Артефакт острее бритвы

Павел Корнев (2024)

Я был связан зароком не брать чужого, только попробуй — сдержи его, когда у тебя нет ничего своего, даже имени. Пришлось выкручиваться и выдавать себя за другого, развивать колдовской талант и становиться адептом не хуже прочих. И своего я добился — да, но с тем же успехом мог выстроить песочный замок в надежде на то, что его не смоет набежавшая на берег волна. Смоет! Непременно смоет! Убийцы не отступятся и выполнят заказ не сегодня, так завтра. И раз уж чужое впрок не идёт, значит, пришла пора обзавестись собственным именем — моим и только моим. Остальное приложится. За остальным дело не станет.

11-3

На место мы прибыли на закате, но к этому времени всем было плевать, куда именно нас везут; не волновало это даже меня. Хотелось лишь одного — поскорее ощутить под ногами земную твердь.

Качка! Нельзя сказать, будто на море наблюдалось волнение, и всё же нас откровенно мутило, лежмя лежали не только я и Дарьян, но и наши спутники. Беляна и та за весь день не наведалась ни разу. О работе с небесной силой и речи даже не шло.

Тошно, тошно, тошно… И вроде не душно, а будто воздуха не хватает. Дурнота и слабость не отпускали ни на мгновение, потом так и обливался.

Один лишь Огнич время от времени поднимался с койки, подбирался к иллюминатору и обозревал водную гладь, вот именно он нас и оповестил:

— Остров по курсу! Вроде к нему плывём…

Так оно и оказалось. Когда шхуна вошла в небольшую прикрытую фортом гавань качка стихла, но облегчения никто не испытал. Я — так уж точно. По трапу спустился, ощущая себя куском отварного мяса, и, судя по кислым физиономиям, остальным приходилось ничуть не легче. Зато матросики знай себе посмеивались. Аж зубы кулаком пересчитать захотелось.

Но нет, нет и нет. Конечно же — нет.

Я отыскал Беляну и забрал у барышни дорожный саквояж, та немедленно вцепилась в мою руку и едва на ней не повисла.

— Худо мне, — созналась девчонка.

Тогда-то я и заподозрил неладное. Вспомнил вдруг, как ломало ехавших со мной из приюта в Черноводск выпускников, обратился к небесной силе, и — ничего! Ничегошеньки!

От напряжения едва глаза не лопнули, голова и вовсе почти что взорвалась, а даже малой толики энергии в себя втянуть не сумел!

Что за напасть?!

Захотелось вдохнуть небесную силу полной грудью, но сразу опомнился и взял себя в руки.

И способностей лишился отнюдь не один я. Тут и там раздавались обеспокоенные и даже испуганные возгласы, при этом запаниковали только отсеянные абитуриенты, а вот ученики хоть и не выглядели особо довольными жизнью, но тревоги не выказывали. Что-то они такое знали…

Но что?

В этот момент на причал выехала коляска, кучер остановил жеребца в паре саженей от нас, и с сиденья поднялся пузатый дядька с окладистой бородой, одетый под стать средней руки купчишке.

— Добро пожаловать на остров Южный! — объявил он, перекрыв хорошо поставленным густым басом все разговоры, плеск волн и крики чаек разом. — Не волнуйтесь о своём колдовском таланте, никуда он не делся — вы просто покинули благословенное Поднебесье! Всё вернётся на круги своя, дайте срок!

Дарьян шумно втянул через зубы воздух.

— Ну конечно! — хрипло выдохнул он. — Сюда не докатываются небесные приливы! Нет энергии, совсем нет!

— Тише ты! — шикнул я на приятеля.

Концы с концами не сходились. Начать с того, что в бульварных листках при описании сражений с антиподами неизменно отдавалось должное заслугам тайнознатцев. Да и неспроста же нас сюда привезли! Торгаши во всём свою выгоду блюдут, а выкупать за огромные деньжищи колдунов и отправлять их туда, где они не отобьют плату за обучение и за сто лет, глупость несусветная!

— Пристань не самое подходящее место для объяснений! Вы их получите в самое ближайшее время, но не здесь! — продолжил свою речь представитель Южноморского союза негоциантов и указал на стоявшие чуть поодаль повозки. — Прошу!

Иста увлекла за собой барышень, и они забрались в коляску. Молодых людей начали распределять по телегам. Пока суд да дело, я оглядел лес мачт, присмотрелся к махинам вставших на якорь в дальней части порта пароходов и вдруг как-то разом ощутил давление жаркого воздуха, плотного, влажного и солёного, переполненного ароматами гниющих водорослей и чего-то совсем уж незнакомого.

Море! Меня не просто занесло на море, но ещё и на какой-то драный остров за пределами Поднебесья!

Чёрт побери! Ну кто бы мог подумать?!

Под заинтересованными взглядами вахтенных матросов и портовых грузчиков, мы забрались на повозки. Дарьян совсем расклеился, да и у меня самого рубаха прилипла к спине от пота, но всё же не улёгся, а сел, свесив ноги и устроив на коленях пожитки. А там и поехали.

У меня внутри кололо, резало и припекало; запястья так и вовсе явственно опухли, а унять боль и привести в норму зачатки силовых узлов мешало полное отсутствие энергии. Понемногу начала идти кругом голова, но по сторонам я всё же поглядывать не забывал. Первое, на что обратил внимание, — это на всякое отсутствие построек из дерева. Здания контор и склады были сложены из грубо отёсанного камня, двухэтажные жилые дома, выстроившиеся вдоль засыпанной ракушками дороги, — тоже. Впрочем, там уже стало не до построек. За правой обочиной потянулись торговые ряды, и всем моим вниманием завладели покупатели и продавцы.

Кого на базаре только не было! Каких только оттенков кожи и одеяний не попадалось на глаза! Чёрные, жёлтые, красновато-медные и разной степени смуглости люди в обычной одежде и нарядах из газетных карикатур отчаянно торговались, сновали по своим делам, безучастно курили, спорили и хватали друг друга за грудки, толковали о чём-то под навесами пивных, разгружали телеги с товаром и закатывали на повозки бочонки. И всё это под неумолкаемый гвалт толпы. Тут же устраивали представление балаганщики, а дальше играли уличные музыканты, в самой толчее крутился карманник, неподалёку от ворот с нарочито скучающим видом прохаживались несомненные жулики, спешил куда-то базарный охранник.

И, несмотря на всю эту мешанину, я неожиданно ощутил себя дома. Осознал как-то вдруг, что могу соскочить с повозки и раствориться в торговых рядах, только меня и видели. Не сыщут! Прибьюсь к какой шайке или даже балаганщикам, начну картишки раскидывать…

Но нет, конечно же — нет. Растворюсь и прибьюсь — это запросто, дурное дело нехитрое, только сыщут. Сыщут непременно. Да и не нужно оно мне.

Судя по вспыхнувшим и сразу погасшим глазам Вьюна и Ерша, босяков посетили ровно те же мысли, а вот Лба заинтересовало совсем другое.

— Гля! Антиподы! Живые! Обалдеть!

— Да прям! — со смешком отозвался наш возница. — Аборигены — факт! Но все присягнули Царю небесному. Антиподам на берег сходить запрещено, их и в команды особо не берут.

— Вот так дела! — присвистнул босяк и вздохнул. — Эх, мне б туда хотя б на полчасика…

— Не балуй! — предупредил его возница и похлопал по лежавшей рядом плётке. — У нас с этим строго!

Разумеется, дядьку в потёртой шляпе с обвислыми полями Лоб не испугался, но вот что у них тут всё строго, поверил. Тут и там мелькали бело-голубые мундиры стрельцов, да и портовый городок был не столь уж и велик — такой можно хоть раз в седмицу облавами перетряхивать.

Дарьян прикрыл ладонью глаза от лучей зависшего в зените солнца и пожаловался:

— Давит!

Я и сам чувствовал себя паршивей некуда. И до того тошно было, а тут мало того что растрясло, так ещё и голову напекло.

— Почти добрались! — уверил нас возница и не обманул.

Вскоре коляска и повозки свернули с дороги во двор, со всех сторон огороженный длинными приземистыми строениями. Решёток на окнах не было, получается — казармы.

Увы, сразу убраться в благословенные самим небом тень и прохладу не получилось.

— Стройся! — объявил наставник Крас, пришлось исполнять.

И вновь слово взял всё тот же бородатый купчишка.

— Работа на Южноморский союз негоциантов — лучшее, что только могло с вами случиться! — огорошил он нас неожиданным заявлением и лишь этим бездоказательным утверждением не ограничился, счёл необходимым свою мысль пояснить. — Посудите сами: слабосильным адептам и аколитам не так-то и просто найти достойное применение своим способностям на задворках Поднебесья. Отрабатывали бы невеликие долги перед школой десять лет, а то и все двадцать!

Недовольное бурчание дядьку отнюдь не смутило, он развёл руками.

— Нет, во внутренних землях вас с руками оторвут, там пушечное мясо всегда в большой цене. Междоусобицы, зачистка небесных омутов, охота на потусторонних тварей и сектантов, да мало ли что ещё! Платят неплохо, только дожить до конца контракта удаётся немногим, потому как сражаться приходится с аспирантами и асессорами! Вы им не соперники, вас в первом же бою в порошок сотрут. А за морем сильных тайнознатцев днём с огнём не сыщешь! Самыми сильными там будете вы!

По толпе вновь прокатился ропот, да я и сам отнюдь не обрадовался тому, что придётся отправляться на войну с антиподами. Нагляделся в своё время на тех, кого вербовщики посулами лёгких денег за море-океан сманили — одноруким-одноногим-одноглазым вернулся каждый второй. А уж сколько на чужбине сгинуло и не сосчитать!

Но платили торгаши наёмникам и вправду щедро. Если в карты и кости не играть, да на вино и шлюх деньги не спускать, за год-два вполне реально с долгами расквитаться. Нам-то наравне с вольнонаёмными платить должны — это в соглашении со школой оговорено. Обжулить точно попытаются, только не на того напали…

— И не думайте, будто непременно угодите на войну! — попытался успокоить нас купчишка. — А даже если кого и в поддержку стрельцам определят, так тоже не беда — за то двойной оклад положен! С какой стороны ни посмотри — вам кругом одна выгода! Обычно колдуны долгие годы на развитие входящих меридианов тратят. И не только годы, но и немалые деньги! Упражняются, покупают алхимию, изучают техники — и всё это просто, чтобы хоть немного ускорить приток энергии. Вы, пребывая за пределами Поднебесья, достигнете этого, не прилагая никаких особенных усилий! В ближайшие два-три месяца ваш дух разовьётся в достаточной мере, чтобы начать собирать крохи растворённой в пространстве энергии. Как корни деревьев тянутся к водоносному слою, так и он изменится сам собой.

Само собой в этом мире ничего не происходило, но я ухватил главное.

Крохи энергии!

И сразу стало ясно, почему в колониях не встретить ни аспирантов, ни асессоров, не говоря уже об архимагах. Для них там было попросту слишком мало небесной силы. А что толку от всех знаний, навыков и умений, если не способен пустить в ход наиболее мощные арканы?

— Пароход на Тегос отходит завтра, на ночь вас разместят в казармах. Оформляйте контракты и размещайтесь.

За сим представитель Южноморского союза негоциантов откланялся, на смену ему вышел наставник Крас.

— Не пытайтесь тянуть в себя силу! — первым делом предупредил он нас. — Это всех касается! Здесь вам не школа: заработаете осложнение, так сразу на ноги не поставят. Тогда в такие долги вгонят, что небо с овчинку покажется. Просто потерпите немного и дайте духу приспособиться к новым условиям, как это уже случилось после приюта.

— И долго терпеть? — выкрикнул Тень, которого явно подначил к этому кто-то из старших.

Вместо наставника ответил Пяст.

— Плавание займёт полтора месяца, — заявил он, поправив пенсне, — думаю, к моменту прибытия в Тегос способности уже вернутся.

— Думает он… — проворчал Вьюн, но тихо-тихо, едва ли не себе под нос.

— Индюк тоже думал… — поддакнул приятелю белый как мел Ёрш.

Ну а наставник Крас кивнул и начал отдавать распоряжения:

— Долян, ты своих знаешь, вот их и опекай. Пяст, на тебе все прочие ученики. Иста, позаботься о барышнях, а мы с Огнеяром разделим абитуриентов…

И конечно же под крыло Огнеяра отрядили всех адептов со склонностью к белому аспекту, что лично меня нисколько не порадовало. Чем дольше я об этом размышлял, тем больше склонялся к тому, что на Сурьму в школе работал именно он. Вечно ведь где-то поблизости ошивался! О дне вылета в небесный омут и вовсе молчу! Не напортачь Сурьма, Огнеяр бы в школу как ни в чём не бывало вернулся. Мы б сгинули, и всё — концы в воду.

Я напрягся и попытался втянуть в себя небесную силу, но лишь заработал головокружение.

Черти драные, как же паршиво себя совершенно беспомощным ощущать! Только и остаётся, что на скальпель уповать, да ушки на макушке держать.

— Выход в город только в сопровождении старост и под их личную ответственность! — подытожил свою речь наставник Крас, и мы отправились оформлять контракты.

Насторожила меня улыбка. Как увидел приветливого дядечку в светлом сюртуке с писарскими нарукавниками, так разом и школьного казначея вспомнил, и зазывал с Заречной стороны, которые простаков в разные нехорошие истории втравливают.

— Ну-с, молодой человек, и кто вы у нас? — поинтересовался клерк, предложив садиться на табурет.

— Лучезар Серый, — впервые представился я своим новым именем.

Да, черти драные! Именно что своим!

Лучезар Серый — это я и только я!

Дядечка отыскал нужную строчку на листке, отмеченном печатями школы Огненного репья и канцелярии Южноморского союза негоциантов, хмыкнул и придвинул к себе счёты, взялся перекидывать из стороны в сторону костяшки, между делом комментируя подсчёты.

— Тысяча восемьсот восемьдесят семь целковых и пять грошей, плюс стоимость доставки, плюс подъёмные… Пятьдесят целковых в месяц базовая ставка и ещё по пятёрке за каждую ступень возвышения — это семьдесят целковых в месяц. Делим первое на второе, получаем тридцать. Итого, фиксируем в контракте два с половиной года…

Вымотанный не самой простой дорогой, с гудящей от усталости и невозможности дотянуться до небесной силы головой, огнём в потрохах и опухшими запястьями, я непременно лопухнулся бы, когда б не имел дел с эдакими вот ловкачами прежде. Но я имел и потому отрезал решительней некуда:

— Нет! — ещё даже раньше, чем сообразил, какой именно момент резанул своей неправильностью.

— Что — нет? — изумился клерк. — Сомневаетесь в верности моих подсчётов? Но это же попросту нелепо! Вот перед вами все исходные данные! Сумма долга, стандартное жалование…

— Нет! — повторил я ещё даже более твёрдо. — Не собираюсь брать на себя никаких дополнительных обязательств! Школа продала меня, да будет так! На этом всё.

— Но позвольте! — разволновался дядечка. — Мы должны…

— Что я должен — так это отработать по стандартной ставке одну тысячу восемьсот восемьдесят семь целковых и пять грошей. Я не обязан оплачивать доставку на место и не нуждаюсь в подъёмных.

Клерк фыркнул.

— Хорошо, это убираем. — Он вновь защёлкал костяшками. — Итого минус три месяца.

— Ещё раз повторяю: я не собираюсь продавать себя в рабство ни на два с половиной года, ни на два, ни даже на год. Я отработаю свой долг, на этом всё!

— Вы же не думаете, будто вам станут платить за время плавания?!

Я ответил широченной ухмылкой.

— Готов биться об заклад, по соглашению со школой какая-никакая денежка мне всё же причитается. Но даже если нет, я точно достигну пика адепта, а ещё имею неплохие шансы стать аколитом, что приведёт к немалому повышению причитающегося мне денежного довольствия. Так зачем самому себе надевать ярмо на шею, скажите на милость?

Дядечка откинулся на спинку стула и махнул рукой.

— Свободен, молодой человек!

Но я хоть и поднялся с табурета, в комнате всё же задержался.

— Могу я досрочно закрыть свой долг?

Клерка так и передёрнуло.

— Можешь, но в этом случае будет удержан штраф в размере десятой части платежа.

— Благодарю, — кивнул я и вышел за дверь.

Прямо у крыльца наткнулся на Беляну и предупредил её касательно заведённых тут порядков, затем дошёл до толковавших о войне с антиподами босяков, переговорил и с ними. Здесь же крутился ушлый молодчик, призывавший всех и каждого застраховать свою жизнь, но я не стал его слушать и расположился рядом с сидевшим в теньке Дарьяном. Паренёк был бледен и обливался потом, но дуба давать покуда вроде бы не собирался.

— Худо? — спросил я, откидываясь спиной на стену.

— Ага… — хрипло выдохнул тот.

Я и сам ощущал себя не лучшим образом, а потому впустую молоть языком воздух не стал и обратился к внутреннему зрению. Вид не успевших окончательно сформироваться узловых точек не порадовал, а когда попытался сжать их своей волей, дабы уплотнить и укрепить, то враз пошла кругом голова. Увы и ах, энергии во мне сейчас не было ни на грош.

Разместили нас в длинном полутёмном помещении, сплошь заставленном двухъярусными кроватями. Всех достоинств — там было самую малость прохладней, нежели на улице, а вот недостатков хватало с избытком. Я насчитал таковых ровно девять. Точнее — девятерых.

— Эй, Лучезар! Мы тут гадаем, чего это боярина в ученики не взяли! — решил для начала поглумиться надо мной Долян и — напрасно.

Я своего шанса не упустил и ударил в ответ по больному месту.

— Зато насчёт тебя, Долян, всё ясно! Ты ж мало того, что за трусость из школы вылетел и шваль свою за собой потянул, так ещё и нормальным босякам дорогу в ученики закрыл!

Новику и без того не терпелось пустить в ход кулаки, а тут его и вовсе подкинуло.

— Да ты…

Крепыш ринулся вперёд, но сразу же замер на месте и даже малость подался назад. Ну да — заполучить в брюхо пядь стали радости мало, а кому как не Новику знать, что я блефовать не расположен. И да — точно бы скальпелем пырнул, сомневаться и колебаться не стал.

Дальше ко мне подтянулись босяки, вслед за ними подошли Огнич и Зван. Даже Дарьян с койки поднялся. И расклад стал не таким уже паршивым.

Девятеро против семерых — это почти что на равных. А с учётом моего ножа на равных безо всяких «почти».

— Ты нам должен! — прорычал ухвативший суть моих слов Лоб. — Зассал на дуэли с дворянчиком пластаться, вот всех босяков трусами и выставил! Мы к торгашам в кабалу из-за тебя угодили!

Долян дураком не был и сразу сообразил, куда ветер дует. По итогам толковища он точно оказался бы должен решительно всем, поэтому пошёл ва-банк. Выдернул из-под рубахи болтавшийся на цепочке камушек, стиснул его в кулаке и прошипел:

— У меня здесь четверть таланта! Я сейчас от вас мокрого места не оставлю, уроды! — Меж его пальцев начало пробиваться оранжевое свечение, и предводитель школьных босяков оскалился. — Живо перо бросил!

Я вот так сразу с достойным ответом не нашёлся, а дальше от двери негромко прозвучало:

— Довольно!

Наставник Крас отлип от косяка, но и после этого повышать голоса не стал, как не попытался и надавить авторитетом.

— Здесь вам не школа! Устроите побоище, до конца жизни долги отрабатывать станете. Ваша жизнь, решайте сами.

Он вышел во двор, я спрятал нож, Долян убрал под рубаху наполненный небесной силой янтарный шарик. Вроде как краями разошлись. Пока. Надолго или нет — непонятно.

Ночь покажет.