Не отдавай меня

Ольга Сергеевна Рузанова (2024)

Однажды по наивности я спасла от смерти самого Дьявола. Клянусь, если бы знала, в какой ад он превратит мою жизнь, не оставила бы ему ни единого шанса.– Отпустите меня, пожалуйста!.. — шепчу почти беззвучно. — Я обещаю, я никому ничего не расскажу!Мужчина садится на корточки и, сощурив глаза, принимается разглядывать меня.Ужас парализует. Зажмурившись, я не шевелюсь. Но в глубине души теплится крохотная, как огонек спички, надежда — может, он забыл?.. Может, он не помнит того, что сделал со мной?Делаю неполный вдох и, открыв глаза, врезаюсь в тяжелый, как бетон, взгляд.Помнит. Ничего он не забыл.

Глава 14

Работа на кухне занимает весь день и отнимает все силы. Никогда не думала, что от чистки картофеля, моркови и лука и от мытья посуды может так сильно болеть поясница.

Дарья больше со мной не говорит. Лидия — только кратко и по делу. Мужчины, появляющиеся на кухне, поглядывают. Я чувствую их заинтересованные взгляды. Смотрят, но никто из них даже не пытается со мной заговорить.

Меня устраивает, но под ребрами, в области живота, постепенно разрастается холод. Морозит кожу, леденит кровь. Нехорошие предчувствия.

Словно все вокруг меня знают обо мне что-то неприличное.

— Мы без тебя управимся. Иди. — говорит Дарья холодно, когда я начинаю мыть посуду после ужина.

— Я помогу.

— Иди!

— Ну, хорошо… — вытираю руки о полотенце. — Даша?..

Она оборачивается и в вопросительном жесте приподнимает брови.

— Ты говорила, — перевожу дыхание, — ты говорила, я могу выйти погулять. Что, правда, можно?

— Это секретный объект, вообще-то, — говорит Дарья таким тоном, словно я, идиотка, элементарных вещей не понимаю. — Где ты тут гулять собралась?

— Хотя бы на заднем дворе?..

Она вроде, как задумывается, и я продолжаю.

— Вечером, часов в девять, когда там меньше народу будет.

— Не знаю. Не обещаю, но при возможности уточню.

— У кого?

— У кого надо!

— Уточни, пожалуйста. — проговариваю спустя секундную паузу.

Иду в свою комнату, как обычно, обхватив плечи руками и опустив голову. Спина от усталости ноет, и кожа на ладонях скукожилась от долгого контакта с водой.

Открываю дверь, на автомате сразу в душевую шагаю и вдруг замечаю на кровати несколько белых бумажных пакетов. Дергаю за ручку, открываю дверь, останавливаюсь.

Сердце за мгновение разгоняется до двухсот.

Что это?..

Подхожу к кровати, заглядываю в один пакет, потом в другие — там одежда и еще какие-то вещи.

Запустив руку в первый, вынимаю бумажный сверток. Разворачиваю его и вижу нижнее белье. Трусы, майку и сорочку. Дальше идут несколько футболок, пара шорт и даже брюки и кофта с длинным рукавом.

В другом пакете джинсы, блузка и легкое платье. Так же нахожу кроссовки, босоножки и слиперы. Дюжину носков и капроновые колготки.

В последнем, самом большом, пакете оказываются фен, средства гигиены и набор кремов.

Вывалив все это кучей кровать, я сажусь на краешек и обхватываю голову руками.

Он меня и не думает отпускать, да?.. Я здесь навсегда?.. Или до тех пор, пока не надоем, и он не отдаст меня своим головорезам или не закопает где-нибудь в лесу?

Чтобы не топить себя в мрачных мыслях, сгребаю все в кучу, заталкиваю в шкаф и, приняв душ, сразу ложусь спать. Вообще не помню, как проваливаюсь в сон без сновидений, а просыпаюсь от того, что в лицо бьет свет.

Распахиваю глаза и сажусь в кровати. Жалюзи не закрыты.

Черт! Подхожу к окну и, быстро дергая за тесемку, опускаю их. Во дворе снова машины и сегодня их гораздо больше, чем вчера, до меня доносятся многочисленные мужские голоса и лай собак.

Застыв на месте, я прислушиваюсь. Сердце, от страха забившись в самый уголок, почти не стучит, ступни леденеют. Но, я все же раздвигаю пальцами серые полоски жалюзи.

Обоих Литовских вижу сразу. Они выделяются среди толпы тем, что к ним прикованы взгляды всех присутствующих. Старший брат, говоря что-то, держит в руках черную папку. Младший, снова стоя ко мне спиной, курит.

Вгрызаюсь взглядом в его короткостриженый затылок.

Ненавижу.

Ненависть и страх — все, что мне внушает этот киборг.

Отведя руку с зажатой между пальцев сигаретой, стряхивает пепел и, откинув голову назад, разминает шею.

Словно обжегшись, инстинктивно отшатываюсь. Провожу прохладной ладонью по горячему лбу, снова раздвигаю ламели и, приблизив глаза к образовавшейся щели, внезапно напарываюсь на острый, как заточенный клинок, взгляд Яна.

Отскочив от окна, бросаюсь под одеяло и трясусь, прячась под ним, как осиновый листок.

Ненавижу! Ненавижу!..

Через полчаса воцаряется тишина. Машины разъезжаются, голоса стихают. Мое измученное паническими атаками сердце успокаивается.

Думаю о доме и о том, что, наверное, меня ищут. Я ведь не вышла на работу, да и соседи должны забить тревогу. Если это так, то новость о моем исчезновении скорее всего докатилась и до моей матери.

Дурные вести быстро находят адресатов.

К тому же живет она со своим мужем и дочкой не так далеко — в трехстах километров от нашей деревни.

С Виталием она познакомилась в городе, где работала продавцом в бутике одежды. Он, кажется, был охранником в том торговом центре, и они стали встречаться. Потом мама забеременела, и Виталий увез ее в свое родное село.

Отец бросил нас и уехал на Дальний Восток, когда мне было три, поэтому после маминой свадьбы мы с бабушкой остались вдвоем.

Я закончила школу, сама поступила на экономический факультет техникума и, выучившись на бухгалтера, устроилась в небольшую частную фирму.

Перед самым вручением дипломов моя бабуля умерла во сне. Аневризма сосудов головного мозга, о которой мы не подозревали. Мама приезжала с мужем и дочкой на похороны, и с тех пор я ее не видела.

Созванивались иногда. Редко — на день рождения или Новый год. Мама каждый раз говорила, что хочет познакомить со мной свою младшую дочь, но я уже не верю.

Ведь, будь это правдой, она приехала бы с ней ко мне или хотя бы пригласила меня к себе?.. Однако, дальше разговоров дело ни разу не пошло, и я не знаю, виновата ли в этом сама мама, или против ее муж, но в итоге после смерти бабушки, не считая двоюродного брата Толика, я осталась совсем одна.