Школа темных. Ангел шторма

Ольга Пашнина, 2020

Сначала я была изгоем, а теперь стала самой популярной адепткой Высшей Школы темных. Почти что темной королевой. Но стала ли я от этого счастливее? Нет. Учеба отнимает все силы, магия растет с каждым днем, а страх перед темным богом изматывает. Кейман Крост, директор школы и мой опекун, совсем не жаждет раскрыть тайны прошлого моей души. И где искать выход? В любви? В ненависти? Какое будущее меня ждет? Чем придется за него заплатить и буду ли я готова к таким жертвам?

Глава 2

Школа, школа, я скучала…

О, этот запах новых знаний и горелого дерева. Хотя нет… просто горелого дерева, знаниями во внутреннем дворе и не пахло, зато печально догорал стул, в котором мы с Кейманом опознали один из предметов мебели комнат отдыха. Вокруг, конечно, никого не было, но если всмотреться в окна второго этажа, то можно было увидеть кучку любопытных глаз.

— Н-да. Отпуск кончился, — мрачно хмыкнул директор. — Добро пожаловать в ад.

— Да ладно, не такие уж мы и плохие. Просто своеобразные.

— К слову, о своеобразии. Давай-ка я напомню тебе правила. Не прогуливать. Не филонить. Не дерзить магистрам. Контролировать магию. Не использовать магию для сведения личных счетов. Не нарушать правила. Не сбегать из школы. Не скрывать от меня важную информацию. Не…

— Э, хватит, хватит! У меня пальцы на руках закончились. Я поняла, буду самой прилежной адепткой на свете.

— Долго?

— Что долго?

— Я хоть до кабинета успею дойти?

— Тебе бы все издеваться.

— Я бы не издевался, если бы вы не давали повода. Нужно напоминать, что при других адептах я все еще магистр Крост?

— Не волнуйся. Я не буду называть тебя Кейманом, посреди пары выпытывать правду о бурном прошлом моего второго я, обзываться на Ясперу драной козой и…

— Ты называла Ясперу драной козой?

— Пока нет, но очень хотелось, — призналась я.

— Боги, Шторм…

— Ты сейчас к кому обращаешься?

— К себе! — Кейман почти рыкнул, впрочем, как-то беззлобно. — И ты еще спрашиваешь, почему тебе ничего не рассказывают. Да вот поэтому! Все, сгинь с глаз моих!

— Нет, погоди, а Рианнон? Что ты ей сказал про Акориона? Он очень странно себя вел.

— Да ничего. — Кейман пожал плечами. — Сказал, что господин Даркхолд разделяет взгляды ее племянничка и чтобы впредь, прежде чем подвергать жизни моих адептов опасности, советовалась со мной. Она прониклась. Много рыдала, правда, больше потому, что накрылся показ с твоим участием.

— А он накрылся, да?

Я не то чтобы была фанаткой подиума, но, если уж быть честной, за эту работу хорошо платили. Лучше, чем Аннабет за разнос кружек с пивом в таверне. Терять работу было жалко. С другой стороны, а что придет в голову Акориону, если во Флеймгорде анонсируют показ со мной в главной роли? Об этом страшно думать.

— Если я найду время, чтобы обеспечить безопасность — то не накрылся. Но ничего не обещаю, без моего присутствия никакой щит не сработает. А я пока не знаю, будет ли время зимой. Но лучше, чтобы никто не рассчитывал — тогда внезапно свалившаяся радость будет… гм… радостнее. Но если хочешь правду, то мне интересно, зачем тебя продвигает Уотерторн. Очень интересно.

— Меня продвигает Уотерторн?!

— Да. Это он финансирует новую коллекцию Найтингрин и твой контракт.

— И вы ему позволили?

— Я что, зверь — лишать тебя зарплаты? К тому же мне очень интересно, какая у него выгода. Учитывая, что он держит это в секрете.

— Вы… ты… нельзя использовать меня, чтобы добраться до Уотерторна! И вообще… кто бы говорил про игры. Акорион по сравнению с тобой — пятилетка с ведерком в песочнице.

— Сурово. Но справедливо. Все, Шторм, развлекайся в рамках устава. А я пошел искать истребителя антикварной мебели.

— Вы же поменяли мебель зимой.

— А в отчете напишем — антикварной, — хмыкнул Кейман и был таков.

Я брела по коридорам школы, наслаждаясь возвращением. К собственному удивлению, действительно наслаждаясь: несмотря на то, что здесь со мной происходили далеко не всегда хорошие вещи, школа как-то незаметно стала домом. Особняк Кеймана воспринимался гостиницей, дом, что снимала Рианнон на Силбрисе, — тем более. А здесь меня ждала родная комната… с новой люстрой.

Сейчас разберу вещи, составлю список покупок, потом приберусь немного и полетаю, если тренер Вингорд разрешит и откроет спортзал. Вечером с работы вернется Аннабет, и мы немного погуляем, обсудим каникулы, подарю ей целую кучу сувениров с Силбриса. Занятия начнутся только через неделю, а значит, у меня есть куча времени, чтобы прийти в себя после встречи с Акорионом и настроиться на учебу.

— Шторм! — услышала я, когда уже почти взялась за дверь, ведущую в жилое крыло. — Погоди! Деллин!

Парень, что почти бегом несся по лестнице, был мне не знаком. Точнее, я замечала его пару раз среди водников, но даже не знала его имени. Симпатичный, длинноволосый, с косой — любая девчонка позавидует, — но при этом спортивный и с удивительными глазами бирюзового цвета. Никогда таких не видела, даже рот открыла.

— Привет, — улыбнулся он.

— Привет, — несколько настороженно ответила я. — Чем могу помочь?

— Хотел поздороваться. И вообще… позвать тебя куда-нибудь.

— Куда?

Боги, я — самая тупая адептка на свете! И если до пенсии я не успею выйти замуж и мой род прервется, это будет не личная трагедия, а этап эволюции.

— В город. Поужинать, сходить на танцы. Пока учеба не началась. Что скажешь?

— Я… э-э-э…

— Вот! Я все достал, — просиял парень, извлек из внутреннего кармана пиджака сложенные вдвое листы и протянул мне. — Как просила.

Что именно я просила у совершенно незнакомого водника, не знаю, но на всякий случай развернула листы и вчиталась.

«Я, Бастиан ди Файр, глава дома огня и адепт четвертого курса факультета огня Высшей Школы Темных, милостиво дозволяю адепту третьего курса факультета воды Высшей Школы Темных Габриэлу Сайзерону пригласить на свидание и осуществить действия романтического характера по отношению к адептке второго курса факультета темной магии Высшей Школы Темных Деллин Шторм…».

— Это что, шутка? — Я вскинула голову, раздумывая, внять ли просьбам Кеймана и не устраивать драку в первый же день в школе и, как полагается уверенной в себе девушке, посмеяться.

— Нет! — горячо заверил Габриэл. — Просто… ну, мы с парнями говорили о тебе, я сказал, что ты мне нравишься. Ты в прошлом году отшила Сандера и сказала, чтобы он принес письменное разрешение от Бастиана. Я подумал, тебя это развеселит. Я тебя обидел?

— Нет, — фыркнула я с изрядной долей облегчения. — И что, ди Файр всерьез это писал?

— Ну… он пытался послать меня, но я умею быть очень настойчивым. К тому же я хоть и не огненный король, но мой отец в Совете Магов, так что… сходим куда-нибудь?

— Ладно. Давай.

— Завтра? В шесть вечера, скажем? Встретимся у ворот. Поужинаем где-нибудь, а потом посмотрим на шоу фонтанов. В этом году оно нереально красивое! Договорились… я побежал на тренировку. Кстати…

Габриэл усмехнулся.

— Подпишешь один экземплярчик разрешения? Верну ди Файру, а то он что-то слишком счастливый ходит.

Во мне все же жила неуверенная в себе девочка, которую ни разу не звали на свидание. И сейчас у этой девочки отключился мозг вместе с засевшими в нем словами Акориона. Только когда довольный Габриэл ушел, сжимая в руке подписанный мной с особым удовольствием листок, в голове всплыл голос из кошмаров.

Если узнаю, что ты с кем-то… бойня в школе покажется тебе возней в песочнице по сравнению с тем, что я сделаю.

Черт! Ненавижу этот мир.

Пришлось отложить распаковку вещей, развернуться и направиться к Кейману. Когда я, постучав, вошла, он как раз насыпал сахар в большую чашку с кофе.

— У меня проблема, — выпалила я.

Кейман замер над чашкой и стоял так, наверное, с минуту. Решал: то ли еще сахарку добавить, то ли меня убить.

— Я даже отпить не успел!

— Меня пригласили на свидание.

— Да, это действительно проблема. Хочешь, чтобы я набил ему морду?

— Я хочу сходить на свидание.

— Ты хочешь сходить на свидание, тебя на него пригласили — я пока не вижу проблемы. Дать тебе мастер-класс? Рассказать о способах предохранения? Озвучь, пожалуйста, что от меня требуется.

— Акорион, — напомнила я.

Плюхнулась в кресло напротив стола и потерла глаза.

— Ты же слышал, что он сказал. Если увидит меня с кем-то… я не могу рисковать жизнью Габриэла.

— А, Сайзерон… иными словами, ты хочешь спросить, могу ли я сделать так, чтобы наш общий друг не добрался до твоего парня?

— Ну… в общем да, — призналась я. — А ты можешь?

— Я могу сделать так, что он не узнает о вашем свидании, но тебе это не понравится и будет напоминать скорее свидание в тюрьме. Подумай, настолько ли сильны твои чувства к этому воднику. Ну и я не могу бегать за ним по пятам вне учебного времени. Хотя мальчик из хорошей семьи, его охраняют. Если ты не будешь целоваться с ним на сцене концертного зала во Флеймгорде…

— Но мы же оба понимаем, что Акорион мог найти кого-то, чтобы следить за мной.

— Что ты хочешь от меня услышать? Мог. А мог и не найти. Он может придумать тысячу причин для оправдания преступлений. Не на того посмотрела, не с тем погуляла, не так оделась. Решай сама, хочешь не жить и бояться или жить и рисковать.

— Ладно, — вздохнула я, — откажу ему. Буду учиться, учиться и учиться, пока Акорион не сдохнет от скуки во время слежки за мной и не запретит ходить на пары.

О том, что мне захочется ходить на свидания и влюбляться, я как-то не думала. И что настороженность по отношению к темной иномирянке сменится интересом — тоже. А теперь чувствовала себя так, словно всем детям достались рождественские подарки, а меня просто мимоходом погладили по голове. Выходя из кабинета Кеймана, я живо представила, как счастливые Брина и Аннабет танцуют на Балу Огня с парнями, а я жмусь к столику с едой и заливаю слезами жульен.

Кто бы мог подумать, что проблема действий романтического характера будет близка бывшей богине. Не на это, надо думать, рассчитывало мироздание, отправляя Таару в… ну, в меня, в общем.

Но с каким же удовольствием я шла на ужин! Предвкушая встречу с Аннабет, обсуждение нового года, обмен новостями и подарками.

Школа наполнялась незнакомыми лицами: уже прибывали первокурсники. Я едва успела более-менее запомнить основных адептов своего курса, а часть из них уже ушла. И вот на смену ей приехали молодые маги. Когда-нибудь (если Акорион не прикончит меня раньше) я тоже стану той девушкой, которую первокурсники не успели запомнить, а она уже получила диплом. В оптимистичной вселенной. В пессимистичной ее не успели запомнить, как уже выгнали.

— Деллин!

Аннабет влетела в столовую, чуть не снеся один из столиков, и повисла у меня на шее. — Ты вернулась! Так рано! А говорила, что приедешь к самому началу занятий!

— Закончили раньше, я решила не заезжать во Флеймгорд.

— А где Брина?

— Обещалась быть, но, может, мать не отпустила. Приедет. Уж за нее точно можно не беспокоиться, теперь ди Файр ее не отпустит.

Я не удержалась и нервно оглянулась на столик, за которым обычно восседала компания огневиков. За полгода я отвыкла видеть там Бастиана, его не было и сейчас, но воображение уже рисовало первую встречу. И никак не могло определиться с ее исходом. Поздороваться? Спросить, как дела? Проигнорировать? Прилично ли вообще игнорировать парня, который был смертельно болен и таскался за тобой привидением?

— Ты видела расписание? — спросила Аннабет, когда мы сели.

— Уже? Почему так рано?

— Не знаю. Возьми в стеллаже, там должен быть и твой экземпляр.

Ого… расписание так расписание. Вряд ли у меня останется время думать о свиданиях и страданиях. Основной курс темной магии, расширенный курс зельеведения, расширенный курс артефакторики, расширенный курс чуждой магии, изучение темных существ и…

— Предсказания?! — удивилась я, вернувшись за столик. — Они серьезно?!

— Да, это раздел светлой магии, мы должны иметь о нем представление.

— А еще крылогонки, бои, физподготовка и… А что такое магическая безопасность?

— Не знаю. — Аннабет пожала плечами. — Она у всех появилась, раньше не было, старшекурсники ничего не знают. Ого, Делл… это Бастиан!

Подруга подскочила к окну, увлекая меня за собой. У ворот школы неспешно опустился экипаж, запряженный грациозными огненными лисицами. С расстояния и высоты было сложно рассмотреть темную фигуру огневика, подошедшего к карете, но все же я слишком долго пробыла рядом с ди Файром, чтобы не узнать его. Парень открыл дверцу кареты и протянул руку неизменно идеальной Брине.

Ее было совсем не узнать: длинное черное платье, туфли на высоком каблуке, роскошные локоны и кокетливая темно-красная сумочка. Огненная принцесса прибыла в школу… а я помню, как она вечером, перебрав с силбрисским вином, случайно бултыхнулась в бассейн.

— Он ее любит, — немного завистливо проговорила Аннабет.

— Да. Любит.

— Интересно, как он будет жить с драконьим сердцем? Сильно изменится?

— Вряд ли он сообщит об этом нам.

— А Брина? Ей, надеюсь, можно будет с нами говорить?

— Почему ты спрашиваешь об этом меня? Я не знаю, что в голове у Бастиана. Вряд ли что-то хорошее, но посмотрим. Я рада, что он жив, правда рада. И даже буду рада, если будет счастлив. А если при этом он еще и от меня отстанет…

Аннабет обернулась и ойкнула, я повернулась вслед за ней.

За нашим столиком сидел какой-то ушастый темноволосый парень и стремительно поглощал закуску с общей тарелки, не обращая внимания на жестокий и холодный мир вокруг.

— Извините, — осторожно позвала его подруга, — а вы кто?

— Рет. Рет Вакон.

— А-а-а… что вы делаете за нашим столиком, Рет?

— Сижу.

Буду звать его Рет Лаконичный.

— Но мы не приглашали вас за наш столик.

Парень оторвался от овощных рулетов и недовольно на нас посмотрел.

— Я поставил свою табличку в ячейку. Чего тебе еще надо?!

— Но мы не принимали предложение, здесь куча свободных столиков!

— И это место занято, — добавила я.

На нем сидела призрачная задница Бастиана. Вдруг реальная решит приземлиться сюда же?

— Насрать. — Рет Лаконичный, недолго думая, сгреб остаток рулетов себе в тарелку.

— Эй! Я даже не попробовала!

— Жвальцем не щелкай.

Черт, я слишком много времени провела в компании Рианнон и Брины. Я стала далека от простого народа. Именно поэтому стояла открыв рот и щелкала жвальцем, пока мои рулеты исчезали в топке нового самопровозглашенного соседа.

Как назло (а по-другому в этой школе в принципе не бывает), именно в этот момент в столовую вошли Брина с Бастианом. И полбеды, если бы они направились к своему столику, но нет! Или у ди Файра в одном месте взыграло желание поздороваться, или…

Брина с любопытством заглядывала брату через плечо, пока тот сверху вниз мрачно смотрел на нашего нового соседа. Тяжелая рука огневика опустилась тому на плечо и сжала. Рет перестал жевать.

А потом… полетел. Бастиану ничего не стоило сбросить его со стула так, что Рет пролетел добрые несколько метров и врезался в столик на противоположной стороне от прохода.

— Это место моей сестры, — сообщил Бастиан, не оборачиваясь.

А затем — я на всю жизнь запомню эту сцену — заботливо отодвинул стул для Брины, дождался, пока она сядет, и, не взглянув на нас с Аннабет, удалился за привычный столик, где уже ждали товарищи по курсу.

— Кхм… — Аннабет задумчиво смотрела ему вслед. — Мог бы и рулеты уж тогда вернуть.

Я смотрела, как Рет неуклюже поднимается и, прихрамывая, бредет к ближайшему свободному столику. На миг мне показалось, что он готов броситься в драку, но в драке с Бастианом он вообще не имел ровным счетом никаких шансов.

— Как думаешь, я должна была вмешаться? — спросила, закусив губу.

Почему-то было стыдно.

— Зачем? — хмыкнула подруга.

— Ну… не знаю, я вроде как в прошлом году была на его месте…

— Что, тоже сожрала все чужие рулеты и посоветовала не щелкать жвальцем первой встречной девчонке?

— Ну…

— Как у вас весело, — хмыкнула Брина. — А я уж было подумала, вы променяли меня на это ушастое.

— Это мы подумали, что ты променяла нас на компанию брата. Как он отпустил тебя за наш столик? — спросила Аннабет.

— Я думаю, им есть что пообсуждать без посторонних ушей. Младшая сестренка, таскающаяся за братиком, — это мило, но еще и очень жалко. Я решила посидеть с вами. Обидно, что рулетиков не осталось.

Брина фыркнула. Грязные тарелки перед ней исчезли, и появилось горячее.

Странно было видеть рядом Аннабет и Брину. Эти две девчонки — из разных миров. Аннабет за месяц с лишним активной работы еще сильнее похудела, на руках появились мышцы. Она больше не распускала волосы, а (по привычке, наверное) собирала их в высокий пучок. Ела быстро, как я в свое время на работе. Полчаса на обед, из которых пытаешься сохранить каждую минуту, чтобы почитать или вздремнуть.

Брина ужинала неспешно, то отвлекаясь на пейзаж за окном, то улыбаясь собственным мыслям. Она отличалась не только от Аннабет, но даже от себя самой в нашу первую встречу. Тогда она показалась отстраненной, печальной и высокомерной, а сейчас, когда Бастиан поправился, расцвела и превратилась в принцессу из сказки. Пожалуй, мне бы тоже хотелось кого-то любить так же сильно.

— Как твой брат? — спросила Аннабет. — Как он себя чувствует?

— Бастиан не делится с нами своими ощущениями. — Брина пожала плечами. — Это не женское дело — спрашивать о здоровье главы рода. Ну… так принято.

— Как ты живешь с этим шовинистом? — скривилась я.

— На самом деле брат боится показаться слабым. Он несет ответственность за нас, за род, за магию огня. Это непросто, я полагаю. Но, хочется верить, с ним все будет нормально. По крайней мере, он все еще мой Бастиан.

— Да, это точно. — Я снова не удержалась и покосилась на столик огневиков.

— А когда свадьба с принцессой? — тем временем Аннабет продолжала допытываться.

Я же чуть не подавилась фасолиной. Как всегда бывает, именно в тот момент, когда я задержала взгляд на их столике, Бастиан посмотрел на сестру. Встретился взглядом со мной и вопросительно поднял брови, мол, чего тебе? Но я сейчас смотрела не на него, я рассматривала соседей и…

— Брина, а твой брат ничего не помнит о том времени, когда был вне тела?

— Нет, а что?

— А ты рассказывала ему про улетную вечеринку в часовне?

Подруга прекратила жевать и слегка покраснела. Ну да, мы договаривались ее не вспоминать, но сейчас исключительный случай!

— Нет, конечно! Я же не самоубийца.

— Тогда почему за столиком Бастиана нет тех парней, кто был в часовне? За исключением — угадай кого? Угадала, Оливера, который помогал тебя вытаскивать.

— Ну… может, Оливер ему и рассказал?

— Может быть…

Ага, конечно, я прямо представляю этот разговор. Бастиан, привет, мы тут пытались устроить групповушку с твоей сестрой, но я честно не хотел, поэтому, когда запахло жареным, встал на сторону добра. Можно мне остаться за твоим столиком?

— Интересно, где остальные.

— Ты что, думаешь, что Бастиан врет? — Брина нахмурилась.

— Я?! Да я, по версии Кеймана, вообще не думаю!

Когда я отвернулась, Бастиан еще смотрел. На меня или на Брину — вопрос, требующий отдельного и очень тщательного осмысления.

Назавтра решили отправиться в город днем. Аннабет закончила работу и взяла неделю, чтобы подготовиться к учебному году, у меня не было ни тетрадей, ни светлых крупиц, которые требовались для предсказаний. У Брины было все, но прогуляться по магазинам — святое.

А сегодня разбрелись спать. Я малодушно сбежала в комнату размышлять о том, как бы тактично отказать Габриэлу. Сказать, что не готова к отношениям? Боги, да он же мне не к алтарю идти предлагает. Сослаться на занятость? Ага, и пойти с Бриной и Аннабет тратить деньги.

А может, сказать правду? Ну… условную, конечно. Оллис мертв, но об этом никто не знает. А значит, поехавший магистр вполне может сослужить мне хорошую службу. И заодно Габриэл будет предупрежден. Мало ли где он там трепался о своей симпатии… я могу на него даже не смотреть, Акориону и слухов достаточно.

Я сама не заметила, как уснула, лежа на постели прямо в платье. Надо было раздеться, но сон, подкрепленный зельем, сморил так неожиданно и сладко, что шевелиться было бы преступлением. Может, свою роль сыграло то, что перед сном я думала об Акорионе, а может, что собиралась снова почитать о Тааре, но мысли как-то плавно перетекли в образы, а образы превратились в сны.

Кажется, реальность кто-то обработал в фотошопе. Обесцветил, перекрутил контрастность, добавил в палитру красок окружающего мира побольше серого — и запустил в нее меня.

Вокруг — долина. Красивая, с редкими домиками, вдалеке виднеется какой-то замок, он стоит словно на утесе, острые пики башенок пронзают низкие свинцовые тучи. Я никогда не видела этот замок, но в круглом окошке, едва виднеющемся отсюда, горит свет.

Ветер почти сбивает с ног, мелкие капли дождя бьются о кожу хлестко и болезненно. Я закрываю плечи руками, но открытое платье совсем не защищает от дождя. А еще дрожит земля.

Я ощущаю вибрацию сначала отдаленно, скорее внутренней тревогой, нежели телом, но из слабой дрожи она стремительно превращается в настоящее землетрясение. То тут, то там, из безобразных, хаотично разверзающихся трещин, наружу выходят уродливые, скрюченные черно-серые деревья. Словно изъеденные радиацией или еще боги знают какими ужасами, они за считанные минуты превращают долину в неприступный клочок земли, со всех сторон закрытый живой стеной деревьев.

Одно из них прорывается наружу прямо рядом со мной — и я падаю навзничь, пытаюсь отползти и не попасться хищным корням. Огромное, в два раза выше меня, с неестественно выгнутыми ветками, напоминающими костлявые руки какого-то монстра.

С оглушительным треском ствол рассекает трещина, и на влажную серую траву падает кулон с черным опалом на толстой серебряной цепочке. Камень кажется непривычно ярким в черно-сером мире.

Потом я понимаю, что дождь идет в реальности.

Несколько минут я пыталась заставить себя открыть глаза, смахнула мокрые пряди с лица и закашлялась. Непонимание произошедшего вкупе с совсем не летней ночной прохладой вызвало крупную дрожь. Я растерянно огляделась и поняла, что стою на самой опушке леса, что прилегает к школе.

— Шторм! — донесся откуда-то издалека знакомый голос.

И как Кейман узнаёт, когда со мной что-то случается? Следит, что ли?

— Что ты здесь делаешь?!

Судя по виду Кроста, первым его намерением было сорвать с ближайшего куста пару веток и высечь меня как следует, но потом он заметил босые исцарапанные ноги, ошалевший взгляд и нахмурился.

— Это что, — стуча зубами, спросила я, — новые грани темного дара? Лунатизм?!

— Ты спала? Что тебе снилось?

— Не знаю… что-то мрачное. Деревья… жуткие, черные, из-под земли. И кулон… он выпал из дерева. Черт, ничего не понимаю. Как голова болит…

Последнее получилось ну очень уж жалобно.

— Ты принимала зелье?

— Принимала.

— И все равно снились сны? Да… придется нагрузить тебя еще одним предметом, Шторм. Будешь учиться управлять сознанием во сне. Добавлю тебе в расписание. В ночь на выходной жду в кабинете.

Вдобавок к голым ногам и мокрым волосам у меня еще и рот открылся. Нет, индивидуальные занятия с Кейманом в прошлом году я пережила. А это что, новый уровень? НОЧНЫЕ индивидуальные занятия с Кейманом? Боги, только бы никто не узнал!

— Идем. Холодно.

Кейман шагнул ближе, намереваясь взять меня на руки. В голове тут же вспыхнула до неприличия яркая карикатурная картинка: как адепты, прилипнув к окнам, с интересом наблюдают за тем, как я верхом на директоре еду из леса.

— Нет уж, спасибо, хватит с меня. Пешочком пойду.

— Как скажешь. — Кейман пожал плечами.

Мы неспешно двинулись к школе. Неспешно, потому что быть независимой женщиной я передумала минуты через две, после третьего впившегося в ногу камня. Но еще оставалась девушкой гордой, поэтому молча ползла, стиснув зубы так, что они грозили раскрошиться. Вряд ли Кейман всего этого не понимал, но справедливо решил, что спасение утопающих — дело ног самих утопающих.

— Что значит этот сон? Я видела замок и долину…

— Какой замок? Опиши.

Вот как может девушка из двадцать первого века описать замок? Большой, каменный, башенки такие вау, а окошечко такое вжик. Об архитектуре Штормхолда я знаю еще меньше, чем о земной.

— Стоял на утесе, над долиной. С круглым большим окном на центральной башне.

— И вокруг деревья?

— Только начали расти. Я видела, как они пробиваются из-под земли. Мерзкие такие, жуткие.

— Акорион строит себе дачу, — усмехнулся совершенно не к месту Крост. — Во время войны он сделал замок своей резиденцией. Восстанавливает утраченные позиции.

— Давай его выманим и убьем, а?

— Я начинаю тебя бояться. Хотя вру… я давно тебя боюсь. Убить бога не так-то просто. Это ты у нас человек и можешь покинуть мир, заразившись лесной лихорадкой от какого-нибудь гнилого корня, а с Акорионом все сложнее. Его можно запереть на Земле, меня — в подземном мире, тебя — в кладовке со швабрами. А вот убить… нас нельзя, а тебя жалко.

— Но Таару же ты как-то убил.

Кейман едва заметно поморщился, а я испытала нечто похожее на мрачное удовлетворение. Да, я буду ездить по больной мозоли каждый раз, когда его прошлое будет ездить по моей. Когда не смогу пойти на свидание, потому что неадекватный бог угрожает каждому, кто ко мне прикоснется. Когда буду ползти из леса с раскалывающейся головой после мерзкого и мрачного сна.

— Это сложно объяснить.

— Не сомневаюсь.

— Способы есть, нужно оружие, но его больше не существует. Я его уничтожил.

Недальновидненько. Зато очень в духе смертных — психануть, натворить дел, а потом думать, как все вернуть обратно. Даже легче стало, в чем-то Кейман совсем не отличался от людей. И от меня.

Когда мы подходили к школе, взгляд невольно взметнулся вверх, к окнам директорской комнаты. Интересно, он специально выбрал себе апартаменты с видом на задние ворота, чтобы приглядывать за ушедшими в самоволку адептами?

А еще там горел свет, и я отчетливо увидела женский, удивительно знакомый силуэт. Ноги к этому времени так ломило и жгло, что я не удержалась от подколки:

— Я испортила магистру Ванджерии свидание?

— Ты привнесла в него определенную нотку интриги.

— Да, а в свое мне еще предстоит эту интригу развеять.

— Если ты о Сайзероне, то можешь держать театральную паузу еще неделю. Твой воздыхатель наказан и лишен прогулок в город за подожженный антикварный стул.

— Габриэл поджег стул?!

А таким прикольным парнем показался.

— Если тебя это утешит, то отчасти это произошло случайно. Но за то, что баловался с артефактами и попался, — получил. Видишь, как удобно, проблема решилась сама собой.

— Да уж, — пробурчала я. — Удобнее только магазин на диване. Можно я схожу полетаю? Не хочу спать.

— Нет.

— Но почему?!

— Потому что я не хочу будить тренера, чтобы он за тобой присмотрел. А сам планирую… м-м-м…

— Интриговать с Ясперой дальше, я поняла.

— Мы обсуждаем учебный план.

— Очень смешно.

— Я вообще-то серьезно.

— Обсуждайте что хотите. Если мне нельзя летать и спать, тогда я пойду… не знаю, попрактикуюсь в магии.

— Демоны, ну зачем я открыл эту школу?! — Кейман обратил взор наверх.

Как будто оттуда ему кто-то мог ответить.

— Хорошо. Иди, полетай. Но если ты грохнешься и умрешь, я не буду заказывать оркестр, а тихонько закопаю в школьном лесу.

— Договорились. Кстати… у Таары был кулон?

— Кулон? — Кейман нахмурился. — Их были сотни. Почему ты спрашиваешь?

— Видела его во сне. Он вывалился из расколовшегося дерева. С черным камнем, как те, что присылал Акорион.

— Нарисуй, я посмотрю. Но не помню, чтобы какой-то из них имел особое значение.

«Посмотрю в книжке», — подумала я, а вслух очень вежливо попрощалась и очень быстро ушла — пока Кейман не передумал разрешать мне летать. Откровенно говоря, засыпать снова было страшно. Повезло, что я отрубилась в школьном платье, а не то Кейман ловил бы меня по лесу в пижамке. Надо записать на видном месте: не спать голой!

Я быстро переоделась в спортивную форму, схватила крылья и понеслась в зал. Час-другой полетаю, вспомню навыки, утраченные за лето, потом успею принять душ до очередей и отправлюсь на завтрак. Затем будет поход в город, а к обеду начнет клонить в сон так, что я вернусь в школу, упаду на постель и просплю в аккурат до следующего утра. Без снов и блужданий.

В спортивном зале горел слабый свет, как будто из всех светильников включили только парочку, или… или в воздухе зависли два огненных шара, освещая угол с манекенами для отработки ударов мечом. Первым порывом, когда я узнала в полуобнаженном парне ди Файра, было бесшумно развернуться и сбежать, но где я и где «бесшумно»? Дверь, которую я слишком сильно толкнула, ударилась о стену — и Бастиан обернулся.

Даже в слабом желто-оранжевом свете от его огня я увидела длинный тонкий шрам, пересекавший грудину. Вне сомнений, мой взгляд ди Файр заметил.

— Что тебе здесь надо? — поинтересовался он.

— Это общий зал. Я пришла потренироваться.

— В три часа ночи?

Я многозначительно кивнула на истерзанный манекен и меч, зажатый в руке огневика. Пожав плечами, Бастиан вернулся к своему занятию. Мне как-то расхотелось летать, но уйти сейчас — значит, признать поражение. Так что я отошла в конец зала и расправила крылья.

Вряд ли в этом году меня возьмут в команду. В прошлом взяли — и что из этого вышло? Все соревнования провалялась в лазарете. Тот оглушительный провал мне будут припоминать еще долго. А в новом учебном году наверняка придет куча талантливых первокурсников.

Но крылья и любительские тренировки никто не отбирал. Главное, не сносить на лету всяких там огненных королей. Хотя его величество что-то на этот раз молчит. Молотит по несчастному манекену и молчит. Удивительно, как Бастиану за почти полгода комы удалось сохранить такую форму. Казалось, он стал еще шире в плечах. А может, то была иллюзия от бликов огненных шаров.

Я злилась, что вновь и вновь косилась в его сторону. Сбилась с набора высоты и чуть было не полетела камнем вниз, едва успела повернуть, делая твиззлы, кувырнулась в воздухе, потеряла ориентацию и почти распласталась по оконному стеклу. Кейман был не так уж и далек от истины, опасаясь, что я здесь убьюсь.

Неожиданно в зале стало темно — хоть глаз выколи. Я резко затормозила, воздух в легких кончился, и понадобилась пара секунд, чтобы вернуть голос.

— Эй!

— Что? — раздалось из темноты.

— Свет!

— Это был мой свет. Я закончил. Мне что, факелом поработать, чтобы ты поразвлекалась, Шторм?

— Мог бы предупредить. Куда мне теперь садиться?

Серьезно, я так увлеклась твиззлами, что понятия не имела, в какой стороне зала нахожусь. Через пару минут глаза, конечно, привыкнут к темноте, различат в ней очертания окон — и худо-бедно я опущусь, но ведь бесит же! Нельзя отключать свет у человека, который парит под потолком.

— Ладно, если я врежусь в скамейки или манекены, отмазываться будешь ты.

Ну да, ну да, конечно. Если бы я всерьез еще в это верила…

— Ладно, спускайся, я тебе скажу, если ты налетишь на что-нибудь.

— А подсветить ты мне не можешь?

— Это не так весело. — Я прямо услышала, как Бастиан усмехнулся.

— Дебил, — буркнула я и полетела в противоположную от него сторону. Медленно и вытянув руки.

Можно было попробовать зажечь свет своими крупицами, но мне надо было поддерживать крылья — магия заканчивалась быстро и жаждала новых крупиц.

Наконец пальцы коснулись холодного окна. Я помнила, что под ним пара скамеек, поэтому опускалась аккуратно. Наконец ноги коснулись твердой земли, крылья уменьшились — и у меня получилось зажечь свет. Бастиан, покатываясь со смеху, стоял у стенки.

— Ты как моль у окна. Гигантская моль в поисках щели… или шубы — со спины не понять.

Я его жалела? Расспрашивала Брину о его самочувствии?

— А ты себе только сердце пересадил? — бросила я, проходя мимо. — О других органах не думал?

Ди Файр увязался за мной, медленно оттесняя к ближайшей двери.

— А все другое у меня нормально работает. Хочешь, покажу?

— Я про мозги, дурак!

Но Бастиан уже не слушал, впихнул меня в одну из примыкающих к залу комнат, где хранились скакалки, мячи и прочая ерунда, и вжал в стеллаж. Нижняя полка больно впилась в задницу, верхняя — в затылок. Я как раз вознамерилась сказать все, что об этом думаю, как рука парня зажала мне рот.

— Тихо! — прошипел Бастиан. — Слушай!

Я честно попыталась вслушаться в звенящую тишину, нарушаемую лишь нашим дыханием и моим колотящимся сердцем. Но то ли впившаяся в нежное место полка не давала открыться нужной чакре, то ли голос в голове Бастиана слышал только Бастиан. Может, это побочка после пересадки? Вряд ли здесь хороший наркоз. Дали по темечку, да прооперировали, пока не проснулся.

Я с силой оторвала руку огневика от лица.

— Чтобы я что-то услышала, нужно что-то сказать. И вообще мне больно!

— Я тебе ничего не делаю!

— Ты — нет, а полка — да.

Бастиан недоверчиво заглянул мне за плечо. Потом чуть пододвинул меня и… просунул ладонь между полкой и моей задницей. Удобно, ничего не скажешь, а тепло-то как!

— Вообще это не самое лучшее решение…

— Тс-с-с! Вот! Слышишь?

Теперь, прислушавшись, я действительно услышала голоса, которые тотчас узнала. В этой школе ночью хоть кто-нибудь спит? Хотя Кейману и Яспере сегодня не удалось отчасти из-за меня. А именно их голоса мы и услышали. Что они делают возле спортзала, Кейман ведь знал, что я там!

Мы с ди Файром дружно прижались ушами к двери, чуть приоткрыв ее.

— Оставь ее в покое! — Голос принадлежал Кейману. — Она ребенок.

— Она не ребенок! Она прекрасно знает себе цену и пользуется своим влиянием на тебя!

— Ты тоже знаешь себе цену! И я на многое закрываю глаза, позволяя тебе куда больше, чем прочим магистрам, но я уже говорил, чтобы ты держалась от нее подальше, Яспера!

— Зато ты держишься к ней поближе. Хорошо! Ладно… твоя взяла. Она останется здесь. Значит, уйду я.

— Не дури.

— Не могу я! — Голос магистра Ванджерии сорвался. — Не могу больше! Все, хватит, я устала. Поеду… не знаю, как-нибудь устроюсь.

— Ты ничего не забыла, Яспера? Ты наказана, и тебя не трогают лишь в том случае, если находишься рядом со мной. Я твое отсутствие скрывать не смогу. И что, снова прятаться? Снова лазить по помойкам? Напомнить, в каком состоянии я тебя нашел? Напомнить, как с голоду подыхала или спала на улице? Снова туда хочешь?

— Нет, — грустно ответила Яспера.

Я ощутила приступ иррационального стыда, хотя, если вдуматься, ничего такого Яспере не сделала. Ну что она ко мне привязалась? Потому что в прошлой жизни я была бывшей ее любовника? Или в моей прошлой, а его нынешней… жесть, как все сложно!

— Нет, — передразнил Кейман. — Успокойся. Смотри на нее другими глазами.

— Это какими? Твоими? Приставать к ней начать?

— Я к ней не пристаю. Это во-первых. А во-вторых, уйдешь — проиграешь, а она даже не оценит победы. И кому будет лучше, если умрешь где-нибудь от голода? Или вернешься к нему?

— Я не хочу к нему…

— Вот и все. Успокойся. Три года — и ее здесь не будет.

— Она всегда будет.

— Тебя же бесит не ее существование, а ее присутствие. Потерпи три года, я сделаю так, что вы не будете пересекаться.

— А если ты не победишь?

— Тогда исчезнет весь привычный мир, и она в том числе. Будет ли тебе разница, с кем бок о бок жить в аду? Идем, я еще лелею надежду съесть ужин до рассвета. Давай-давай, идем, я сказал, оставь в покое девчонку, ее и так все кому не лень уже пнули.

— Ну, я вот не пнул, я даже погладил, — хмыкнул Бастиан.

— Себя погладь. Интересно, о ком они говорили, кто этот «он», к кому не хочет возвращаться Яспера?

Я задала вопрос вслух случайно, скорее самой себе, но, к собственному удивлению, вдруг услышала ответ от ди Файра:

— О демоне, который ее обратил. Они редко отпускают жертв. Полагаю, он найдет ее, едва дамочка обрежет поводок, который держит Кейман.

У меня не осталось слов. И от пренебрежительного про «поводок», и от того, что огненная скотина даже не скрывала факт обладания информацией, которую просто так, не будучи призраком, не добыть. И от того, что меня все еще не выпускали из кладовки.

— Можно? — Я многозначительно покосилась на дверь.

После короткой паузы Бастиан равнодушно пожал плечами.

— Пожалуйста. Кстати, если тебе интересно, в драке между Ванджерией и тобой я ставлю на магистра. Опытные женщины всегда выигрывают.

Захотелось в него чем-нибудь кинуть, но в руках была лишь колба с крылышками. А их стало жалко.

Подслушанный разговор никак не выходил из головы. Яспера любила Кеймана, это было очевидно, любила так сильно, как он ее любить не мог. А еще была к нему привязана, не только эмоционально, но и законом. И демон, ее обративший, вероятно, имел какую-то власть и претендовал на нее, а Кейман мог ему противостоять.

Вот только совершенно непонятно, чего Яспера хотела сегодня от меня, потому что точно так же, как она привязана к демону, ее обратившему, я привязана к Кейману Кросту. Если уйдет она — окажется на улице. Уйду я — у Акориона. И жалко в этом случае только Кроста.

Я снова не смогла заставить себя прочесть еще одну главу из книги легенд. Просто переоделась (мельком подумав, не лечь ли спать в ботинках, чтобы не простыть, блуждая босиком по холодной земле) и отрубилась, едва голова коснулась подушки. На этот раз до самого утра, когда колокол поднял на завтрак и начался отсчет второго курса в Высшей Школе Темных.

С неба хлопьями валит снег. До зимы еще далеко, но день выдался удивительно холодный и промозглый одновременно. Снежинки не успевают таять, присоединяясь к собратьям на земле, покрывают белым ковром улицы Флеймгорда. А когда попадают на черный ворс плаща мужчины — мгновенно испаряются с едва заметным дымком.

Скоро полночь. Он ждет у пороховой башни, курит и задумчиво смотрит в небо на три луны, три спутника, один из которых сияет так, как раньше.

Кейман Крост не верит собственным глазам. Наверное, если бы кто-то сказал ему, что звезда Таары с новой силой сияет на небе, он бы рассмеялся, но… она действительно своим светом заливает столицу. Редкие прохожие удивленно таращатся в небо.

Кейман поднимает руку — и свет звезды концентрируется вокруг нее, обретает форму, сплетается в тонкую нить души. Пока еще едва заметную на контрасте черной кожаной перчатки. Нить совсем маленькой девочки…

Значит, где-то сейчас раздался первый крик малышки, которая еще не знает, что носит душу богини. Которая с удивлением смотрит на мир вокруг и понятия не имеет, как поменяет его своим рождением.

Крост оборачивается от резкого звука — и успевает увидеть темную фигуру, метнувшуюся в тень какого-то подвала. Снег под ногами хрустит, не давая ему приблизиться бесшумно, но девчонке, что прячется от него, съежившись в углу, некуда бежать, как бы ни была она напугана.

— Не бойся, я тебя не обижу.

Замерзшая, худая до невозможности. Спутанные волосы когда-то, пожалуй, были красивого темного цвета. Руки и ноги исцарапаны, а платье давно превратилось в обноски. А еще в глазах застыл страх. Обреченный, привычный страх. Он уже стал ее частью, так же, как и голод, как выживание на улице.

Если она просидит здесь всю ночь, то замерзнет насмерть. Много таких бездомных в свое время нашли вечный покой на заснеженной улице города огненных магов.

— Идем. — Кейман протягивает руку.

Девчонка молчит, смотрит большими глазами и вжимается в стену еще больше.

— Ты здесь замерзнешь. Идем, я накормлю и дам поспать. Ну же, не бойся. Как тебя зовут?

Молчит, и тут он понимает почему. Призрачная надежда в глубине бездонных глаз то гаснет, то вспыхивает с новой силой, но она не может ответить, не обнажив длинные звериные клыки, не может дать руку, не выпустив острые стальные когти.

— Я не боюсь демонов, — улыбается Крост. — Идем со мной. Хуже тебе уже не будет.

Она медленно протягивает ладонь, вжимая когти, как кошка.

— Мое имя Кейман. Я работаю на короля. Давай познакомимся? А то король не разрешает мне приводить неизвестных девушек в дом. Говорит, это вредит репутации.

— Яспера. Меня зовут Яспера.

А голос у нее красивый. Совсем не демонический, чистый. Как будто не ей разрезали грудину и вырвали сердце наживую.