Космическая красотка. Принцесса на замену

Ольга Пашнина, 2018

Когда император далекой звездной системы поручил своему другу найти давно потерянную дочь, мироздание злорадно рассмеялось. И на замену принцессе забрали меня. Вчера – беспризорница и воровка, сегодня – любимая сестренка императора и… головная боль для Аднара Фортема, совершенно невыносимого инопланетного типа. Я не просила балов и дворцов, не мечтала о внеземных мирах, но теперь не отступлюсь и найду для себя место под солнцем. Новые друзья назвали меня космической красоткой, а враги – угрозой для власти над галактикой. Чтобы сохранить свою тайну, я пойду на все. Но за отлично сыгранную роль принцессы потребую щедрую награду.

Глава шестая. Истории галактики

Со смесью удивления, злости и досады он смотрел ей вслед. А ведь собирался заставить признаться в побеге и как следует отчитать. Но наглости в новоиспеченной принцессе было куда больше, чем разума. Она снова вывела его из себя и снова вышла почти победительницей.

Частью сознания Фортем понимал, что нельзя принимать решения на эмоциях. Ему хотелось выслать отсюда ее горничную как можно дальше, работать в дешевом баре. Но Градвин нужен Люку, а вслед за Мирной уйдет и он. Убрать ее от Паулины? Тоже идея не слишком хорошая: горничных с подготовкой телохранителя мало.

Вывод был нелогичен, спонтанен и больше продиктован личной неприязнью, чем холодным расчетом. Но если убивать Градвина и Мирну нельзя, остается только одна жертва. И она давно копает себе могилу.

Тамир Ортес.

Покойного императора, в отличие от Фортема, Ортес забавлял. «Горячий, импульсивный, но хороший юноша» — так он о нем отзывался. Этот «вьюноша» повадился убегать, едва приехал во дворец. Только чудом все его выходки списывали на крутой нрав, и все, что разрешили сделать Фортему, — повесить на Ортеса дополнительную охрану, которая бы сопровождала его в такие вылазки.

Но когда охрана доложила, что Ортес в компании троих друзей вылетел из дворца, Фортем быстро догадался, кто стал третьим. Глупая, безрассудная, изворотливая и наглая. Неужели в ее блондинистой головке вообще не родилась мысль, что за императорским дворцом могут следить? Неужели она даже на секунду не подумала, что смерть императора была не случайной?

И ведь не накажешь, Люк посмотрит в наивные глаза и простит, даже выговора не сделав.

Родственники… друзья… приближенные люди — вот главные бреши в безопасности всех правящих семей.

Двери апартаментов Тамира Ортеса были заперты, но для Аднара Фортема не существовало закрытых дверей. Система управления жилыми помещениями только считала сетчатку — и запросила код доступа. Мгновение — и двери распахнулись, явив Ортеса, который уже успел принять душ и вальяжно расселся в кресле, попивая вино.

— Оставьте, Фортем, я не одет, — усмехнулся парень.

— Чувство юмора у тебя такое же убогое, как и порядочность.

Без приглашения Фортем пододвинул кресло и сел напротив парня.

— Развлекся? Выпендрился перед девкой?

— Фу, как некультурно. Не понимаю, о чем вы, господин начальник.

Фортем говорил медленно (тлела слабая надежда, что лучше дойдет), тщательно выбирая слова:

— Император тебя любил. Он почему-то считал, что подобные тебе будут толкать Канопус в светлое будущее. Я с ним был не согласен, но право не оспаривал. Люк во многом мягче отца, но и его терпение небезгранично. Особенно если твоя спесь будет угрожать его сестре.

— Только не говорите, что вам есть дело до Поли.

От этого «Поли» свело челюсть.

— Мне в общем-то без разницы, как ты и твоя шайка закончите. Едва вы вляпаетесь так, что даже император не вытащит, — я найду замену и Градвину, и Мирне. Тебе даже замену искать не придется, ты тут элемент декора и чтоб служанкам не скучно было. Но так случилось, что Люк очень просил присмотреть за сестренкой. И если еще раз ты…

— Не указывайте мне, что делать, Фортем. — Тамир опасно прищурился.

— Тогда включи мозги, Ортес. Ты таскаешь в город не подружку по академии, а сестру императора. Если ей дырку в черепе сделают, тебе тоже будет весело?

Немного, но парень стушевался. Впрочем, явно не собирался демонстрировать это Фортему.

— Мое дело: предупредить.

Аднар поднялся.

— Еще раз я узнаю, что Паулина без дозволения вышла за территорию дворца, — расхлебывать будешь лично. Даже если она сбежит по своей инициативе. И, Ортес…

Он смерил собеседника тяжелым задумчивым взглядом.

— Мне будет намного проще сделать так, чтобы однажды ты бесследно исчез во время очередной своей вылазки.

— А совесть мучить не будет? — крикнул Тамир вдогонку.

— Я не человек. У меня ее нет.

Не полегчало. Жажду крови могло удовлетворить лишь возмездие наглой девице, которая вздумала плевать на собственную безопасность.

Жалела, что кончились чипы? Ну почему сразу кончились. Должна же принцесса знать законы системы, в которой живет?..

* * *

У себя я дала волю эмоциям и рассмеялась. Фортем выглядел обалдевшим. Поделом, лорду-ксенофобу полезно иногда делать встряску. Доказать, что я была вне дворца, он не сможет, а в остальном пусть бесится сколько ему угодно. Вот уж правда, если обвинили незаслуженно, пойди и заслужи. Фортем по-прежнему на меня рычит, но теперь его издевки скрашивают воспоминания о прекрасном звездном городе.

— Обошлось? — спросила Мирна, вышедшая из спальни. — Я приготовила ванну и легкий ужин.

— Спасибо, — улыбнулась я. — Встретила Фортема. Он чувствует, что я вру, но доказать не может. Приятное ощущение, если честно. Кстати, ты можешь прекратить мне выкать?

— Нет. Появятся лишние вопросы.

Мирна помогла мне расстегнуть платье и осталась за дверями ванной, готовая, в случае чего, прийти на помощь. Я с наслаждением опустилась в горячую воду. Приятный травяной аромат успокаивал, золотистая пена и вовсе смотрелась волшебно. Только сейчас я ощутила, как устала после насыщенного дня.

— Скажем, что я настаивала, — лениво ответила я Мирне. — Мне можно, я ведь дикарка с отсталой планеты.

— Это Фортем так говорит?

— Я полагаю, так думают — и подумают, когда принцессу представят двору, — многие. И знаешь, это очень удобно. Люблю, когда меня недооценивают. Чувствую себя спокойнее.

— Ты не первая, кого недолюбливает Фортем, — сказала Мирна. — У него вообще редко с кем складываются хорошие отношения. Хотя уважением он пользуется, надо заметить. Но особенно Тамир его на дух не переносит.

— Это еще почему?

Обычно за такой неприязнью стоит что-то большее, чем просто отношения преподавателя и студента. Не поделили женщину?

— Гордость, полагаю. Тамир неплохой парень, но все же аристократ. А о происхождении Фортема ничего не известно. Вот Тамир и бесится, что с его фамилией приходится выполнять распоряжения человека без прошлого. А Фортем просто считает его учебу бессмысленной тратой времени.

— Удивительно приятный и коммуникабельный мужчина.

— Зато с приходом Фортема пересажали половину министров. Они десятками лет сидели в совете, передавали посты детям. Потом пришел Фортем, и… — Мирна хихикнула, — полетели головы.

— Но императора и старшего принца он не уберег.

— Да, — служанка погрустнела, — и с тех пор как с цепи сорвался.

И вот в этот момент мне стало стыдно. Настолько стыдно, что я поспешила скрыться в хлопьях золотистой пены.

Наверное, это было нелегко — не уберечь императора и его сына от жуткой смерти, будучи начальником службы безопасности. Должно быть, лорд-ксенофоб был действительно близок к семье, раз не лишился поста за провал. А тут я сбежала — и пусть в компании Мирны, Градвина и Тамира мне вряд ли грозило что-то опасное… в общем, пожалуй, сбежала я зря. Хоть и было круто.

— Слушай, — вдруг мне в голову пришла безумная мысль, — а Фортем вообще как к власти относится?

— В смысле?

— Ну… он не мог организовать заговор против императора, чтобы заграбастать трон себе? Скажем, убить императора и его сына, посадить на трон Люка. Пока тот приходит в себя, завязать на себе все важные структуры. Потом бабах, Люка убивают, и Фортем берет управление в свои руки.

С досадой подумалось, что даже наличие меня ему не помешает: объявит самозванкой и казнит в застенках. Любой анализ крови подтвердит обвинение.

— Ты что! — К моему удивлению, Мирна залилась краской. — Он предан семье!

— Он тебе нравится?

— Нет.

— Ага, — фыркнула я, — а то по лицу не вижу.

— Ну… — Девушка пожала плечами. — Он дгнарн.

— И что? Они не женятся?

— Не-а. Они полигамны. Обычно несколько любовниц, да и все. Я мало что знаю об этой расе, она не из нашей системы.

От удивления я хлебнула воды и закашлялась. Отлично… значит, говоря «мои любовницы чуть воспитаннее вас», рептилоид не оговорился. Не все в сказочном королевстве сказочно, а новые расы таят в себе новые открытия. А вот интересно, то, что мне не нравится факт полигамности лорда-ксенофоба, можно назвать расизмом?

Надеюсь, не посадят.

Мирна отправилась готовить кровать ко сну, а я еще немного поплескалась. Длинный насыщенный день подарил телу приятную усталость. Такое количество информации, впечатлений и знакомств не оставляло шанса для страхов и сомнений. Только в редкие минуты наедине с собой я думала о том, какое шаткое положение у всей этой лжи.

И как бы ни хотелось насладиться новой жизнью, нужен запасной план. Не включающий помощь Фортема, доверие Люка, дружбу Мирны и Градвина, симпатию Тамира. План, который будет зависеть лишь от одного человека — от меня.

Задумавшись, я прошла к кровати и почти улеглась спать, предвкушая хороший отдых.

— Ваше высочество, чип, — напомнила Мирна.

— Какой чип? Для изучения языка нужно всего три, я все три прошла!

— Система сообщила, что чип содержит сведения о законах и правилах системы. Если желаешь отказаться, я сообщу…

— Не надо, — вздохнула я. — Давай сюда.

Не бежать же к Люку в истерике с обвинениями. Мало того, что чип может быть совершенно безобидным, так еще и могут начать разбираться досконально, где я была днем. Схожу к нему утром, если… чип снова окажется каким-то странным. Предъявлю доказательства и, быть может, как-то попрошу убрать Аднара Фортема подальше.

С этими обнадеживающими мыслями я приложила чип к шее, вздрогнула от легкого покалывания и легла одновременно с тем, как погас свет. Мирна бесшумной тенью выскользнула из комнаты, и я только сонно удивилась — откуда у нее такие таланты.

* * *

Оказавшись перед огромным панорамным окном, выходящим на дворцовый сад, я ничуть не удивилась. Это мало походило на изучение законов, но в какой-то мере оказываться в до дрожи реальном сне стало даже привычно. Тем более что от вида захватывало дух. Сад был где-то внизу, мягкая подсветка придавала ему неземное свечение. А небо…

Небо было усыпано драгоценными камнями-звездами. Я никогда не видела такого неба: чистого черного бархата. В комнате было абсолютно темно, и я замерла у окна, вдруг осознав, насколько ничтожна вся моя жизнь перед этим сиянием чужих звезд. Интересно, кто-то на моей Земле сейчас смотрел на эти же звезды?..

— Открой окно, — мягкий, бархатистый и ненавистный голос сейчас звучал расслабленно и лениво.

Мне даже не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что Фортем стоит за моей спиной. Его дыхание почти касалось затылка.

— В полночь в дворцовом саду поют ночные птицы. Ты еще не слышала их музыки.

Я осторожно коснулась стекла и провела кончиками пальцев сверху вниз. Теплый летний ветер ударил в лицо. А потом я вслушалась в мелодичный перезвон, будто десятки хрустальных колокольчиков звучали одновременно, складываясь в стройную мелодию.

— Красиво, — вздохнула я.

Мужчина убрал мои волосы, чтобы коснуться шеи губами, и я увидела идеально прямые пряди. Я никогда еще не делала такую прическу и невольно заинтересовалась — идет ли она мне?

Фортем взял мои руки в свои, чтобы заставить сжать перила, ограждавшие панорамное окно. Я схватилась за холодную сталь как за спасательный круг, потому что обрушившиеся поцелуи и мягкие прикосновения хоть и были порождением навеянного сна, воспринимались совершенно реально.

Жарко. Немного страшно. Я вдруг поняла, что сегодня не удастся выйти из этого сна. Что сегодня он кончится так, как хочет Фортем.

— Ты предусмотрел все мои реакции? — Голос предательски дрогнул.

Раздалось совершенно уверенное и безапелляционное «угу».

Я закусила губу, закрыла глаза и не стала противиться накатывавшему теплу. Никогда в общем-то и не хотела, ибо эти сны были единственным проявлением ласки за последние… наверное, за всю мою жизнь. Никто и никогда не касался меня так, как касался Фортем, не целовал, не держал в объятиях, защищая от окружающего мира.

Пусть во сне, пусть часть меня яростно его ненавидела, я тянулась к теплу, как бездомный котенок, у которого не осталось сил прятаться. Я злилась на себя, но не могла не поддаваться мягким касаниям самых кончиков пальцев, чужих горячих губ.

Повернуться, чтобы на миг взглянуть глаза в глаза, а потом пропасть в будоражащем кровь поцелуе, сумасшедшем, горячем. Я не целовалась в реальности, но во сне возвращала как могла. Руки, лежащие у меня на талии, сжали сильнее. Это было странное подобие того, о чем мечтают такие, как я. Но даже эта иллюзия казалась самым невероятным чувством на свете.

Когда поцелуй прервался, я непроизвольно отступила, напуганная собственной реакцией. И вскрикнула, когда нога ступила в пустоту — окно так и осталось открытым. Фортем среагировал быстрее, чем я поняла, что случилось. И я снова оказалась в опасной, слишком опасной близости от него.

Его губы коснулись моих, на этот раз мимолетно. Даже в темноте был виден блеск в глазах, полных предвкушения и… превосходства. Словно завороженная, я чувствовала, как медленно, дразняще руки мужчины поднимаются вверх, сминая длинное легкое платье.

— Боишься? — спросил Фортем, но я упрямо вздернула подбородок.

— Я тебе отомщу.

— Буду с нетерпением ждать, — улыбнулся он.

Затем снова поцеловал. И снова, и снова, пока я не перестала понимать, где нахожусь и почему так стремительно куда-то утекают силы. Будто он питался этой энергией.

— Твоя месть будет такой же приятной?

— Это вряд ли.

— Ты никогда не сдаешься?

— У меня нет вариантов.

— Упрямая…

Под моими ладонями билось сердце. Оба сердца… бешено, неистово, выдавая лорда с головой — каким бы спокойным он ни казался, я волновала его не меньше. А может, иллюзия сна создавала такое впечатление.

— Ты программа, — выдохнула я, чувствуя, как теплые ладони касаются обнаженной кожи бедра. — Просто программа в моей голове, ты нереален.

— Уверена? — его губ коснулась усмешка. — Откуда программа может знать, как ты мне ответишь? Откуда программа знает, как тебя касаться?

— В твоем мире очень много того, чего я не понимаю.

— А в своем ты понимаешь все?

И снова загнана в угол, и снова дыхание обжигает губы. Этот сон был бесконечен, я терялась в нем и начинала верить. Тем более что части меня верить даже хотелось. Тонуть во взгляде, затуманенном желанием, слушать бархатистый ласковый голос — новые ощущения, и я забирала все, что мне давали.

Руки Фортема медленно провели вдоль замка на платье, и прохладная ткань упала к ногам. Я зажмурилась, вдруг озябнув, испугавшись собственного несовершенства. Ему были доступны красивейшие девушки, а мой образ жизни оставил свои отметины.

— Не закрывай глаза, — попросил он.

— Зачем тебе это? Ты ведь ненавидишь меня.

— А ты?

Я замолчала, с трудом подавив желание снова зажмуриться. Он не опускал взгляд, но никогда еще я не чувствовала себя уязвимее. Текли долгие секунды, а когда я решилась заговорить, голос вдруг почти исчез.

— Я не… никогда не делала того, чего ты хочешь.

— Это же сон, — улыбнулся Фортем. — Не думай об этом.

У меня вырвался стон, когда его ладони погладили спину и плечи. Последняя попытка воззвать к собственному голосу разума оказалась безуспешной.

— Хватит… не бойся.

Я замерла, когда его пальцы скользнули по груди, обрисовали давний шрам на шее, обхватили затылок. А губы вновь накрыли мои в поцелуе.

— Скажи мне, чтобы я перестал. Последний шанс, Паулина.

От мягкого и хриплого «Паулина» разум куда-то улетучился. Мы стояли так близко, что моя обнаженная кожа касалась его. От касания словно било током. Мужчина подался вперед, и я, не удержавшись, отступила, ожидая, что сердце уйдет в пятки — от ощущения пустоты под ногами.

Но вместо этого я запнулась обо что-то мягкое и упала на спину. Тяжесть тела мужчины казалась абсолютно реальной. Его запах, учащенное дыхание, блуждающие по моему телу руки. Казалось, это не кончится никогда, а если и кончится — то лишь потому, что напряжение, подошедшее к своему пределу, просто-напросто меня убьет.

Ласка и нежность превращались в страсть, а движения стали отрывистыми и грубыми. Но эта грубость была продиктована лишь нетерпением, и мое было не меньше.

Первое движение внутри отозвалось сладкой болью, а весь мир сузился до одного-единственного человека. Я потерялась в вихре странных, но поразительно ярких вспышек, растворилась в этом сне, не оставив ни единой связной мысли. Мириады звезд сверкали далеко вверху, а потом красочным калейдоскопом оставили меня в абсолютной тишине.

И только громко, переживая оглушительную развязку, билось сердце.

* * *

Я проснулась совершенно разбитая и уставшая. Впрочем, проснулась сильно раньше назначенного времени — так что странные сны могли быть и ни при чем. Но как бы то ни было, я застонала и поморщилась. Голова немного болела и кружилась, мне хотелось снова заснуть, но я знала, что уже не смогу доспать положенное.

Пришлось пообещать себе, что обязательно прилягу на пару часов днем. А еще…

— Убью! — прорычала я, не открывая глаз.

А когда услышала удивленное: «Кого убьешь?» — резко подпрыгнула и натянула одеяло до подбородка. Встретилась взглядом с Люком, который тут же мучительно покраснел.

— Прости! — выпалил он. — Я не хотел тебя смущать, я просто зашел поздороваться и спросить, не хочешь ли ты прогуляться. С тобой все в порядке?

— Плохо спала. Ваш лорд-ксенофоб выдал мне зверский чип для изучения законов. Ну, или уголовный кодекс слишком большой для моих мозгов.

Я прислушалась к себе и поняла, что хотя бы на процесс обучения игрушки Фортема не влияли. Похоже, у меня случился перегруз от одновременного восприятия такого количества информации. А еще прибавим к этому явную (и весьма губительную для здоровья) неудовлетворенность, оставленную дурацким сном, — и получим принцессу, вставшую не с той ноги.

— Куда прогуляться? — Смысл слов императора доходил до меня не сразу — путался в извилинах, которые щедро переворошил местный рептилоид.

— Я хочу показать тебе музей истории галактики. Ты отлично говоришь, выучила язык. Мирна сказала, что сегодня тебе ставили чип с законами. Это просто замечательно, но к празднику мне бы хотелось, чтобы ты немного знала историю, хотя бы в общих чертах.

— А историю не учат чипами?

Люк улыбнулся:

— Хватит с тебя пока что чипов. Организму нужно привыкнуть к новому способу восприятия информации. Отдохнешь несколько дней, а потом подумаем, как организовать твое обучение всеми способами.

От парня не укрылось, как я облегченно выдохнула. Хоть несколько дней мне дадут прийти в себя и… обдумать план ответного удара.

Правда, тут же моя радость была встречена и сметена начисто следующей фразой:

— Сегодня посетим музей, а завтра присоединишься к лекциям Аднара. Он очень интересно рассказывает.

«А-а-а-а!» — пронеслось в голове. Но я успела тактично промолчать и решила разобраться с преподавательскими талантами ксенофоба немного позже.

— Если ты не против, мы будем ждать тебя внизу.

Не ускользнуло от внимания и сразу напрягло «мы». Явно Люк потащит с собой ручную игуану, а я буду вынуждена все утро выносить Фортема, полного превосходства и удовлетворения после удавшейся таки мести.

Люк ушел, вернулась Мирна. По ее лицу я поняла, что присутствие императора в чужих покоях вообще-то не слишком обычное дело. В этом не было ничего особенного для него — ведь он навещал сестренку. А вот я чувствовала себя немного неловко, потому что знала правду. И в перспективе это должно было длиться всю мою жизнь.

Сейчас притворяться было просто. Фортем защищал правду объективную, какими-то своими путями ограничивая доступ к моей крови и другим вещам, способным установить родство. Я просто осваивалась в новом окружении. Но потом, когда я лучше узнаю Люка, скрывать правду станет сложно прежде всего потому, что врать человеку, который тебе дорог, не так-то просто. И что бы обо мне там ни думал Фортем, кое-какие принципы у меня имелись.

Пока я завтракала, Мирна решила не терять времени и сделать прическу.

— Что желаете? — спросила она. — Можно посмотреть каталог, я включу трансляцию последних модных причесок.

— Выпрями, — попросила я.

Девушка даже растерялась.

— Выпрями волосы, убери кудри, оставь распущенными. Это же не навсегда. Хочу посмотреть, пойдет ли мне.

Если Мирна и имела что-то против, высказывать не стала, а мое настроение немного поднялось. Я все еще чувствовала себя уставшей и невыспавшейся, но совершенно не собиралась это демонстрировать Фортему. Я позволила себе слабость, поддалась искушению во сне и не сомневалась, что он об этом знает.

Мне хотелось успеть стереть ухмылку с его лица прежде, чем он заставит меня мучительно покраснеть от воспоминаний о снах.

Поэтому я выпрямила волосы и провела добрых полчаса в гардеробной, подбирая подходящее платье. Точь-в-точь как во сне не нашла, но примерно похожее — синее, из легкой ткани, длинное и без бретелек — подобрала. Замки сами отрегулировались и подогнали платье идеально по фигуре.

— Потрясающе, — улыбнулась Мирна. — Вам очень идет.

Она тоже собралась — как я поняла, горничная следовала за мной практически везде, если я не требовала обратного. Вспомнилось, как ловко Мирна вела флаер, управляла платформой и бесшумно появлялась, стоило только позвать.

— Скажи, а… в твои обязанности входит только прически мне делать? Или ты и охраной подрабатываешь?

— Все личные горничные высокопоставленных лиц проходят такую подготовку. Я не наемный убийца, но некие базовые навыки в меня вложили.

Что ж, примерно так я и думала. И даже обрадовалась, потому что вдруг поняла, что с этими традициями носить платья и высокие прически даже не смогу быстро убежать в случае чего. Все-таки аристократия во всех мирах одинакова — любят драгоценности, яркие наряды и боевую раскраску. Интересно, если я начну носить шорты и футболки (где бы их еще найти здесь), что обо мне скажут?

В сопровождении Мирны я направилась туда, откуда взлетал императорский флаер. Туда же садился корабль, привезший меня с Земли. Огромная площадка, защищенная едва заметным мерцающим куполом. Я не сразу его заметила, но несколько секунд вглядывалась в небо.

— А не возникнет вопросов, что Люк приехал с какой-то девушкой? — спросила я, пока мы шли к уже ожидающему флаеру.

— Для посещения императора музей закроют, а до него мы доберемся по подземным тоннелям. Никто и не узнает, что ластар Люк был не один.

— Подземным? — разочарованно протянула я. — А мне так хотелось посмотреть город…

— Поверьте, ластиар, — рассмеялась Мирна, — внизу тоже есть на что взглянуть.

Из-за флаера вышел Люк, одетый в уже знакомый мне светлый наряд с плащом. А вслед за императором выступил Фортем, и мое сердце пустилось в пляс. Я попыталась придать лицу бесстрастное выражение, но даже зеркальца рядом не было, чтобы узнать, удалось ли.

Сегодня мужчина был одет куда неформальнее — темно-серая куртка была расстегнута, и на поясе виднелась рукоять чего-то серебристого и явно опасного. Бластера какого-нибудь, подумалось мне.

Фортем взглянул на меня, и от этого взгляда щеки обожгло румянцем. Но я упрямо и холодно ему улыбнулась. По мере того как его взгляд скользил по моим волосам и одежде, ехидная усмешка сползала с лица.

Что ж, лорд-ксенофоб явно был удивлен моим внешним видом.

Хотя какой он ксенофоб? Он теперь ксенофил!

— Доброе утро, — произнесла я, — чудесное утро. Рада видеть.

— В самом деле? — Самообладание к Фортему быстро вернулось, и он усмехнулся. — Выглядите уставшей, моя принцесса.

— Неважно спала, — отмахнулась я. — Снилось что-то… странное.

— Кошмар? — участливо поинтересовался Люк.

— О нет, не беспокойся. Что-то чешуйчатое и холодное.

Фортем настойчиво пытался прожечь взглядом дырку в моей голове. Ничего, естественно, не получалось, и от не находившей выхода энергии лорд едва не дымился.

Люк помог мне забраться во флаер. Внутреннее убранство очень напоминало лимузин — я видела такие в кино. Разве что крыша и обе боковые стены были стеклянными. Я проглотила вопросы о безопасности — разве можно возить императора у всех на виду? Но вскоре поняла, почему был выбран такой транспорт.

— Для передвижений особо важных лиц есть сеть подземных тоннелей. Они же служат резервным убежищем для населения на случай катаклизмов и военных действий. Доберемся до музея по ним, а еще остановимся, чтобы показать тебе очень интересную вещь.

— Какую? — тут же заинтересовалась я.

Но Люк лишь загадочно улыбнулся.

Мирна села рядом с пилотом. Мы — в салоне, причем Люк уселся рядом и приобнял меня за плечи, а Фортем повернулся к нам боком, достал из внутреннего кармана куртки какой-то небольшой экран и углубился в изучение текста на нем. Лорд-начальник словно не замечал моего присутствия, и я поняла — обиделся на чешуйчатого и холодного.

— Сколько нам ехать?

— Около получаса.

Флаер мягко двинулся… вниз. К собственному удивлению, я обнаружила, что на площадке был люк, и вместо того, чтобы взмыть в воздух, мы начали опускаться. Ну да… логично, тоннели же подземные.

Фортем был поглощен чтением, Люк задумался, Мирна и вовсе сидела ко мне спиной. Рядом с теплым и преисполненным родственных чувств императором я вдруг начала клевать носом. За окнами была темнота тоннеля, а в кабине приятно пахло чем-то свежим. Я не заметила, как опустила голову на плечо Люку и с невероятным удовольствием задремала.

* * *

Когда Фортем понял, что уже в третий раз читает строчку и, кроме предлогов, ни слова не понимает, нахмурился. Бросил взгляд в сторону девчонки и почувствовал, как снова закипает. Виккерс сладко спала в объятиях Люка, и мужчина не мог до конца понять, были ли это просто дружеские объятия.

Впрочем, она хотя бы спала и не буравила его ненавидящим взглядом. Фортем мог не без удовольствия ее рассмотреть. Он словно добровольно соглашался на пытку — видеть ее в реальности, рядом, такой же, какой она была в его фантазии, перенесенной на чип, и не иметь возможности коснуться. Что-то подсказывало, что в реальности она не будет такой сговорчивой.

Нельзя сказать, что его удивила злость Паулины утром. Несмотря на то что во сне она получила (уж он-то убедился) бездну удовольствия, пропасть между ними была колоссальной. И пусть он дал ей шанс отказаться, пусть был готов вывести из сна в любой момент — она сама захотела развязки… но во сне сознание расслаблено, на него легко влиять. Программа вплетается в него, влияет на решения и мягко подталкивает к нужным — это основа обучающих чипов.

Поэтому приходилось признать, удовлетворение от заполученной принцессы было не то что неполным, а совсем мизерным.

По флаеру пронесся негромкий звук вызова. Люк извлек эмирт из кармана плаща и нахмурился.

— Болднер. Личный звонок. Аднар, могу я тебя попросить…

— М-м-м?

Фортем не сразу понял, что Люк просит подержать Паулину, пока он отсядет подальше, говорить с Кеном Болднером, министром обороны Канопуса. И в планы Фортема совершенно не входило служить грелкой для невыспавшейся самозванки! Пусть он и стал причиной ее недосыпа.

Но Люк умел просить давнего друга.

— Пожалуйста, Аднар, она так крепко уснула. Должно быть, адаптация проходит сложнее, чем я полагал. Всего несколько минут.

Вздохнув, Фортем убрал свой эмирт обратно в карман. Эти двое сведут его в могилу, и не факт, что там оставят в покое.

— В самом деле, Люк, она же не ребенок, — ворчал он, усаживаясь рядом с девицей.

Она почти ничего не весила, а светлая головка тут же уткнулась ему в шею, и кожи коснулось теплое дыхание. Удовлетворенный Люк отсел подальше, чтобы не мешать разговором ее сну. Оставил Фортема на съедение собственным мыслям, которые никак не хотели выстраиваться в хоть какое-то подобие порядка.

Что самое странное, она ему явно доверяла, ибо даже не проснулась, когда он ее обнял. Для девчонки, выросшей на улице и привыкшей спать чутко, это было поистине невероятно. Значит, как бы ни ненавидела она его, за защитой все равно придет. Немного, но утешало.

Через ненавязчивый аромат ее духов пробивался запах волос — шампуня, шоколада и чего-то еще, незнакомого. Фортем вдруг поймал себя на мысли, что кончиками пальцев выводит на ее плече замысловатый узор, словно повторяя татуировку, которую в его народе делали девушкам. Да… эта татуировка ей бы не понравилась. Не понравилась бы настолько, что даже страшно было представить, как выйдет из себя мисс Виккерс, если он подобное провернет. Взбесится… но все равно будет сгорать от каждого его прикосновения, потому что краска, смешанная с кровью дгнарна, навсегда остается в ней, привязывает к нему телом и не отпускает, покуда не привяжется душа.

Чем-то Паулина напоминала Фортему его самого. Давно, еще до прилета на Канопус, он так же, как и она, учился выживать на обломках мира. Разница была лишь в том, что у юной принцессы рушился лишь ее мир. За невидимой, но очень прочной стеной существовал и другой — полный достатка, сытости, роскоши и лоска. Девушка не могла в него пробиться, хотя, несомненно, смогла бы ему соответствовать. В мире Фортема не осталось ничего, кроме смерти.

Дгнарны исчезли с лица галактики и уже никогда не вернутся. Фортем проживет еще, может, сотню лет, а затем его раса станет легендой… а впрочем, скорее скупой строчкой в «Энциклопедии галактики».

Кожа на ощупь была теплой и нежной, удержаться от прикосновений было просто нереально. Он проводил пальцами по спине девушки, прислушиваясь к дыханию: жить все-таки хотелось. Если она проснется и обнаружит, что ее самым наглым образом изучают, мало не покажется никому.

Если бы только она сдалась… перестала делать глупости, спорить с ним и вынашивать в хорошенькой головке свои тайные планы. Фортем отчетливо видел настороженность Паулины и не сомневался, что она готова в любой момент разыграть свою карту, просто чтобы спастись. Не верила, что он сможет и вообще захочет ее защитить, если все пойдет прахом.

Глупая наивная девочка боялась совершенно не того. И похоже, придется рассказать ей о потенциальной опасности. Разговор с Тамиром — в этом Фортем был уверен — возымеет эффект, но все же неплохо было бы, чтобы Паулина и сама вела себя осмотрительнее. На что еще толкнет ее жажда противостояния с ним?

Флаер начал тормозить. Фортем узнал окрестности — Люк хотел показать сестре убежище. Что ж, зрелище захватывающее и наверняка удивительное для такой, как она.

Он не удержался и, прежде чем пришло время разбудить Паулину, скользнул ладонью по ее руке к шее, обрисовав контуры ключицы. Ему хотелось этого прикосновения, как бы ни пытался мужчина убедить себя в обратном. Во сне девчонка переживала все словно наяву, а вот он этого подобия реальности был начисто лишен.

— Если ваша рука сдвинется хоть на пару сантиметров, я откушу вам ухо, — неожиданно раздался сонный голос принцессы.

Фортем усмехнулся, но руку опустил.

— Как спалось, моя госпожа?

— Спалось бы лучше, если бы вы меня не лапали.

— Я всего лишь придерживал вас, моя принцесса. Во время полета, знаете ли, так трясло.

— Ну, если только вас от злости, лорд Фортем.

Отпихнув его куда сильнее, чем требовалось, Паулина, насупившись, села и потерла глаза. Люк все еще разговаривал с Болднером, хотя и заметил, что сестра проснулась.

— Где мы?

Она сосредоточенно вглядывалась в темноту за окном, но та оставалась неизменной.

— Скоро увидите, мисс Виккерс. Не стоит волноваться, мы уже близко.

— Просто не люблю темные пространства.

— Уверяю, вы в полной безопасности.

— Император тоже так думал, я полагаю.

В ее голосе послышался такой лед, что даже Фортема проняло. Он стиснул зубы — напоминание о собственной слабости ударило неожиданно и точно в цель. Правда, девчонка, похоже, сама напугалась того, что ляпнула, потому что на миг, на короткий миг, она заглянула ему в глаза со страхом и раскаянием:

— Извините… я не это имела в виду.

— Нет. Вы совершенно правы. Ваш отец полагал, что находится в абсолютной безопасности.

Император был уверен в том, что ему ничего не грозит. Уверен в Фортеме. Пожалуй, это была самая большая ошибка императора. И она же стала последней.

Флаер в последний раз вздрогнул и остановился, а Люк убрал погасший эмирт в карман.

— Хочу показать тебе нашу гордость, Паулина. Убежище.

* * *

До этого момента я и не подозревала, что можно себя так ненавидеть. Меня спасал лишь полумрак подземного тоннеля. Когда я выходила из флаера, принимала руку брата, чтобы спуститься на землю, лицо пылало.

Я злилась на слишком жестокие слова, вырвавшиеся случайно, ударившие туда, куда бить не стоило даже такого человека, как Аднар Фортем. Попрекать смертью друга Сашка бы точно не стала, какой бы сильной ни была ее ненависть.

Но еще досаднее было то, что слова вырвались реакцией на собственную глупость. Я никогда еще не спала вот так, в чьих-то теплых объятиях. Никому не было дела до моего сна, никто не обнимал меня, чтобы было удобнее. Я не сразу поняла, что Люка уже нет рядом, и собственная реакция напугала во сто крат сильнее, чем во сне.

— Паулина, ты в порядке?

Стало больше света, да и сам тоннель расширился. Я смогла рассмотреть вдоль стен что-то типа направляющих — они поблескивали в абсолютной темноте впереди. Немного удивляли отсутствие охраны и в целом некоторая небрежность организации тоннелей.

— Да, все хорошо.

— Вы с Аднаром не ладите, верно?

Я инстинктивно оглянулась на Фортема, но он задержался во флаере, а мы с Люком, неизвестным мне пилотом и Мирной медленно брели вперед.

— Мы просто очень разные. И я не слишком соответствую образу настоящей принцессы.

— Глупости. Ты очень быстро учишься. Честно сказать, я ожидал, что тебя придется долго обучать, но ты поразительно хорошо воспитана…

Он запнулся, но я улыбнулась, чувствуя, как тиски немного ослабли.

— Для беспризорницы, я поняла. Мне не хочется мешать тебе и вообще кому-либо своим присутствием. Но все равно я, кажется, постоянно делаю ошибки.

— Воспринимай их как путь к совершенству. И я все-таки надеюсь, вы поладите с Аднаром. Несмотря на внешнюю суровость, он хороший друг. Я был бы рад, если бы двое моих самых близких людей стали близкими и друг для друга.

Я опасливо покосилась на братика. Это сейчас мне намекнули на то, о чем я подумала?

— В общем, не ссорьтесь, — резюмировал Люк.

Я проглотила детское и обиженное «он первый начал!» и вспомнила, что вроде бы сама его первая немного побила. Не сказать, чтобы внушительной фигуре лорда-ксенофоба от моих ударов хоть что-то сделалось, но сам факт-то был.

Мы вдруг вышли на залитое светом пространство, и все посторонние мысли моментально выветрились из головы. Открыв рот, я смотрела на огромную… пещеру? Да, пожалуй, это была пещера, но ее размеры просто поражали. Мы словно оказались на каком-то холме, а внизу распростерлись лес, небольшое озерцо. Вдалеке я рассмотрела какие-то строения, а еще слышались стрекот насекомых и пение птиц. Чтобы понять, откуда в пещере солнечный свет, я даже задрала голову, но увидела лишь каменный свод, высоко-высоко.

— Нравится? — не без гордости поинтересовался император.

— Впечатлена. А что это?

— Уникальный в галактике проект. Подземное убежище на случай глобальных катаклизмов и войн. Совершенно замкнутая экосистема, мы ее лишь поддерживаем. Потенциально может обеспечить выживаемость в течение трех-четырех сотен лет.

— Первую сотню, — нас догнал Фортем и бесшумно подкрался сзади, — можно протянуть на запасах со складов, а дальше разбиваем огороды и бьем друг друга лопатами. Правда, автоматическими, но все же.

— Вся инфраструктура уже проложена и готова к использованию. Не современный мегаполис, конечно, но зато надежно.

— Уже? — По коже пробежал холодок. — Канопус ведет с кем-то войны?

— Нет, однако и у нас есть внешние враги. К тому же перед природой любые технологии бессильны.

— Зато они сильны перед внутренней политикой, — хмыкнул Фортем. — Счастливый народ, зная, что в случае глобальной заварушки его уведут в благоустроенную пещерку, организует нашему императору вершину рейтинга.

— Не слушай его, Паулина. Я действительно не хочу, чтобы перед опасностью мы были беззащитны. Убежище способно вместить все население в случае чего. Хотя я надеюсь, мы никогда его не используем.

— Не при нашей жизни, уж точно, — хмыкнул Фортем. — Запоминайте, мисс Виккерс, хорошенько запоминайте все до последнего слова.

— Зачем? — спросила я.

— Затем, что вы теперь принцесса. И в случае войны смотреть будут на вас. Куда махнете — туда и побегут. Махнете в убежище — спасутся…

— Махну сто грамм, в атаку пойдем, — закончила я.

К собственному удивлению, Фортем только хмыкнул. Мы еще немного постояли, дыша удивительно свежим лесным воздухом, а потом Люк взял меня за руку и повел обратно во флаер. Сонливость и усталость почти ушли, и теперь я была готова выдержать дорогу до музея без того, чтобы уснуть на чьем-нибудь теплом плече.

Мы вынырнули из тоннеля прямо перед музеем, так что я толком не успела посмотреть город. А ведь Люк обещал экскурсию. Впрочем, чудом было уже то, что он выбрался в середине дня со мной на эту прогулку.

Фортем первый выскочил из флаера и, несмотря на наличие охраны, осмотрелся. А потом подал мне руку, и ничего не оставалось, как принять. Я избегала смотреть ему в глаза, отчасти потому, что было стыдно, отчасти потому, что все еще злилась. Как эти два чувства умещались в одной головушке — вопрос, требующий тщательного рассмотрения.

Я ждала… какой-то экскурсии или гида, но в том же составе мы прошли внутрь огромного куполообразного здания. С дворцового балкона оно смотрелось величественно и красиво, и вот теперь я получила шанс побывать в нем самой.

Из холла лестница подняла нас на второй этаж, где располагался собственно сам музей. В школе нас водили по музеям, один раз даже вывозили на три дня в соседний город, чтобы мы культурно просветились. Но то, что я видела там, разительно отличалось от представленного здесь.

— А… где все? — Я удивленно рассматривала идеально белые пустые стены.

— Идем сюда, к началу, — улыбнулся Люк. — Аднар, можем мы рассчитывать на твои комментарии?

— Когда ты начнешь брать меня развлекаться просто потому, что я хороший?

— Угощу тебя обедом. И если расскажешь интересно, попрошу Паулину составить тебе компанию за ужином.

Мы дружно сделали кислые морды, и этот момент обоюдного нежелания даже как-то сплотил. Хотя внутри шевельнулась обида — раз не хочет ужинать, чего тогда приставал? Воистину мужчины ругают женскую логику лишь потому, что для их логики даже названия не придумали.

Вдруг погас свет. Прежде чем глаза привыкли к темноте, я успела испугаться и лишь чудом не вцепилась в чью-нибудь руку. Хотя почему чудом? Единственное, что мне помешало, — мысль, что рука-то может принадлежать Фортему. А ему только дай повод.

Затем свет вернулся, но как-то странно. Посреди комнаты появилась огромная голограмма звезд, планет и созвездий. Как огромный планетарий, но не на купольном экране, а в пространстве. Когда Фортем заговорил, я вздрогнула, не ожидая в этом бесконечном космическом пространстве услышать что-то привычное.

— Карта галактики. Обитаемой ее части. И кусочек Магеллановых Облаков, но они изучены мало. Полеты к ним только начинаются, и пока что по большей части все отчеты о миссиях выглядят как «Ура! Мы долетели». Вот Канопус. Вас, принцесса, на голограмме не видно, но если будете много кушать, внесем вас в реестр.

— Аднар! — возмутился Люк.

— Да я просто шучу, чего ты такой нежный? Даже сестренка вон не обиделась, а ты взъелся.

— Я просто точу лопату, — мрачно подала голос я.

Хотя я и впрямь не обиделась — интерактивная карта галактики занимала меня куда больше остроумия Фортема. Украдкой я потрогала ближайшую планету — на ощупь она была, конечно, не плотной, но все же словно сотканной из дыма или какого-то газа.

— Это ты сейчас облапала Бетельгейзе, — хмыкнул Фортем.

Он что, в темноте лучше людей видит?!

— В общем, все обитаемые системы очень похожи на ваши государства. Есть колонии, есть маленькие самостоятельные системы. Есть гиганты — самые развитые и многочисленные. Такие, как Канопус и Денеб. Во главе обеих систем стоят императоры, но Денеб тем не менее косвенно подчиняется Канопусу.

— В обмен на защиту, — сказал Люк. — У них очень долгое время были внутренние разногласия, и это вылилось в серьезную войну. Мы выступаем как миротворцы и соответственно контролируем сектор.

— Остальные системы — или колонии, или небольшие независимые образования, которых мы особо не трогаем.

Ну прямо почти как на Земле… интересно, Канопус и впрямь такой святой, как рассказывает Фортем?

Рептилоид словно не только видел в темноте, но и умел читать мысли.

— Мы не воюем, ваше высочество. Незачем. Все войны ведутся или за ресурсы, или за идеи. Идея у нас одна — хотим хорошо жить, а ресурсов в галактике столько, что хватит на миллиарды лет. Поэтому не стоит сравнивать обитаемую галактику с… дикими мирами.

— Такими, как Земля?

— Дело не в том, что ваша система плохая, — сказал Люк. — Но человечество развивается разными темпами.

— Помимо обитаемых и развитых систем, которые сотрудничают с Канопусом, — продолжал Фортем, — есть миры, еще не покорившие космос и не достигшие нашего уровня развития. Система Солнца именно такая. Пройдут сотни лет, прежде чем ваши планеты смогут войти в наш альянс.

— Планета, — поправила я. — Земля — единственная обитаема.

— Вот об этом я и говорю. — Мужчина хмыкнул. — Дальше собственной орбиты вы пока заглянуть не можете.

— А почему вы не подтолкнете? — спросила я. — Поможете с развитием, дадите технологии.

— Когда-нибудь, — в голосе ксенофила появились мечтательные нотки, — вы, моя принцесса, выйдете замуж, съедете из дворца и родите ребенка. Вот тогда я приду к нему, скажем, на пятый день рождения, суну в руки инструкцию и потребую, чтобы он с ее помощью собрал мне антиграв.

— Но ведь это другое. Можно не выдавать технологии, а научить. Помочь решить возникающие проблемы. Всем же будет проще и быстрее?

— К сожалению, не всем. Представь, что ты дала маленькому ребенку нож. Причем не просто дала, но и научила, как наносить удары. Возможно, даже пояснила, что ножом нельзя убивать других, но… какова вероятность, что ребенок покалечится сам или покалечит других?

— Люди же не дети, — насупилась я.

И так вдруг стало обидно за родную Землю. Ну да, мы порой делаем странные вещи и не всегда разумно поступаем. Но неужели в мире будущего все совершенно безгрешны? Не совершают ошибок, не поддаются инстинктам. Да взять того же Фортема, разве он идеален?

— Не дети, — согласился неидеальный Фортем. — Однако любое достижение должно быть соразмерно развитию. Дай сейчас Земле наши технологии — и она просто будет к ним не готова. Мы получим не стабильно развивающийся мир, а очаг конфликтов и, по сути, потерянную для сообщества планету. Так что дадим возможность диким мирам дойти до нас своим путем.

Тут мне захотелось его немного поддразнить.

— А где гарантия, что какая-нибудь суперразвитая цивилизация не думает так же о вас? Эдакая галактическая матрешка.

— Если бы был высший разум, он бы не допустил нашей встречи, — так жалобно и трагично вздохнул мужчина, что я сначала посочувствовала, а потом осознала и возмущенно засопела.

Люк, кажется, изо всех сил старался над нами не смеяться.

— Расскажи ей про концепцию, — попросил он.

— Я сейчас обижусь, и экскурсию продолжишь сам, — предупредил Фортем. — Дай по порядку расскажу. Вообще, хватит меня сбивать, как дети малые!

Тут уже фыркнули мы оба, совсем не по-императорски. За короткую прогулку я испытала целую гамму ранее неведомых чувств. Я впервые спала на чьем-то плече, впервые спустилась под землю, впервые увидела что-то по-настоящему красивое — подземную пещеру. Впервые слушала о звездах, которых даже не знала. Впервые стояла и глупо дурачилась рядом с братом. Поразительно, сколько нового еще таил в себе этот мир.

— Так вот, примем, что мы все-таки самые умненькие в галактике, ладно, ластиар? — поинтересовался Фортем. — И мы решаем — с Галактическим советом, конечно, — кто войдет в наш славный альянс. Мы не отбираем миры и не устанавливаем там свою власть, мы просто принимаем их в союз или нет. Для регулирования этого чудесного процесса существует концепция невмешательства.

— Мы обязуемся давать мирам возможность развиваться самим, только направляя их, — пояснил Люк.

— Вот почему вашей Земле не дают новые технологии — мы и так слишком многое вам навязали. Смотри.

Большинство звезд в зале вдруг пропали, гореть остались только несколько десятков. Карта увеличилась, и теперь были видны даже планеты и спутники.

— На сегодняшний момент одобренных миров существует восемнадцать, включая твою Землю, — сказал Фортем. — Это планеты, которые достигли некоторого уровня прогресса в медицине, науке и так далее. Из восемнадцати миров орбиты достигли пять, эти пять — ближайшие кандидаты на вхождение в альянс. Но им понадобится не меньше сотни лет, чтобы сообразить, в какую сторону лететь. Итак, как все это происходит.

Теперь комната стала большой голограммой, иллюстрирующей слова Фортема. Его голос звучал словно издалека, казался нереальным. А может, я так зачарованно наблюдала за разворачивающимся на глазах действом, что почти отключилась.

— Постоянно идет разведка. За те сотни лет, что мы осваиваем космос, мы не изучили и половины галактики. Мы разведываем новые миры, ищем на них жизнь и оцениваем перспективу. Если жизнь неразумная — планета вносится в каталог как перспективная для колонизации. Если жизнь разумна, но недостаточно развита, мы наблюдаем и направляем, чтобы вхождение в альянс было безболезненным.

— Это как? — не поняла я.

— Нюансов очень много. Во-первых, мы контролируем медицину, осторожно направляем в нужную сторону и делаем своеобразные прививки, чтобы при встрече никакая таинственная болезнь не сразила ни одну из сторон. Мы должны быть уверены, что в новом мире нет микробов, убивающих все живое.

— Ага, я в «Чужом» таких видела, — совершенно не к месту ляпнула я.

Мне показалось, в темноте сверкнули зубы Фортема. Меня не убили лишь потому, что на глазах императора было как-то неловко. Пришлось покаяться:

— Молчу-молчу.

— Контролируем оружие. Не вмешиваемся, но все тщательно анализируем и создаем защиту. Просто на всякий случай. Ну и приводим некие понятия к единой системе. Чтобы, если мы говорили об отрезках времени, мы могли понять друг друга. О расстояниях — аналогично. Нужна система, которая позволит нам общаться. Чтобы Земля была Землей и у нас, и у вас.

— И как вы это делаете?

— Над концепцией работают миллиарды самых разных существ. Многие отправляются жить в дикие миры. Исследователи считают высшей наградой возможность писать диссертации на планете вне альянса.

— А если до них доберется какая-нибудь инквизиция?

Мне показалось, или Фортем даже стушевался?

— Всякое бывает, — дипломатично отмахнулся он. — Исследование космоса — опасное занятие. Некоторые платят жизнью. В общем, благодаря концепции у нас с новыми членами альянса более-менее выстраивается понимание. По крайней мере, когда мы говорим: «Я лечу на Шератан», — мы все летим на Шератан, а не кидаемся врассыпную.

— А если на планете уже напридумывали своих мер, названий и оружия? Что вы делаете тогда?

— Страдаем, — хмыкнул Фортем. — Дружно. На то, чтобы разработать единую систему с другими расами, порой уходят десятки лет. Это ж надо все карты привести в порядок, навигации соединить, всякие правила изучить. В общем, мы не любим тех, кто приходит уже умненький. Некоторые даже пытаются стрелять в нас какой-то гадостью. Но тут уж все просто — кто к нам с чем и для чего, тот от того и «того».

— Не слушай его, Паулина, в основном мы стараемся мирно жить со всеми соседями, — вздохнул Люк. — Но порой различия слишком сильны, чтобы договориться. На самом деле я надеялся, что когда ты все изучишь, возьмешь на себя контроль над концепцией.

— Я?!

— Ну да, ты ведь с Земли. Ты лучше многих понимаешь, в какую сторону нам развивать сотрудничество.

— Увы, но я не лучший представитель своего народа. И вряд ли вообще смогу в этом разобраться. Я и сейчас-то не уверена, что смогу уложить все это в голове.

— Ничего. — Люк ободряюще погладил меня по голове. — Постепенно, с помощью чипов, лекций Аднара и книг ты все поймешь.

Чипы, лекции Аднара… книги тоже Фортем написал?!

Голограмма вдруг зарябила, словно сигнал был нечеткий. Интуитивно — за годы бродяжничества я с легкостью реагировала на смену обстановки — почувствовала, как напряглись Фортем и Люк. Планеты, миры и звездные корабли исчезли, оставив совершенную тьму. Лишь вдалеке осталась одна иллюзия — корабль, подходящий к какой-то планете.

— Аднар, это то, о чем я думаю?

— Боюсь, что так, — мрачно отозвался Фортем. — Я устрою каждому, кто здесь работает, персональный ад.

Я до полусмерти перепугалась его тона. Мужчина говорил сквозь зубы, едва сдерживая неконтролируемую ярость. Нет, и все же он меня не ненавидел, потому что никогда еще, даже в самые пики наших ссор, он не смотрел с такой яростью.

Он двинулся было прочь, но был остановлен Люком:

— Нет, не нужно. Я хочу посмотреть, и для Паулины это важно.

— Не сейчас же, Люк!

— Сейчас, — тихо, но твердо ответил император. — Хватит уже бегать.

Потом пояснил для меня:

— Эту часть выставки начали готовить совсем недавно, она о звездной лихорадке.

И о том, как погибли император со старшим сыном. Я почти перестала дышать, наблюдая, как корабль подходит к Террестрису. Электронный женский голос монотонно произносил:

— Омега-3, разрешения на посадку нет. Омега-3, ожидайте.

Но корабль, невзирая на приказы диспетчера, неумолимо снижался.

— Мы поняли, что что-то не так, и дистанционно увели его на отдаленную площадку, — бесцветным голосом продолжил Фортем.

На борт поднимались люди в защитных костюмах, увешанные множеством приборов. Я недоумевала — как с такой подготовкой, с такой осторожностью они позволили заразиться императору?

— Члены экипажа были уже мертвы.

Я с ужасом рассматривала состояние корабля. Складывалось ощущение, что его громили намеренно. Уничтожали: сжигали, рвали, обливали и мяли все, до чего дотягивались руки.

— Один из последних симптомов: агрессивность и приступы ярости. Экипаж, зараженный лихорадкой, уничтожал все. Не уцелели ни бортовые журналы, ни резервные копии. Чистый лист, ведомый только аварийным автопилотом.

Я проглотила подозрения, понимая, что и Люку, и Фортему нелегко об этом вспоминать. Но черт подери, как все складно выходило!

Корабль, зараженный смертельной болезнью, направляется прямо к Канопусу. Сведений о том, где он был, — нет. Журналов — нет. Удивительно удобный симптом болезни. А автопилот привел эту биологическую бомбу прямо к императорским воротам.

— Несмотря на защиту, вскоре заразились все, кто принимал участие в осмотре корабля.

Голограмма перенесла нас в помещение, напоминающее госпиталь. В закрытых боксах лежали самые разные существа — люди, темнокожие высокие существа, которые охраняли нас с Фортемом в полете, и другие, ранее не виданные мной расы. Их всех объединял лишь один симптом — руки, усыпанные странными, сверкающими даже в дневном свете кристаллами.

— Поэтому болезнь назвали звездной лихорадкой. Первый явный симптом — подобные кристаллы, появляющиеся на коже. Обычно мелкие, не поддающиеся нашим анализам, но очень яркие, отлично видимые в темноте. Через неделю после заражения больной на сутки становился агрессивным, а затем умирал.

— Как она передается? — все же решилась спросить я.

— Точно не по воздуху. Возможно — через прикосновения. Заболевших было много, и мы так и не смогли установить способ передачи. Это первый в истории галактики случай, когда мы оказались бессильны перед опасностью.

Слова Фортема повисли в тяжелой тишине. А голограмма демонстрировала образы тех, кто погиб во время эпидемии. Эту череду рас, лиц и званий завершали две голограммы. Улыбчивые светловолосые мужчины — император и старший сын. И снова я смотрела в Сашкины глаза, и снова чувствовала себя виноватой за этот маскарад. Но теперь уже поняла окончательно — назад дороги нет.

А ведь могло случиться, что Сашка погибла не случайно. Только вспомнить, как Фортем тащил меня чуть ли не на плече прочь из того старого дома.

Я поежилась, показалось, что из темноты музея за нами кто-то наблюдал. К счастью, Люк тяжело вздохнул и сказал:

— Что было, то было. Постараемся не повторять ошибок прошлого. Предлагаю отправиться пообедать, что-то я проголодался. Не волнуйся, Паулина, Аднар расскажет тебе еще много интересного на занятиях.

В этом-то я не сомневалась.

Свет загорался медленно, давая возможность привыкнуть, но я все равно щурилась. К счастью и вопреки опасениям, Люк почти не выглядел расстроенным. Фортем, правда, явно переваривал мечту закопать того, кто эту трансляцию включил, но тоже решил не портить императору прогулку.

— Ну, — Люк повернулся ко мне, — как тебе? Это, конечно, не все, что могут показать в музее. Если хочешь, сможешь сюда приходить после бала и официального представления тебя.

— Интересно, — согласилась я. — Было бы здорово.

— Значит, ужин состоится. Аднар, ты слышал? Сестра признала твой талант преподавателя. Аднар?

— Я размышляю, на чем тут можно повеситься, — флегматично отозвался тот.

— На ремне! — подсказала я.

И неизвестно, чем бы эта перепалка закончилась, если бы Люк не потащил меня наверх.

— Идем, с такой высоты ты город еще не видела.

Фортем вдруг хмыкнул, и сделал это как-то слишком многозначительно. Я покраснела с ног до головы, ведь во время вылазки с Тамиром мы лазили на колесо.

Но все же одно дело — смотреть на город из небольшой кабинки, а другое — стоять на огромной панорамной площадке, под прозрачным куполом. Все вокруг было белоснежным, светящимся от чистоты. И от этого пространство казалось еще больше. В самом центре площадки стоял столик, накрытый на три персоны, но я долго бродила по кругу, рассматривая причудливую архитектуру Альсахла.

— Все такое светлое. И много зелени.

— Да, у нас много звездного света, даже ночи не слишком темные. И климат мягкий, приятный — выращивать парки очень легко.

— А зима у вас есть?

— Очень быстрая и легкая. Но в части города мы делаем ее искусственно, чтобы все желающие могли насладиться снегом. Вообще сезонность Террестриса очень долго корректировалась искусственно. Так что жить здесь комфортно почти всем расам, есть даже район для жителей с планет, где температура среды выше нашей в десятки раз. Но туда, конечно, без защиты не пропустят.

— Обалдеть. Мне кажется, я никогда не узнаю все о вашем мире.

— Всего я и сам не знаю, — вздохнул Люк. — Но хотел бы.

— Мне жаль твою семью. Вы обязательно найдете средство от лихорадки.

— У нас нет выбора, Паулина. Или найдем, или кто знает, к чему все это приведет. Не расстраивайся от увиденного. Это наша история, и что ж теперь поделаешь. Мне еще предстоит уговаривать Аднара не убивать того, кто включил эту часть.

— А ты не думаешь, что это было сделано специально? — задала я вопрос, который вертелся в голове с самого начала показа.

— Зачем? Подобные попытки вывести меня из равновесия довольно бессмысленны. Не стоит искать заговоры там, где их нет. Человеческая ошибка — всегда самый вероятный вариант.

Я покосилась на Люка, чтобы понять, шутит он или всерьез считает, что рядом с императором заговоры маловероятны. Ну, или не хочет пугать меня, что тоже вариант. Ладно, пусть с этим разбирается Фортем, ему наверняка еще и зарплату платят.

Мы сели за стол, и я вдруг поняла, что с нами нет Мирны и пилота.

— Ждут снаружи, — пояснил Люк.

— А они не обедают?

— Пообедают после работы, это их обязанность — организовывать свои приемы пищи тогда, когда не нужно никого сопровождать.

— А охрана?

— А охрану, — подал голос Фортем, — ты не увидишь. И это показатель ее профпригодности. Если кого заметишь, тыкай пальцем, я всех переувольняю, будут в зоопарке енотов охранять.

— У вас есть еноты в зоопарке?

— Ага, с Земли привезли.

— Хочу в зоопарк! — немедленно отреагировала я. — Пожалуйста!

Фортем усмехнулся и как-то подозрительно положил мне в тарелку тост.

— Смотрите-ка, принцесса так быстро выучила слово «хочу».

Люк закатил глаза, но уже как-то обреченно и привычно.

— Конечно, ты сможешь поехать в зоопарк. Однако хочу попросить тебя делать все это после праздника. На празднике я представлю тебя официально, трансляция будет идти по всему Альсахлу. И после ты сможешь полноправно передвигаться по городу. То есть ты можешь и сейчас, но согласись, если зоопарк перекроют для никому не известной девушки — это вызовет вопросы.

Он говорил что-то еще, а мне вдруг тост в горло не полез. Вот нельзя брать еду из рук Фортема, вечно она в ненужный момент не пролазит.

— Т-трансляция? — наконец удалось просипеть мне.

— Да, многие захотят увидеть бал во дворце.

— А если я провалюсь?

— Если? — хмыкнул Фортем.

Тут я уже не выдержала и демонстративно передвинула стул так, чтобы смотреть прямо на Люка и к Фортему сидеть чуть ли не спиной. И хотя сразу же поняла свою ошибку — таких, как он, в тылу оставлять нельзя, гордо насупилась. Если насупиться вообще можно было гордо.

— Знаешь, Аднар, Паулине девятнадцать, и я рад, когда она дурачится и шутит. А вот тебе лет-то побольше будет. Я чувствую себя ребенком, которого не берут в игру. Может, расскажете, что у вас происходит?

— Ничего, — хором и, пожалуй, слишком поспешно ответили мы.

— Поразительное единодушие, — хмыкнул Люк. — Что касается праздника, то не волнуйся, ты хорошо держишься, ослепительно красива, а большего для того, чтобы произвести первое впечатление, не нужно. Я буду рядом и помогу, а кое-какие мелочи тебе расскажет Мирна вечером. И еще подбери себе наряд. Я дал распоряжение Мирне подобрать несколько по-настоящему шикарных вариантов. Представительницы прекрасного пола не будут скромничать.

— Представители, впрочем, тоже, — хмыкнул ксенофил.

Новость о том, что мой первый публичный позор будут транслировать по всей планете, окончательно добила. До сих пор все было похоже на сказку про Золушку — кареты, дворец, прекрасные наряды. Фея-крестная, впрочем, оказалась на редкость мужиковата и со странной щетиной, но кто знает, как волшебство действует на организм, в самом-то деле. А теперь предстояло окунуться в какую-то другую сказку, где на тебя, как в реалити-шоу, смотрят миллионы существ. И потом еще обсуждают…

Я часто была невидимкой. Для отца, для воспитателей, для толп обеспеченных и благополучных людей, которые проходили мимо меня на работу, домой или в шикарный ресторан. А теперь из невидимки придется превращаться в одну из самых заметных фигур в мире.

Обед, несмотря на экзотичность — я до сих пор не привыкла к их продуктам — и вкус, не принес особого удовольствия. До бала оставался день, и хоть Люк был уверен, что я справлюсь, мандраж уже начал подкрадываться.

Что, если меня спросят о чем-то непонятном? А если о моем прошлом, не могу же я признаться, что жила на улице!

Люк бы наверняка ответил на эти вопросы, но мне не хотелось слушать очередные язвительные замечания лорда. Поэтому я молчала, обдумывая тактику, рассеянно водила вилкой по тарелке и вполуха слушала, о чем говорят Люк с Фортемом. Ни о чем интересном они не говорили — кто-то из министров уходил на пенсию и надо было искать ему замену.

А потом незаметно время, выделенное Люком на прогулку, подошло к концу.

— Мне бы хотелось проводить так больше времени, — вздохнул он, когда мы прощались уже во дворце, — но я все еще не могу разобраться в некоторых делах отца.

— Я понимаю. Спасибо за прогулку, было очень интересно. Пойду выбирать платье и готовиться к балу.

— Ты чудо. — Люк совсем не официально улыбнулся и чмокнул меня в лоб.

Фортем едва заметно скривился, и, когда брат отвернулся, я показала ксенофилу язык. А потом быстро убежала с Мирной — под предлогом немедленной жажды рассматривать наряды. В воздухе повисло нереализованное убийство новоиспеченной принцессы.