Снежный роман

Ольга Польская, 2016

Это книга – синтез прозы и поэзии. Таково мироощущение героини этой истории. Таков ее характер. В книге есть всё. Немного из жизни, немного из фантазий и снов. Это микс из многих судеб и переживаний. Один лишь персонаж здесь реальный – это иеромонах Михаил (Чепель). Ему и его служению Богу, и людям я посвящаю этот роман.

Снегопад

Пора, красавица, проснись… Ещё не расцвело, и я иду по освещённой дороге на трамвай. Снег хрустит под ногами, и этот хруст действует на меня убаюкивающе. Морозно, и воздух лёгкий и чистый. Какое хорошее время года — Зима. Как добросовестная хозяйка, она застелила всю землю белоснежным покрывалом, укутала серость веток инеем, и от этого мир стал уютным и сказочно-блестящим. Красиво, но мороз — этот парень не даст тебе расслабиться. Я ускоряю ход — уж очень морозно. В администрацию я приехала за 15 минут до назначенного времени. В приёмной была только секретарь. Мы с ней познакомились. Лариса Ивановна — приятная в общении и предупредительная. Она предложила мне горячий чай, что было очень кстати, и я, обмениваясь общими фразами, любовалась красотами зимы уже из окна тёплой приёмной. И так бы могло продолжаться ещё какое-то время, но вошёл Борис Михайлович.

— Доброе утро! Проходите, а то сейчас народ набежит, и нам не дадут поговорить.

Заходя в кабинет, я увидела, как приёмная начала наполняться посетителями.

— Ну, рассказывайте. Что за исследования вы проводите и какая помощь нужна от нас?

Я объяснила и показала реферат с основными тезисами и гипотезами, которые мы собирались доказать. Говорю и думаю: наверное, скажет сейчас, что подумает, и всё, пиши пропало…

Но он не торопится отказаться от помощи. Задаёт разумные вопросы, и вроде ему действительно становится интересно. Поговорив так ещё минут 15, он вызвал своего заместителя и поручил ему обеспечить мне содействие в моём исследовании.

— Мне необходимо изучить ваш режим работы, Борис Михайлович. Сделать хронометраж рабочего дня и посмотреть, правильно ли распределена нагрузка.

— Хорошо. Только Вам придётся рано вставать и поздно ложиться. Вы готовы?

Я сейчас уезжаю. Вас подвести? Где вы живёте? Сегодня морозно.

— Было бы здорово, а то я продрогла сегодня утром. В трамваях не очень согреешься.

— Тогда поехали, а завтра с утра начнём ваши исследования.

Мы вышли из кабинета и спустились на лифте на первый этаж. Там, у крыльца, стояла белая «Волга». Это, конечно, лучше, чем трамвай. По странному стечению обстоятельств Борис Михайлович ехал на завод, который был рядом с местом моего жительства.

Когда мы сели в машину, он спросил:

— Ну рассказывайте, чем занимаетесь, кроме социально-психологических исследований?

— Я… вот закончила академию и пытаюсь писать диссертацию…

— Это понятно. Вы здесь родились или к нам приехали в гости?

— А-а, вы про это… Да, это мой город, моя родина. Здесь я выросла и работала…

— А где работали?

— В милиции начальником следственно-оперативной группы. Занимаюсь карате. Имею чёрный пояс. Не пью, не курю.

— Серьёзная вы дама… Чёрный пояс…

— Да. Я профессиональный телохранитель. Так что обращайтесь…

Улыбка проскользнула по его лицу. Она проскользнула, а вот глаза продолжали улыбаться. Видно было, что его занимает эта беседа.

— Ну, что ж, тогда я, пожалуй, прибегну к вашим услугам. Женщины обычно очень хорошие телохранители. Вы не против?

— Что не сделаешь для хорошего человека! Тем более что я сейчас без работы.

— Да… Пока на работу я вас взять не смогу — горсовет утвердил штатное расписание, но мы что-нибудь придумаем. Это ваш дом?

— Да. Спасибо за приятную беседу. А вот и моя мамочка идёт.

— А у меня вот уже нет мамочки…

— Жаль… Это очень тяжело, наверное…

— Завтра в 7:15 машина приедет за вами сюда. Начнём.

— Спасибо. До завтра.

Я закрыла дверь машины. Она тронулась и скрылась из виду, укрываемая снегопадом, который решил обновить снежный покров и запорошить все следы моей прошлой жизни. Он кружил и старательно засыпал всё своими белыми и пушистыми хлопьями. Засыпал дома, дорогу, по которой только что уехала машина, тропинку, по которой шла моя мама, деревья, лавочки — всё. И жизнь, новая жизнь, казалось, начнётся с этого чистого, белого, искрящегося листа.

Но нет… Я подождала маму, которую тоже хорошенько припорошил снегопад. Она шла и улыбалась:

— Как дела? Это кто тебя подвёз?

— Борис Михалыч… Он на завод ехал и меня подбросил до дома. Знаешь, нормальный человек… Завтра начинаю исследования в администрации.

— Твой супруг приходил. Марина Болиславна приехала… И он сказал, что ты в командировке, и в субботу приедешь. Она встретиться хочет, да и Рождество… Очень сокрушался «твой», что так всё у вас… Хочет, чтобы ты вернулась.

— Ну да, ну да… Ладно, в субботу — значит в субботу…

И я вдруг подумала: вот снег, засыпает всё… А что там, под снегом?.. Хорошо бы, чтобы он посильнее засыпал всё, чтобы можно было писать на этом чистом, белом листе что-то новое и хорошее… И чтобы он, не дай бог, не продырявился и не обнажил то, что должно быть покрыто, запорошено и забыто…

— Мам, я сегодня у Иринки переночую, ладно?

— Ладно… Привет Иринке…

Вот засада… За мной утром машина сюда приедет. А ладно, вернусь поздно, но сегодня.

Я забежала домой, поела и отправилась к Иринке. Стоит ли объяснять, что молодой организм требует поддержания его в тонусе. Моя личная жизнь была прозаична, как больничный лист. Муж — как диагноз и друг, как лекарство. С ним мы уже очень давно.

Когда мой муж оставил меня на попечение матери, то я, погоревав немного, рассудила как психолог — надо завести мужчину для поддержания нормального физического и эмоционального состояния. В этом не было больших проблем, потому что он всегда был рядом. Миша уже бросил попытки уговорить меня выйти за него замуж и довольствовался тем, что есть…

Вот так и встречались мы с ним — три раза в неделю — как по расписанию. Не было никакого обмана — он всё знал и принимал. Холодная правда жизни. Сверху — всё белое и пушистое, а внутри — холодное и колючее. Лучше жить и принимать всё как есть…

Зачем казниться и рыдать,

Ведь ты любви не изменяла.

Красавец — это лишь игра.

Тебе ж тепла недоставало…

Что из того? Ты отдалась…

Ведь он владел твоим лишь телом.

Ты телом с ним — душой с другим.

Любви же страсть с другим кипела.

Красавец — только инструмент,

Он подвернулся на момент…

И вот сегодня этот момент в укороченном варианте… Миша поймёт, он хороший…

Миша, Олег, муженёк мой, — столько мужиков вокруг, а я одна… Как трамваи — один ушёл, другой пришёл. Белые и пушистые, как этот снег… Белые и пушистые, да вот только не согреться с ними, не согреться. А снег всё шёл и шёл. Казалось, он отгораживал стеной меня от моей жизни. Хотелось опереться об эту стену, заслониться от всего, от своих мыслей, от своей жизни. Заслониться и начать чистую и светлую жизнь — с чистого листа… Но нет… Стена снегопада хрупка и иллюзорна, а его чистый лист — тонкий и ненадёжный. «Всё проходит, и это пройдёт» — вот то, что надо помнить, чтобы не замерзнуть в этом холодном, белоснежно-пушистом вальсе на балу у жизни.

«Всё проходит» — написано на моём кольце, которое мне подарили в Тибетском клубе.

Я часто кручу его на пальце, чтоб ненароком не завертеться в этом белом, снежном вальсе и не забыть, что всё проходит.