Сокровища Креста

Ольга Лемановская

Вика Максимова, одинокая москвичка, привыкшая к спокойной жизни, приезжает на похороны своего родственника в деревню. Долгое время тот пытался разгадать тайну своего деда, православного священника, но странная, скоропостижная смерть останавливает его.Вика решает во что бы то ни стало разгадать старую семейную легенду. Ей удаётся вычислить местонахождение тайника, спрятанного её прадедом в двадцатые годы. Чтобы проверить это, ей на помощь приходят родственники. Тайник оказался не пустым…

Глава 6

Захар Иванович очень жалел старую Агафью — потерять единственного сына, этого и врагу не пожелаешь. Старуха вроде держалась — поплакала совсем немного, больше молилась, беззвучно шевеля бескровными губами. Захар взял на себя все хлопоты о похоронах и поминках Василия. Хоть и был тот человеком сложным, нелюдимым, но с Захаром у них сложились почти дружеские, родственные отношения. Да и осуждать кого бы то не было Захар не привык. Поменять, никого не поменяешь, а врага нажить можно легко. За этот его миролюбивый характер в деревне его любили, уважали, за советом приходили все, и старый и малый. Мальчишек в деревне было немного, в основном молодёжь подтягивалась в Балуево летом, на каникулах. И Захар собирал их, водил в лес, учил в нём ориентироваться, рыбачил с ними, а тех, кто постарше, даже обучал охотиться. Мальчишки всегда ждали летних каникул, обожали Захара, а некоторые даже стали привозить в деревню своих друзей из города. Родители спокойно доверяли пацанов Захару, он имел здесь непререкаемый авторитет, и в шутку, между собой, называли его заведующим детского лагеря. «Выпускники» этого деревенского лагеря повырастали серьёзными хорошими парнями и крепко дружили между собой. Начав взрослую жизнь, не забывали о новых подопечных Захара, как когда то их родители, скидывались на лодки, снасти и палатки, да и сами иногда были не прочь вспомнить детство.

Захар Иванович в свои 76 был поджар, силён и вынослив. Лицо, обгоревшее за лето от солнца и ветра было тёмным, ярко-белые седые волосы добавляли контраста, резкие морщины на лбу и около рта придавали ему немного пиратский вид. А вместе с его любимой тельняшкой сходство с пиратом было почти полным. Не хватало только повязки на один глаз. Захар жил хорошо — дом был большой, благоустроенный. Захар — мужчина хозяйственный, да и Василий, покойный, много ему помогал, так что хоромы, как говаривали в их деревне, вышли знатные. Была и машина — ещё не очень старые жигули, которые зимой стояли в тёплом гараже. А ещё помогали дети. Их у Захара было двое, сын и дочь. Жили они далеко, но отца не забывали. Сын его всегда хорошо учился, после института быстро стал продвигаться по службе, женился и сделал Захара дедом двоих отличных мальчишек. Парни уже тоже выросли. А дочка двадцать лет назад вышла замуж за француза, и теперь живёт с ним и детьми в милом французском городке в ста километрах от Парижа. Они часто присылают письма с фотографиями и звонят. Раза три приезжали к нему в гости. Сейчас вместе с ним живёт Сашка, его племянник. Маленьким его постоянно привозили к Захару на лето и парнишка очень полюбил эти места. Характер у подростка был непростой, взрывной, родители с ним не справлялись, а Захар к пацанёнку ключик подобрал, да и друзей Сашка много приобрёл в Балуевском лагере. Парень вырос, отслужил в армии, закончил техникум. И продолжал приезжать к Захару, а когда подвернулась работа по специальности недалеко от Балуево, он переселился к дяде жить постоянно.

Похороны Василия были назначены через два дня, дел у мужчин было невпроворот. Так что крутились как могли — Агафью берегли. Место на старом кладбище уже подготовили, тело Василия тоже, соседок организовали для готовки поминального стола. Хотя женщин и уговаривать не пришлось, Агафью здесь любили и уважали. А вот со священником затормозили — Агафья сказала, что отца Николая к телу сына не допустит, так и сказала: «Только через мой труп», а на их вопросы — Почему?, отвечать категорически отказалась. И Сашка утром рванул в соседний район договариваться с другим батюшкой об отпевании. Из родственников ждали Вику из Москвы, последнюю Максимову, как сказала Агафья. Очень старушка её ждала, хотела на двоюродную внучку в живую посмотреть, а то только фотографии и видела. Василий детьми так и не обзавёлся. Калерия хотела сама приехать, но Агафья попросила её уговорить Вику приехать, сказала, что слаба совсем стала, так могут и не свидеться вовсе.

Водитель автобуса объявил Балуево. Вика, вслед за говорливыми тётками, пробралась поближе к двери. Женщины удивлённо покосились на неё, потом друг на друга. Выбравшись из автобуса, Вика огляделась, наклонилась за сумкой, но её руку опередили. Выпрямившись, она увидела перед собой долговязого, дочерна загорелого блондина в футболке непонятного цвета и старых джинсах. Схватив вторую сумку в другую руку, парень оскалился белоснежными зубами.

— Я — Сашка! Твой брат! Троюродный! Сашка указал ей головой в сторону светлых жигулей и потопал впереди неё — Ты в курсе?

Вика неуверенно пошла за ним. По пути к машине он обернулся, и помахал рукой вместе с сумкой Викиным попутчицам. Вика тоже повернулась — тётки стояли у автобуса, как вкопанные.

— Всё, можно больше ничего и никому про тебя не говорить! Через час эти «средства массовой информации» донесут весть о тебе по всей деревне! — заржал Сашка, закидывая Викины сумки на заднее сиденье. — Садись, давай, сестра! Не тормози! А ты похожа на Агафью, глаза особенно!

Какой весёлый у меня родственник! Он что, постоянно хохмит что ли?

— А почему на машине? Далеко ехать? — Спросила Вика своего нового брата.

— Да нет! Но Агафья приказала московскую гостью встретить, как полагается!

— Мы сейчас к ней едем, да? — Вика слегка напряглась, пытаясь скрыть свой страх.

— Нет! Сегодня будешь у нас с дядей Захаром, а завтра после похорон уже к ней! — Сашка посмотрел на неё заговорщицки, подмигнул и чуть злорадно хохотнул, — Ждёт она тебя.

Ну вот! Мама уже всех посвятила! Этот Сашка теперь будет меня подкалывать постоянно!

Приехали они быстро, не прошло и десяти минут, как они въехали в открытые ворота. Вика вышла из машины, и чуть не охнула…. Она стояла на широком дворе, отделанном цветной тротуарной плиткой. Дом тоже не отставал. Роскошный, светлый, двухэтажный он глядел на неё чистыми, блестящими стеклопакетами. А на широченном, полукруглом крыльце стоял совсем белый, но крепкий старик в тельняшке и держал под руку маленькую старушку в белом платочке. Та, хоть и опиралась на трость, но спину держала прямо. Лицо её было маленьким, сморщенным, как печёное яблочко, но щёчки были свежими, розовыми. Горестное выражение лица не обесцветило её яркие, светло-зелёные глаза. На Агафье было смешное платьице в мелкий, пёстрый цветочек, но ей оно шло. Вот такой я буду старушкой! — подумала Вика и пошла навстречу старикам. Сашка подозрительно молчал, вытаскивая сумки из машины.

— Здравствуйте! Мама вам гостинцы собрала там! — Вика махнула рукой назад, на сумки и растерялась, не зная, что говорят в таких случаях. Но, казалось ничего и не надо говорить. Агафья погладила её лицо рукой, глаза старушки заблестели и Вика испугалась, что она сейчас расплачется.

— Деточка, да ты вылитая моя мама — наша порода — максимовская!

— Ну а я — дед Захар! Прошу так сказать, любить и жаловать! Не топчитесь на пороге то — пошли в дом! — и дед открыл массивную дверь, выкрашенную в яркий синий цвет. Внутри дом не поражал роскошью, всё было просто, свободно и чисто, но всё равно представление Вики о деревенском доме он обскакал в несколько раз. Из комнаты, услышав людей, с королевским достоинством, выплыла чёрная, с подпалинами, такса. Склонив голову на бок, пёс разглядывал гостью, а она его. Длинное, но мускулистое тело, гордая сильная шея, смешные короткие, чуть кривоватые лапки. Гордо поднятая, вытянутая голова и раскосые, абсолютно человеческие, бархатные глаза. Пёс приветственно тявкнул.

— А это наш Кекс! Знакомиться пришёл! — Захар любовно погладил своего питомца. — Сашка его притащил ещё малышом, бракованным он по породе оказался, и хозяева от него отказались. А нам то всё равно, лишь бы душа была! Да, Кекс! Как охотнику, ему цены нет, и на кролей, и на уток. Кекс — молодец! — и пёс смешно подпрыгнул и закружился, звонко тявкая. — Это он соглашается!

Да, у меня богатейшие родственники! А я еще думала о туалете на огороде! От жизни я определённо отстала, или в деревне жизнь пошла вперёд семимильными шагами. Думая так, Вика, подталкиваемая Захаром оказалась на кухне. Все уселись за столом, на котором стоял запотевший стеклянный кувшин с рубиновым морсом, а на большом металлическом блюде горкой лежали аппетитные румяные сырники. А рядом большая мисочка со сметаной и хрустальная вазочка с домашним вареньем, из которых торчало по чайной ложечке. Пахло всё это так упоительно, что у Вики слюнки потекли. Приборов на столе не было, только большие прозрачные бокалы под морс, да небольшие разномастные тарелки.

— Поешь с дороги, доченька! Устала, поди? — Агафья уже накладывала ей в тарелку сырники. Горе на её лице немного отступило. Вика, не долго думая, взяла рукой сырник и откусила хороший кусок

— Наш человек! — сказал, вошедший в кухню, Сашка и тоже схватил сырник прямо с блюда….Они макали их в сметану, подкладывали себе варенье…. Вика вдруг почувствовала себя, как дома — спокойно и безмятежно. Только вот повод моего приезда совсем не располагает к безмятежности — одёрнула она себя.