Величие богов в лучах пурпура. Романтика в пустыне

Отто Клидерман

История происходит в 20 годы прошлого столетия. Египет – самая желанная страна для тех, кто хочет воочию увидеть открытую гробницу молодого фараона Тутанхамона. Семья знатных и богатых аристократов Англии Беркли – не исключение. Визит к самому великому археологу Картеру, открывшему гробницу, становится для людей из туманного Альбиона роковым. Их ожидают несметные богатства, интриги, тайные браки и многое другое, что они не могли себе даже представить.

Глава первая. Англия. 1950 год

Гордон уже находился в пути более 3 часов. После перелёта из Нью-Йорка ему следовало бы добираться ещё несколько часов и это вносило свои неприятные нотки, он смотрел на унылый пейзаж через окно такси и кривился от недовольства. Настроение подпитанное нескончаемыми ливнями заставляло его постоянно содрогаться и думать о чём-то больше приятном, чем об этой холодной английской земле. Собственно говоря, его сюда забросили чисто личные дела: дальние родственники, умершие 20 лет выделили пункт в их завещании, которое возлагало на него не совсем обычную миссию, носящую опекунский характер — позаботиться о их поместье на Юго-Востоке Англии, замка Скотни, без права продажи и сохранения, как исторического достояния, от чего он явно не приходил в дикий восторг.

Гордон Ричардсон был владельцем нескольких ресторанов, и если ему и выпадала необходимость отправляться за границу, то это точно не был туманный Альбион. Он не любил холод и сырость. Он любил тепло и комфорт, поэтому, когда откладывать тур в Англию было невмоготу — он призвал на помощь всё своё мужество, взял по больше носовых платков и отправился в путь.

В свои 42 года он выглядел как истинный англичанин, высокий, худощавый, строгие и холодные черты лица и никаких тебе проявлений излишних эмоций, даже если был совершенно равнодушен к земле своих далёких предков. В свои годы он был достаточно состоятелен и совершенно одиноким. Так себе, исключительно партнёры по бизнесу, шикарные женщины, с которыми всегда приятно показаться в обществе и скоротать ночь до утра, прислуга, работающая в его доме поколениями и две собаки, сибирские лайки, которые завсегда боготворили своего хозяина. Вот, пожалуй и вся жизнь. Неплохая, зажиточная и предсказуемая.

Однако смена обстановки особо не вносила экзотических приправ в его пресную жизнь. Он поправил свою шаль и заломив руки закрыл глаза и постарался задремать.

Его адвокат сказал, что по завещанию он должен был прибыть в поместье спустя 20 лет после смерти родственников и подписать некоторые бумаги.

Гордон отнёсся к этому более чем холодно.

Собственность его совершенно не заботила, а идея проводить здесь хотя бы неделю была для него утопической, скорее всего он наймёт кого-нибудь управлять имением и последующие годы своей жизни будет информирован о состоянии дел на расстоянии, то есть за атлантикой.

Автомобиль въехал как раз на территорию имения, когда прекратился дождь, уступив место солнечным лучам.

Старые развалины замка просто утопали в ярких и пёстрых красках безупречно подобранной палитры цветов. Свежий воздух сразу же ударил в ноздри, и Гордон почувствовал головокружение.

Здесь всё было волшебно и веяло седой стариной.

Американец вышел из машины, и расплатившись с таксистом, залюбовался окрестностями: перед ним был старый дом Викторианской эпохи в два этажа в неплохом состоянии и более старый размещённый неподалёку на острове, окружённый маленьким озером.

Живописные окрестности сразили владельца на повал, и он оставил свои чемоданы просто по середине двора и пошёл прогуляться вдоль озера, окружённого огненно-красным кустарником.

Скрипнули парадные двери, и на пороге дома появился старый дворецкий Сем. Он тут же поднял чемоданы и с безразличием посмотрев на прибывшего, тут же отнёс их в дом.

Гордон остановился и пристально посмотрел на эту картину: приветствие было не очень тёплым, однако о багаже всё же позаботились.

На втором этаже дома в гостиной в окне был виден худощавый силуэт женщины, она стояла и пристально наблюдала за поведением прибывшего гостя.

Гордон ещё немного потоптался на месте и решил зайти в дом. Пришло время знакомства с жизнью в замке изнутри.

Как он и предполагал, парадная заставила его скривиться и остановиться на мгновение на месте: внутренне убранство дома было создано из больших каменных блоков, включая великолепную широкую лестницу, ведущую на второй этаж. Восемь окон были довольно узкими и высокими, однако пропускали достаточно света, они окружали лестницу позади. Здесь практически не было мебели, всего лишь несколько колонн, служившим подставками для ваз между каждым окном и два удобных больших кожаных кресла возле огромного камина.

Гордон подошёл по ближе к камину и стал пристально рассматривать богатое убранство лепнины, где навсегда застыла сцена охоты на красивую лань.

— Всегда предпочитала простор и свет, — раздался весёлый женский голос за спиной американца и он резко повернувшись замер на месте: перед ним стояла высокая и худощавая красивая женщина, лет 36, одета в строгий серый костюм, не лишённый элегантности и не отстававший по тенденциям последней моды. Её светлые волосы были красиво и сложно уложены и скреплены дорогими гребнями на восточный манер.

— Добро пожаловать в поместье Скотни, — Её красивые глаза просто таки излучали жизнь и блестели подобно двум голубым сапфирам, из под пушистых ресниц. — Она подала руку Гордону, и тот не сразу пришёл в себя, чтобы тут же ответить на рукопожатие.

— Ах, ради Бога извините, — Замешкался он.

— Селина-Арно, управляющая имением.

— Гордон. Гордон Ричардсон. Мне выпала огромнейшая честь стать опекуном имения, уж не знаю зачем дальние родственники свалили на меня такое счастье. — Он не переставал смотреть на незнакомку с неподдельным удивлением. — У вас необычайное имя, — выдавил он из себя.

Женщина улыбнулась:

— Его дали мне родители, однако, по непонятной мне причине, они добавили мне к моему имени имя моего прадеда, который имел французские корни, однако вы ведь не поэтому сейчас так удивлены, не так ли, — лукаво приподняла бровь женщина, — Вы были уверенны на моём месте увидеть старую грымзу, которая припала пылью от времени. Такая себе древняя старая дева с пенсне, в котором ничего не видит. Ну, этот образ — всего лишь вопрос времени в будущем. — Засмеялась она звонко. — Так, через лет 50.

Гордон только открыл рот от удивления

— Но я этого не говорил.

— Это сказали Ваши глаза, не так уж трудно было прочитать в них то, о чём вы подумали, — Лукаво улыбнулась Селина-Арно.

— Сдаюсь, так и подумал. А вы что умеете читать по глазам?

— Этому я научилась много лет назад. — В один момент её взгляд наполнился грустью, и она тут же отвернулась. — Это было более 20 лет назад. Пойдёмте, наша кухарка Элизабет уже приготовила в вашу честь что-то особенное. Ланч обещает быть великолепным.

— Сколько вы живёте здесь уже? — Поинтересовался Гордон.

— Скажем так, с 10 лет. Мои родители поколениями служили в этом доме, а когда они неожиданно умерли, семья Беркли стали моей приёмной семьёй. Старший сын господин Арнольд Беркли удочерил меня в возрасте 11 лет. Они дали мне хорошее образование, свою любовь, и в последствии, завещали мне всё их состояние. К несчастью ни один из них не имел собственной семьи. Какой-то злой рок. Две недели назад я получила письмо от моего адвоката. Собственно говоря, я знала о вас уже из завещания, которое зачитал адвокат после смерти хозяев дома. Поэтому ровно через 20 лет вы должны были появиться тут, желали вы этого или нет.

— Мистика какая-то.

— Не то, чтобы, но присутствует, — Многозначительно посмотрела на него Селина-Арно.

— А как вам удалось пережить годы войны?

— Куда труднее, чем вам за океаном. После трагической гибели господ я стала управлять имением. Дела шли хорошо, мы поставляли в Лондон всевозможные фрукты и овощи, цветы и даже продавали шерсть, удерживая внушительное количество овец. С приходом войны наше благосостояние резко пошатнулось, многие работники ушли на фронт и только 10 из 30 вернулись с войны. Рабочих рук катастрофически не хватало. Мы работали все, не пренебрегая ни чем, многое пришло в упадок, нам пришлось уменьшить наше количество овец, просто чтобы выжить. Это всё было в прошлом. Теперь мы постепенно возрождаемся и приводим в порядок наши земли акр за акром. К сожалению, многое ещё в слишком плачевном состоянии.

Гордон тут же бросил взгляд на безупречный вид Селины-Арно, и тут же задался немым вопросом.

Женщина многозначительно усмехнулась, и смело бросила: «Это от Шанель, если не ошибаюсь, вы угадали это. Мне нет необходимости скрывать своё состояние, которое оставили мне господа и которое я поддерживаю и приумножаю»

— Я неплохо разбираюсь в подобных вещах. — Согласно кивнул головой Гордон. — Но я не пытался вас судить.

— Это сделали ваши глаза, которые постоянно подводят и заставляют чувствовать себя неловко. После годов войны и лишений хочется расправить крылья и начать жить по-новому. Пойдёмте. Уже всё на столе и стынет.

Гордон сидел в огромной гостинной и ощущал, что обедает с призраками а не с людьми живущими в настоящее время. Эта вся обстановка, эти высокие витражи, деревянная мебель, огромный камин, почерневший от времени в центре залла, портреты предков, которых он никогда не знал и до селе даже не интересовался. Оленьи рога практически занимающие все стены и каменный пол, выложенный малосохранившейся до наших времён мозаикой.

Он ел с тарелки из старого как мир фарфора и вертел в руке серебрянную вилку. Еда была необычной, хотя и вкусной. Над ним весела необыкновенной величины хрустальная люстра и просто давила на голову. Этот стол непозволительно больших размеров, который явно сделали в то время, как закладывали фундамент этого дома. Господи, как же здесь уныло и мерзко.

За столом находились только двое: он и Селина-Арно.

Она спокойно резала мясо на маленькие кусочки и ложила их себе в рот, запивая отменным вином, при этом внимательно наблюдая за гостем-брюзгой.

— Вы уже стали считать минуты, когда покините этот радушный дом, чтобы не вернуться сюда больше никогда. — Спокойно констатировала женщина.

Гордон уже не скрывал своих чувств и больше не хотел пускать в ход свои галантные манеры.

— Я не большой любитель старины. Точнее сказать вообще не любитель. Это прошлое, которое меня тяготит. Я привык ко всему современному и новому. У меня дом наполнен жизнью и комфортом по последнему писку моды, несмотря на лишения за годы войны. Всё твердит о жизни, а здесь она умерла.

— Но мы то живие, а вы поди уже записали нас в призраки. — Продолжала так же спокойно есть Селина-Арно.

— Извените, я сегодня совершенно забыл о вежливости. Это впервые со мной такое за всю мою жизнь.

— Извинения принимаються. У вас просто есть с чем сравнить, а мы прожили здесь всю нашу сознательную жизнь, если не считать того времени, которые я провела с господами и несколькими слугами в Египте.

— В Египте? А что вы там делали? — Оживился Гордон.

— Долгая история, но боюсь на это у вас не будет времени.

— Ну почему же, я никуда не спешу.

— Я полагала, что вы захотите немедленно покинуть дом после того, как встертитесь с нашим адвокатом, стало быть прошлое вас совершенно не могло бы заинтересовать, или я не права? — Пытливо уставилась на него управляющая.

Гордон только стал пожимать плечами.

— Так до завтрашней встречи всё равно делать нечего.

— Хммммммммм……. — Хорошо, только для начала давайте закончим наш ланч. Я ужасно голодна, а это последний раз когда я буду есть. Мои ужини всегда состоят исключительно из апельсинов, а этим сыт не будешь. Таков мой собственный режим.

Вообще за этим столом за всегда собираеться весь дом, но так как сегодня вы у нас довольно важная птица, мы не знали как вы бы смогли отреагировать на это, поэтому все обитающие дома на отрез отказались пожаловать за господский стол.

— Какая вежливость. Просто лёгкое напоминание, что я мешаю жизненному процессу этого дома.

— Боже упаси, у меня даже не было намёка на это, я просто представляла вас совершенно другим. Человеком, который мог бы стать нашей опорой, тем, на кого надеялись мой приёмный отец и мои кузены, чтобы рассказать всю жизнь и всё, что с нами произошло. Стало быть дом семьи Беркли ошибся в вас.

— Мне очень жаль, но по моему я никак не подхожу на эту роль. И к тому же все финансовые вопросы я готов решать без всяких на то отговорок.

Селина-Арно отодвинула тарелку в сторону и взялась за десерт в хрустальной вазочке, чернослив со сливками.

— Попробуйте, весьма на это надеюсь, что вам это понравиться. Если бы дело состояло в одних деньгах, мне нужен был надёжный союзник. Странно, что вы до сих пор не спросили как погибли ваши родственники.

— Простите, моё полное безразличие. Я должен был бы сделать, но боюсь моя душа совершенно не тяготит к этому дому, месту, истории и всему, что связано с этим домом. Я, кажеться, стал старым для всякого рода преключений, романтики, любви и прочим глупым сентиментальным вещам. Моя жизнь налажена, скучна и самое ужасное, что я не хочу в ней ничего менять, ну хоть убейте. Кажеться внутри меня что-то умерло. Лопнула одна их важнейших струн, которая и была ответственна за энергию жизни, которая бурлила во мне.

Селина-Арно положила локти на стол и подпёрла подбородок, внимательно слушая скучного собеседника.

— В семьи Беркли были три брата и одна сестра. Поездка в Египет в корне изменила их жизнь и мою, в частности. Мы вернулись от туда спустя какое-то время и они все погибли в одном авто. Смерть была ужасна, и не оставила шанс никому выжить. Мы знали, что всем нашим бедам обязаны одному предмету, который был выкраден из гробницы и за прикосновение к которому мы заплатили высокую цену, спустя годы мы так и не знаем где он, чтобы вернуть его на место, и мы несём этот груз в нашей жизни по сей день.

Гордон устало потёр виски: «А как этот предмет пропал?»

— Если бы я могла только знать. У моей семьи не было от меня никаких секретов, однако эта частичка их жизни для меня безвозвратно утрачена. Я ошибочно полагала, что вы бы могли помочь мне собрать всю мозаику в полную картину, которую мне так и не удалось.

Гордон встал с места и заложив руки в карманы стал медленно прохаживаться возле окон, с которых открывался волшебный вид цветочных красот и буйство красок. Селина-Арно стала внимательно наблюдать за его поведением и его восхищенными глазами, когда он смотрел на их сады.

— Знаете что, — Неожиданно он произнёс после долгой паузы раздумий, — У меня вдруг возникла не плохая идея. А что если вы расскажите мне обо всём на свежем воздухе. Шаг за шагом. Я полагаю, что всё-таки буду скучать за этими красотами, в которых утопает старый как мир этот дом. Что вы на это скажите?

Они спустились в сад через четверть часа и открыли скрипящую и поржавевшую калитку в сад, который по праву можно было ознаменовать эдемским. — Нет, вот чего я не мог даже предположить, это подобное обилие ярких красок, тишина и тончайший аромат, что исходит от каждого уголка этого рая. Понимаете Селина-Арно, у нас в Америке не придают должного внимания выращиванию цветов. Всё сконцентировано на минимализме: деревья, кусты и большие просторы, а жаль, здесь присутствет даже что-то магическое, то, чего пока я не могу объяснить.

— Не пытайтесь, просто наслаждайтесь, невозможно объяснить всё то, к чему питаешь восхищение. — Мудро заключила женщина, — Знаете, мне даже будет проще обо всём вам рассказать, потому, что завтра вы покините Англию и унесёте все мои секреты за океан, а там всё это уже будет в сущности никому не интересно.

— Тогда я просто умолкаю и буду вашим внимательным слушателем, обещаю.

Женщина согласно кивнула головой.