Си-бемоль

Ольга Юрьевна Никитина, 2016

Светлый, юмористический роман о взаимоотношениях, поиске любви и зигзагах судьбы. Что делать, если у подруги проблемы с личной жизнью, а твой хирург-стоматолог хорош собой по всем показателям? Вариант А: предложить подруге записаться к нему на прием. Вариант Б: организовать званый ужин. И как героине пройти кастинг в известный мюзикл, если прежняя любовь не дает как следует выспаться?.. Действие романа происходит в современной Москве.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Я запомнила желтую розу, возвышавшуюся над ровно подстриженным кустом. По какой-то странной случайности она выросла промеж зелени, туго спрессованной согласно замыслу садовника. Ослепительно желтая, свежая, лепестки раскрылись наполовину. Дерзкая, нежная, неожиданная… Тонкий стебель, к которому прикреплен бутон, стоит ровно посередине кустового параллелепипеда. А может, это — не случайность? Может, нарочно эту ветку посадили по какому-то творческому наитию садовника?.. Желтый шелк лепестков так и манит коснуться их, будто прикосновение передаст кончикам пальцев особенную энергию — энергию совершенной прелести, бесстрастной уверенности бытия. Так мужчина жаждет прикоснуться к красивой женщине, стоящей одиноко и задумчиво поодаль от веселой компании. Он сразу угадывает «особенность» такой красоты. Его будоражит, что она появилась здесь, среди ровной непритязательной зелени. Такая отличная от нее, такая иная…такая возвышенная. Ему ничего не стоит обхватить тонкий стебель пальцами, прямо над уровнем куста, слегка нажать, склонив в сторону… легкий хруст, и горделивая красавица сломана. Обрубок зеленого стебля некрасиво торчит чуть выше курчавой изумрудной шапки. Она больше не дитя природы, не самолюбивый шедевр создателя. Она принадлежит ему. Влажная слеза выступила на сломе стебля; колышутся лепестки под легким дуновением ветра. Она еще прекрасна, еще благоухает ароматом свободы, но уже зависима. Поставит ли он ее в вазу с водой? Будет ли заботиться? Будет ли восторгаться ее красотой, пока не кончится срок?.. Или бросит… пресытится…растопчет…

Она торопится ко мне на встречу — тонкая, гибкая, в короткой джинсовой юбке. Точно модель на подиуме. На ней изящная желтая блуза — легкий шелк, с короткими, чуть ниже плеч, рукавами-фонариками. Мелкие перламутровые пуговицы. Почему-то именно эти пуговицы придают особый шарм. Винтаж, как говорят сейчас. Она перебегает дорогу и уже за несколько метров раскрывает объятия.

— Привет!

Мы обнимаемся. Мы не виделись пару месяцев. В Москве такое часто случается. Работа, дела, пробки…

Но сегодня мы обе совершенно свободны и входим в «Счастье». Буквально. «Счастье на крыше» — это кафе в Путинковском переулке. Поднимаемся на лифте, потом еще этаж вверх по узким ступеням, вьющимся вдоль белых стен, украшенных деревянными полочками с фигурками ангелов, ажурными салфетками и воздушными пирожными. И вот мы — на той самой крыше. Мебель цвета ангельского крыла. Белогривые облака-лошадки над головой. Небесно-голубые купола церкви перед взором. Мы садимся за столик прямо напротив куполов, на самом краю крыши. Приветливая девушка раскладывает перед нами меню: бар, кухня, десерты.

–Может, шампанского оформим? — подмигивает Виолетта. И я киваю в ответ. Мы заказываем шампанское. Прошла уже неделя после удаления зуба. Опухоль спала, и говорю я вполне членораздельно. Впервые за всю неделю я вышла в люди.

Нам приносят шампанское в ведерке со льдом, разливают пузырьки по бокалам. Есть что-то очень французское в этом кафе и, наверное, оттого счастливое. Мы поднимаем бокалы за встречу, делаем первый глоток, блаженно причмокиваем.

— Ну, рассказывай!

Виолетта на мгновение прикрыла свои огромные васильковые глаза, в которых столько мужчин тонули, будто увлеченные на дно русалкой.

— Все кончено.

— Надолго ли?

— Нет, теперь уже точно.

Она запнулась, огляделась по сторонам, но кроме девушки, увлеченно болтавшей по телефону на качели, в кафе никого не было. Понедельник, четыре часа дня.

— Я заблокировала его везде. Инстаграм, фейсбук, все телефоны удалила. С меня хватит!

— Что, все так же морочил тебе голову?

— Лжец, трус и…я просто устала, — махнула она рукой.

Я замечаю темные круги у нее под глазами, она сильно похудела с нашей последней встречи.

— Он все еще встречается с той… девушкой?

— Человек мне звонит среди ночи — приезжай, я скучаю. Я ему говорю: А дальше что? Я к тебе два года езжу. Что дальше?! Он мне: Не знаю. Я ему говорю: Тогда позвонишь, когда узнаешь. Все! Я живу своей жизнью. Пытаюсь, по крайней мере. Через месяц звонок, опять ночью. Срочно-припадочно, мол, скучаю, не могу, нужно увидеться. Ну и что? Я же делаю вывод, что человек принял решение. Мы встречаемся. И он после этого на неделю исчезает. В выходные я захожу в Инстаграм, на его странице ничего нового. Тогда я решила посмотреть на странице этой его… и я вижу…

Вита залпом допила шампанское и вытащила бутылку «Асти Мартини» из хрустящего льда.

— Я вижу: только что… вот только что! Выставлена фотография: она — в купальнике, а рядом — рука держит ракушку. И подпись: такой-то отель в Турции. Просто рука… Но я-то знаю, чья это рука. Когда я вот только несколько дней назад… каждый пальчик… понимаешь? Я такое раньше в фильмах видела и думала: да ну, ерунда, что тут такого. А теперь…эта ракушка… его рука на фотографии…

Она снова выпила, провела рукой по шее под длинными каштановыми волосами. Она никогда не красила волосы — натуральный цвет, густой каштановый, блестящий. Я украдкой пыталась разглядеть, не появилась ли у нее седина. Нам обеим было тридцать, обе выглядели максимум на двадцать пять. Одна из долгоиграющих наград, заслуженных многолетней преданностью художественной гимнастике. Вот только предательские седые волоски…

— Конечно, я ему позвонила. И так спокойненько говорю: Привет. Как дела? Мне просто интересно было, как человек себя поведет. Будет юлить или скажет правду. Ты где? — спрашиваю. Он: Что это еще за вопрос? Нормальный вопрос» — говорю. Да я отъехал по делам. Один? Да нет, с друзьями. Ну, и все. Мне все было ясно. Я вспомнила весь свой запас редко используемой лексики и выдала ему. В смске. Я у мамы была — нельзя было истерить. Ну, и все. И удалила его отовсюду.

— За это надо выпить, — сказала я, и мы подняли бокалы.

Если бы людей определяли нотами, Виолетта стала бы си-бемоль. Она с детства была непредсказуемо-неожиданной. Капризная, своенравная, трудолюбивая, упрямая. Она была серой лошадкой, на которую никто не ставил, пока она не вырвалась вперед на финише. Когда я уже подумывала оставить спорт и готовиться к поступлению в университет, Вита вдруг превратилась из гадкого утенка в прекрасного лебедя, и через год была приглашена в сборную страны. Готовясь к Олимпийским играм, она одновременно училась заочно на экономиста. Выиграв бронзовую медаль на Олимпиаде, не зависла, купаясь в лучах славы. Не вышла замуж за выгодного жениха, не воспользовалась помощью многочисленных ухажеров, суливших золотые горы и исполнение любых желаний. Сама устроилась на работу в банк, начав с самых низов — с кредитного консультанта. Потом перешла в специалисты и спустя пять лет стала заместителем начальника отделения. Все, за чтобы она ни бралась, она доводила до конца. У нее были четко выработанные спортом и жизнью принципы, которым она неуклонно следовала. Был, правда, период, когда Вита едва не поддалась искушению, едва не бросилась в омут с головой… Знакомый предложил ей поучаствовать в массовке на съемках фильма известного режиссера. Она согласилась «для прикола», а на съемках влюбилась в сам процесс, в кино, в актерскую работу… Загорелась и несколько месяцев серьезно готовилась поступлению во ВГИК. Но… рассудительные, здравомыслящие люди за спиной говорили одуматься, приводили доводы, мыслили здраво… И она сдалась. Выключила сердце и включила здравый смысл. В самом деле, что за жизнь у актера.

«У каждого человека должна быть мечта, — сказала она мне однажды. — Вот и у меня будет мечта, над которой я смогу иногда погрустить. Она продолжила работать в банке и больше я никогда не слышала от нее об актерстве. Но зигзаг судьбы изогнулся и ударил другим концом. Разум победил чувства? Ну, что ж, переходим к плану Б. И план Б появился в виде темноглазого, черноволосого, в общем, смазливого, хоть и на полголовы ниже Виолетты, чиновника, доктора наук и профессора в одном флаконе. И стена разума пала, затрепетали лепестки на ветру. Два года я наблюдала, как моя гордая, независимая, умная подруга сгибалась все ниже под давлением чужих пальцев, принимая все то, что когда-то отрицала; становясь той, кого критиковала; соглашаясь на то, против чего выступала… И, конечно, никакие доводы не могли помочь ей. Синдром Адели. Остается только ждать. Он или пройдет. Или нет.

— И какие планы теперь?

Она вздохнула.

— Взяла на работе максимальный отпуск. Завтра лечу в Милан.

— С кем??

— Да так. Старый знакомый. Он давно ко мне клинья подбивает. А мне сейчас так плохо, что я, наверное, соглашусь.

— Ну, и правильно. Лучший способ отвлечься.

— Вот, и я так решила. Если не уеду куда-нибудь, сойду с ума.

— Слушай, а тебе зуб не надо удалить?

— Что?!

Почти допитая бутылка шампанского родила странные мысли у меня в мозгу.

— Тебе надо удалить зуб. Это врач от бога! И потом — удивительная легкость! Как будто сбросила балласт. Честное слово.

Вита фыркнула.

— Он тебя там чем-то накачал, что ли?

— Еще как. Четыре укола. Но какой кайф! Я бы к нему каждый день ходила. К тому же он — артист в душе.

Вита рассмеялась.

— Свидание под морфием? Я уж лучше в Милан.

— Мы допили шампанское и заказали кофе.

И все-таки…