Не первая Вера

Ольга Сурина-Чистякова, 2022

Нас с детства предупреждают: "Не разговаривай с незнакомцем!" Но чем такой разговор может закончиться, Вера не представляла. Ежегодно бесследно пропадают сотни людей. Ответ на вопрос: где они? Рядом. Ближе чем кажется обычному человеку. И речь совсем не о криминале…

Глава 7

Девушка терпеливо ждала меня на улице, переминаясь с ноги на ногу. От столовой в густых сумерках мы направились к небольшому флигелю метрах в трехстах. В окнах горел электрический свет, доносилась музыка. Моя провожатая, не доходя до флигеля, развернулась, махнув в его сторону, сказала: — Вот туда Вам. Вас уже ждут, — и пошла быстрым шагом к баракам.

Я в нерешительности постояла немного на крылечке и постучала. Дверь оказалась не заперта. Когда вошла, немедленно зажмурилась от яркого света. Музыка чем-то напоминала кантри — певец на незнакомом языке объяснялся в чувствах к своей неведомой избраннице. Большая комната представляла собой нечто вроде костюмерной — вдоль стен расположились встроенные шкафы с распахнутыми дверцами, битком набитые разнообразной одеждой. В центре — длинные гримерные столы с зеркалами с подсветкой, кучей париков, косметических принадлежностей, парфюмерии, бижутерии, способных превратить даже самую невзрачную обитательницу лагеря в королеву. У дальней стены до потолка возвышались стеллажи с обувью. Пахло дешевыми духами — приторный удушающий сладкий аромат и спирт.

Я стояла, не представляя, как бы меня могли здесь «разукрасить» и внутренне уже бунтуя против того, чтобы меня наряжали как куртизанку для неясных целей местного руководства. Из недр одного из шкафов полетели шифоновые шарфы и довольно писклявый женский голос произнес:

— Я вам в миллионный раз говорю: время на ваши морды нет, я занята, сами, сами…

В шкафу что-то упало, видимо, на голову обладательницы писклявого голоса, отчего та выругалась и, наконец, выглянула:

— О, да это не существа недостойные света дня, это моя новая муза! — маленькая женщина лет пятидесяти с коротким ежиком рыжих волос и веснушчатым ярко накрашенным лицом, пробиралась ко мне, стряхивая с ноги привязавшийся шарфик.

— Ну-ка, ну-ка покажись, дорогая! — она обошла меня вокруг, меряя придирчивым взглядом с высоты своего метрового роста, — М-да, конечно, внешнего впечатления прямо скажу: не производишь, — Она так задорно при этом улыбнулась, что прозвучало это как самая наивысшая похвала.

— Ну, да и ладно! Будешь от всех отличаться своими невыразительными серыми глазками и не прокрашенными волосами, зато сияние у тебя прямо изумительное. Сама что скажешь?

— Это вообще мой натуральный цвет волос — недовольно, но беззлобно парировала я. Казалось как-то глупо в моем неясном положении вступать в полемику относительно внешности с чудаковатой гримершей. Дома я бы не так отреагировала на замечания о «серых невыразительных глазках». Я вздохнула, опустила глаза.

— Ты чего? Здесь не место киснуть! У меня место становиться красивой! — заметила рыжеволосая дама. Она взяла меня за руку и усадила в удобное кресло:

— Я — Тамара. Ты всегда можешь найти меня здесь, если я тебе понадоблюсь. Ну, или в том шкафу, — она кивнула на гардероб, из которого недавно с боем выбралась, и хихикнула.

— Ты не волнуйся — она погладила меня по плечу. Наши взгляды встретились в зеркале, и мне на секунду показалось, что в её взгляде сквозит сочувствие. Она снова задорно улыбнулась, и ощущение пропало:

— Мне на счет тебя уже звонили. Сказали просто причесать и пока ничего не менять. Но, может, хочешь переодеться?

Я напряглась всем телом и отчаянно замотала головой. Моя белая футболка была мятая и кое-где в грязи, джинсы вытянулись в коленях и тоже были грязные, но это была моя одежда. Я в ней была дома. Она пахла моим миром, и менять её даже на царскую мантию я бы не согласилась ни за что.

Видя, что я не уступлю, Тамара встала на приставную лесенку и попыталась привести мою шевелюру в порядок. На запястье моего нового «мастера по красоте» виднелся уже знакомый мне со столовой металлический браслет, который бил током его обладателя, только кнопки нигде видно не было. «Наверное, есть какой-то общий пульт, который управляет этим орудием пытки», — размышляла я, — «У Маргариты на горле тоже был похожий обруч (очевидно, тоже бил её током в случае чего), видимо она рискует больше чем обслуживающий персонал».

Наконец Тамара удовлетворенно хмыкнула и отступила:

— Ну, что могу сказать… работать с тобой, видимо, придется много впоследствии, так что настраивайся: рано или поздно придется менять свои вкусы под чужие.

— Это под чьи же вкусы я должна подходить? — завозмущалась я, — Я замужем и мужу моему всё во мне нравится, а похитителям он головы оторвёт за меня! Я никому «подходить» здесь не буду!

— Милая, ты не кричи, а то услышать могут, — Тамара понизила голос до шепота, — Все так поначалу: кричат, ругаются, надеются…, но чем быстрее ты поймешь, что речь идёт о выживании, чем быстрее примешь то, что тебе пока «предлагают», тем дольше проживешь.

— А если нет? Мне тоже наденут ошейник как Маргарите вашей? Или обойдутся браслетом? — я в негодовании кивнула на руку стилиста. В ответ она убрала руку за спину и укоризненно покачала головой.

— Что со мной сделают? Может, Вы мне скажете? Почему никто ничего не объясняет?

— Я не имею права. Поверь, я очень хочу, но не могу ничего сказать. Это запрещено, чтобы не испортить Алькальду первое впечатление. Опыт показывает, что если «донор» знает, что его ждёт, то не отдает добровольно, сопротивляется…

Я обмякла в кресле, ноги стали ватными от слова «донор».

— Так вот я зачем здесь — пробормотала я и услышала свой голос как будто со стороны, — Меня похитили на органы. А вечером зарежут.

Тамара внимательно посмотрела на меня, потом внезапно прыснула от смеха:

— Ты, что, ненормальная? Вот придумала! Стала бы я тогда на тебя лак для волос изводить!

— Что тогда? Выпьют кровь? Это все вампиры, да? — не унималась я с круглыми от ужаса глазами.

Тамара залилась ещё громче:

— Вот дурочка-то попалась! Да не такой донор!

— Тогда что? Объясните, наконец!

— Просто, — начала она и тут в дверь нетерпеливо постучали.

На пороге с фонарем стояла Нина. Недовольно взглянув на меня проворчала:

— М-да, Том, что-то ты сегодня явно не перетрудилась. Выглядит она довольно паршиво. Ну да ладно, пора. Машина пришла.

В темноте я шла на непослушных ногах к КПП. Фонарь в Нининых руках освещал её непримиримое и суровое лицо, сухие, не помнящие слёз глаза, натруженные руки, на одной из которых поблескивал металлом знакомый атрибут местного контроля.

— Нина, — я изо всех сил старалась не плакать, но страх всё равно придавал голосу плаксивое выражение, — А я снова поеду в фургоне с трупами?

— Не сейчас, — грубо ответила она и вытолкнула меня за ворота.

Машину я узнала — точно такая же вчера увезла меня с Набережной. Я села на заднее сиденье, двери заблокировались, машина развернулась (автопилот справлялся с управлением без водителя) и я отправились на свой первый «Выезд» к Алькальду.