойно наслаждаться жизнью. Как вам такой вариант?

— А если мы не согласимся? — подал голос Андрей. — Вы убьете нас?

Толстяк дернул круглой, почти без шеи, головой:

— Вовсе нет. Я вас отпущу. Совсем. Попробуйте поколесить по миру или вернуться в Россию без денег. Тюрьма вам гарантирована. Думаю, тебе, Жанна, вообще светит пожизненное. Но даже если меньше, подумай о том, когда ты покинешь тюремные стены и какой выйдешь. Больной старухой, на которую взглянут разве что из жалости? А вашей семье, Андрей, в ближайшее время понадобятся деньги на реабилитацию. С таким диагнозом, как у вашего сына, нельзя очень уж сильно надеяться на светлое будущее. Болезнь может вернуться, и что вы станете делать тогда? А если она даст о себе знать, когда вы будете отдыхать за решеткой?

Жанна и Андрей переглянулись. Этот мерзкий толстяк предлагал неплохой вариант.

— Ладно, давайте еще ближе к делу. — Жанна закинула ногу на ногу. — Какую такую вещицу и у кого мы должны украсть?

— Давайте сначала поедим горячего. — Ройтман облизнул языком губы. — Николас готовит великолепные отбивные. — Он два раза хлопнул в ладоши, и повар вырос перед ним с большим дымящимся блюдом в руках. В отличие от хозяина, смаковавшего каждый кусок вкуснейшего мяса, Жанна и Ломакин ели торопливо и без особого аппетита. Наконец, когда Ройтман насытился, еще раз залив жир вином, он приказал повару убрать со стола, а сам пригласил гостей в плетеные кресла под тень кипарисов.

— Здесь нежарко, — пояснил он, вдыхая солоноватый запах моря. — И мы можем договорить. Что вы слышали о Девлет Гирее?

Жанна и Андрей снова переглянулись.

— Гиреи — это, кажется, династия крымских ханов, — вспомнил Ломакин. — Впрочем, я не уверен.

— Точно. — Жанна постучала пальцем по белому лбу. — Я была в Бахчисарае, во дворце. Нам рассказывали про всех ханов. Того, кто приказал сделать Фонтан слез, тоже звали Гирей. Не он ли это?

— Его предок, — кивнул Ройтман. — Если вам ничего не известно, кратко ввожу в курс дела. Когда-то шаман заколдовал саблю Чингисхана, как говорят у нас сейчас, на успех. Владеющий ею должен был владеть всем миром. Чингисхан почти добился этого. После его смерти сабля перешла к его родственнику, крымскому хану Девлет Гирею, который потерял ее в сражении под Тулой. Что только он не предпринимал, чтобы ее вернуть! Но ничего не вышло. Понимаете, если сабля находится в руках других людей, она начинает приносить им несчастья. В истории известны несколько человек, пострадавших из-за нее. В настоящее время она хранится в подпольном музее у коллекционера Павла Завьялова. Вам нужно будет украсть ее у него.

— Значит, хотите владеть миром? — усмехнулась Жанна и поправила светлые волосы. — Не боитесь, что и на вас посыплются несчастья?

— Это уж мое дело, — буркнул Ройтман. — Вас это не касается. Ваша задача — украсть саблю и получить хорошую сумму. Хорошую, слышите?

— Как же мы ее украдем? — удивился Ломакин. — Он наверняка бережет ее как зеницу ока.

Толстяк поднял руку, призывая их к молчанию.

— Сейчас я вам все расскажу. Вам придется вернуться в Россию. Мои люди уже приготовили паспорта, нужны только ваши фотографии.

— Вы знали, что мы согласимся, — прошептала Жанна.

— Только дурак отказался бы от моего предложения, — буркнул Ройтман. — Итак, повторяю: вы полетите в Россию. Мои агенты сообщили, что его подпольный музей находится в загородном доме. У меня нет сомнений, что сабля там. Почему Завьялов построил дом практически на болотах? Чтобы никто не догадался о его подпольном музее.

— Допустим, мы доберемся до этого дома, — кивнул Андрей. — Как мы проникнем внутрь?

— Завьялов любит все красивое, в том числе и женщин, — пояснил Ройтман. — Я придумал для вас легенду. Ты ведь биолог по образованию, Жанна?

— Недоучившийся, — призналась женщина. С ее жизненными перипетиями ей так и не удалось получить диплом. Это начинало не нравиться директору школы, в которой она работала. Если бы не случай со старушкой, наверняка бы ее уволили.

— Мне это известно, — кивнул хозяин. — Но как учитель ты была на хорошем счету, готовилась к урокам.

«Откуда тебе все известно?» — подумала Жанна.

— Я говорю это к тому, что тебе не составит труда убедить Завьялова, что ты изучаешь местную флору и фауну, — продолжал толстяк. — Если он вздумает тебя экзаменовать — пусть это сделает. Уверен, ты ответишь на интересующие его вопросы.

— Но вы не ответили, как мы попадем в дом, — подал голос Андрей.

— Вы постучите в его ворота и скажете, что заблудились, — пояснил Ройтман. — Заблудились, изучая местную флору и фауну. Жанна — главная в вашей маленькой экспедиции, а вы, Андрей, — ее помощник.

— Допустим, он впустит нас в дом, пожалеет, — встряла молодая женщина. — Неужели вы думаете, что я так сражу его своей красотой, что он покажет мне подпольный музей и позволит утащить саблю?

Ройтман расхохотался:

— Нет, твое чувство юмора мне поистине нравится. Дальше в дело вступает Андрей. Ты будешь отвлекать Завьялова, если надо, станешь его любовницей, а наш друг Ломакин осмотрит дом. Я слышал, Завьялов — большой поклонник Акинфия Демидова, представителя знаменитой династии. Он, кстати, тоже владел саблей, а вот куда она делась после него и где ее отыскал Завьялов — никому не известно. Если Павел — поклонник Акинфия, следовательно, музей находится в подземных кладовых. У Демидова к ним вела потайная дверца, которая скрывалась за шкафом со специальным механизмом. Постарайтесь, Андрей, прежде всего изучить шкафы. Вдруг повезет. Мне кажется, что у Завьялова электронный ключ. Вам, как радиоэлектронщику, будет легко считать с него информацию. Вроде бы вы даже изобрели какой-то прибор.

— Если он оставит его на видном месте и будет минут десять развлекаться с Жанной, — усмехнулся Ломакин, вытирая вспотевший нос.

— Да, вам обоим придется постараться за эту сумму. — Ройтман придвинул к себе салфетку, вынул паркеровскую ручку и что-то написал. — Глядите, это на каждого.

Жанна первая схватила салфетку. Ее зеленые глаза округлились, напомнив советские пятикопеечные монеты.

— Вы это серьезно?

— Я никогда не обманывал своих работников, — заверил Ройтман.

— Тех, кто оставался в живых после ваших предприятий, — съязвил Андрей.

— Если они всё делали умно и правильно, то, поверьте мне, оставались, — сказал хозяин. — Разумеется, я не могу всего предусмотреть — в его доме я никогда не был. Да он и не пустил бы меня.

Жанна сидела в плетеном кресле, потеряв дар речи. Сумма, предложенная Ройтманом, была действительно сказочно велика и давала возможность все начать сначала. За такие деньги можно попробовать рискнуть.

— Когда мы выезжаем? — поинтересовалась она, слегка оправившись от шока.

— Сегодня ночью, — отозвался Ройтман. — Сейчас вас сфотографируют, останется только наклеить фотографии. Перед этим вас слегка загримируют и используют фотошоп, сделав моложе. Видите ли, вам придется дня три бродить по болотам, чтобы добраться до его дома. Никакой грим не выдержит. Если Завьялов потребует паспорта и найдет некоторое несходство, это можно будет объяснить давностью фотографии. А теперь, — он достал борсетку из крокодиловой кожи и вынул карту, — изучите это. Из аэропорта вам придется выехать на автобусе, потом пересесть на электричку, выйти на станции и дальше идти пешком. Разумеется, я снабжу вас консервами, необходимой одеждой, палаткой и вещами.

Ломакин взял карту. Жанна встала с кресла и подошла к нему.

— От железнодорожной станции нам придется тащиться по разбитым дорогам, тропинкам и болотам, — заметил Андрей. — Вы когда-нибудь ходили по болотам?

Молодая женщина покачала головой:

— Я жила в приморском городе. В его окрестностях не было болот. А ездить в болотистую местность на экскурсию не было желания.

— Теперь придется. — Ломакин проводил Ройтмана недобрым взглядом. — Этот жирный боров все просчитал. Во всяком случае, ему так кажется.

— А вам кажется иначе… — протянула женщина. Когда впереди замаячили деньги, страх куда-то улетучился, появилась вера в лучшее. — Думаю, у нас есть шанс попасть к этому Завьялову.

— Шанс есть всегда, — кивнул электронщик, — но у нас с вами он очень призрачный.

— Я готова рискнуть, — вздохнула Жанна. — У меня нет другого выхода. Возвращаться в турецкий бордель я не собираюсь — лучше смерть. Сидеть в российской тюрьме пожизненно — тоже не собираюсь. А вас как нашел в Турции Ройтман?

— Просто встретил в аэропорту, — признался Андрей. — Агентура его работает великолепно. Ладно, давайте оставим лирику. Хочешь не хочешь, идти придется. Мне кажется, лучшее, что мы сейчас сможем сделать, — отдохнуть перед дорогой. Идите в свою комнату. Я еще немного посижу здесь, лучше изучу карту, потом тоже прилягу.

Жанна зевнула:

— Да, пожалуй, вы правы.