Перстень с чёрным агатом

Ольга Пустошинская, 2021

Действие происходит в наши дни. Студент Игорь Макаркин предлагает своему другу Глебу заработать, уверяя, что дел на пару дней, а деньги платят приличные. Всего-то требуется отыскать зарытый перстень возле одного заброшенного дома. Глеб соглашается, не выпытывая подробностей, и потом сильно жалеет об этом: выясняется, что Игорь обманул его. Ложь Макаркина приводит друзей к жутким последствиям, справиться с которыми будет нелегко.

Старуха Мельникова, которой было под девяносто лет, занемогла и как-то враз обезножела. Лежала на узкой кровати, дожидалась смерти, сложив на груди худые руки со старинным кольцом на пальце. Дочь Анна то и дело подходила, вглядывалась в серое лицо с заострившимся носом, слушала едва различимое дыхание.

В ворота часто стучали, и тогда она с ворчанием спешила во двор, приоткрывала калитку и неласково спроваживала гостей:

— Уходите, болеет мать, не принимает никого.

Старуха с трудом поднимала веки:

— Кто там, Анка?

— Нет никого. Назад отправила… после придут, как поправишься.

— После… — эхом повторяла Мельникова, — не будет после. Смерть не обманешь.

Однажды она подозвала Анну, указала на табурет рядом с кроватью: сядь. Долго молчала, собираясь с силами, потом стянула с пальца перстень.

— Анка… прими.

Та испуганно охнула, затрясла головой:

— Нет-нет, я не могу… боюсь.

— Не хо-очешь… — простонала старуха. — Неволить не стану… Помни, что говорила: кольцо не продавай, хоть какие деньги предлагать будут.

— Я знаю… помню.

— Сделай, как условились.

— Всё сделаю, мама.

Старуха долго смотрела на закатное солнце, заливающее мягким светом комнату, слабая улыбка тронула белые губы.

— Хорошо… Летом и умирать хорошо… не замёрзну в своей домовине.

Она сомкнула веки и будто уснула, а в ночь умерла.

В доме Мельниковых собрались родственники близкие и дальние, приходили люди проститься с покойной. Тот человек появился к вечеру, вошёл в распахнутую дверь и окинул цепким взглядом комнату. На двух деревянных табуретах стоял тёмный гроб, горели свечи, пахло воском и ладаном.

Незнакомец перекрестился, постоял, понурив голову, потом наклонился и поцеловал покойницу в белый лоб. Пробормотав соболезнования, справился о похоронах и замолчал, сложив на пухлом животе руки. Хоть молодой — и сорока нету, — а уже рыхлый и с лысиной, череп вон блестит. Анна ждала, когда он уйдёт, но скорбящий уходить, похоже, не собирался.

— Кхе-кхе, — откашлялся он, — замечательная женщина была Клавдия Фёдоровна… Я хорошо знал её.

— Её многие знали, многим помогла.

— Я Николай.

— А-а-а… — протянула Анна. Имя ничего ей не говорило.

Лысый дождался, когда сын Анки выйдет во двор и вкрадчиво продолжил:

— Был у вашей мамы перстенёк старинный… серебряный, с чёрным камнем.

— Да, она его почти не снимала.

Оба посмотрели на руки покойницы.

— Где он теперь? Я бы купил, — помедлив, сказал Николай, — люблю всякие антикварные штуки. Назовите цену, мы договоримся.

Анна через силу улыбнулась, поправила чёрную головную повязку:

— Это уникальный перстень, уникальный. Мама очень беспокоилась, что он попадёт не в те руки.

— Помилуйте, какие не те руки? Могу заверить, что я не бандит и не вор, а самый обычный че…

— Мама очень беспокоилась, — повторила Анна, — поэтому передала кольцо мне.

Николай задохнулся, как будто получил под дых, вытаращил глаза, ставшие похожими на серые стекляшки.

— А теперь уходите, время позднее.

Она взяла гостя под локоток и мягко, но решительно повела к выходу. Лысый, красный от злости, тихо выругался, уселся в большую чёрную машину и резко взял с места, подняв в воздух клубы пыли.