Лорд моей мечты

Ольга Силаева

Меня заочно выдали замуж за лорда, которого никто не видел уже шесть лет. С тех пор как его изувечили на дуэли, лорд Таннис живёт затворником. Беда в том, что его искалечил мой отец, и я сильно подозреваю, что в жёны меня взяли отнюдь не из добрых побуждений. Кажется, меня ждёт то ещё нежное супружество. На сладкие блинчики и романтику под звёздами надеяться не приходится, зато легенды о голых любовницах таинственного супруга поражают воображение. Или это всё слухи и сплетни? Докопаюсь ли я до правды? Нужно же мне, в конце концов, узнать, как выглядит мой собственный муж! …Или всё-таки не стоит?

Глава 3

Дойдя нетвёрдыми шагами до дивана в своей новой комнате, я рухнула на него и обхватила голову.

Слова лорда Танниса звенели в ушах.

«Шесть лет я ждал мести».

Похоже, мой муж настроен серьёзно.

Я огляделась. Меня действительно привели в настоящие покои. Будуар, где я оказалась, был изящно обставлен в бежевых тонах, от кушетки до элегантных кресел. Книжных полок здесь не было, но на хрупкой позолоченной этажерке красовались дорогие механические забавы и головоломки. Калейдоскоп, игрушки-мозаики, даже заводная музыкальная шкатулка.

Я вздохнула. Не стоит обольщаться: это лишь антураж, декорации, красивые мёртвые вещи. А вот тот, кто за ними стоял…

Кто он, лорд Таннис? Беспощадный мститель? Бесчувственный аристократ, желающий лишь уложить меня в постель и получить наследника? Просто мужчина?

Когда-то он был ловким и любезным кавалером вроде моего отца. Оба окончили военную академию и поступили на государственную службу. Увы, мой отец закатывал пирушки и напивался с певичками, пока лорд Таннис уверенно и быстро строил карьеру.

Каким же он стал, мой супруг, раз отказывается показываться мне? Может, всё-таки стоило рвануть через всю гостиную, раздёрнуть шторы и включить лампу?

Я вновь вздохнула. И вздрогнула от стука в дверь.

Створки распахнулись, едва я дала разрешение войти. Я с изумлением увидела весьма крупную серебряную тележку, уставленную подносами. А за ней — дворецкого.

— Миледи?

— Вам велели меня покормить? — вырвалось у меня.

Росситер лишь улыбнулся уголками губ, снимая крышку с первого блюда:

— Приятного аппетита, миледи.

Свиные медальоны с поджаристой корочкой выглядели необыкновенно аппетитно. А сыр, чудесный мягкий сыр, переложенный кружками свежих помидоров, с каплей оливкового масла, базиликом и поволокой песто…

Я не была до конца уверена, что ждёт меня ночью. Но в эту секунду, вдохнув запах нарезанного хлеба, поняла, что не намереваюсь оставаться голодной. Нельзя ужинать так поздно? Пфф! Меня уже выдали замуж. Ничего хуже, чем сидеть замужем с пустым желудком, просто быть не может.

Повинуясь жесту дворецкого, я подошла к креслу и села. Секунда, и первые блюда и приборы оказались на столике передо мной. Росситер с глубоким поклоном подал мне белоснежную салфетку на колени, и я задержала взгляд на вензеле. Двойное «Т». «Теодор Таннис». «Тео», как называла его моя тётя. Имя, которое совершенно не вязалось с незнакомцем, говорящим из темноты.

— Вы теперь всякий раз будете мне прислуживать, Росситер? — поинтересовалась я, глядя, как он аккуратно манипулирует крышками блюд на тележке.

— Я счёл, что вы слишком устали с дороги, чтобы спускаться на кухню. Впрочем, если вы желаете…

— Нет, я с удовольствием поем здесь. Просто… мне ни разу не привозили ужин в комнату.

— Вот как, миледи? Но ваш отец, лорд Чилтон, когда-то был первым денди столицы. И жил весьма на широкую ногу.

Я устало улыбнулась:

— Это было очень давно. Наш особняк пришёл в запустение много лет назад. Я очень любила дом, но даже я видела, что нам не под силу его содержать.

— Сожалею, миледи.

Я окинула взглядом свою золотую клетку.

— А лорд Таннис? — спросила я. — Ведь после смерти родителей ему пришлось поддерживать всё это одному. Он был единственным ребёнком. Ему ведь пришлось тяжело, не так ли?

По губам дворецкого скользнула улыбка:

— Милорд уже тогда выделился в департаменте иностранных дел, миледи. Наследство помогло ему, разумеется, но он и сам посодействовал увеличению своего состояния. С моей стороны было бы бестактно упоминать размер его теперешнего жалования, но…

— Я поняла. — Я улыбнулась. — Вы гордитесь им, правда?

— Милорд отдаётся делу целиком. Он не берёт взяток и безжалостно отправляет в тюрьму каждого, кто замешан в подобных деяниях. Что до аккарцев, он никогда не давал и не даёт им спуску.

В голосе Росситера прозвучала такая гордость, словно он говорил не о хозяине, а о любимом племяннике.

— Лорд Таннис, должно быть, всё ещё скучает по родителям, — тихо сказала я. — Ведь когда их экипаж перевернулся, ему было всего девятнадцать.

— Большая трагедия, миледи.

Росситер повёл головой, и я поняла, что он молча указывает на остывающую еду. Я почувствовала, что краснею.

— Простите, я совсем забыла. Выглядит потрясающе.

Должно быть, я набросилась на свиные медальоны и белоснежный сыр чересчур уж увлечённо, потому что во взгляде дворецкого мне почудилось чуть ли не умиление. Я начала отрезать кусочки медленнее и аккуратнее, но после целого дня в дороге сложно было есть спокойно и чинно.

Наконец я отложила вилку и нож и благодарно улыбнулась Росситеру:

— Благодарю вас и повара. Ужин был великолепный.

Дворецкий поклонился:

— Это моя обязанность, миледи. А теперь позвольте пожелать вам спокойной ночи.

— Вы ведь не только дворецкий? — неожиданно для себя спросила я. — Раз уж вы привезли мне ужин?

— Милорд предпочитает обходиться минимумом прислуги, миледи. Думаю, вы понимаете почему.

— Понимаю, — тихо сказала я. — Должно быть, вы ещё и камердинер моего мужа?

Росситер замялся на секунду, расставляя посуду на тележке.

— Безусловно, миледи, здоровье милорда таково, что ему весьма желательно всё время иметь личного камердинера при себе, но…

— Но?

— Если вы меня спросите, милорд слишком упрям, чтобы пользоваться чужими услугами, — с неожиданной откровенностью признался Росситер. — Словно это делает его слабее. И это его упрямство причиняет ему немало неудобств. Я надеюсь, миледи, что вы на него повлияете.

Вот это было интересно.

— Лорду Таннису требуется посторонняя помощь? — уточнила я.

Настала очередь дворецкого моргнуть. Его лицо тут же замкнулось.

— Вы… вы так и не увидели милорда во время вашей встречи, миледи? Тогда мои последние слова — непростительная оплошность с моей стороны. Прошу меня извинить.

Росситер быстро собрал приборы и, поклонившись, покатил тележку к выходу.

Проклятье! Кажется, я только что была близка к тому, чтобы узнать что-то важное. И по-дурацки проговорилась.

Я посмотрела на приоткрытую дверь, за которой скрывались изящная чаша ванны, раковина, биде и бассейн. Ванная, туалетная, гардеробная…

И плотно закрытая дверь в спальню, которую я отнюдь не спешила открыть.

«Не хочу, чтобы моя жена выглядела замарашкой в моей же постели».

В его постели? Пфф! Не дождётся. Мне становилось не по себе от мысли, что придётся устраивать шумный скандал, но это меня не остановит. Если будет нужно, завизжу и попробую выбить окно, но ему в руки не дамся. Будь я хоть тридцать раз его жена, лорд Таннис не имеет никакого права на моё тело.

Я решительно встала. Довольно. Пора разобрать чемодан, развесить одежду и подготовиться ко сну. А там посмотрим, для кого эта брачная ночь окажется увлекательнее — для моего мужа или для меня.

Во всяком случае, он надолго её запомнит.

***

Когда я вышла из ванной, закутавшись в тёплый халат поверх сорочки, дверь в спальню была открыта.

Я медленно приблизилась. У постели горела лампа, а из-под отогнутого угла одеяла выглядывала сиреневая простыня. Подушка пестрела вышитыми бабочками, и выглядела широкая кровать куда уютнее, чем моя жёсткая постель в пансионе. Или даже моя детская, где я ложилась, надеясь, что отец придёт пожелать мне спокойной ночи.

Мама когда-то приходила ко мне на ночь. Но после того как она уехала и бросила отца, я засыпала в одиночестве.

А теперь буду засыпать в обществе мужа. Я опустила взгляд на свои пальцы, на которых до сих пор не было обручального кольца. Интересно, собирается ли лорд Таннис мне его вручать?

Я задержала взгляд на решётчатой деревянной ширме, скрывающей вход в спальню мужа. Лорд Таннис сказал, что я должна буду спать с открытой дверью, но пока ширма прочно защищала меня от нескромных взглядов.

Хотя вряд ли это надолго.

Я быстро развязала халат и, повесив его на стул, нырнула в постель и скрылась под одеялом, натянув его до подбородка. Ночная сорочка задралась, но я согнула колени и расправила её до лодыжек. Вытянула ноги и выдохнула.

Всё. Теперь, если я погашу лампу… я же смогу просто лечь спать, да? Да?

Угу, держи карман шире.

Я протянула руку к лампе, мимоходом отметив, что аккарское масло было налито в колбу щедро, а не на самом донышке, как у нас. Аккуратно опустила рычажок, и спальня погрузилась в темноту. Лишь светлое пятно кровати выделялось в сумраке.

Несколько минут я лежала с открытыми глазами, пытаясь собрать в памяти по кусочкам этот безумный день. День моего рождения, хотя об этом никто не вспомнил. Впрочем, если бы любящий муж встретил меня у ворот с брачным договором, тортом и свечами…

Я не удержалась от смешка. Да уж, такой день рождения мне бы точно запомнился.

Что ж, этот сумасшедший день подошёл к концу. И теперь…

Послышался странный скрип, словно рядом передвинули что-то тяжёлое. В следующее мгновение решетчатая ширма со скрипом ушла вбок, открывая совершенно тёмную соседнюю спальню.

Я приподнялась на локте, вглядываясь в темноту. Ничего. Лампы были погашены, а из-за плотно задёрнутых штор не проникало ни единого луча. Даже очертания предметов мебели были неразличимы. Ни ночника, ни даже огонька свечи.

А вот я… Луна была полускрыта облаками, но слабого лунного света, падающего сквозь неплотно задёрнутые занавески, оказалось довольно, чтобы разглядеть очертания моего тела под одеялом.

— Это вы? — осторожно поинтересовалась я. — Или какой-то совершенно посторонний лорд ошибся спальней?

Лёгкий шорох. И ничего больше. Я плотнее закуталась в одеяло, решительно намереваясь молчать.

А потом поняла, что всё-таки не промолчу.

— Если бы вы были на моём месте, вы бы чувствовали себя точно так же, — сказала я в темноту. — Мечтали бы вернуть себе свободу и ни за что не дали бы себя унизить. Месть или не месть, неважно: вы бы защищались.

— Тогда защищайтесь, — прохладно возразила темнота. — С интересом на это посмотрю.

— У вас не дрогнуло сердце, когда вы продавали меня самому себе? — поинтересовалась я. — Может, хотя бы заурчало в желудке?

Темнота издала короткий смешок.

— Нет. К тому же мы оба знаем, что вам некуда идти. Кажется, я уже об этом упоминал.

— Я могла бы поехать к тёте.

— Но кто же вам даст? — философски возразил мой невидимый муж. — Я предпочитаю, чтобы вы выполняли мои капризы, а не чужие.

— Как мило, — мрачно сказала я, перебирая в пальцах пряди. В лунном свете они отливали рыжим золотом, и лорд Таннис прекрасно мог видеть свою собственность. — И именно поэтому меня чуть ли не силой втолкнули в экипаж в день моего рождения? Чтобы защитить меня от любимой тёти?

— Чтобы вы не натворили дел и не сбежали, например.

Я наклонилась вперёд, вглядываясь в темноту. Лунная дорожка пересекла комнату, и я могла различить потрясающей красоты ширму с изломанной ветвью, трепещущей над нарисованным водопадом. Но тот, кто таился в глубине спальни, оставался для меня тайной.

— У вас есть любовница? — вдруг спросила я.

Лорд Таннис рассмеялся в темноте:

— А вы хотели бы, чтобы она была? Чтобы ненавистный супруг оставил хрупкую новобрачную в покое и утешился с дамой сердца прямо на этой кровати?

— Почему нет? Я слышала, что так делают все лорды.

Темнота помолчала.

— Многие, — наконец произнёс голос. — Но далеко не все.

Ну да, ну да. Мой муж — образец целомудрия и нравственности. Я фыркнула про себя.

Но, если серьёзно, любовницы меня не очень-то устраивали. Если какая-нибудь девица будет бродить по дому и перебирать семейные драгоценности, это будет уже чересчур. А если она ещё и забеременеет и об этом начнут шептаться в свете…

Я вздрогнула, вспомнив, что в свете уже шептались.

«История, как его любовница вылетела на улицу голая и в слезах, всё ещё ходит по столице. И лорд Таннис даже не пытался её опровергнуть».

— Говорят, одна из ваших любовниц вылетела из вашего дома голая и в слезах, — проронила я невинно. — Вы настолько её не удовлетворили?

Из темноты донёсся не то резкий вздох, не то шипение.

— И кто же успел пересказать вам эти сплетни?

— Не всё ли равно? — парировала я. — Я это знаю. Так правда это или нет?

Мне показалось, что я услышала движение, но вместо звука шагов до моих ушей донёсся лишь скрип, словно передвигали мебель.

— Неважно, — наконец последовал ледяной ответ. — Вас это не касается.

Ну замечательно. С днём рождения, Лиза. Хорошо ещё, тебе не преподнесли на праздник голую любовницу супруга, перевязанную розовой ленточкой. Прямо в супружескую постель.

— А ведь я просто хотела на день рождения чашку чая и несколько добрых слов, — с тоской произнесла я. — Когда мама ещё жила с нами, всё было по-другому.

Молчание. Я повернула голову к окну, где между редкими облаками светили звёзды, сложившись в письмена созвездий.

— Хотя у вас, наверное, тоже были не очень-то весёлые дни рождения, — пробормотала я. — Да?

— Конфидентка и наперсница, которая будет выслушивать мои жалобы, мне точно не нужна, — последовал холодный ответ. — Если у вас успели появиться подобные фантазии, самое время с ними распрощаться.

— Тогда зачем вы ведёте со мной разговоры в темноте?

— Чтобы вы уяснили одну вещь. Все эти шесть лет я строил репутацию, и теперь, вместо того чтобы меня жалеть, меня боятся. Мне дорога эта репутация. И я не позволю вам её разрушить, сплетничая с кем попало о моей внешности и физическом облике.

— Я не собираюсь…

— Меня не волнует, собираетесь вы или нет. Завтра вы поедете с компаньонкой по магазинам. С вами будут заговаривать, вас будут расспрашивать обо мне, но я запрещаю вам обсуждать эту тему. Вам понятно?

Ничего себе приказы! Я присвистнула.

— Ого, вы мне запрещаете? А если я не подчинюсь и начну рассказывать всем о ваших, хм, немалых физических достоинствах? Лишите ужина и отправите в тёмный чулан?

Пауза упала между нами, как дождевая капля.

— Нет, — наконец ответил мой супруг. — Но вы сами пожалеете, узнав о моих увечьях раньше, а не позже. Сдаётся мне, вы и сейчас не очень-то хотите знать правду.

Я поперхнулась.

— Это ещё почему?!

— Потому что иначе вы бы кинулись ко мне с лампой в руке ещё в нашу первую встречу. Или прямо сейчас. Вы боитесь меня, миледи, и правильно делаете.

Я закусила губу. Тут он попал в точку.

— Допустим, — произнесла я. — Но что я получу взамен, если буду молчать? Я не вижу вас, не могу говорить о вас — тогда что мне остаётся?

— Спать без моего присутствия в своей постели, — жёстко ответила темнота. — Поверьте, вы недолго будете наслаждаться этой привилегией. Пользуйтесь, пока можете.

Я стиснула зубы. На миг мне захотелось устроить ему воистину запоминающееся пробуждение — в луже ледяной воды, например. А потом я не без разочарования вспомнила, что он упоминал свой чуткий сон.

— Если вы придёте в мою постель, — сквозь зубы произнесла я, — я распущу про вас такие слухи, что вы очень об этом пожалеете. К примеру, что у вас кое-где облезлый хвост, а над ним здоровенное пузо. Или ещё чего похлеще.

— Попробуйте, — спокойно ответил мой муж. — Вы найдёте, что в столице к подобным слухам давно привыкли.

Проклятье! Я вздохнула. Что ж, придумаю что-нибудь ещё, пока моя «привилегия» не закончилась.

— Ужасных вам снов, — от души пожелала я. — Надеюсь, я там буду присутствовать со сковородкой. Или с очень острым зонтиком.

— И совершенно без одежды, видимо, раз вы не удосужились её упомянуть, — прозвучал иронический ответ. — Жду не дождусь.

И здесь он умудрился оставить поле битвы за собой! Да что ж такое-то!

Я сонно моргнула. У меня больше не было куража с ним спорить. Слишком хотелось спать…

Лунный луч осветил водопад на ширме и струящийся водопад в саду. Я закрыла глаза и не заметила, как заснула.