Полночь: 12:09

О. Дорош, 2022

Могут ли события одной ночи изменить судьбу? Да! Илона ещё в юном возрасте подверглась жестоким испытаниям судьбы. Прошло долгих восемь лет. Все изменилось, жизнь девушки вернулась в привычное русло… но так ли это? И сможет ли в этот раз девушка противостоять злу, которое никак не успокоится.Данное произведение основано на реальных событиях

Глава 3

Серое небо над головой, сплошь покрытое низкими дождевыми облаками, казалось, вот-вот разразится дождем. Асфальт на парковке был покрыт трещинами, желтые и белые линии разметки практически совсем стерлись. Во всей округе не было ни одного деревца, ни одного магазинчика или киоска. Только серость и уныние.

Старинное здание колледжа выглядело не лучше. Было очевидно, что когда–то это было величественное строение из красного кирпича и бетона. Однако сейчас годы брали свое. Здание требовало отделки, парадное крыльцо и стекла окон были покрыты граффити, как будто это молодежное кафе, а не стены почитаемого места. Каменные створы покрыты трещинами, а убранство вестибюля нуждалось в хорошей чистке.

Мы впервые находились в этом здании, и оно мне показалось мрачным, как склеп или заброшенная церковь. Внутри было холодно и пахло сыростью, и неважно, какой месяц сейчас за окном.

Наши курсы проходили в отдаленном крыле здания. Наверное, то, что мы учимся парикмахерскому делу, делало нас изгоями. Как будто мы были слишком ветрены, ярки или слишком радостны для такого места

Мы с Мари около часа блуждали по темным коридорам, в надежде найти свою аудиторию.

— Им следовало начертить карту…

— Или раздавать на входе компас, — вторила подруге я.

— Точно! Еще пару метров и придется нанимать повозку!

— Повозку?! — я рассмеялась, тут же представив, как мы въезжаем в аудиторию на белых пони.

— Эй, кажется, это тут, — Мария схватила меня за руку и потащила вперед. — Да! Определенно это наша аудитория. Илона, давай же! Шевелись! Если мы опоздаем, то все места рядом с хорошенькими парнями займут.

Мы уже бежали с Марией по длинному коридору. Однако, он как в сюрреалистическом сне не становился меньше, скорее наоборот, из–за непропорционально длинных пролетов, он казался все длиннее и длиннее. Как какая–то злая шутка.

Запыхавшись, мы ввалились в аудиторию, и под неодобрительный взгляд преподавателя, заняли места в самом дальнем ряду. Я не успела отдышаться, когда Мария начала толкать меня локтем.

Она сидела справа от меня, и улыбаясь во все лицо, косилась на мальчика в первом ряду.

— Мы должны пойти сегодня в клуб, — как можно тише прошипела Мария. — Я уверена, что нас там ждут.

— Кто? — спросила я

— Что! Не кто, а что! Приключения, Илонка! Моя душа жаждет приключений! — Тихо пропела Мария, и я захихикала в руку.

Эта идея казалась мне самой прекрасной идеей, приходившей в голову студентам в этом колледже. Хотя я честно не подозревала, как в этом мрачном месте вообще может родиться хоть что–то веселое.

Преподаватель в черном костюме что–то яростно писала на доске, но нам это было абсолютно не важно.

— Хорошо, — сказала я. — Я пойду с тобой в клуб, а потом хоть на край света.

Мария рассмеялась, и преподаватель зло посмотрела на нас.

Мне казалось, что данный курс, куда нас с Мари отправили от школы, должен был профессионально агитировать на обучение в данном колледже, но судя по отношению преподавателя к студентам, нам тут явно были не рады.

Я хотела сказать Марии, что у нас нет нарядов для такого мероприятия, да и денег на них тоже нет. Было не много на еду, но на приключения Марии денег не было совсем. Однако она уже что-то писала на маленьком клочке бумаги.

Я решила, что она пишет письмо для меня, чтобы преподаватель перестала бросать на нас злые взгляды, но Мария смяла бумажку и бросила ее в парнишку на первом ряду. Он неуверенно дернулся на стуле и повернулся. Его взгляд остановился на Марии, и он глупо поднял бровь. Она кивнула на одинокую бумажку, продолжая так же глупо улыбаться.

Парень закатил глаза, но бумажку все же поднял и прочел. Затем улыбнулся Марии и посмотрел на меня.

Я недовольно поджала губы, кажется, наш дуэт превращается в трио. Мария же, довольная от своей наглости, светилась. Лучше бы мы сходили в парк или в другое пристойное место. Тащиться в клуб, танцевать, точнее трястись с потными телами, выпрашивать коктейли — все это так надоело… Хотелось чего-то нормального, достойного. Но видимо не этим вечером.

Остаток лекции прошел без особо важных моментов. В перерыве мы с Марией нашли автомат для воды. Он, что удивительно, был белого цвета и продавал воду, а не кровь. Хотя Мария, разбрызгивая жидкость от хохота, пыталась напоить меня “водой со вкусом грусти”.

На второй лекции я усердно писала в блокнот все, что вырисовывала на доске преподаватель, пытаясь компенсировать наше буйное поведение. И хоть я понимала, что мне не очень нравится это направление работы, но все же продолжала усердно конспектировать.

Мне было шестнадцать лет, и честно говоря, меня не привлекала вообще никакая работа. Отсюда вытекало мое новое кредо — учись всему, вдруг пригодиться. Хотя уже тогда мне нравилось писать.

Пока педагог нудно рассказывала о градиентах цвета, я писала о юной девушке, которая как птенец, выпавший из гнезда, жаждала вернуться домой. Она была невероятно одинока, окружающий мир казался огромным, наполненным ложью и лицемерием.

В этом мире, где полно пустых надежд.

В этом мире, где смогла забыть я рай.

Где на людях нет длинных одежд,

В этом мире ты меня не забывай.

Ведь реальность наша такова,

Что вокруг лишь память и разруха.

Каждый вспоминает времена,

Когда мама не была еще старухой.

Когда счастливы мы были, за руки держась

Целоваться в губы мы боялись.

В этом мире все мы улыбались.

В этом мире все мы улыбались….

Я закончила четверостишия, аккуратно выводя буквы с фирменными завитушками. Они мне чрезвычайно сильно нравились — давали ту изюминку, которая отличала меня от других шестнадцатилетних дурочек. Я улыбалась, рисуя завитки теперь уже вокруг стихотворения.

Вдруг лист исчез. Его кто–то выдернул из моих рук.

— Так–так, юная мадам, вы вообще слушали мою лекцию?

— Я..я.. я переписала все, что было на доске… — начала было я, но не успела продолжить.

— Писать стишочки может каждый дурак, а ты попробуй разобрать цвета по цветотипам! Если считаешь себя умней всех, то собирайся и уходи с курса. Все равно твоя болтовня только мешает!

Я нахмурилась.

— Но я ведь переписала все, что вы говорили. Эти четверостишия я писала пока..

— Ты мне дерзишь!? Посмотри на себя! Наглая глупая девчонка! Вон из моего кабинета!

В этот раз я промолчала, но осталась сидеть на месте. Она застала меня врасплох, я просто не ожидала такой агрессии.

— Ну чего ты ждешь, особого приглашения?!

— Не совсем понимаю вашего недовольства, — снова начала я. — Я ведь молчу и не мечтаю…

— Хватит! Вон из класса! Пока ты не выйдешь, лекция не продолжится. А это значит то, что всем придется задержаться на перерыве.

Вся аудитория застонала. Рядом на сидении Мария сжалась в комок, пытаясь стать невидимкой. Она молчала и смотрела на меня так, как будто я сделала что–то ужасное. Она меня осуждала.

Я, не спеша сунула вещи в сумку, и не глядя на Мари, вышла из аудитории. Мои уши горели. Мне было ужасно обидно. Не потому, что меня выгнали из аудитории — это как раз я могла понять так или иначе. Меня расстроило то, что подруга не сделала даже попытку выйти со мной. Она не попыталась оправдать меня перед всеми, поддержать. Мы всегда были вдвоем против целого мира, но видимо сейчас, мир был против меня одной.

Бросив сумку на подоконник, я села, подтяну под себя ноги. И без того темный коридор стал казаться еще темнее. Ну что же, мрачно подумала я, теперь я могу написать еще один стих и не быть осмеянной. Везде есть плюсы. Марию в глубине души я уже простила. Разве можно было обижаться на свою лучшую подругу.

— Не переживай, — раздался совсем рядом голос. — Она каждое занятие кого-то выгоняет из аудитории.

Я подняла глаза от тетради и встретилась взглядом с темноволосым мальчишкой. На вид ему было не больше восемнадцати: рваная куртка и темные джинсы — герой девичьих грез.

— Я и не думала, — пробубнила я и соскочив с окна пошла прочь от него, но тот и не думал отставать.

— Стой, да стой ты! — он дернул меня за локоть, и я с размаху толкнула его в грудь, отчего наглец отлетел в сторону. Такого отпора он явно не ожидал.

— Иди куда шел! — ощетинилась я, но парень снова проигнорировал предупреждение.

— Я всего лишь хочу помочь! Видно же, что ты расстроилась!

— Со мной все нормально! Думай о себе.

— Да подожди, давай хоть поесть тебе куплю! Видно же что… — он тут же осекся, прикусив губу.

Я замерла. Лицо побледнело от его слов, а сердце пропустило очередной удар.

— Что видно?

— Ничего! — замотал головой парень и даже поднял руки в знал капитуляции.

— Что видно-то, говори! — я подлетела к нему совсем близко и прикусив губу, дабы не устроить скандал, вцепилась руками в черную куртку. — Ну, я жду!

— Ты.. ты выглядишь так, что тебя хочется накормить…

— Не мямли! Как кто я выгляжу?

— Как бомжиха! — раздалось откуда-то сбоку, но парень отрицательно покачал головой. — Эй, скажи ей, пусть проваливает откуда приехала!

— Да! Да! — послышалось с другой части кафетерия.

— Нет, я совсем другое имел ввиду… — залепетал парень.

— Не нужно… — Я отпустила беднягу и сделала шаг назад. — Я поняла! Извини что разрушаю ваш красивый идеальный мир своим существованием! Да, я такая! И еще — вечером можешь не приходить! Я отменяю наше приглашение!

Развернувшись на месте, я выскочила за красивые мраморные резные двери и отошла подальше от этого мрачного, но недоступного для меня места. И о чем я только думала! Нужно было остаться в своей деревне, а не тащиться сюда! Еще и Мария со своими развлечениями… Дай, Господи, мне пережить это!

***

Вечер выдался теплый. По меркам марта даже невероятно теплый. Столбик температуры не падал больше пяти градусов. Для Сибири эта погода была просто подарком. Обычно, в марте, в этой части континента бушевали метели, как будто зима сопротивлялась, отказываясь сдавать свои позиции.

Сейчас же, тихо падал снег, однако он таял, едва касаясь поверхности. По оврагам еще громоздились кучи старых серых сугробов, грубо затолканных туда специальной техникой, отчего прохожие то и дело постоянно натыкались на подтаявшие лужи.

Мы вернулись с курса в комнату Марииной тети. Они жила в маленькой душной коммуналке. Не знаю, почему мы решили, что это станет хорошей идеей: жить в одной маленькой комнатке с этой грубой женщиной. Тетей Натальей, если быть точнее. Но и выбора то у нас особо не было. Либо она либо улица… Хотя, если подумать я предпочла бы улицу. Пусть март, зато на душе тепло.

Личность тети Натальи следует описать как следует. Начать стоит так: тетя Наталья была достойным представителем всех жителей коммуналок. Она была невероятно худой, с неизменно полной кружкой жженого растворимого кофе, скорее всего Nescafé, который заваривают особым способом: на пять чайных ложек кофе пару грамм сахара и никакого там лимона или молока. Только кофе, только хардкор.

Кофе был ее религией. Она поклонялась ему, пила его на завтрак, обед и ужин, совершенно не закусывая едой. Ее сальные волосы, растянутая майка и вытянутые джинсы дополняли картину. Каждое утро, даже тогда, когда мы гостили у нее, тетя Наталья сидела на табурете, поджав под себя одну ногу, пила сожжённый кофе и обязательно курила сигарету. Клубы дыма делали нашу маленькую комнатку на двенадцать квадратных метров еще меньше.

Тем вечером, когда все произошло, она, как всегда, сидела за столом, покуривая сигарету, и учила нас жизни.

— Вот вы еще дурехи, — скрипела она — Просто посмотрите на себя! Мария ты ведь такая красивая, а одеваешься в старую драную куртку. Даже Еланка и то выглядит лучше!

— Илона! Ее зовут Илона, тетя! — поправляла Мари, но мы обе знали, что безуспешно.

Меня неприятно кольнула шпилька тети Натальи. На тот момент наша с Марией одежда мне казалась самой прекрасной на всем свете. Ведь уезжая на этот дурацкий курс мы надели самое красивое, что было в наших шкафах. Мои родители жили небогато: небольшой домик в далекой деревеньке, где до ближайшего кладбища было намного ближе, чем до магазина. Зато у нас были всегда свежие выращенные собственноручно овощи. Мы заготавливали соки, варенья, соленья и прочие блага личного участка.

Жизнь Марии складывалась хуже, чем моя. Ее мать с отчимом уехали на заработки на север континента, оставив детей с бабушкой. Их дом был еще меньше моего: всего пара комнат, сплошь заваленных вещами. Причем отчим был еще тем козлом, отчего Мария часто выхватывала по поводу и без. Это нас сближало — ничто так не объединяет людей как полна нищета.

Бабушка почти не ходила, плохо соображала, но много курила и ругалась. Единственным источником денег в семье Марии была бабушкина пенсия. Денег и продовольствия мать не выслала, зато иногда одаривала Марию с братом новыми телефонами. Я не понимала, зачем Марии телефоны, когда носить ей было нечего.

— Вот что это такое!? — Тем временем продолжала тетя Наталья. — Молодая, красивая девчонка, а одевается как нищая! Я в твои годы носила такие красивые платья, что все мальчишки в округе шеи сворачивали. Там мы с Борисом и познакомились. Правда, сейчас он на зоне сидит, срок отбывает, да и со мной не разговаривает.

На этом моменте она глухо заплакала, а я украдкой посмотрела на Марию.

— Но это потому, что он хороший. Он хороший человек, а я плохая. Я во всем виновата. У нас должен был родиться ребенок, но у меня обнаружилась внематочная беременность и я сделала аборт, а ему не сказала… Не сказала о ребенке. — Она снова зарыдала, завыла как брошенный пес. — Я так себя ненавижууууу! Ну а что я должна была делать?!

Тетя Наталья отпила кофе и прикурила третью за час сигарету. Я снова взглянула на Марию. Мой взгляд как бы намекал на то, что пока с этим что–то делать.

К моему огромному облегчению Мария понимала меня без слов. Она встала и подошла к тетке.

— Тёть Наташ, мы пойдем немного пройдемся.

— Да–да, конечно. — Она шмыгнула носом и отпив кофе крикнула в коридор. — Любаааа! Идем ко мне, перекинемся в картишки!

Покидая накуренную комнату, я думала о том, что не хочу превратиться в такую тетю Наташу. Но реальность такова, что вся моя жизнь стремилась именно в эту пропасть.

В клуб нас конечно же никто не пустил. И как только я не упрашивала охранника, даже попробовала на нем свою фирменную улыбку, за которую всегда получала желаемое. Его отказ пустить нас зародил сомнение в моем желании продолжать дальше наше приключение, но Мария сегодня была в ударе.

Да и почему бы нет. За руку рядом с ней шел тот самый парнишка с первого ряда. Не смотря на мое предостережение он все же пришел. Да и не удивительно! Кто же пройдет мимо Мари!

Он представился Алимом. В переводе с казахского это что-то значило. Я хотела уточнить, что именно, но не могла, так как подруга буквально не слазила с него. Он тоже не мог оторвать взгляд от нее, а ей кажется только это и было нужно. Они совершенно не замечали ничего вокруг. Мария смеялась над всеми его шутками, он не замечал ее огромных кроссовок и облезлой куртки.

Мы шли по пустому заснеженному парку. Алим держал за руку Марию. Я шла следом за ними. Дорожка была широкая, но я все равно продолжала идти позади. В какой-то момент моя нога поскользнулась на мокром, заледеневшем снегу, но на землю я не упала. Меня подхватили чьи–то сильные руки. Я подняла глаза и встретилась с черными, как ночь, глазами Алима. Мария шла, так и не заметив его отсутствие.

— Осторожнее, маленькая амиго, тут очень скользко.

— Хорошо, — только и смогла прошептать я.

Алим повернулся, чтобы догнать Марию, но я спросила его:

— Почему “маленькая амиго”, Алим? Ты — испанец?

Он засмеялся.

— Моя мать родом из Мексики. Это последняя ее фраза. Она умерла.

Я охнула, прикрыв рот рукой.

— Прости, я не хотела тебя обидеть. Это так… Такое обычно не говорят первой встречной девчонке.

— Ты никогда не сможешь меня обидеть, смелая маленькая амиго. Да и мы с тобой уже познакомились. Помнишь, после лекции? Прости за тот некрасивый инцидент. Я не думаю, что новая куртка или вылинявшие джинсы могут рассказать о человеке…

От его слов стало чуть теплее вокруг. Я улыбнулась, но в этот момент Мария заметила отсутствие своего кавалера и с подозрением подошла к нам.

— Что–то случилось? Илона?

— Нет, все хорошо. Я просто поскользнулась и Алим помог мне…

Но Мария меня уже не слушала. Она взяла парня под руку и повела прочь, снова начав свой монолог.

Нет, вы не подумайте, я была рада за Марию. Ей не везло особо с парнишками, учитывая то, что живем мы в глубинке и там, в принципе, с парнями не очень хорошо. Да еще и ее тиран-отчим… А тут такой милый, черноглазый Алим.

Я надеялась, что тема с приключениями, клубами и вечеринками была забыта, хотя бы на время. Пока Алим и Мария были заняты друг с другом, я могла побыть с ними, пописать стихи, покараулить их или просто болтать. Все-таки это была наша с Марией прогулка.

Но все изменилось очень быстро: через несколько минут позвонила тетя и позвала Марию домой. Только Марию.