Видящая во снах

Ольга Которова, 2022

В небольшом провинциальном городке находят тела девушек. У каждой из них вырезан определенный орган, а вместо него вложена монета, завернутая в лист папоротника. Для поимки преступника из столицы направляют Романа Скоблева. Опытный следователь надеется в кратчайшие сроки раскрыть дело, но сталкивается с рядом мистических событий. И встречает девушку, видящую во снах смерть. Смогут ли эти двое остановить маньяка и найти всему объяснение?

Глава 3

О расставании со своим парнем Вероника не жалела. Да, Юра немного беспечный, и с ним легко и беззаботно, но совсем недавно она поняла, что больше так не может. В свои двадцать пять ей уже хотелось семью и детей. Тем более жилье и хорошая работа имелись. Да, не предел мечтаний, но Ника не жаловалась. Пару дней назад она задала Юре вопрос, хочет ли он семью. На что парень ответил: ни в коем случае! Эти слова подвигли девушку разорвать отношения и найти того человека, который будет готов к семейной жизни.

Ника сидела за барной стойкой и постоянно одергивала чересчур короткую юбку. Давно она уже не ходила в ночные клубы. Настолько давно, что и сама не помнит, когда это было. Подруга Жанка уверяла, будто в этом платье Вероника просто секси. Лучше бы не слушала ее, а еще лучше — осталась бы дома, посмотрела фильм с мороженым вприкуску, а потом просто забылась крепким сном. Так нет, решила найти себе парня. Ну кто ищет нормальных парней в клубе? Даже если она и познакомится с кем-нибудь, тот уж точно не будет готов строить с ней семью.

— Да пошло оно все! — прошептала Ника раздраженно себе под нос и, расплатившись с барменом, вышла из клуба.

В лицо тут же ударил прохладный ветер. Девушка поежилась. Если днем в середине мая погода довольно теплая, то вот в ночное время воздух еще не полностью прогрелся. Ника вскинула руку, ловя такси, и первая же машина с шашечками на крыше, выехавшая из-за угла, остановилась возле нее.

— На Бауманскую, двадцать шесть, пожалуйста, — проговорила девушка, устраиваясь на переднем пассажирском сидении.

Водитель, лет сорока или чуть старше, мило ей улыбнулся и кивнул. В темном салоне Ника не рассмотрела толком его лица, к тому же то закрывала кепка, но отчего-то мужчина показался знакомым. Девушка быстро откинула эту мысль и принялась мечтать о том, как сейчас приедет домой, примет душ, смоет с себя сантиметровый слой косметики, под которым уже чесалась кожа, и все-таки включит какой-нибудь фильм. Время-то всего лишь десять вечера.

Ника отвернулась к окну, разглядывая городской пейзаж, когда почувствовала в шее какую-то боль, словно ей сделали укол. Она хотела обернуться к водителю, но не успела этого сделать. К векам словно привязали гири, и глаза закрылись, а сознание унеслось куда-то вдаль.

Очнувшись, девушка поняла, что сильно замерзла. Глаза открылись с трудом. А вот произнести ничего не получилось: язык словно одеревенел, как и все тело.

Она лежала голой на земле, ноги и руки оказались привязанными. Ника попыталась пошевелиться, но это плохо выходило.

— Проснулась? Хорошо. Думал, вколол слишком много. Ты вон какая худенькая. В следующий раз нужно рассчитывать дозу внимательнее, — проговорил мужчина и подошел ближе. Лица его все так же рассмотреть не получалось, теперь из-за натянутого на лоб капюшона мантии, но вот голос точно знакомый. Без сомнений, этого человека девушка знала.

Ника замотала головой, и ей показалось, будто он, смотря на нее, улыбается.

— Боишься? — она кивнула. — Не бойся. Будет больно, но ты практически сразу отключишься. Твои предшественницы именно так и делали. Пойми, мне самому противно, да и не хочется, но положение обязывает.

Мужчина убрал прядь волос Нике за ухо, и девушка в ярком свете луны и вблизи увидела его лицо. Теперь понятно, почему водитель показался ей таким знакомым. Никогда бы не подумала, что он способен на такую жестокость.

Тем временем мужчина достал откуда-то скальпель и провел лезвием между грудей Ники, слегка нажимая. Она почувствовала, как горячая струйка крови потекла к животу, а потом пронзительная боль буквально разрезала тело. Если бы девушка только могла, то закричала во весь голос. Но все, что ей оказалось доступным, — это жадно глотать прохладный ночной воздух. От боли закружилась голова, а взгляд утратил ясность. Ника последний раз вздохнула и погрузилась в долгожданную темноту.

***

Леонид Морозов был самым молодым следователем в единственном отделении полиции города. И именно ему поручили расследовать дело о загадочных убийствах. Леня не верил в потусторонние силы, духов и тому подобное, рассказами о которых кормили по местному телевидению. Только вот сейчас он уже начинал сомневаться. Мало того, что это какое-то ненормальное жертвоприношение, так еще и на месте преступления не нашлось ни единой зацепки.

Следователь сперва предположил, что жертв разрезали где-то еще, тщательно мыли и убирали все следы, а уже только потом привозили туда, где их и нашли. Но Наталья Юрьевна, криминалист и патологоанатом в одном лице, с ним не соглашалась. Она утверждала — убийство происходило именно там, где лежали тела. Но тогда как преступник сделал все настолько чисто, даже не оставив и маленькой капельки крови?

И это было странным.

Леонид единственный радовался приезду столичного коллеги. Сидя в одном кабинете с еще тремя следователями, он много раз уже слышал, как они негативно относятся к привлечению начальством чужака.

Вообще, в их маленьком городке не любили приезжих, особенно из столицы. И Леня знал почему. Многие считали москвичей зажравшимися богатеями, не признающими остальных за людей. Да и сам город тоже виноват: все деньги из областей туда стекаются, каждый год перекладывают дороги и бордюры, да и медицина лучше.

Но следователь понимал — это обычная зависть. Он не воспринимал столичных жителей каким-то другими, так как сам учился в Москве и знал, что они такие же люди. Разве только, в отличие от провинциалов, пашут как лошади, иногда по двадцать четыре часа в сутки. Ведь в Москве жизнь-то недешевая, вон, съемное жилье сколько стоит, и одной зарплаты мало.

Сам Леонид, отучившись, вернулся в свой город, к матери. После смерти родительницы хотел уехать обратно в столицу, но все никак не делал этого. Работы хватало. Пусть и платили копейки, но ему одному было достаточно, семьи-то нет. Так что приезду Скоблева он и правда обрадовался.

Как оказалось, Роман Русланович — умный и дотошный мужик, которому не наплевать на то, поймает он кого или нет. Московский следователь пер как танк, цепляясь даже за самую незначительную ниточку и ловко ее раскручивая. Леня даже завидовал такой хватке и уму.

Морозов сидел в своем кабинете, заполняя рабочую документацию, когда дверь открылась, и вошел дежурный.

— Леонид Константинович, убийство, — будничным тоном проговорил мужчина. Леня посмотрел в окно, где светила яркая луна в окружении миллиардов звезд. Часы показывали два часа ночи.

— Хорошо. Выезжаю, — устало проговорил он, откладывая папку с документами.

По дороге следователь набрал Скоблева и вызвал патрульную машину, чтобы того отвезли на место преступления.

Как Морозов и ожидал, снова девушка и снова в лесу. Молодая рыжеволосая особа лежала в одной простыне на голой земле. Ее руки были плотно прижаты к бокам, а ноги аккуратно сомкнуты и выпрямлены.

— Красивая, — проговорил Леонид, подходя к телу.

— Да. И не жила еще совсем, — ответила склонившаяся над девушкой Наталья Юрьевна.

— Вы сегодня дежурите?

— Как видишь, — пожала женщина плечами, не смотря на молодого следователя.

— Что тут? Опять что-то вырезано?

— Не опять, а снова.

Тимохина откинула край простыни, которая служила девушке одеждой, и указала на грудину, точнее, на свежий аккуратный шрам.

— Какой орган на этот раз?

— Сердце и мозг у нас уже есть. Я предполагаю — легкие. Нужно, конечно, вскрытие, но, даю девяносто девять процентов, именно они, — уверенно проговорила Наталья Юрьевна выпрямляясь.

— Такое ощущение, словно кто-то решил собрать Франкенштейна, — хохотнул Морозов.

Тимохина на него строго посмотрела, и Леня тут же поднял ладони, показывая, что сдается.

***

После осмотра жилья одной из жертв Скоблев приехал в выделенную ему квартиру. Однокомнатную, тридцати пяти квадратов, со старым, но чистеньким ремонтом — не хоромы, конечно, но жить можно. Сам Роман в Москве обитал в районе Третьего кольца, в трехкомнатной квартире, оставленной ему родителями.

Ужинать не стал. Приняв горячий душ, взял бутылку виски, так кстати купленную в соседнем магазине, и, налив в стакан немного янтарного цвета жидкости, залпом выпил. Желудок мгновенно обожгло, а по телу расплылось тепло.

Сев на старенький скрипучий диван, Роман пододвинул к себе журнальный столик, на который до этого положил дело об убийстве двух девушек, и стал тщательно вчитываться в написанное.

Ему не давало покоя то, как идеально эти убийства были проведены. Открыв первую страничку уголовного дела, он зацепился взглядом за фотографию монеты, найденной завернутой в лист папоротника вместо вырезанного органа. Рома поднес снимок ближе к лицу, рассматривая изображенный на старой монете символ: три закрученные на концах в спираль луча, выходящие из одной точки.

Достав ноутбук, Скоблев сделал снимок на телефон, отправил на свою электронную почту, а потом загрузил в программу распознавания фото. Интернет опознал знак как триксель.

«Трискель — древний кельтский символ, используемый в колдовстве и неоязычестве. Означает цикл жизни, смерти и возрождения, движение, действие и завершение. Он защищает, работает как проводник в потусторонние миры и дарует своему обладателю огромную силу», — прочитал сноску к одной из статей Рома и, взяв стакан с виски, снова немного отпил.

— Бред какой-то. Колдовство, символы, духи, ведьмы… — пробурчал он и откинулся на спинку дивана, прикрывая глаза.

Роман считал всю эту ересь абсурдной. Сколько раз он сталкивался со всякими жертвоприношениями и людьми, верящими в богов, магию, ведьм и прочую нечисть. И всегда за этим стояли всего лишь психопаты или желающие разбогатеть, делая из потусторонней чуши бизнес.

Вот и здесь появился какой-то фанатик, приносящий в жертву девушек, вырезая им органы. У Скоблева было столько всяких мыслей на эту тему, что уцепиться за какую-то одну не получалось.

В ушах зашумело, а виски стало ломить. Снова начались головные боли. Он часто их испытывал, когда перерабатывал и долго не спал. К примеру, как сейчас. Сколько уже без сна? Трое-четверо суток? Еще бы голова не болела! Как он вообще на ногах держится и может думать?

Сидя с закрытыми глазами, Рома почувствовал, будто на него кто-то смотрит. Поднял веки и осмотрелся. Никого, но чужой взгляд точно был.

Это началось после смерти жены. Иногда у него создавалось такое впечатление, словно дух Марины ходит за ним по пятам. Бывало, он просыпался от того, что кто-то его гладит по голове или по плечу. И тогда вскакивал в холодном поту.

Вот и сейчас происходило что-то подобное. В квартире стояла идеальная тишина, разбиваемая лишь его тяжелым дыханием, и не горел свет. Только там, где сейчас находился Скоблев, пространство освещал яркий экран ноутбука.

Тряхнув головой, мужчина снова потянулся, чтобы допить остатки виски, но стакан словно ожил, дернулся, упал на старый потрепанный деревянный паркет и разбился.

— Какого…

Рома подпрыгнул на диване, вставая на ноги и как можно дальше отходя от стола и разбитого стакана, будто тот был ядовитой змеей, готовой вот-вот броситься.

— Что за черт?

Кажется, он точно тронулся умом. Стаканы ведь не живут своей жизнью и не летают, правда? Тогда как этот съехал со стола?

Скоблев зарылся пальцами в отросшие волосы, цепляя их у корней, и потянул вверх.

— Все, хватит пить. А то так и до психушки недалеко, — проговорил он, выходя из комнаты и по-прежнему не включая свет.

Зайдя в ванную, ополоснул холодной водой лицо. По дороге обратно прихватил веник и совок, которые нашлись в углу прихожей. Сгреб осколки разбитого стакана и, убрав в холодильник виски, лег спать.

Чужого присутствия больше не ощущалось. Скорее всего, дали о себе знать обычная переработка и усталость. Но вот съехавший на пол стакан никак не выходил из головы. Рома предполагал, что, возможно, он сам задел ногой столик. Никакой магии — просто резкое движение.

Мужчина уже начал проваливаться в сон, когда ожил мобильный, показывая неизвестный номер.

— Алло, — раздраженным, хриплым голосом проговорил следователь, отвечая на звонок.

— Роман Русланович, это Морозов. У нас труп.

На слово «труп» Скоблев среагировал, как бык на красную тряпку. Сон тут же пропал, как и раздражение.

— Куда ехать?

— За вами сейчас пэпсы приедут и отвезут на место преступления.

Не прощаясь, Рома сбросил вызов и вскочил с кровати. Натянул черные джинсы, футболку с ветровкой, обулся и, не дожидаясь, когда ему сообщат, что за ним приехали, выскочил на улицу.

Выйдя из машины недалеко от места преступления, Скоблев поежился от прохладного дуновения ветра. Осмотревшись, нашел взглядом поляну, освещенную яркими прожекторами. Там уже были Морозов и Наталья Юрьевна. При виде этой хрупкой женщины, занимающейся отнюдь не женской работой, Роме стало интересно, а есть ли у нее семья? И если да, то не расстраиваются ли они, когда их мать сутками напролет зависает в морге с трупами?

Быстро отбросив эту мысль, он подошел к телу девушки.

— Роман Русланович, доброй ночи, — поприветствовал Леня столичного коллегу.

Скоблев только молча кивнул и присел над трупом, светя фонариком своего телефона и быстро проходя глазами по телу.

— Личность установили?

— Да. Это не составило труда. Я знал ее. Вероника училась на один класс младше меня и жила в соседнем доме.

— Хорошо. Наталья Юрьевна, нашли что интересное?

Рома перевел взгляд на женщину, аккуратно складывающую рабочие инструменты в чемоданчик.

— Нет, все то же самое. Почерк один и тот же.

— Орган?

— С уверенностью в девяносто процентов могу сказать, что это легкие. Кожные покровы чистые, кроме шеи.

Рома тут же посветил фонариком в область шеи, и уже сам заметил след от укола.

— А кто нашел девушку? — теперь он обратил все внимание на младшего коллегу.

— Рыбаки.

— Рыбаки? — брови столичного следователя поползли вверх. — В два часа ночи?

— Да, — пожал плечами Морозов. — Здесь в трех километрах озеро, они часто по ночам рыбачат. В этот раз один из мужиков собаку свою взял. Та, видимо, сорвалась, вот и пошли ее искать, а нашли труп.

— То есть вы хотите сказать, что недалеко практически постоянно толкутся люди, но никто ничего не слышал и не видел? — Леонид кивнул. — Очень странно, — Скоблев поднялся на ноги и обернулся, светя фонариком вглубь леса. — Такое ощущение, словно кто-то хочет Франкенштейна создать, вот и собирает органы, — проговорил он чуть слышно. Тимохина фыркнула и закатила глаза, услышав его высказывание. — Между девушками есть что-то общее?

— Они все трое из одного детского дома, — ответил Морозов.

— Нам нужно завтра, точнее, уже сегодня, туда наведаться. Наталья Юрьевна, вы закончили с телом?

— Да.

— Уносите! — крикнул Роман санитарам, ждущим неподалеку.

Мужчины, схватив носилки, погрузили на них тело девушки, и все уже хотели расходиться, когда Скоблева что-то привлекло на том месте, где недавно лежал труп Вероники. Роман посветил туда фонариком.

— А это еще что? — проговорил он, привлекая к себе внимание.

Наталья Юрьевна и Леонид тут же остановились и тоже посмотрели туда, куда указывал Скоблев.

— След от ботинка. Предположительно мужской, — произнесла криминалист и, взяв фотоаппарат, сделала несколько снимков.

— Нужно изготовить слепок.

— Зачем, Роман Русланович? — с недоумением посмотрела на него женщина. — Думаете, найдете убийцу по следу от ботинка? Вряд ли. В этом лесу днем постоянно кто-то ходит. А если вы придете на местный рынок и обратите внимание на палатки с обувью, то поймете, что подошва с таким рисунком чуть ли не у всего города.

— И все-таки сделайте, пожалуйста, слепок.

— Как скажете, — спокойно проговорила Тимохина, словно несколько секунд назад не распиналась, доказывая бестолковость занятия.

Домой Роман не поехал, предпочел отправиться вместе с Морозовым в отдел и немного поработать. Тем более у него созрели некоторые мысли.

— Итак, что мы имеем?

Скоблев повесил на доску карту города и канцелярскими разноцветными кнопками обозначил места убийств. А теперь он стоял возле этой самой доски с заложенными за спину руками и рассуждал вслух. Леня же сидел напротив, за своим столом, и внимательно слушал, приготовившись отвечать на вопросы.

— Убийства произошли в трех разных местах и все в лесу. Почерк одинаковый. Девушек связывает то, что они сироты и из одного детского дома, — Рома прикрепил кнопку на место, обозначающее здание детского дома. Всмотрелся в карту, обвел взглядом места убийств. Еще раз. И снова. Все это время в кабинете висела гробовая тишина. Морозов не спешил отвлекать столичного коллегу от пришедших мыслей. Наконец Скоблев обернулся к Лене и внимательно посмотрел на него. — Леонид, ты ведь родился здесь и хорошо знаешь город, верно?

— Да, — парень тяжело сглотнул, не понимая, куда ведет Роман.

— Скажи мне, а вообще когда-нибудь раньше происходили подобные убийства?

— Насколько мне известно, нет.

— Нет, значит, — Скоблев задумчиво потер подбородок. — А ты веришь в мистику?

— В мистику? — ошеломленно посмотрел на него младший коллега. — Вы сейчас серьезно?

— Да. Так веришь?

— Не особо.

— Знаешь, я кое-что раскопал о знаке, выгравированном на той монете, которую оставляют вместо органа. Как оказалось, это древний кельтский символ, его используют в колдовстве. Взгляни.

Скоблев ткнул пальцем в полотно карты, висевшей на доске. Леонид поднялся и подошел ближе, но ничего особенного не увидел и не понимал, куда смотреть, чтобы уловить ход мыслей столичного следователя.

— А что тут? — поинтересовался он.

— Ничего не напоминают места с кнопками? — загадочно ответил Скоблев, и уголки его губ слегка приподнялись.

Молодой следователь еще сильнее прищурился, осматривая карту с разных ракурсов, но так ничего и не нашел. Рома же, не теряя больше времени, взял маркер и соединил линии.

— Подождите, это же… — Леня с изумлением перевел взгляд на Романа, а затем снова на карту. До него только сейчас дошло, о чем толкует коллега. И как только он сам не додумался раньше? Нужно было лишь включить логику, и все.

— Да, — подтвердил Скоблев. — Тот самый символ, что и на монете. А теперь посмотри, откуда исходят все линии.

— Детский дом, — завороженно произнес Морозов.

— Именно. Что-то с заведением не так. И мы это должны выяснить.