Красивая дочь, ружьё, лопата, алиби

Ольга Назарова, 2023

Как быть полковнику Потапову, если у него есть очень красивая дочь, за которой постоянно и весьма настойчиво пытаются ухлёстывать не очень-то подходящие мужчины? Михаил Иванович Потапов решил этот вопрос по-своему – завёл алабая Бука, ротвейлера Тополя, а потом выдрессировал их и кота Шарика на оказание активного сопротивления незваным гостям. А ещё он взял на вооружение формулу: «У меня есть красивая дочь, ружьё, лопата и алиби».А что делать его дочери, если она более чем уверена, что все мужчины, не дающие ей прохода, видят только её внешность? Им наплевать, какая она на самом-то деле, чего она хочет, о чём мечтает, чем живёт. Как ей распознать человека, который захочет быть с ней не ради красивой картинки, а ради неё самой? Может быть, общаться так, чтобы её лица и фигуры не было видно? Так она и сделала. Только вот, чему же приведёт этот метод Царевны-Лягушки?

Глава 5. Не спеши, а то, как успеешь

Михаил вышел как раз вовремя — пьяный поднял над капотом машины Валерия камень, и собрался было ударить по машине, но замер, скосив глаза на пасть ротвейлера, обнаружившегося на его запястье. Топ, без видимых усилий стоящий на задних лапах, зажал запястье Максима так, чтобы и не укусить, но и не позволить человеку пошевелить рукой.

— Топ, молодец! — от души похвалил его хозяин, — Можно отпустить.

Камень был деловито изъят из ослабевшей длани Макса.

— Не спеши, а то, как успеешь! — мрачно велел Михаил, прихватив деятеля за грудки и оттаскивая его от машины. — Я тебе в последний раз что сказал, а? Не подходи к нашему дому! А если ты опять к Вере приставать будешь, вообще пожалеешь, что на свет родился! Понял? Ты чего творишь? Собаку чуть не убил, жену мне перепугал, дочку расстроил, сейчас чуть человеку машину не испоганил. Уйди по добру, пока я тебе ничего не сломал!

— Хахххалю, значить можно, а мне с Веркой низзя? — возмущался невменяемый субъект.

— Ну, достал же! — вздохнул Михаил. — Я же с тобой по-людски пока разговариваю. А! Хоть что с тобой разговаривать! Пошли! Ножками-ножками. Сдам тебя матери и пусть она и думает, как тебя в порядок привести.

— Михаил Иваныч, отпустите Максима! — из-за угла выбежала возмущенная женщина. — Что, эта Ваша его опять приманила?

— Кто эта моя? Вера у себя дома сидит, а твой сын тут ерунду устраивает! Убери ты его с глаз моих, а то не посмотрю, что твоя мать с моей дружили, набью ему рожу!

— Да это всё Верка твоя. Что она с парнями делает? Только головы всем морочит! Пусть бы выбрала одного и замуж вышла! Нет, всё форсит, перебирает…

— Да с какого перепуга она должна замуж сейчас выходить? Просто? Чтобы твой сыночек за ум взялся? Так у него ума и раньше-то не особо было, — рыкнул Михаил, подталкивая Макса к матери. — Ей девятнадцать всего! Кого она перебирает? Уводи его от греха! Я и так чуть сдержался, когда мои собаку спасали, которую твой сыночек топил!

— А у Вееерки хахххаль приехал! — вдруг вспомнил Макс и отправился выяснять отношения с «хахалем», немного растерявшимся от страстей, которые, скорее, ожидаешь в какой-то итальянской комедии или трагедии…

— А вот я теббббя счас!

И тут Валерий совершенно явственно услышал, как Вера, стоящая у калитки, негромко приказала:

— Шарик! Лесоповал!

События, последовавшие за этим, убедили Валерия в том, что кот командам точно обучен. Пусть необычным командам, так и семейство тут тоже неординарное.

Вылетевшее из-за калитки серое полосатое нечто ловко заплелось в ногах у нападающего, тот рухнул на четвереньки, и прямо перед собой узрел очень-очень спокойную морду алабая.

Вопли и ругань прекратились, словно кто-то кнопку нажал.

Максим сидел на траве, уставившись на раскрывшуюся перед ним дивную картину — ухмыляющуюся собачью пасть, которая с перепугу показалась ему ничуть не меньше крокодильей.

— Потапов, убери своих проклятых собак! — взвыла как пароходная сирена мать Максима.

— Бук, сидеть! — Михаил Иванович иногда очень жалел о том, что в законодательстве нет исключений типа «можно нaбить физиономию пьяному дyрню в исключительно воспитательных целях», подозревая, что тогда небольшая, но очень проблемная часть населения могла бы и поумнеть. Правда, как человек военный, подчиняться приказам наученный, вздыхал и… подчинялся. Почти всегда. По крайней мере, тогда, когда рядом были очень предвзятые свидетели.

Бук, тоже воспитанный подчиняться, тут же сел, но пристального взгляда от объекта не отвёл.

А что, смотреть-то можно? Можно! А то, что у объекта наблюдения сразу такая трезвость в организме просыпается — так это инстинкт самосохранения работает, это не запрещено!

— Забирай ты своё сокровище и не пускай к нам. Я тебе серьёзно говорю! — Михаил выглядел очень похожим на разъяренного медведя.

Женщина вцепилась в пьяного сынка и поволокла его за угол.

Вера проводила Максима довольно-таки мрачным взглядом, по опыту зная, что если уж он сорвался с более-менее трезвого состояния, то пока не получит какое-то серьёзное внушение, не успокоится — натура такая.

Прошлый раз «полёт буревестника в пьяном угаре» закончился тем, что Максу пришлось на соседней улице мыть измазанный всякой дрянью забор — а всё потому, что его пару раз, разумеется, абсолютно случайно уронили в канаву, откуда он и набрал пакость для заборного дизайна.

В позапрошлый — попытался зачем-то изловить померанского шпица соседки-пенсионерки, и был банально, но сильно побит шлангом. Благо свидетелей не было, а пенсионерка перманентно имела вид безмятежного одуванчика в безветренный день.

Год назад Макс и к ним залез — за огурцами. И ведь додумался же — дождался, когда отец начнёт менять заднюю часть забора, вот и полез за приключениями на ягодичные мышцы.

Приключения он получил в полной мере, тут уж даже мать его возмущаться не посмела — подранные в клочья штаны за кражу были небольшой расплатой, как ни крути.

А потом Макс вдруг узрел, что она как-то изменилась и из Верки-девчонки стала выглядеть как-то иначе. Узрел и воспылал…

— Как он надоел-то! — шипела она, и летал уже Макс и в крапиву, и в шиповник, и в заросли колючей жадной ежевики. Всё зависело от того, где именно его голову посещала светлая идея осчастливить Верку своим драгоценным вниманием.

Сегодняшнее происшествие на озере перевело Макса из категории «пить не умеет, а туда же» в совсем иную — «опасная и гнусная пакость».

Вера вспомнила тонущую собаку и физиономию этого самого Макса, когда он замахивался палкой на несчастную Офелию, и стиснула зубы.

— Ну-ну, полетаешь ты у меня ещё. Хахаль нашелся! — а потом невольно обратила внимание на стоящего неподалёку «курьера». Кажется, только тогда и рассмотрела.

Никакого неприятия он не вызывал, странным образом не нервничал, и… что очень прибавило плюсов — на Верину внешность неправильно не среагировал!

Никак у Веры не получалось спокойно реагировать на повышенное мужское внимание. Нет, понятное дело, приятно, когда ты из замухрышки вдруг превращаешься в привлекательную и симпатичную, но вот дальше этой приятности у Веры дело не шло. Не нужны ей пока были ни ухаживания, ни предложение руки-сердца и прочего ливера, ни цветы и маленькие бархатные коробочки со всякими «кусочками сыра» ювелирного происхождения.

Вера, как единственная, очень любимая и здраво воспитанная дочь полковника Потапова и его жены, имела чёткое представление о собственной жизни — учёба, устройство на работу, а потом уже всё остальное. Просто потому, что не всем же так везёт, как её маме с отцом, а вот, если что… заработать на кусок хлеба и себе, и детям надо уметь непременно!

Поэтому навязчивое внимание, а тем более упорные преследования некоторых сильно вдохновившихся её внешностью представителей мужского пола Веру только раздражали. Она всегда умела и любила дружить с мальчишками, и то, что многие из друзей стали её воспринимать не как друга, а как объект для ухаживаний, было приличным разочарованием. Друзей сильно поубавилось, прямо скажем — дефицит образовался, и на почве этого на человека, который спокойно воспринял и падение, и здоровенных собак, и кота-диверсанта, плюс не струсил перед очень нетрезвым Максимом, кстати говоря, вымахавшим в приличный шкаф, Вера смотрела вполне приветливо.

Потапов проводил тяжелым взглядом Максимову спину, покачивающуюся в отдалении, и поднял на руки кота.

— Ну, ты, конечно, молодец, когда по команде работаешь! — похвалил он. А потом обернулся на Валеру.

— Давайте-ка мы с дочкой вас отвезём. Я за руль вашей машины сяду, а за нами дочка поедет на моей машине. Вы же тут неподалёку живёте?

— Да ну, что Вы! Я сам! — Валера небрежно махнул рукой и тут же пожалел об этом — голова снова откликнулась на резкое движение.

— Вот и напрасно, не надо рисковать за рулём без нужды, — полковник убеждать умел, так что Валерий, в принципе признававший его правоту, решил не ломаться и назвал адрес.

— Ой, да Вы же как раз почти напротив Ниночки живёте! — обрадовалась Вера. — Она потрясающе классный мастер-кожевник! Я её знаю. Сначала мы собаками подружились, у неё замечательный пёс — Гирь, а потом уже я у неё сумки заказывала и пояса.

— Собаками подружились? А! Да, мама говорила, что её собака дружит с соседскими. Там вроде что-то огромное лохматое, а ещё бультерьеры. Правда, не знаю, как можно дружить с бультерьерами!

— Да, ну, что Вы! Бульки потрясающие! Крок и Дил! Они когда на озеро приезжают, я всегда очень радуюсь — наши слоники с ними играют вовсю. Я там всех знаю, и Тима, и ещё и Эрдель появился. А уж Фунтик — это вообще что-то… Погодите, а у Вашей мамы какая собака?

Специфические способы опознания людей через собак Валере были в новинку. Ну, не общался он ещё с этим сообществом собачников. Слегка удивился, но ответил:

— Маленькое беленькое, такое пушистое-пушистое.

— А! Арька — Ариадна? — моментально припомнила Вера. — А маму вашу Асей зовут? Ну, надо же как тесен мир!

Валера только головой кивнул и снова живенько осознал, что вот не нужно было этого делать.

— Нет уж, раз мы с Вами знакомы, ну, пусть пока только через собак, но всё равно знакомы, мы Вас точно отвезём! Заодно и с мамой Вашей хочу поздороваться, я её уже с ранней весны не видела! — решила Вера, не заметив, как родители обменялись мимолётными улыбками.

— Погоди! Если это та самая Ася, я ей сейчас кое-что передам! — заторопилась Надежда Потапова. Вернулась быстро, неся пакет, из которого виднелись ветви, покрытые листьями. — Это ежевика. Неколючая ежевика. У Вашей мамы её нет, а она очень хотела завести. Я с ней встречалась только на озере, адрес не знала.

Ася изумилась, когда вместо сына с покупками к её порогу прибыла целая делегация, выслушала рассказ о произошедшем, встревожилась из-за падения, отмахнулась от извинений.

— Ну, знаете, коты могут кого угодно уронить! Я в прошлом месяце была стреножена соседским Эдиком. Он приходит пробовать Арькин корм, нравится ему похрустеть, а тут я… Хорошо успела за перила крылечка схватиться… Валер, ты как?

— Да нормально, не переживай! — он покосился на Веру, вокруг которой азартно наворачивала круги Арька, и ему захотелось, чтобы эта странная девица, так легко болтающая о собаках, осталась на подольше.

— Нет-нет… решил же никаких красоток! — одёрнул он себя. — Одни от них проблемы! Вон и тот пьяный псих, да и вообще!

Что «вообще» он не додумал, потому что Вера начала рассказывать о собаке, которую она сегодня выловила и спасла от этого самого психа, и Валера сильно пожалел, что не был на озере в этот момент.

— Ой, Верочка, ужас-то какой! — заахала Ася, — А что же теперь с собакой будет?

— Хозяев попробуем найти. Мы в прошлом году тоже охотника подобрали — бежал вдоль шоссе, бедняга, все лапы себе стесал. Веймаранер — это такое серое, здоровенное и жутко трогательное.

— И нашелся хозяин? — неожиданно для себя спросил Валерий.

— Нашелся! — Вера так радостно улыбалась, что он и сам почувствовал, как у него улучшается настроение, даже голова поутихла. — Сбежал дурачина за зайцем, и сколько хозяева не бегали и не кричали, найти так и не сумели. Обклеили всё объявлениями, только пёс далеко убежал. Но, к счастью, на нём ошейник остался, а там разумный адресник. Так что с ним было легко — я позвонила, они приехали буквально через пару часов. Счастья было…

— Верочка, а разумный адресник — это какой? — удивилась Ася.

— Пластинка с номером телефона, — пояснила Вера, — крепится на ошейник.

— А у Арьки есть специальная капсулка с бумажкой внутри.

— Да, есть такие, вот они-то ненадёжные — нижняя часть капсулки часто откручивается сама по себе, бумажка с контактами хозяев выпадает. Так обидно, когда собаку нашел, на ней адресник есть, а контактов-то и нет! Вроде хозяева позаботились, а вот производитель этой фигни подвёл и их, и собаку!

— Ой, как же славно, что ты мне об этом сказала! Завтра же закажу пластинку, я видела такие.

Валерий изумлённо покосился на мелкую Арьку, которая, оказывается, была не просто собакой, а целым пропуском в мир людей, которые знают друг друга не по фамилиям, должностям или адресам, а по собачьим приметам «аааа, это у неё такая курчавенькая коричневая такса» или «знаю-знаю — красивый лабрадор и с ним мужчина».

После отъезда Потаповых Валерий устроился в тенёчке на скамейке и вдруг понял, что встретился с парадоксальным обществом в обществе.

— Жалуются, что соседи друг друга теперь не знают, ага, как же! Аж в другом посёлке по собакам знакомы! Пароль — собака, отклик — пёс!