Осеннее равноденствие

Сборник (2024)

Сборник «Осеннее равноденствие», объединивший на своих страницах произведения российских авторов — разнообразных по творческому уровню, жанровым пристрастиям, тематике рассматриваемых проблем и эмоциональной насыщенности, как и по местам их проживания на территории нашей великой Родины — прекрасный способ, уютно устроившись на мягкой кушетке и укрывшись от осеннего (да и от любого другого!) ненастья под тёплым пледом, открыть для себя новые имена.

Даниил Горюнов

Даниил Владимирович родился 15 января 1997 года и вырос во Владивостоке. Окончил Морской государственный университет им. адмирала Г. И. Невельского. Работает в сфере логистики на должности экспедитора.

Поэзией увлекается с самого детства. Сначала слушал, как читает стихи мама, потом начал читать сам, а затем написал свой первое, второе, третье стихотворение… и втянулся. Часть его произведений опубликована в интернете, другая половина хранится в дневниках.

Первая печатная публикация — в 2020 году в альманахе «Спутник».

В университете писал стихи на заказ, но скоро понял, что это плохо влияет на творчество, поэтому отдаётся поэзии только во времена эмоциональных наплывов и пишет о том, что не может выразить вслух.

Поэзия стала для него отдушиной, тихой гаванью, где можно остаться наедине с собой и собрать в единый пазл миллиарды осколков мыслей в голове.

Очень надеется, что его творчество не кажется тем, кто его читает, бредом сумасшедшего или подростковой истерикой, хотя в целом всегда придерживался мнения, что всё написанное понимается так, как прочитано.

Мы рисовали

Мы рисовали голубые небеса,

Улыбчивое солнышко в углу

И тёплое касание его луча,

Людей счастливых на цветном лугу…

Мы рисовали дом и дымоход,

Прозрачное стекло входной двери,

Кота с усами у распахнутых ворот

И за холмами — городов огни…

Какими рисовали города? —

Большие улицы, жилые исполины,

Спешащие куда-то дамы, господа

С улыбками на лицах и на спинах!

Мы рисовали парки и пруды,

Забитые прилавки магазинов,

Кино, театры в осаждении толпы:

Трудяг, беспечных и простолюдинов!

Мы рисовали дядю Стёпу, Айболита,

Не на одном листе, а в тысячах квартир…

Вы скажете: «Мечта тех лет давно изжита»,

Но нынче дети просят тот же мир…

Сыну

Останься верен самому себе,

Останься предан делу, правде, воле,

Вставай на путь, лежащий поперёк судьбе,

И помни: даже одинокий — воин!

Не жди другого, верь, но не надейся,

Неси добро и яркий тёплый свет,

Открытым будь, по ветру не развейся,

Крепчай сквозь призму скоротечных лет!

Блюди устав о чести и о дружбе,

Храни любовь, закройся от греха,

Будь справедлив и в жизни, и на службе

И уважай и друга, и врага.

Не бойся в спину воткнутых ножей,

Не поддавайся клевете и слухам,

Предательство лишь закаляет королей.

Будь сильным телом, разумом и духом!

Не забывай родных краёв, кровей,

Достойным сыном будь и будь примерным братом!

Не обижай тех, кто тебя слабей,

Гордиться научись своим каратом!

Живи — учись, нам не соврал великий.

По горло сытый будешь этим веком.

Живи — оставить след свой не безликий,

Живи путём, достойным человека!

Спасибо

Спасибо. Было здорово. Прощай.

Зла не держи. Я на тебя — не буду.

По вечерам теперь не ожидай,

Дай время мне: дорогу позабуду.

Я не горжусь, я не разочарован.

Я не в обиде. Просто опустел.

Как видишь — не был я к тебе прикован,

Раз о прощании заговорить посмел.

Что было — не похоже на любовь,

Я помню это чувство… Эта сила…

И пусть не заразила мою кровь,

Зато в душе поэта разбудила!

За это и спасибо! Но… прощай!

Признаюсь: было здорово с тобою!

Я отпускаю. Тоже отпускай.

Сиди. Я за собой закрою!

Любить — это…

У них порог засыпан был стеклом.

Я затушил окурок сапогом

И в комнату, где свет едва касался стен,

Любовь и ненависть где пережили плен,

Зашёл. Кивнул. И в угол отошёл,

Чтобы меня шквал их эмоций не нашёл.

Она всклокочена, в рубашке и чулке,

А он, сжимая-разжимая ярость в кулаке,

Пытался кровь с губы ладонью утереть.

Я видел — тяжело ему терпеть.

«И что теперь? — спросил он тихо, прошептал: —

Довольна? Покричала?» — «Покричал!»

Она горела, изнутри — дикое пламя,

И, всех вокруг и самоё себя изранив,

Дышала коротко, сказала глубоко:

«Давай закончим? Не уедем далеко,

Если ты крутишь влево, а я вправо.

Ломать судьбу друг другу не имеем права!»

Я видел. По глазам. Я слышал в тоне:

В любовью муках созданных вот-вот утонет,

А он — такой же утопающий — молчал,

Наверное, Амура умолял

Дать шанс ещё, быть может, в сотый раз:

«Если не вышло прежде, обязательно получится сейчас!»

Но оба они верили в одно:

Это конец. Это сердцами решено.

И, позабыв о ссоре и о драке,

Они, прожившие так долго в горе-браке,

Обнялись и заплакали в плечо…

И на моих щеках вдруг стало горячо.

Они любили, они строили, старались,

Они терпели и без устали сражались,

Но философия любви была сложнее,

Непокорней, непонятней и сильнее:

Любить — это не только строить, слушать…

Любить — это порой суметь разрушить…

Море всё смоет

Море всё смоет… Надо лишь пометаться

от переборки к переборке,

С бутылкой в обнимку закрыться в каптёрке

И только под томным взглядом Луны

Прийти на корму… Тут море и ты!

И можно кричать! Кричать от души,

Хотя от неё лишь одни угольки…

Сгребай их в ладони… и за борт бросай…

Море, родное… Всё забирай!

Всю боль… всю обиду… Любовь! — что б ей сталось!

Бери! Не хочу, чтобы что-то осталось!

Дави эти чувства, как пальцами гниду!

Пускай верещат! Они слабые с виду,

Но только поддайся — они разорвут,

И даже врачи уже не спасут…

Одно только море тебя успокоит,

Лишь море нежной рукою накроет

И слёзы солёные с щёк соберёт…

Лишь море всё смоет… Лишь море поймёт…

Тень

Иду домой не торопясь, спокойным шагом

Вдоль облупившихся фасадов, фонарей.

Я не один, она всегда со мною рядом

Лежит на тротуаре молча — тень.

В подъезде поднимаюсь с тихим стуком,

Уткнувши палец в плитку, собирая пыль.

За мной по лестнице ползёт без слов и звуков

Всё та же тень — моя напарница и быль.

Вхожу в квартиру, закрываю плотно дверь,

Бреду меж комнат и приветственно киваю.

Почти всегда здесь кто-то из людей,

Но только тень лежит на стенах и встречает.

Я без особенной охоты раздеваюсь,

Лью в кружку чай и на кровать сажусь.

И рядом тень… А может, ошибаюсь?

Что, если на предметы — я ложусь?

Авангард

Я опускаю веки. Вода струится по коже.

Я думаю о человеке, на которого ты не похожа:

У тебя не её улыбка и совсем не её голос.

В сливе — та в ванной дырка — не её запутанный волос.

У тебя не её глаза. У тебя не её запах,

Как не та на траве роса, если ты из России, но в Штатах,

У тебя не такая фигура, губы не те и руки,

У тебя нет её прищура, заводящего после разлуки.

Нет в тебе той поддержки и правды,

Нету клятвы и нету любви…

Почему же моим авангардом в стихах

Выступаешь — ты?!

Ты тоже ищешь истину…

Мы начали, не зная ничего…

Спонтанно! Той глубокой, тихой ночью,

Когда ты голову вдруг на моё плечо,

Доверившись, склонила, смежив очи.

Тогда автобус двигался на юг…

И я не спал — тревога разыгралась.

Я покидал страну извечных вьюг,

Оставить там всё прошлое стараясь.

Ты тоже от чего-то убегала.

Я видел слёз следы, что на щеках,

Украдкой рукавом ты вытирала,

Желая спрятать боль от лишних глаз.

Не думая, накрыл тебя рукой,

А ты прижалась ближе, чтоб согреться,

Не ведая, что я тебе чужой.

И в этот миг забилось моё сердце…

Ты, видимо, почувствовав его,

Проснулась, резко села, извинилась,

И я в твоих глазах узнал того,

Кого скорей забыть ты тщилась…

И тихо, для тебя лишь, произнёс:

«Не бойся, всё осталось позади…»

А ты в ответ мне задала вопрос:

«Ты тоже ищешь истину любви?»

И начали… Не зная ничего.

Спонтанно. Той глубокой, тихой ночью

Я жителем стал сердца твоего.

И навсегда влюбился в твои очи…