Без вины виноватая

Ольга Митрофанова, 2022

Ее чувство смахивало на маниакальное расстройство, но остановить себя не могла, приходила каждый день в надежде хоть мельком его увидеть, чтобы напитаться образом и смаковать его до следующей встречи. Они совсем не подходят друг к другу, но сердцу не прикажешь. Содержит нецензурную брань.

Глава 3

Страшно? Ну в принципе да, Кристине было очень страшно, когда отец несся по дороге на запредельной скорости. Так он не ездил никогда, если с ним были пассажиры. Кристине своим поступком удалось разбудить спящего в нем зверя. Она очень хотела попросить его ехать медленнее, но боялась рассердить ещё больше. Слезы текли по лицу нескончаемым потоком, поэтому куда они едут не различала. Очень надеялась, что домой, там она сможет закрыться в комнате и переосмыслить сегодняшний день.

Машина остановилась не резко, сначала плавно сбросила скорость, а потом притормозила у тротуара, в стекле Кристина увидела вывеску какого-то кафе. Отец посмотрел в зеркало заднего вида на сидящую сзади дочь, умывающуюся слезами, вздохнул, повернулся. Ещё раз окинул ее взглядом от покрасневших щек и распухшего носа до перемазанной кровью рубашки. Улыбнулся своей мягкой улыбкой, которая всегда предназначалась только ей и маме и спокойным голосом сказал:

— Испугалась, маленькая? — и протянул к ней руку.

Это сработало спусковым механизмом, Кристина схватилась за руку отца и начала перебираться на переднее сиденье. Павел отодвинул свое кресло максимально назад и усадил дочь на колени.

Та обхватила руками его торс под расстегнутым пиджаком и прижалась щекой к груди, прислушиваясь к мерному стуку сердца. Павел гладил ее по волосам и целовал в макушку, так всегда делал в детстве, если она болела или поранилась, или Макс ее донимал.

— Ну куда ты лезешь? — заговорил тихим голосом ей в макушку.

— Нашла себе кумира, тоже мне Брюс Уиллис, — попытался пошутить отец. Он же старше на десять лет, ему от женщин только секс нужен, а ты у меня несмышленыш. Чего там себе напридумывала, уже поди и фасон платья свадебного нафантазировала, и дом с лужайкой? Так вот, Любимов обычный среднестатистический мент, удивительно как ему капитана дали, — рассуждал отец, — у него зарплата сорок тысяч и работа собачья, ночь, полночь дежурства, дома появляется только чтобы одежду переодеть, хотя не факт, что он ее переодевает. И на дом с газоном никогда не заработает, будет жить в хрущевке, принципиальный как наш дядь Леша.

— Ты дядь Лёшу дураком зовёшь, — прогундосила Кристина.

— А этот ещё дурнее, — согласился отец, — он людей, у которых деньги есть, на дух не переносит, считает, что честным трудом заработать нельзя.

— У вас поэтому разногласия? — осмелилась задать вопрос Кристина.

— У нас не разногласия, у нас по большей части нейтралитет, Любимов живёт со своими убеждениями отдельно, а я его не считаю крупной фигурой, чтобы снисходить до объяснений, в чем он не прав.

— А может, стоит? Объяснить? Пап, ну ты же и правда работаешь, чтобы нас обеспечить, ты же самый честный и благородный.

— После того, как я двинул в лицо Любимову приятно слышать, что я все таки благородный. А ему не докажешь свою правоту, он вот как ты или Лешка, упрется рогом в землю и гнет свое. Так что какой бы умницей и красавицей ты у нас не была, для Любимова ты всегда будешь виноватой: в том, что ты моя дочь, и у тебя есть деньги. Можешь хоть задоказываться обратное. Поэтому о капитане мы забудем и больше тебя, отирающуюся рядом с РОВД, я видеть не хочу, договор?

Кристина тяжело вздохнула. В их семье был принцип: детей обманывать нельзя и родители всегда были с ними честными, поэтому если они договорятся сейчас, обещание она нарушить не сможет. А если нарушит — совесть потом заест. Значит, надо будет придумать другой способ, чтобы быть ближе к Любимову.

— Договор, — тихо произнесла Кристина.

Отец пристально посмотрел ей в глаза, пытаясь найти подтверждение, что свое слово она сдержит. Затем вздохнул и произнес:

— Пошли-ка мы с тобой сходим в магазин, а то если появишься дома в таком виде, от мамы вопросов не оберемся.

— Я пальто в кафе забыла, — сказала Кристина.

— Ну вот, теперь кто-то из официанток будет ходить в дорогом пальте, — пошутил отец.

— Ну, и откуда вас к нам таких красивых занесло? — спросила мама, стоило Кристине и Павлу пройти из прихожей в гостиную.

— В кафе заехали, пообедали, — непринужденно ответил Павел.

— То, что вы, Павел Олегович кому-то заехали, я по вашей припухшей руке вижу, теперь интересно узнать, кем вы еще и пообедали? — строго вещала мама.

— Да это так, недоразумение получилось, не сошлись во взглядах с одним сотрудником полиции, — озвучил Павел правдивую, но обтекаемую версию.

— Я тебе не суд присяжных заседателей, чтобы сладкими речами меня задабривать, я твои приемчики наизусть выучила, поэтому внятно мне объясните где вас носило и что произошло? Почему у Кристины новое пальто?

Павел с дочерью переглянулись:

— Мам, это я виновата, — начала Кристина, — просто меня папа недавно взял с собой в РОВД, и я там увидела капитана, — тут она запнулась, не зная как продолжить дальше.

— Ну и? — выгнула бровь мама, — где продолжение сего раскаяния?

— Он мне понравился, очень, и я ходила на него смотреть в кафе напротив РОВД. Роман Юрьевич меня сегодня заметил и сел за мой столик. А папа это увидел и рассердился, — как можно внятнее объяснила Кристина.

— Ну, я так понимаю, папа свое мнение и отношение к Роману Юрьевичу продемонстрировал во всей красе. Это мне понятно. А пальто — то где?

— В кафе забыли, — опустила глаза вниз Кристина.

— Ясно, — мама подошла к Кристине и обняла, — не расстраивайся, это только первая симпатия, сколько таких будет, — поцеловала дочь в щеку.

— Я к себе, — коротко сказала Кристина и помчалась по лестнице на второй этаж.

Мария Игоревна строгим взглядом посмотрела на мужа:

— Не стыдно?

Павел стоял, опираясь руками на кресло, сжав его спинку, и отвечать на вопрос жены не спешил.

— Тебе под пятую точку лет, а ты кулаками размахиваешь. Словами с людьми не пробовал общаться?

— Я с этим ментом общаться не намерен. У нас каждый дворник себя директором мнит, — недовольно проговорил Павел, — моей дочери не место рядом с этим капитаном.

— А мнение дочери ты узнать не пробовал? Ей ты не хочешь предоставить вопрос решить с кем рядом ее место?

— Маша, он ее на десять лет старше, голодранец, живущий в хрущевке. Он в уголовном розыске работает, у него день с расчлененки начинается и заканчивается пьяной бытовухой. А эта сопля зеленая увидела красивого дяденьку, да еще и сотрудника полиции вот и сочинила себе сказочку про любовь. Это просто возрастное, перебесится, — строго закончил Павел.

— А если не перебесится? Паша, она Ящерова, а у вас вся семья с припиздью, вы как что себе в голову втемяшите, так назад не отступаете.

— Я не понял, ты хочешь, чтобы твоя дочь продолжала таскаться к РОВД и тайно вздыхать по какому-то менту?

— Паша, я хочу, чтобы моя дочь, прежде всего, была счастлива, даже если ее счастье — это сотрудник полиции. А если ты думаешь, что запретами на походы к отделу полиции ты ее остановишь, то спешу тебя разочаровать. Ты, Паша — дурак, вот так вот. Умный, но дурак, у вас Ящеровых это похоже тоже семейное. Она найдет другой способ и будем молиться, чтобы он оказался таким же безобидным, как первый, — закончила Мария Игоревна и сложила руки на груди.

— А ты не из Ящеровых что ли? — с улыбкой спросил Пашка, не мог он долго находится с Машуней в контрах.

— Да с припиздью я тоже, не переживай, — закатила глаза Мария, — иначе за сына бандита замуж бы не пошла, причем родители мои, если помнишь, со мной из-за этого через губу до сих пор общаются. Но разве меня это остановило? Нет. Вот и делай выводы, Паша.

— Дочь, — попросила мама Кристину, позвонив утром, — посмотри папа еще не уехал, а то звоню ему, а он трубку не берет.

— Уехал уже, минут десять назад, — отчиталась Кристина.

— Блин, я сегодня с другой сумкой и забыла дома свои таблетки, может ты найдешь их, они в боковом кармашке лежат, и закинешь мне после школы? А то я сегодня не только в отделении, но и в приемнике дежурю на сутках.

— Без проблем, — спокойно отозвалась Кристина, — тебе в отделение или в приемник занести?

— Если после трех, то в приемник.

— Все, завезу, пока.

Дежурство в отделении травматологии городской больницы проходило штатно, обход закончился, выписные листы на выздоровевших подготовили и Мария Игоревна села писать истории, этим можно заниматься бесконечно, это такая работа, которую можно во век не сделать.

На столе зазвонил стационарный телефон.

— Мария Игоревна, — произнесла медсестра из приемного покоя, — тут полицейские задержанного привезли с травмами. Спуститесь.

— Бегу.

Мария Игоревна встала, одернула халат, смахнула с плеча несуществующие пылинки и отправилась в приемный покой.

— Так, задержанного на рентген и УЗИ внутренних органов. Здесь перелом, скорее всего оскольчатый, придется повозиться, — проговаривала Мария Игоревна Ящерова, пока делала пометки в карте назначений, — неудачно он спрыгнул.

— С чего вы взяли, что он откуда — то спрыгнул? — задал вопрос полицейский.

— Методом дедукции, Шерлока Холмса в детстве смотрела, — деловито ответила Мария Игоревна, — задержанный Хвостов у нас пока отправляется на обследование, а вот вас я бы осмотрела, — кивнула в сторону полицейского, придерживающего бок.

— У меня ерунда, царапина, — попытался соскочить полицейский.

— Какое, простите ваше звание? — обратилась Мария к полицейскому.

— Капитан.

— Так вот, товарищ капитан, царапина там или проникающее ножевое решать буду я, снимайте куртку, располагайтесь на кушетке.

Капитан нехотя снял кожаную куртку, присел на кушетку и неловко стянул через голову пропитанную кровью майку.

— Это как вам повезло, что такой неудачливый преступник попался, не умеющий с высоты прыгать, а то с такими порезами вы бы его вряд ли догнали, — произносила Мария, ловко обрабатывая рану, — пару шовчиков наложим, придется потерпеть.

— Может, без швов обойдемся? — с надеждой спросил капитан.

— А что такое? — со смешком удивилась Мария Игоревна, — такой большой мальчик и боится такой маленькой иголки?

Капитан, рядом с этой врачихой чувствовал себя неуютно. Мало того, что она его носом ткнула в промах на задержании, так теперь ещё и над его страхом перед уколами потешается, разве врачам это можно?

Пока он раздумывал над своими переживаниями, дверь в смотровую распахнулась, и послышалось звонкое:

— Мам, я таблетки привезла, — произнесла, стоя на пороге Кристина Ящерова.

В смотровой на секунду все замерли. Кристина застыла в дверях, глядя расширившимися глазами на Романа и пытаясь в голове уложить тот факт, что это именно он сидит перед ней с обнаженным торсом.

Роман в голове прокручивал мысль, что если врач, который его осматривает, является матерью Кристины Павловны Ящеровой, то она — жена Павла Ящерова.

— Роман Юрьевич? — наконец с удивлением выдала Кристина.

— О, как, интересненько, — пристальным взглядом окинула Романа Мария Игоревна, — так вы у нас тот самый капитан полиции, который недолюбливает моего мужа.

Роман на это замечание промолчал.

— Может вам по идеологическим соображениям доктора поменять, а то вдруг вы не иголки боитесь, а моей мести, — произнесла с язвительной улыбкой, — у нас как раз два интерна на отделении, хоть попрактикуются.

— Нет, — постарался спокойно произнести Роман, несмотря на противное чувство страха, — вы меня как доктор вполне устраиваете.

— Ну, а ты чего замерла на пороге? — обратилась Мария к дочери, — таблетки в карман костюма мне кидай, я стерильные перчатки надела уже. И иди, держи своего капитана за руку, ему сильное плечо рядом сейчас не помешает, — сама себе улыбнулась Мария.

Кристина поступила так, как сказала мать, положила таблетки в карман ее костюма и присела рядом с Романом, робко положив ладонь на пальцы его руки, крепко сжимающие кушетку.

Прикосновение обдало жаром, от руки по всему организму побежали мурашки, Роман дернулся, видимо желая освободиться, но в этот момент Мария Игоревна воткнула ему обезболивающий укол, и он против воли крепко сжал ладонь Кристины в своих руках. Хватаясь за нее, как утопающий за спасательный круг.