Домашнее насилие. Так будет не всегда

Ольга Размахова, 2019

«Домашнее насилие. Так будет не всегда» – книжный проект Оли Размаховой и Анны Край, являющихся практикующими психологами, участницами различных социальных проектов. Из книги вы узнаете о том, как можно и нужно бороться против домашнего насилия, за законодательную защиту пострадавших и публичное освещение вопроса. К проекту привлечено большое количество людей, столкнувшихся с этой проблемой, экспертов, таких как Саша Митрошина, а также художница и феминистка Ника Водвуд (@nixelpixel). В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Что такое домашнее насилие?

Анна: я думаю, что каждый человек, который живет в России, слышал выражения: «бьет значит любит», «стерпится — слюбится», «бей бабу молотом, будет баба золотом», «не надо выносить сор из избы» и другие перлы народной мудрости. Более того, иногда подобными фразами разговаривают клиенты и клиентки во время сложных моментов психотерапевтического процесса, когда пытаются оправдать поведение человека, с которым они находятся в близких отношениях. Но реальность вокруг нас меняется, все чаще в медиапространстве появляются заявления от людей, переживших насилие (разных видов) на себе, мы слышим истории людей, которые больше не готовы мириться с той системой, которая раньше была априорной, которая строилась годами под влиянием власти сильных, культуры насилия и патриархальных ценностей.

За последнее время в нашей стране громко звучат истории, вызвавшие резонанс как в правовом поле, так и в профессиональном психологическом сообществе: дело Маргариты Грачёвой, дело сестер Хачатурян, множество статей о людях, которые годами находились в ситуациях «домашнего насилия». Появление повестки «домашнего насилия» так ярко и громко на арене российских медиа совершенно не случайно, а возможность об этом говорить через конкретные термины и феномены складывалась в противовес общей системе годами, благодаря психологическому мировому сообществу, юридическому мировому сообществу и, конечно же, журналистскому. Именно сейчас мы имеем все ресурсы для того, чтобы разобраться в проблеме, понять, как говорить о ней корректно и правильно, понять, из чего состоит система «домашнего насилия», а также, что мы можем сделать для того, чтобы бороться с этой системой как изнутри (какие психологические практики являются наиболее эффективными при столкновении с темой домашнего насилия), так и снаружи (что могут делать для этого люди, которые являются свидетелями домашнего насилия, чем может быть полезен тот или иной специалист).

Цель этой части: составить некоторую теоретическую рамку, основанную на научных исследованиях последних лет, определить явления, договориться о «языке», на котором мы с вами будем говорить о теме, которая определенно дождалась своего времени, чтобы говорить о ней максимально открыто и громко.

Когда мы говорим о домашнем насилии (если мы будем смотреть зарубежные источники, то чаще всего будет использоваться термин «партнерское» насилие), мы должны понимать, что это целая система взаимоотношений, в которую попадает человек. Это не разовая ссора или скандал, это не сложности в коммуникации или споры на основе разных ценностей, это повторяющиеся эпизоды разных форм насилия, которые не приводят к продуктивному разрешению конфликтной ситуации. Почему важно это понимать? Потому что часто в своей практике я сталкиваюсь с тем, что ко мне приходит человек и говорит: «мне кажется, я абьюзер» или «я вчера сорвалась на своего сына», или «я разбил чашку в порыве злости, и теперь я боюсь самого себя». Одним из первых вопросов в таком случае будет вопрос, связанный с тем, насколько подобные эпизоды повторялись в вашей жизни, насколько в этом прослеживается некоторая жизненная тенденция. Если ответ: «нет, мне это не свойственно», и он искренний, то в этом случае есть смысл разбирать локальный эпизод, и с чем он был связан, а не выстраивать работу в рамках термина «домашнее»/ «партнерское» насилие.

Далее мне кажется важным дать определение самому термину «насилие». Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ, 2002) говорит, что насилие — это «преднамеренное применение физической силы или власти, действительное или в виде угрозы, направленное против себя, против иного лица, группы лиц или общины, результатом которого являются (либо имеется высокая степень вероятности этого) телесные повреждения, смерть, психологическая травма, отклонения в развитии или различного рода ущерб». Подобное определение немного смещает наш фокус внимания с проблематики партнерского насилия, а значит следующий шаг — рассказать, из чего может состоять «домашнее насилие», какая специфика существует именно у этой системы.

Партнерское насилие/ домашнее насилие — это система взаимоотношений, которая может включать в себя различные формы проявления следующих видов насилия (Isdal, 2000; APA, Intimate Partner Abuse and Relationship Violence Working Group, 2002):

• физическое насилие: любой акт насилия, связанный с прямым физическим контактом: пощечины, удушение, удары, отталкивания, укусы и др.)

• сексуальное насилие: любой акт насилия, который включает в себя действия сексуализированного характера или непосредственно сами сексуальные отношения (сексуальное домогательство, изнасилование и др.)

• репродуктивное насилие: контроль за беременностью другого человека; запреты на аборт; манипуляции, направленные на рождение ребенка (например, принуждение к рождению ребенка) и др.

• экономическое насилие: контроль над финансовыми ресурсами другого человека, запрет на использование собственных средств, ограничение экономических свобод другого человека

• материальное насилие: акт насилия, направленный на собственность другого человека (уничтожение личных вещей, порча имущества и др.)

• психологическое насилие, которое может выражаться в форме вербального насилия (прямые угрозы, оскорбления, обесценивание, унижение и др.) или в форме эмоционального насилия (контроль над поведением другого человека, непрямые угрозы или унижение, ограничение общения или деятельности другого человека и др., сталкинг или преследование/слежка со стороны своего партнера_ки).

Также некоторые авторы выделяют сталкинг в отдельную деятельность, которая может наблюдаться во время или после отношений. Чаще всего сталкинг (Tjaden & Thoennes, 2000) определяется как система повторяемых (неоднократных) действий, направленных на контроль жизни другого человека; он может включать в себя харассмент (домогательства), угрозы, слежку (как в реальном мире, так и в социальных сетях), оскорбительные или обесценивающие звонки/сообщения, вандализм (порча имущества), разрушение социальных связей человека (например, ухудшение репутации, разглашение личной переписки).

Про каждый из этих видов мы будем подробно говорить дальше: в нашей книге вы увидите разделы, которые были написаны специалистами и специалистками в той или иной проблематике.

Также мне кажется важным разобраться в терминах, которые используются с теми или иными субъектами системы партнерского/домашнего насилия. Возможно, многим это будет очевидно, но я все же за предельную ясность в терминах:

• жертва насилия — человек, к которому применялось насилие. Все современные источники сейчас отходят от стигматизирующей лексики, поэтому мы также будем чаще использовать словосочетание «человек, переживший насилие».

• автор насилия — человек, который совершал насилие по отношению к другому человеку. В этом случае мы тоже склонны использовать термин «автор насилия», не закрепляя за человеком стигму относительно слова «насильник», «абьюзер» и т. д.

• участники отношений (про кого мы можем говорить в контексте партнерского/домашнего насилия): супруги (бывшие или находящиеся в отношениях); партнеры, которые не состоят в браке (гетеросексуальные и негетеросексуальные люди); бывшие партнеры; люди, находящиеся в полиаморных отношениях; родственные отношения: детско-родительские, братско-сестринские и др.

Важно отметить, что диалог о партнерском насилии в зарубежных источниках и психологическом сообществе ведется уже не одно десятилетие, что отражается и в современном медиа-пространстве: мы видим большое количество фильмов и сериалов, посвященных партнерскому насилию в разных его проявлениях, например: «Большая маленькая ложь» (Big Little Lies), «Утреннее шоу» (The Morning Show) и другие. В первом сериале нам рассказываются истории женщин из маленького американского городка на берегу океана, а во втором случае история, спровоцированная всемирно известным «делом Харви Вайнштейна» о сексуальных домогательствах в рамках рабочего коллектива.

Американская психологическая ассоциация (APA) выпустила достаточно большое количество позиционных документов и статей, рассказывающих о совершенно разных аспектах партнерского насилия. Важно отметить, что примерно до 1970 года большинство работ было посвящено физическому насилию и его психологическим последствиям, но на данный момент огромная команда психологов и психотерапевтов работает в инициативной группе по профилактике и предотвращению домашнего насилия с совершенно разных сторон: от работы с авторами насилия до особенностей партнерского насилия, которое переживают люди с инвалидностью.

Итак, немного статистики и фактов от APA (на американской выборке):

• Больше, чем одна из трех женщин и один из четырех мужчин хотя бы раз в своей жизни переживали физическое насилие, изнасилование или сталкинг со стороны своего партера_ки (Tjaden & Thoennes, 1998)

• Примерно одна из пяти девушек переживала физическое или сексуальное насилие со стороны партнера (Fisher, Cullen, & Turner, 2000)

• Домашнее или партнерское насилие может происходить в отношении любых социальных групп (насилие происходит в детско-родительских отношениях, братско-сестринских отношениях, дружеских отношениях, романтических отношениях любых пар (как пар из квир-сообщества, так и в полиаморных отношениях, гетеросексуальных отношениях или любых других вариациях (Farley, 1996; Renzetti, 1992), насилие может происходить в юном возрасте, но также может происходить в зрелом/пожилом возрасте, насилие может происходить независимо от этнической принадлежности, культурных особенностей, экономического статуса, высокого или низкого уровня жизни людей.

• В 2008 году на сайте APA выходит статья под заголовком «A little slap is a violence», в которой Американское Психологическое Сообщество четко говорит о том, что любой толчок, пощечина или наказание ребенка расценивается как акт насилия.

• По американской статистике, в среднем в день погибает около 3 женщин вследствие актов насилия со стороны супруга или партнера.

Многими исследованиями были выявлены факторы, которые повышают вероятность попадания в ситуации домашнего или партнерского насилия, но важно понимать: эти факторы не являются обязательными, и точно также не факт, что вы попадете в ситуацию насилия, если какие-то из них совпадают. Мне кажется, этот чек-лист можно использовать как некоторую «лакмусовую бумажку» по отношению к своей собственной ситуации, она может помочь вам чуть больше осознаться в вашей конкретной реальности. Итак, ваши риски попасть в ситуацию партнерского или домашнего насилия повышаются, если вы:

• имеете низкий уровень достатка / находитесь за чертой бедности

• имеете низкий уровень образования (в частности, приводится пример о людях, которые не закончили среднюю школу)

• находитесь в юном возрасте: гипотеза заключается в том, что у вас может быть меньше опыта распознавания ситуаций психологического (или другого) насилия, и вы можете быть более восприимчивы к манипуляциям со стороны других людей)

имеете женскую гендерную социализацию: гипотеза о том, что патриархальные установки в обществе влияют таким образом, что женщины чаще «терпят» нарушение личных границ со стороны других людей (совершенно не обязательно мужчин), чаще пропускают мимо сексуализированные комплименты, чаще подвергаются нападениям и т. д.

• живете в неблагополучном районе, где в целом менее развиты структуры помощи и реагирования на ситуации насилия, где более высокий уровень преступлений

• имеете алкогольную или наркотическую зависимость: никакое ваше состояние не может быть оправданием для автора насилия, но случаи насилия часто фиксируются, когда человек, переживший насилие, находился в аффекте.

Еще раз повторюсь, что нет социальных групп, которые были бы точно защищены от насилия, но могут существовать факторы, которые повышают вероятность попадания в подобные ситуации.

Естественно, фокус многих исследователей также направлен на то, чтобы изучить, какие последствия психологического характера могут быть в случае переживания ситуаций партнерского/домашнего насилия. Наиболее частотным последствием является возникновение тревожных/фобических состояний, обострение ощущения выученной беспомощности, посттравматического стрессового расстройства (Barnett et al., 1997). Чаще всего тревожные или фобические состояния проявляются в двух формах: страх остаться в отношениях и еще раз пережить насилие (если проще говорить, то «я боюсь, что он_а снова меня ударит); страх, что если человек уйдет, то автор насилия прибегнет к сталкингу или причинит еще больший урон («если я уйду, то он_а меня найдет, он_а меня убьет» и т. д.). В случае переживания выученной беспомощности (Maier & Seligman, 1976; Walker, 1977) исследователи говорят о возможном формировании модели поведения на основе того, что люди, переживающие насилие, чаще всего имеют долгую историю невозможности выхода из подобных отношений. Я думаю, что мы с вами хорошо понимаем, что любой выход из отношений требует эмоциональных сил, требует решимости, и практически никогда это не бывает легко даже в тех случаях, где нет элементов насилия или абьюзивных отношений. В случае с партнерским насилием зачастую выход из отношений осложнен большим количеством страха в связи с угрозами, в связи с эмоциональной привязанностью, а если в эту систему включены дети или экономические отношения, то процесс выхода чаще всего становится растянутым на долгие годы. Гипотеза о выученной беспомощности также еще может быть связана с тем, что люди действительно ко всему привыкают, даже к самым чудовищным условиям: люди выживали в концлагерях, вспомним хотя бы известного психолога, логотерапевта Виктора Франкла, люди иногда показывают совершенно фантастическую возможность пережить или перетерпеть практически все, что угодно; а также никто не исключает возможность своеобразного Стокгольмского синдрома. Ведь зачастую «свои проблемы, свое болото» — оно понятнее, с ним ясно, что делать, даже если оно только затягивает глубже и глубже и не оставляет возможности жить и дышать полной грудью. Иногда людям очень страшно представить свою жизнь вне привычной системы, так как часто ее приходится выстраивать с нуля, приходится возвращать самому себе себя.

В этот момент мне хотелось бы разбавить данные исследований и общей терминологии фрагментами интервью, которое я брала у психологини Зары Арутюнян. Зара не первый год работает с людьми, пережившими домашнее насилие, и наш разговор был о том, как поддерживать себя при выходе из абьюзивных отношений, и о том, с какими сложностями сталкиваются люди:

Анна: как вы думаете, как люди могут поддержать себя во время переживания эпизодов домашнего насилия?

Зара: на самом деле, главное в таких ситуациях все-таки понять, все зафиксировать: «со мной происходит психологическое насилие». Именно на это уходит большая часть времени, сил, раздумий, переживаний. Если мы будем исходить из того, что человек уже осознался, идентифицировал, что он_а находится в такой ситуации, например, послушал много лекций на эту тему, почитал много книг, действительно понял, в какой ситуации он_а находится, то следующий шаг — это признаться себе, что он_а находится теперь на войне, и есть одна задача: выжить. Надо перестать надеяться (то, на что часто уходит очень большое количество лет), перестать вести переговоры, идти на компромиссы, перестать делать все то, к чему тебя принуждают, что не нравится тебе, но что по какой-то причине являлось для тебя повседневной нормой. Именно тогда, когда человек зафиксирует эту точку: «да, по всем признакам это насилие», мы переходим к дальнейшей работе. Это совершенно не значит, что мы берем бейсбольные биты, пушки, вертолеты и кидаемся в бой на врага, это значит, что мы переходим в режим того, что наша главная задача — это выжить и остаться в живых. Цель этого этапа: максимально сохранить себя, потому что психологическое насилие разрушает нас, оно действует, как дементоры в книгах про Гарри Поттера, оно забирает наши жизненные силы. Именно образ дементоров стоит у меня перед глазами, когда я слушаю запросы женщин, когда их буквально съедают по кусочкам изо дня в день, по каждому мелкому поводу. И да: первое, что нужно сделать, это понять, что это так. В этот момент у человека больше не должно быть задачи договориться, помириться, создать в доме уют, наладить какие-то отношения, это все невыполнимые задачи. Абьюз — это процесс, который ведет бесконечную игру. У нас есть задача — сохранить саму или самого себя. И на самом деле об этом очень сложно помнить. Человек будет втягивать себя в размышления о том, что так было не всегда, что когда-то было лучше, что, может быть, что-то можно исправить. Каждый раз нужно возвращать себя в реальность, что теперь она другая. Одна из очень хороших техник: со всем соглашаться.

Конец ознакомительного фрагмента.