Семнадцать Саламандр. Том первый

Ольга Снежко (2023)

У нас всех разные глаза. У меня синий и зеленый. Говорят, что мы — жертвы. Дань, брошенная на заклание победителям. Расе, что так похожа и в то же время настолько сильно отличается от нас. Луна восходит к вершине неба. А значит, мне пора… Пора встретить свою судьбу или погибнуть в попытках совладать с волнами противостояний двух империй.

Глава вторая. Миррэ или Правда.

Сегодня я проснулась в замечательном настроении. Выпрыгнула из кровати, оделась, спешно застёгивая пуговицы синей рубашки, повесила на пояс небольшой кинжал и, прихватив на всякий случай куртку с уже отцепленным мехом, сбежала вниз по лестнице. Чмокнула маму в щёку, взяла с подноса пирожок с вишнёвым повидлом, влезла в подаренные сапожки и, взяв с собой лук и стрелы, выскочила во двор с криком:

— Я на охоту!

— Удачи! — догнало меня счастливое пожелание мамы.

И мне просто замечательно свезло! Я всё-таки подстрелила оленя! Всего в получасе ходьбы от дома!

Однако, рассматривая его огромную тушу, поняла, что столкнулась с проблемой. Ведь даже если сделаю носилки, целиком мне его не утащить. Пришлось задействовать небольшой топорик, который всегда лежал в сумке. За несколько походов по частям дотащив оленя до дома, я заслужила от мамы кучу вздохов, ахов и похвалы. Под домом у нас был ледник, часть мяса мы решили оставить как есть, а часть закоптить.

— Это стоит отметить, — она изучила шкафчики и разочарованно признала, — а землянику мы всю сварили. А так хочется для пирога сделать начинку из свежих ягод.

— Я схожу, — подхватив небольшую корзинку, снова вышла из дома и скрылась в лесу.

Сбор ягод отнял у меня часа два с половиной. Наткнувшись на большое скопление сладкой заячьей травы, заполнила ею остатки свободного места корзины и заторопилась домой.

Напевая сочинённую по дороге мелодию, завернула во двор и замерла. Во дворе стояли люди…

Много людей… человек восемь. Создавалось впечатление, что они только что приехали, так как двое из них были на лошадях, а один как раз спешивался. Все незваные гости были мужчинами в одинаковой одежде. Форма стражников, − так, кажется, назывались похожие наряды в одной иллюстрированной книге. На плечах узнаваемый герб страны. Алый журавль и жёлтый меч на синем фоне.

Но почему эти люди здесь? Кто-то ловко подхватил меня под локоток. Повернула голову и увидела молодого рыжеволосого человека. Он стоял рядом? А я совсем его не заметила.

— Пройдём в дом, поговорим, — он осторожно вынул из моих рук корзинку с ягодой и поставил на землю.

— О чём? — насторожилась я.

— Снежанна, беги!! — раздался мамин крик. Её лицо мелькнуло в окне и тут же исчезло, словно кто-то оттянул её назад. Я рванулась, но человек держал меня крепко. Выхватив нож из ножен на поясе, резанула мужчине руку. А потом бросилась в лес.

— Отставить! Брать живьём! — донеслось до меня, когда в дерево, мимо которого я пробегала, вонзилась стрела! Мама!

Мыслей о том, как спасти её, не было. В голове царили ужас и паника. Я носилась, как заяц, зигзагами, уворачиваясь от рук преследователей. По знакомому годами бревну забралась на крутой холм и чуть ли не кувырком слетела вниз. Перепрыгнула речку в два широких прыжка, оттолкнувшись в середине от мокрого камня и едва не навернувшись. Судя по всплескам за спиной, не все смогли повторить мой подвиг. Да и я, в нормальном неиспуганном состоянии, навряд ли сумею.

— Стой, а то хуже будет! — раздался голос того самого мужчины, что схватил меня у дома.

— Угу, — буркнула, заворачивая в молодую берёзовую рощу. Лавировать тут сложнее, но я более юркая, прорвусь.

Не прорвалась. В затылок ударило что-то тяжёлое, и сознание мгновенно покинуло меня…

— Как ты её словил, Эрик? — раздалось справа. Голос звучал как будто из-под воды. Моя голова болталась в воздухе и дико болела. Похоже, меня перекинули через плечо и теперь куда-то тащат. Также мне связали руки, причём в спешке сильно перетянули запястья, и я почти не чувствовала пальцев.

— Кинжал кинул и рукоятью в затылок попал, — чёрт, знакомый голос. Тот рыжий стражник?

— А если бы не рукоятью? — зашипели на него. Вот-вот! Меня точно также возмущало то, что он, зараза, сделал. Убить его мало!

— Не волнуйся. Кинжал лезвием никогда не прилетает в цель. Он проклят. Я три года таким способом беглецов ловлю. И ни одного трупа!

— Где достал?

— Там, где достал, больше нет.

— Опять скрытничаешь…

— Так и живём.

Меня сгрузили на скамейку у дома и развязали руки. Я тут же села и, растирая побелевшие ладони, уставилась на стражников злыми глазами. Их было трое. Больше во дворе никого не было.

— Эх, — вздохнул коренастый черноволосый мужчина. Его правую щёку пересекал безобразный шрам. — Жалко… красивая.

— Всегда так, уродов ни разу не видел, — произнёс рыжий, что тащил меня. Это они о чём? — Мать её где? Как её там звали? Диана Зарина?

— Уже увезли, сержант Эрик.

— Куда?! — ахнула я, подскакивая. На плечо тут же опустилась твёрдая рука и заставила сесть обратно. От неожиданности не успела удержать голову и стукнулась затылком о стену. Ох, как больно, аж снова в глазах потемнело.

— В тюрьму, за сокрытие, — охотно ответил на мой вопрос Эрик.

— Кого?

— Тебя, — понимающе хмыкнул мужчина, перевязывая левую руку. Ха, похоже, хорошо я его резанула, кровь всё ещё не остановилась. — Она, наверное, не рассказывала, почему тебе нельзя на люди показываться?

— И почему же? — похоже, сейчас мне объяснят то, что в скором времени собиралась рассказать мама. Вот только неужели эта правда настолько страшна?

— Понимаешь, девочка, — Эрик присел на корточки и поднял на меня тяжёлый взгляд. — Ты дань.

— Кому? — опешила я, сдавая спиной назад и упираясь в стену дома. Дань? Не может быть. В Имироте рабство вот уже второе столетие запрещено!

— Саифам.

В смысле? Данью ведь не могут быть люди? Обычно это золото, товары там, драгоценности.

— Я не понимаю.

— У тебя разные глаза. После окончания войны саифы поставили условие, согласно которому империя Имирот обязана присылать им раз в несколько лет людей с полной или частичной гетерохромией.

— Но зачем? — что-то слишком много вопросов задаю, пора уже заканчивать. Терпение у них явно не бесконечное. Вон уже недовольно морщат губы.

— Никто точно не знает, — произнёс последний стражник с короткими русыми волосами. Голубые глаза смотрели на меня с печалью. — Но последнее время говорят, что вас приносят в жертву их богам. И, кажется, это правда, потому что больше этих людей никто не видел.

— Значит, меня убьют? — на глаза навернулись слёзы. Теперь понятно, почему родители меня прятали. Кто согласится отдать собственное дитя, зная, какая судьба его ждёт?

— Мы этого не знаем, — Эрик поднялся и с непонятным выражением лица посмотрел на русого мужчину. — Ладно, пойдёмте. Нужно успеть передать её в столицу до отплытия корабля. Тебе не повезло, как и многим другим. Только не надо снова пытаться сбежать, а то свяжем руки и уже не будем такими добрыми.

— Позволите взять с собой пару вещей?

— Они тебе уже не понадобятся, — произнёс темноволосый.

— Дим, прекращай, и без того тошно от такой работы, — разозлился сержант. — Пускай возьмёт что-нибудь на память, — и прошёл со мной в дом.

Из всех вещей я взяла только серебряный медальон с изображением родителей, папино обручальное кольцо, которое пришлось повесить на цепочку, и ещё одно тоненькое золотое колечко с маленьким сапфиром. Мама говорила, что папа купил его для меня, ещё когда мы жили в городе. Оно было маленьким и налезло только на мизинчик правой руки.

— Что будет со всем остальным? — спросила я, глотая слёзы.

— Конфискуют в пользу короны и распродадут на аукционе.

— Вы ведь меня не отпустите, если я отдам вам драгоценности?

— Нет, — покачал головой Эрик. — О тебе уже знают в столице.

— Тогда заберите их так и храните, — и резко всучила ему шкатулку, навеки прощаясь с любимыми вещами. — И, если возможно, не давайте украшениям расставаться друг с другом. Это всё, что я прошу.

— Я выполню твою последнюю просьбу, хотя, знаешь, это очень глупо, — мужчина спрятал предложенное в своей сумке, взял меня под руку и повёл к выходу из дома.

— Уже уезжаете? — раздался шепелявый голос со стороны лестницы. — А я, пожалуй, останусь тут на пару недель.

Повернув голову, посмотрела на ещё одного мужчину, но на этот раз уже в другой одежде. Серые штаны, заправленные в высокие сапоги, тёмная рубашка с золотой вышивкой, пояс со множеством навесных карманов. Хитрая ухмылка и строгий прищур. Он совсем не был похож на остальных, словно был тоньше и чуть выше.

— Что-то интересное?

— О да, это не просто дом, тут столько всего, а особенно это, — он крутанул в руке небольшой серый камень. — Я прямо чувствую, как хочу забыть обо всём… Какой эффект!

— Мы можем уже уйти? Ей-богу, времени у нас не так много.

— Иди-иди, а про шкатулку, так уж и быть, я никому не скажу. Сам тут кой-чего прихвачу себе, хе-хе!

С губ хотел сорваться вопрос, но что-то мне подсказывало, что конкретно с этим человеком мне стоит быть максимально осторожной. Словно какой-то холодок вдоль спины пробежал.

Во дворе нас уже ожидали лошади. Эрик решил поехать со мной, чтобы у меня не было даже шанса на побег. Мы взяли курс на болото, к которому подъехали совсем скоро. Только я хотела ужаснуться, как увидела тропу, которую раньше никогда не замечала.

— Хороший маг морок ставил, наш двое суток промаялся, снимая, — уважительно протянул Дмитрий.

— Морок? — расширились мои глаза.

— Да, — кивнул Эрик. — Вас защищала магия, скрывая дом и короткую дорогу через болота. Масштабная работа, Авир задолбался поминать богов, всяких духов и демонов.

— А ещё клялся найти того, кто это навесил, и уши отодрать, — хмыкнул Дмитрий, — потому что как-то сумел определить, что магу на тот момент было очень мало лет, — и явно процитировал, шепелявя, — Второкурсник хренов, встречу, навек лысым сделаю, и ни один морок не скроет. Это ж надо, столько сил вбухать! Морок бы ещё лет двадцать простоял! Эта малявка целый месяц, что ли, под кустами ночевала? Нет, я найду, кто тут поблизости практику отрабатывал. Найду и устрою ему!

— Он, правда, найдёт? — испугалась я. Мало двух искалеченных мной судеб, так теперь к ним прибавится ещё и жизнь молодого колдуна. В том, что именно из-за меня родители ушли в лес, оставив благополучную жизнь, я теперь не сомневалась.

— Возможно найдёт когда-нибудь, — предположил мой конвоир. — Маги живут долго, авось свидятся. Авиру уже за сотню, несмотря на то, что на вид ему дашь лет тридцать. И проживёт ещё столько же, наверное.

Сто лет?! Ничего себе! Неужели маги знают какой-то секрет или это сама сила помогает им жить дольше? Жаль, некого спросить? Вряд ли эти стражники ответят мне. Придётся думать самой, предполагать и наверняка ошибаться, так как о магии я практически ничего не знала. Разве что видела однажды, как у мамы странно блеснуло колечко с зелёным камушком, которое она всегда надевала, когда… отправлялась в город. Неужели именно оно давало способность видеть тайную тропу?! Сразу вспомнилось и то, что украшение она долгое время прятала от меня, а потом, когда я замучила её просьбами дать померить, сказала, что оно приносит ей удачу и в чужих руках перестанет работать. Значит, и правда волшебное.

Следующие пару часов я молчала, анализируя все странности, какие помнила. Тёплый дом, не знающий износа, огород, приносящий только обильный урожай. А ведь в книгах мне случалось встречать упоминания о неурожаях. Но у нас даже в засушливые годы всё всегда было хорошо. И я, и мама почти не болели, а если и простывали, то она всегда использовала какой-то чайный сбор из серебряной шкатулки. Возможно, чай был самым обычным, но вот сама шкатулка… Только смерть отца сильно выбивалась из этой картины. В тот день как будто сама удача, прежде всегда выручавшая, покинула его. Как это понимать в свете открывшейся правды, я не знала. И от чего умерла тогда Нина, или шкатулка появилась уже позже?

Вскоре мы выехали на дорогу и повернули в противоположную сторону от движущегося к горизонту солнца.

— Надо поспеть до заката в гостиный двор, не хочу связывать её, — сообщил сержант.

— В комнате запрём? — спросил русоволосый мужчина, которого, как я выяснила за время пути через болото, звали Павел.

— Ага.

Про себя я удивлялась тому, как быстро мы доберёмся до поселения. Неужели мы жили вот так, почти под боком у людей, скрытые лишь болотом и магией? Значит, мама нарочно задерживалась в городах, чтобы у меня сложилось ложное впечатление? Я понимаю, она прятала меня, но почему не сказала об этом мне? Столько вопросов, и большинство из них я не могла задать.

Мимо нас в противоположную сторону проехал торговый обоз. Я жадно изучала лица людей и такие странные, но в тоже время знакомые по картинкам в книгах телеги. А ещё я во все глаза смотрела на лошадей. Как же они были прекрасны! И пусть интуитивно чувствовала, что это не лучшие кони, но всё равно я была заворожена. Я ведь видела лишь Малышку, мамину белую лошадь, на которой она ездила в город, да коней стражников. Теперь же мне представилась такая замечательная возможность рассмотреть других особей. Эрик понимающе сощурил глаза, но как-то невесело.

— Если хочешь, спрашивай? — наконец молвил он.

— А почему у некоторых лошадей грива срезана?

— Продают её. Из конского волоса делают одежду, верёвки, набивают им матрасы для кроватей и мягкую мебель.

— Ещё кисточки делают для художников, — добавил Дмитрий. — И струны для музыкальных инструментов, а ещё смычки…

Я расспрашивала их обо всём, что видела. Стражники, глядя на восторженную меня, сначала заулыбались, а потом захмыкали, скрывая смех. На время я даже забыла о том, что ждёт меня в скором времени. Знаю, что в этот момент напоминала маленького ребёнка, но мне было так интересно! А когда на горизонте показалась деревня, у меня отвалилась челюсть. Да там по меньшей мере тридцать домов! Невероятно!

— Ну что ты удивляешься? — молвил Павел. — Обычная деревня. Города во много раз больше, и дома там каменные.

— Я читала, — ответила чуть слышно. Но одно дело читать, а другое — видеть своими глазами!

На дальнем конце деревни Чернобрусье располагался гостиный двор. Большой, наполовину каменный дом, второй этаж которого был деревянный. Внутри нас встретил крепкий старичок. Дмитрий коротко переговорил с ним и снял две смежные комнаты. Меня поселили в дальней. Комната выглядела бедновато. Мне, привыкшей к мягкой постели, матрас показался очень жёстким. Пересев в кресло, я посмотрела в окно, отмечая про себя, что качество стекла в разы хуже, чем было у нас.

Наблюдая, как лошадей уводят в конюшню, увидела, что Эрик и Павел о чём-то переговариваются, изредка косясь в мою сторону.

— Спорят, — пояснил Дмитрий, без стука входя в комнату и ставя на стол рядом с креслом поднос с едой. — Ты Павлу понравилась, вот только если мы тебя спрячем, то тут же подпишем себе приговор.

— Неужели нет никакого шанса?

— Быстрее бегать надо было, — сквозь зубы выдавил он. — Хотя рано или поздно всё равно бы поймали. И если вздумаешь повторить попытку, учти, что после побега тебя придётся всё время держать связанной, — почти в точности повторил он фразу Эрика. — Оно тебе надо?

— Нет, — похоронно признала я и снова отвернулась к окну. Голова до сих пор гудела после знакомства с рукоятью кинжала. И новой встречи с ней я совершенно не желала. Да и сбежать не могла. Куда я подамся? Разный цвет моих глаз слишком заметен. Притвориться слепой и надеть повязку? Всё равно кто-нибудь догадается, что глаза прячу.

— Тебе в уборную не нужно?

— Нет.

— Тогда я тебя запру. Если понадобится, постучишь, — он вышел и закрыл за собой дверь. А я наконец-то смогла дать волю слезам. Я смотрела в небо и плакала, жалея себя и маму, которую так подставила. Жалела, что не умею молиться, потому что внезапно мне показалось, что боги меня услышат. А когда слёзы пересохли, продолжила смотреть на заходящее солнце, пока не стала видеть вместо него белое пятно. Теперь закрывать глаза было не так страшно: вместо темноты у меня было своё маленькое солнце.

Засов скрипнул, дверь отворилась, и в комнату вошёл Эрик с моим ужином. Забрав давным-давно остывший обед, он смерил меня непонятным взглядом и вышел, перед этим сообщив:

— Поешь, кто знает, чем тебя будут кормить на корабле? Не думаю, что вкусно и сытно. Моряки считают, что раз подобным тебе всё равно умирать, значит, тратиться на вас не стоит, хотя корона и оплачивает ваше питание. Но во время плаванья никто не следит, исполняются ли требования. И ещё, не позволяй себя касаться. Всё-таки ты девушка красивая, ладная. А плыть вам почти месяц.

О чём это он?…

Взяв вилку, я склонилась над тарелкой, забыв про прямую спину и манеры. Из меня словно вынули стержень. Я совершенно не чувствовала голода. Медленно пережевала подсоленное слезами мясо, съела варёную картошку с тушёными овощами, выпила весь вишнёвый морс и упала в кровать, поджав ноги. Даже раздеваться и укрываться одеялом не стала. С рассветом мы снова отправились в путь. Через несколько часов дорога стала шире, полоса травы посередине сначала сузилась, а потом и вовсе исчезла.

— Дней через пять будем в Имире, — расслышала я слова одного из караванщиков, обоз которых мы в данный момент обгоняли. — Если ничего по дороге не случится.

— Хорошо бы к воскресной ярмарке поспеть, — вздохнул другой. У него была забавная бородавка на носу и небольшой шрам на челюсти чуть левее подбородка.

— Куда красавицу везёте? — улыбнулся главный торговец. Но потом внимательно посмотрел на меня и переменился в лице. — Бедняжка, — и, достав откуда-то карамельную бабочку на палочке, протянул мне. В его глазах застыли слёзы.

Я с вежливой улыбкой приняла сладость и отвернулась, сдерживая эмоции. Не хватало ещё расплакаться. Вчерашние слёзы не принесли облегчения, так зачем их снова лить? От этого лучше не станет. Мужчины в повозке замолчали и о чём-то задумались. А потом один из них молвил:

— Держись и сражайся до последнего!

Обоз остался позади. Эрик торопился попасть в маленький городок Ладный, после ночёвки в котором мы доберёмся до Имира за два с половиной дня.

Из-за встречи с теми торговцами я прекратила задавать вопросы стражникам. «Держись и сражайся» — разве это возможно? Бегаю и стреляю из лука хорошо, а вот сражаться не умею. Никто меня не учил выживать в этом мире, ведь я и мама думали, что мне не придётся сталкиваться с его опасностями.

***

Несмотря на моё незавидное положение, в столицу я въехала с открытым ртом и широко раскрытыми глазами. Вокруг было так много людей! И высокие дома, и широкие улицы, и огромные площади! Шум, конечно, стоял невыносимый, особенно когда мы проезжали мимо рынка, но моего восторга это не уменьшало. На какое-то время я забыла обо всём и только и делала, что крутила головой. Вон стражник гонится за воришкой, который ловко уворачивается от неуклюжих рук. А вон в открытой и такой красивой чёрной карете едет богатый лорд, с презрительной гримасой смотря на людей. Его взгляд зацепился за меня, в глазах проявился интерес, но тут же угас.

— Сержант Эрик! — раздался крик. К нам подскочил тот самый юноша, с которым я столкнулась в лесу. Выглядел он лишь немногим лучше, чем при нашей первой встрече. — Вы обещали!

— Вот, держи, — стражник кинул ему увесистый мешочек, в котором что-то звякнуло, когда тот ударился о руки юноши.

— Что там? — заинтересовалась я.

— Деньги, — презрительно выплюнул Павел. — Он тебя продал.

— Как? — я с отвисшей челюстью проводила убегающего со всех ног парня. — Как же он мог? Я же помогла ему, указала дорогу, дала хлеб и воду!

— Всё просто, девочка. Люди продажны. Они готовы убивать друг друга даже ради простой меди, что уж говорить о предательстве, за которое платят золотом.

До боли закусила губу и склонила голову. Какая же я дура! Могла бы и сама догадаться, как они узнали, где я живу. Я совершила такую глупость, показавшись человеку на глаза. Сломала жизнь не только себе, но и маме. Дура, дура, дура! Надо было сразу же рассказать об этой встрече во всех подробностях. Тогда бы у нас был шанс сбежать. Но ведь тогда я даже не знала, что мы скрываемся. Как многое порой зависит от того, что тебе известно, а что нет.

Смотреть на город больше не хотелось. Мне казалось, что все люди вокруг такие же, как этот парень. Даже эти стражники. Пусть они и жалеют меня, но ничего не сделают, чтобы спасти. Конечно, ведь своя жизнь всегда дороже чужой.

Впереди стало шумно. Всего пара секунд, и люди начали бросаться к стенам домов, освобождая для кого-то путь. Многие, напуганные предстоящей встречей с кем-то неизвестным, падали на колени и забивались в узкие переходы. Ещё больше людей просто застыли с белыми лицами. Повернув голову, я увидела кавалькаду всадников. Они неспешной рысью направлялись вперёд и вскоре поравнялись с нами. В этот раз я не рассматривала лошадей, хотя они, несомненно, стоили внимания. Меня поразила невероятная красота большинства людей. На фоне окружающих они смотрелись пугающе совершенно. Богатая одежда и непривычные на вид цвета волос у некоторых из них лишь усиливали эффект чуждости.

Внезапно один из всадников осадил коня, заставив процессию остановиться. Среди толпы пронёсся вздох ужаса. Кто-то начал сползать по стене. Всадник подъехал к нам, властно протянул руку и убрал прядь волос с моего лица. А я, застыв, смотрела в безучастное лицо мужчины, со страхом осознавая, что это не человек. Красные глаза у нас встречались, но только у альбиносов, а он таким не был, судя по загорелой коже и шоколадному ёжику волос. Да и не бывает у людей зрачков, как у кошек.

— Красивой девушке не стоит плакать, тем более прятать своё лицо, — щелчок пальцами, и в его руке зажглось пламя, которое волшебным образом превратилось в тонкий красный ободок. Вложив украшение в мои обессиленные пальцы, мужчина развернул коня и вернулся к своим. Взгляды остальных Совершенных скользнули по мне, как по пустому месту, и кавалькада продолжила путь.

— Кто?.. — прошептала я, едва они скрылись за поворотом.

— Саифы, — перевёл дух Эрик. Казалось, он боялся дышать всё это время.

Так вот какие они.

— Красивые.

— И пустые, как куклы, — выплюнул Павел. — Никогда не видел, чтобы они ярко проявляли эмоции. Нелюди, неспособные смеяться!

— Выговорился? — хмыкнул Дмитрий, хлопнув того по плечу. — Ты, походу, в штаны наложил.

— Неправда!

— Ладно-ладно, забыли.

— Такое забудешь, — передёрнулся Эрик, снова беря в руки поводья. — Надеюсь, наш император достаточно умён, чтобы не пытаться воевать с ними. Они чудовища.

Их дальнейший разговор я не слушала, вовсю рассматривая ободок. По его чёрной поверхности плясало красное пламя, казалось, ещё немного, и оно оживёт. Неужели такое произведение искусства сделали всего за несколько секунд? Потрясающе. Они и правда такие чудовища? Вздохнув, я медленно надела ободок на голову и повернулась к Эрику.

— Как я выгляжу?

— Очень мило, — сквозь зубы ответил тот. Пожав плечами, я отвернулась и нетерпеливо поёрзала. — Сняла бы ты его и выбросила.

— Вот ещё!

— Снежанна…

— Нет!

— Даже если он заколдован?

Мой запал угас, и я осторожно провела ладонью по ободку. Заколдован? Но на что?

— Всё равно нет, — в конце концов решила я, по-детски надувая губы.

— Как знаешь.

Спустя полчаса мы остановились у здания городской стражи. Ничем непримечательное серое каменное строение в четыре этажа. По дороге я уже видела дома почти в два раза выше, поэтому такая высота меня не слишком впечатлила, хотя и заставила задуматься о том, как же такое строят. Мимо сновали люди, стараясь быстрее пройти злополучное место. Похоже, они опасались этого дома, как и тех, кто в нём работает.

— Привет, Эрик! — махнул нам рукой мужчина у входа. — Последнюю везёшь?

— Ага, — мрачно отозвался он. — Вячеслав, устрой нам ужин и ночлег для девушки.

— Камеру повышенной комфортности? — прищурил глаза стражник.

— Конечно, чай не преступница!

Не преступница… пленница давнего договора моей страны и Саифии.