На 127-й странице. Часть 1

Павел Акимович Крапчитов, 2020

Фантастический роман про нашего современника, который попал в параллельный мир.События, описываемые в книге, происходят в конце 19 века, в САСШ, как принято называть США того времени. Две редакции, газеты и журнала, решают послать своих журналисток в кругосветное путешествие. Главному герою по стечению обстоятельств поручают сопровождать одну из них.

Сцена 4

Помещение аптеки Фрица было не больше барбершопа Джорджа, но гораздо опрятней. В комнате была еще одна дверь, которая, наверное, вела в лабораторию, где взглядам посторонних не место. А лестница слева вела куда-то наверх. Скорее всего, там было жилище самого Фрица.

Одет аптекарь был безукоризненно. Жилетка, брюки в коричневых тонах, белоснежная рубашка. Лысину Фрица обрамляли седые, коротко подстриженные волосы. Недостаток растительности на голове компенсировала седая борода, как у голландских моряков, то есть без усов.

Аптекарь стоял ко мне спиной и что-то переставлял в многочисленных шкафчиках со стеклянными дверцами, занимавшими всю заднюю стену комнаты.

— Добрый день, Фриц, — начал бодро я, но попытка оказалась неудачной.

— Герр Циммерман, с вашего позволения. — Аптекарь повернулся. Из-за очков на меня смотрели строгие глаза.

— Но…, — я указал на надпись на стеклянной витрине, на которой было написано «Fritz’s drugstore».

Аптекарь только поморщился.

— Что вам угодно молодой человек?

— Я хотел бы услышать рассказ о вашем порошке из толченого мела.

Эта попытка разговорить Фрица была еще менее удачной. Аптекарь побелел, потом покраснел, а его голос сорвался в фальцет.

— Вон!

Вместо того чтобы последовать совету разъяренного аптекаря, я тяжело опустился на стул, стоящий у прилавка, и приложился к бутылке, которую все так с собой и таскал.

— Здесь нельзя пить! Я вызову полицию!

— Вызывайте! А я скажу, что это вы мне продали, — устало сказал я и снял котелок.

— О!

Не знаю, что произвело на Фрица большее впечатление: моя прическа ирокез или рана, грубо заштопанная Доком.

— Так вам нужен сульфаниламид? — смягчился аптекарь. Любому ученому нравится, когда его изобретение востребовано.

— И да, и нет, герр Циммерман, — наконец я смог перейти к делу. — Я хочу спасти ваше изобретение, которое некоторые врачи, сами знаете, как именуют.

Второй раз упоминать толченый мел я не рискнул.

— Неучи. Я предоставил им все доказательства. А они… Но чем вы можете мне помочь?

— У меня есть план, но я хотел бы, чтобы сначала вы мне рассказали о своем изобретении.

Фриц замялся, явно не зная с чего начать. Я решил помочь ему.

— Вы исследовали анилиновые красители?

Откуда я это знаю? У нас в школе была хорошая химичка. Именно она рассказала нам, что зеленка была изначально не средством заживления наших ссадин, а красителем. И что синьку, которую моя мама немного добавляла при кипячении белого белья, применяли для лечения малярии.

— Да, верно! Вы тоже химик? — обрадовался Фриц.

— В некотором роде, — я не стал развивать эту тему.

Самостоятельно я мог провести только два химических опыта. Капал глицерин в марганцовку, это — раз. И в завинчивающийся пузырек из-под чернил с карбидом заливал воду, это — два. В первом опыте все классно горело, во втором — взрывалось.

— Итак, какой краситель вы использовали?

— Протозил. Им окрашивают ткани в красный цвет. Но я пошел дальше. Я выделил из него сульфаниламид. Он отлично убивает стрептококки и многие другие микробы. С его помощью можно быстро вылечить бронхит, пневмонию, ангину, скарлатину и даже, я думаю, гонорею…

— Но вам никто не верит, — прервал я его. Моя рана начала дергать, а меня самого — немного знобить.

Я же поверил Фрицу. Он, скорее всего, создал препарат, который потом назовут стрептоцидом. Мне нужен был этот порошок. С его помощью я быстрее оклемаюсь, но я хотел еще заработать немного денег, так как мои карманы были почти пусты.

— Именно так. Но вокруг меня одни неучи, — обречено сказал аптекарь и тут же спохватился. — Я, конечно же, не имею ввиду вас. А что с вами произошло? Отчего такая ужасная рана?

— Я упал с лестницы.

— О!

Мы немного помолчали, а потом я решил взять быка за рога.

— Герр Циммерман, вы же не хотите спустить свое изобретение в унитаз?

— Куда?

— В ватер-клозет.

— А, понял. Конечно же, нет.

— Тогда вот мой план. Вы залечиваете мою рану. Мы рассказываем всем о результате. Все бросаются покупать ваш порошок.

— Не получится. Я уже вылечил серьезную инфекцию у моего сына, но никто не поверил.

— Потому что это ваш сын. Они могли подумать, что вы сговорились.

— А вам поверят?

— Да, я стороннее лицо, и к тому же я английский лорд.

— Вы — английский лорд? А как вас зовут?

Вот незадача, я не знаю, как меня зовут. Чтобы потянуть время я снова приложился к бутылке.

— Спросите у Стива Уолша, — я сделал еще глоток. — Да, спросите у кого угодно!

Виски помогло. Как тогда в баре, меня накрыла волна, только теперь это было не недоверие или злость, а тепло и грусть. Энтони де Клер. Я вдруг понял, что меня зовут Энтони де Клер.

— Меня зовут лорд Энтони де Клер, — заявил я, чувствуя себя последним мошенником.

Фриц как-то странно посмотрел на меня.

— Вы знаете, мистер Деклер, я вам верю. Это местные аборигены совсем отторгли такие понятия, как честь и достоинство. Но мы то, жители Старого света, еще помним их. К тому же, я вижу, что вам плохо, а в такие моменты легко увидеть, лжет человек или говорит правду.

— Я рад, что вы мне поверили. — Это была моя маленькая победа. И главное, ведь я почти ни в чем не погрешил против истины.

— Но, что мне надо делать?

— Во-первых, больше нет никакого сульфаниламида. Есть стрептоцид!

— Что?! Убийца стрептококков. Боже мой, почему я сам не догадался!

— Понравилось?

— Да, очень!

— Тогда самое время оговорить финансовые вопросы. Я хочу за свою помощь 100 долларов.

— Но это много!

— Ваша изобретение не стоит 100 долларов?

— Конечно, стоит!

— Ничего оно не стоит, так как его никто не покупает. Но будет стоить миллионы, после того как выполнится мой план.

— Миллионы? Вы думаете?

— Уверен. Предложите излечение писающему человеку, который болен гонореей, и он отдаст вам миллион, если он, конечно, у него есть. Тем более 100 долларов вы отдадите мне не сразу. Сегодня — 20 долларов, все остальное в течение месяца с начала продаж.

— И вы не боитесь, что я вас обману?

И снова волна. Теперь уверенность и… смерть, если я правильно понял нахлынувшие эмоции.

— Я мог бы сказать, что это местные аборигены совсем отторгли такие понятия, как честь и достоинство. Но мы, жители Старого света, еще помним их. Но я так не скажу.

— Почему?

— Потому что клятвопреступников убивают.

Фриц ошарашенно уставился на меня.

— Но я уверен, что до этого не дойдет.

— Согласен. Что я должен делать? — Было видно, что Фриц решился и готов сражаться за свое детище.

Вместо ответа я протянул руку.

Фриц засуетился, достал портмоне, а из портмоне достал две десятки, которые вскоре оказались в моем кармане.

— Теперь идите за фотографом.

Я поднял руку, чтобы остановить вопросы Фрица.

— Он сделает фотографии моей раны сейчас, потом через день после использования стрептоцида, потом еще через день… В общем пока рана не заживет. Из этих фото вы делаете выставку в вашей прекрасной аптеке. Запасаетесь несколькими бутылками виски и приглашаете на выставку докторов вашего прекрасного города.

— Стива Уолша я не приглашу!

— Правильно! И цена на стрептоцид для него будет повышенная.

Фриц посмотрел на меня почти с обожанием.

— Тогда я пошел за фотографом. А вы…?

— Я подожду вас здесь.

Фриц что-то хотел сказать, потом передумал, накинул на себя коричневый пиджак и отправился за фотографом.

Я глотнул из бутылки и под звуки, поворачивающегося в замочной скважине ключа, задремал.