Бэд бит

Ольга Молчанова

В университете только и говорят о том, что из комнаты студенческого общежития пропал студент 2 курса Макс, заядлый игрок в покер и сын военкома одного из районных центров области. Основная версия полиции – с юношей могли расправиться за карточные долги, но в процессе расследования эти предположения не подтверждаются. За дело берется журналист Вера Валуева, которая погружается в философию покера и узнает много нового для себя. Она идет в общежитие и попадает на покерный тур, где впервые слышит это понятие «бэд бит».

О, если бы человек мог иметь состязание с Богом, как сын человеческий с ближним своим!

(Библия, Иов. гл. 15, пар. 21).

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

НОЧНОЙ КОШМАР

Глава I

Сквозь штору в мерцающих бликах в комнату заглядывала улица. Ночная иллюминация в столь поздний час внезапно проснувшейся Лизе представлялась чем-то нереальным, потусторонним, пугающим. Скорее всего, всё дело в кошмаре, который привиделся и до сих пор не отпускал. Оставалось ощущение, что когда-то ей это уже снилось, когда она ещё жила с родителями, в маленьком провинциальном городке…

Лиза подвинулась на край кровати, потёрла лоб и постаралась припомнить сновидение…

…Отец вёл её по пустынной улице: молодой и красивый, в светлых льняных брюках, полосатой кремовой рубашке, у магазина «Цветы» остановился и стал всматриваться в тёмную витрину, — там, в полумраке, виднелись разноцветные букеты…

Во сне настроение было таким приподнятым! Любимый отец — рядом с ней, живой и здоровый. Вот только руки у отца почему-то холодные. И холод этот словно расплывался, растекался и постепенно заполнял всё вокруг. Так появляется неосознанная тревога, за которой следует панический страх, а иногда и ужас… Когда отец обернулся, это был уже не совсем он: лицо без улыбки, глаза словно стеклянные. Особенно напугал Лизу его перекошенный рот: словно он что-то кричал, но крика не было слышно. Она стала вглядываться сквозь стекло магазина, и здесь кошмар вцепился своими когтями ей в сердце.

На столе, среди цветов, лежала окровавленная рука. Вдруг пальцы зашевелились…и…нестройно, но уверенно сложились в большой смачный кукиш…

«Чушь! Глупость! Какая-то гадость!!!» — Лиза разозлилась, и чтобы не разбудить подругу, накинула халат, нащупала ногой под кроватью тапочки и вышла в коридор.

«Всё из-за этих придурков!» — уже вслух произнесла она. Набрала воды в стакан, выпила, затем ополоснула лицо холодной струёй. Спать совсем расхотелось, тем более что сверху вновь начали раздаваться какие-то странные звуки и возбуждённые голоса. Через минуту вдруг всё стихло, затем послышался хохот и топот: над головой то ли прыгали, то ли приседали, — люстра укоризненно покачивалась.

«Идиоты они там что ли все конченные?! Почему таких в вуз принимают!? — раздражение росло. — Завтра же пойду коменданту жаловаться!».

Утром Лиза будильника не услышала. Очнулась лишь когда Лера тихонько ущипнула её за щёку. Вздрогнула, вскочила, и, округлив и без того большие карие глаза, воскликнула: «Ты чего? Совсем что ли!». «Это ты совсем, — обиделась Лера. — У нас сегодня контрольная. Лучше бы спасибо сказала, что вовремя тебя разбудила».

На занятиях Лизой завладела дремота. Лера то и дело толкала подругу в бок: «Хватит спать! Лизка, на тебя препод смотрит!». В общем, бессонная ночь оставила свой неизгладимый след. И когда на перемене подруга с растерянным видом начала что-то быстро рассказывать полусонной Лизе, та её сначала невзначай оттолкнула локотком, затем убрала его под голову и отвернулась.

— Лизка, когда ты уже проснёшься???

— Ну чего тебе надо?!

— Тут люди пропадают, а ты всё спишь!

— Какие люди? — Лиза наконец подняла голову и внимательно посмотрела на Леру.

— Такие, весь универ об этом гудит. Макса помнишь, над нами живёт? Так вот пропал, уже три дня никто его не видел.

— Подумаешь? Уехал куда-нибудь, у подруги завис… мало ли что? Чего паниковать-то?

— В том-то и дело! Пацаны, соседи по комнате, рассказывают: утром проснулись, а Макса в кровати нет. Ложился как все, а утром постель расправлена, тапки, полотенце, одежда — всё на месте. А самого его нет. Представляешь? Телефон не отвечает. И три дня уже не появляется.

— Странно…

— Вот именно. Странно. Словно его кто-то ночью выкрал.

— Скажешь тоже. Кому он нужен? Дай поспать, ещё семь минут до лекции осталось.

Лера, махнув рукой, пошла к сокурсникам, а Лиза, подложив под голову свою розовую кофту, продолжила навёрстывать упущенное из-за бессонной ночи…

* * *

Новый газетный номер формировался непросто. Обилие новостей не позволяло расслабиться. Вот только сортировать их было некогда. Начало осени — время отпусков. Кто-то из сотрудников ушёл раньше, а кто-то не вернулся вовремя. Людей не хватало, но газету в печать сдавать надо вовремя.

Зав. отделом информации газеты «КРИМ-ИНФО» Вера Валуева, как всегда перед выпуском, с ворохом оттисков номера и других важных бумаг, бегала из отдела в отдел, из кабинета секретаря в кабинет главреда и обратно. Николай Александрович не вникал в ситуацию, он требовал результата. Вся ответственность, ложась на хрупкие женские плечи, заставляла Веру тяжело вздыхать, хвататься за сердце и даже спотыкаться в самые неожиданные моменты…

Переступая в очередной раз порог кабинета редактора, она, не удержавшись, ввалилась в комнату, и её «шикарный» бумажный веер рассыпался прямо на пороге. Журналистка, громко чертыхнувшись, начала торопливо собирать свою документацию, стараясь соблюсти былую последовательность.

— Вера, вот эту новость надо поместить на первой странице, и выдели её поярче, чтобы в глаза бросалась. — Сказанное редактор обозначил чётким тройным постукиванием карандаша, что могло означать как недовольство, так и особую значимость распоряжения.

— Что там такое? — продолжая «собирать урожай» спросила Вера.

— Студент пропал. Из общежития. Руководство университета просит содействия.

— Надо ж! — кряхтя и вздыхая, Вера уже почти поднялась.

— От декана звонили.

— От декана? Странно.

— Ну что странного? Проявляют бдительность.

— А полиция?

— Полиция с ног сбилась. Вот у своего друга полицейского и разузнай подробности. Только срочно.

— Это как всегда…

Весь собранный с пола информационный багаж благополучно разместился на массивном рабочем столе, и главред с интересом начал вникать в содержимое грядущего выпуска.

* * *

Осеннее небо, хмурое и тяжёлое, не давило своей гнетущей суровостью. Наоборот, на душе было легко, а свежесть воздуха, наполненного утренней влагой, позволяла дышать полной грудью, впитывать этот прохладительный напиток. Странная на фоне непогоды радость не оставалась незамеченной у спешащих мимо угрюмых прохожих, некоторые из них с подозрением смотрели вслед этой хрупкой женщине.

Замечали вы, как улыбка на лице другого человека, особенно когда вокруг дождь и слякоть, вовсе не радует, а раздражает, и даже настораживает: что у него там, на уме, почему ему так хорошо, когда другим зябко и неуютно… Но Инга Витальевна не обращала ни на кого внимания. Она словно и не шла вовсе, а летела над землёй. В последнее время редко ей приходилось испытывать этот чудесный порыв внезапного вихря, который окутывал, завораживал и погружал с головой в светлое облако блаженства.

…Посещать храм она стала регулярно, и это шло ей на пользу. Некоторые соседи реагировали скептически, ведь Инга всегда была атеисткой. Муж военком, дом — полная чаша, дети ни в чём отказа не знали. Всё бы так и продолжалось, если бы не стечение обстоятельств в тот роковой вечер. Она настойчиво убеждала себя, что это было лишь стечение обстоятельств…

Инга Витальевна шла по кладбищу, примыкающему к границе территории храма Петра и Павла. А ноги сами несли к той самой могиле. После службы, во время которой отец Вадим говорил об искуплении, о любви, силе духа, великодушии, решение созрело само собой. Никто не знал, сколько слёз ею было пролито с того дня, какие страдания терзали её душу всё это время, какое отчаяние грызло её изнутри… Слова священника врезались в память: «Кто не успел испытать этого чувства всепоглощающего самоуничтожения? Оно вокруг. Скалит клыки зловонной пасти, тщится схватить каждого, кто слаб».

А остались ли способные противостоять? Только особое свойство духа ещё держит оборону в умах, населяющих этот мерцающий мир…

…И вдруг она сегодня почувствовала, как ей хочется всем сердцем попросить прощения, проявив это самое особое свойство духа. Ведомая лишь интуицией, она шла, будто вёл её кто-то за руку. Не обращала внимания на грязь под ногами. Подойдя к могиле, засмотрелась на свежие цветы, красные и жёлтые, они словно подчёркивали глубину скорби этого печального пристанища. Положила свой скромный букет, перекрестилась, присела на аккуратную, с любовью сколоченную скамейку. Слова сегодняшней проповеди так затронули душу, что она ещё долго оставалась под впечатлением.

Заметив вдали высокую темноволосую худую женщину, узнав её, Инга Витальевна засуетилась, поднялась со скамейки и спешно направилась к выходу. Сердце заколотилось.

«Малодушна, малодушна… Прости, Господи!». Ноги предательски несли её отсюда, и Инга Витальевна очнулась уже на улице города, по которой по-прежнему спешили куда-то угрюмые люди.

Что говорил на службе батюшка? Надо бороться со своим малодушием. Надо бороться! Он говорил: «Мы должны бдительно всматриваться в глубину своей внутренней жизни, прозревать движение своего сердца, чтобы никаким образом грех предательства не мог созреть в нашей душе. Всемилостивый Господь, простивший Петра, и нас прощает — и малодушие наше, и окамененное нечувствие, и слабость нашу. Он простирает к нам Свою руку и даёт возможность преодолеть грех и неправду. И да поможет нам в этом Господь. Помоги, Господи!». Инга Витальевна спешно перекрестилась три раза, глядя на крест, видневшийся сквозь голые ветви деревьев. Солнечный луч, внезапно отразившись на золоте яркой вспышкой, вселил в измученное сердце женщины слабую надежду. Такие резкие перепады настроения пугали её, но ничего с этим поделать было невозможно.

* * *

Артур и Паша, как всегда после затянувшихся ночных бдений, валялись на кроватях. Артур откинул руки, и на его полном лице, повёрнутом к потолку, отобразилось презрение, адресуемое, видимо, менее удачливым соперникам. Накануне он выиграл немалую сумму в покер, и, видимо, его задремавший мозг переваривал это событие, давая волю воображению.

Паша заметил эмоции на лице товарища и с усмешкой отвернулся к стене, с чувством подоткнул подушку, подладив её под лохматую рыжую голову.

Тишину, на время установившуюся в их студенческой обители, нарушил громкий, и даже яростный стук в дверь. Мальчишки испуганно вскочили. Пашины рыжие вихры замерли в позиции удивления, словно многочисленные знаки вопросов.

В дверь ввалилась комендант Лиля Леонидовна. С каким-то остервенением она сжимала в руке свои круглые очки. За её могучей спиной виднелся милиционер-полицейский. Он строго представился вытянувшимся в струну студентам.

Ребята послушно «выворачивали карманы», показывая содержимое тумбочек, шкафа, даже достали чемоданы из-под кроватей, в которых ничего кроме зимних вещей не обнаружилось.

Анатолий Викторович, моложавый мужчина, достаточно цинично по ходу расспрашивал напуганных второкурсников о пропавшем товарище. «С кем дружил, употреблял ли наркотики, была ли девушка, как учился, что делал накануне», — на эти вопросы ответили. Но когда он спросил: «А у вашего Макса, случаем, крыша не прохудилась? Ну, инопланетяне по ночам его не навещали?» — парни напряглись.

— Нет, нормальным он был, — промямлил Артур.

— Ага, нормальным… Куда ж он делся? Вот так нормальный-нормальный, а потом вдруг бабушку с проломленной головой обнаруживаем, — человек в форме как-то странно хмыкнул, фуражка съехала набок.

— Вы на что намекаете? — Паша сначала удивлённо посмотрел на прислонившуюся к стене комендантшу, потом медленно перевёл взгляд на красный кулак представителя порядка.

— Ну-ка встань! — строго произнёс полицейский.

— За-за-зачем? — внезапно начав заикаться, произнёс, медленно поднимаясь со своей кровати, Паша.

— Затем! — мент грубо отодвинул парня и перевернул матрас. Под ним лежала новенькая колода карт. — А это что?

— Карты. А что, нельзя? — глуповато улыбаясь, спросил Артур.

— Можно, если осторожно. Во что играете?

— В покер, самую лучшую карточную игру, которой увлекаются многие известные люди, даже Валуев, — протараторив, Артур смотрел на стража порядка вытаращенными глазами.

— Валуеву можно. А вот вы, конечно же, на деньги играете, с друзьями ночи просиживаете. Так?

— Так, — пробормотал Артур, потом, очнувшись, замотал головой, — то есть не так. Мы на интерес играем. Ночью спим.

— Так я вам и поверил… — достав блокнот и, упершись одной рукой в коленку, страж порядка приготовился записывать. — Вот с этого места подробней. С кем играете, какие ставки. Рассказывайте.

— Ну, не знаю…

— Всё знаешь, давай конкретно! Когда последний раз играли на деньги?

В конце концов, парни «раскололись» и рассказали немало интересного…

* * *

— Ну как, ты ведь жаловаться собиралась. Пойдёшь?

— Да нет коменданта на месте, наверное, выходной у неё.

— И что бы сказала? Шумят… Ну и что? В общаге и чтобы не шумели…

— Слушай, но ведь это не гостиница. Уже кошмары каждую ночь снятся. Хожу на занятия не высыпаясь… А потом у них люди пропадают. Не мудрено.

— Что ты имеешь в виду?

— Да кто его знает, чем они там вообще занимаются! — Лиза даже вскрикнула от возмущения.

— Говорят, — Лера, наоборот, снизила тон до полушёпота, — у них милиция была. Обыск был. Так что теперь шуметь побоятся. Если что, можно сразу ментами пригрозить.

— Кто пригрозит, ты что ли? Как сурок спишь. Это я только мучаюсь.

— Ложиться надо раньше, а не с компом в обнимку до двух часов ночи засиживаться. А если надо будет, я ещё как пригрозить могу, не сомневайся!

— Остаётся надеяться на это. А то комендантше всё равно. Спит каждую ночь на посту как убитая, перестрелка случится — не проснётся.

— Да ну тебя, чего говоришь?! Какая перестрелка?!

— Да я так, к примеру…

Девушки поговорили и разошлись по своим делам. Лера села за стол, достав из холодильника масло и варенье, решив перекусить «королевским» бутербродом, как они в шутку называли густо намазанный ломоть батона этими «деликатесами».

Лиза прилегла на кровать. Спать ей уже расхотелось, но разбитость во всём теле не позволяла решиться на воплощение в жизнь хоть мало-мальски значимых замыслов. Невыразимая истома словно разлилась по телу, не позволяя мыслям и конечностям шевелиться. Именно в этот момент и наступает миг, когда словно проваливаешься куда-то, в какой-то параллельный мир, и начинаешь понимать, что всё только начинается. Что именно? Пока неизвестно, и только ускользающие сюжеты сновидения приоткрывают завесу грядущих событий…

…Люди в чёрных масках стреляли, притаившись в буйно цветущих и необыкновенно благоухающих кустах. Неведомые цветы были самых разных оттенков, особенно поразили нежно-розовые бутоны. Лиза изумлялась их фантастической красоте. Только вот эти ужасные люди не щадили юношу, который убегал, оглядываясь и махая кому-то рукой. Лиза вглядывалась в незнакомый силуэт, пытаясь рассмотреть парня, но ей никак не удавалось. Пули долетали до жертвы этих страшных охотников, но не попадали в него. Именно это особенно удивляло девушку. Парень вроде бежал, но оставался на месте. Словно в воздухе перебирая ногами, он оглядывался и всё махал и махал ей своей полупрозрачной рукой…

Глава II

Осеннее утро. Из окна открывается чудесный вид, словно с холста Васнецова. Поседевшие за ночь деревья хранят какую-то лишь им ведомую тайну. Дорога, расчерченная первыми проснувшимися автомобилями, уводит мысли в дальние дали…

Вера, примостившаяся у окна за кухонным столом, напоминала китайскую статуэтку — фигурку, замершую в позе молчания. Обхватив обеими ладонями свою любимую с красными маками кружку, она уже минуты три смотрела в какую-то точку на своём всеведущем мониторе.

— Борис, а что ты знаешь про покер? — Вера подула на горячий ароматный напиток. Зелёный чай с утра — одно из тридцати трёх удовольствий, укрепляющих бодрость духа.

— В общем, замечательный способ тренировки мозгов.

— Так. Это первое качество. Какое следующее?

— Одна из любимейших игр интеллектуальной элиты.

— Это два. Что ещё?

— Ну, в студенчестве мы любили играть, порой сидели до полуночи, азартными были.

— Да-а… Знания твои банальны. А, вот, например, ты знал, что тридцать седьмой президент США Ричард Никсон обожал покер? С помощью покера он даже собрал нужную сумму на предвыборную кампанию.

— Нет, не знал. Что ещё пишут?

— Пишут, что 19 из 43 президентов США играли в покер.

— Да? А наши, интересно, какую игру предпочитают?

— Думаю, в дурака рубятся в свободное время.

— Хм…

— Знаешь, не случайно покер называют иногда игрой королей. Этим подчёркивается её статус интеллектуального времяпрепровождения. Вот ещё один неопровержимый факт: каждый из четырех королей в колоде игральных карт олицетворяет одного из известнейших исторических правителей: король пик — царя Давида, король треф — Александра Македонского, король червей — Карла Первого, король бубен — Юлия Цезаря.

— А чего это ты с утра пораньше покером заинтересовалась? Не рано ли тренировкой мозгов заниматься? Вернее, не поздно ли? — усмехнулся Борис.

— Ах, ты! — Вера замахнулась и бросила в мужа карамелькой, а он, проявив завидную реакцию, ловко её поймал и радостно засмеялся. «Как ребёнок», — резюмировала Вера.

— Мальчик пропал, студент второго курса. Есть версия, что это как-то связано с карточными играми, которыми увлекались он и его товарищи. Версия версией, но игра на деньги… Всё может быть.

— Да, или разбогатеешь, или пропадёшь. Хотя… это всё крайние итоги.

— Можно и разбогатеть. Вот юные картёжники и стараются изо всех сил. Смотри, что пишут про богатеев от покера: «Самый большой выигрыш составил 9 152 416 долларов, — представляешь? — а получил его датский игрок из Оденса 22-летний Петер в 2008 году. А самый большой банк в покер онлайн был разыгран Патриком Антониусом и неким шведом — 1 356 947 долларов».

— Впечатляет. А вдруг этот пропавший разбогател и укатил куда-нибудь на Канары?

— Шутишь… Однако парня уже неделю нигде нет.

— Конечно, второй крайний итог более вероятен.

— Да уж, вполне возможно. В полиции предполагают, что студент мог пострадать из-за денежных долгов.

— А они у него были?

— Выясняется. Но когда миром правят деньги, человеческая жизнь стоит недорого.

— Согласен.

— Вот сколько работаю в газете с криминалом, столько удивляюсь: почему для людей ничего не становится уроком? Всё же очевидно — свяжешься с дерьмом — обязательно вляпаешься…

— Это очевидно для умных. А сколько придурков по миру ходит? Это следует учитывать, да ещё возрастной фактор.

— Да, всё непросто…

Вера развернулась на кресле и потянулась, закинув руки за голову.

— А хочется света, радости, любви и счастья.

— Лихо ты сменила тему.

За окном рассветало, комната наполнялась розоватым светом, придавая утренним часам особую романтичность…

Неожиданно Вера, продолжая крутиться в кресле, громко продекламировала:

Всё пройдёт. Пройдёт и это.

Вновь покроет землю снег.

И весны промчит карета,

Смолкнет летний звонкий смех.

И слезы солёной влага,

И восторга лёгкий бриз,

И смущенье, и отвага,

Твой бессмысленный каприз…

— А дальше что? — Борис, уже в плаще, выглядывал из прихожей и заинтересовано глядел на супругу.

Вера продолжила, сделав многозначительный акцент на последних словах:

Всё пройдёт, ничто не вечно,

Увядают все цветы.

Так смотри на жизнь беспечно!

Есть лишь миг, где Я и ТЫ.

Борис улыбнулся и помахал рукой, направляясь к выходу. Мгла за окном развеялась. Огненный диск пока приглушённо освещал осенний пейзаж, отчего тот приобретал необыкновенную прелесть. Вера подошла к окну и загляделась на эту красоту…

* * *

Инга Витальевна сидела в мягком кресле, поджав ноги и полностью утопая в нём. Ничего не хотелось делать, и вообще сегодня весь день всё валилось из рук. Она свыклась с одиночеством, в котором пребывала уже второй год. В свободное время, появившееся после того, как она была вынуждена уйти с работы, женщина нередко погружалась в свои мысли и пыталась найти ответы на вопросы, которых со временем меньше не становилось. Сегодня же тоска своими острыми коготками царапала изнутри, с каждым часом всё ощутимее. Терпеть это было невыносимо.

С трудом поднявшись с кресла, поддерживая больную спину, она направилась в прихожую. Мобильного телефона у неё не было, она выбросила его ещё тогда, и больше никогда о нём даже не вспоминала. Некому было звонить, не хотелось никого слышать. Так что старенький, ещё советских времён телефон, чаще молчал. Всего несколько абонентов, в которых она нуждалась, значились в её записной книжке.

…Договорившись о встрече с отцом Вадимом, Инга Витальевна собралась и отправилась в храм. Беседа с батюшкой, словно психотерапевтическая процедура, помогала, когда душевная боль, как сегодня, становилась нестерпимой.

Так тихо и спокойно было около храма. Воздух был чистый, звенящий. Инга медленно перекрестилась перед входом и затем решительно, привычной поступью вошла в святую обитель. Сакральная тишина не пугала, наоборот, настраивала на жизненно необходимые, благие мысли.

Отец Вадим, высокий и статный, как всегда, низким, хорошо поставленным голосом приветствовал её. Внешность его вызывала уважение, трепет и, что особенно значимо, доверие — светлые волосы гладко приглажены, ухоженная бородка обрамляла узкое интеллигентное лицо, на котором особой синевой светились глаза. Он провёл её к скамье, стоящей в дальнем углу церкви, где бы им никто не мог помешать. Она же, присев, сразу начала с самого главного.

— Отец Вадим, когда молодёжь увлекается всякой такой рок — и панк-музыкой, алкоголем, наркотиками, это от бездуховности? Это, ну, как сказать, грех против церкви? Или нет? Может, это от одиночества, от брошенности какой-то, ну, по вине родителей, школы? — Инга Витальевна понимала, что говорит сумбурно, путано, она торопилась получить ответы.

Конец ознакомительного фрагмента.