Самый лучший комсомолец. Том 4

Павел Смолин (2024)

Шестой том «пионерского» цикла про похождения Сергея Ткачева в СССР конца 60-х. Присутствует ненормативная лексика!

Глава 5

По пути в посольство — перекусить и переодеться перед экскурсиями — листал местные газеты, не забывая переводить кусочки для Нади и Тани — певица нас покинула, потому что на экскурсиях уже была, а живет отдельно — что мы, на квартиры для знаменитостей всеяпонского масштаба не наскребем?

— Здорово, что про нас пишут хорошее! — прониклась Надя общим комплиментарным тоном статей.

— Про Николая II перед его визитом тоже много хорошего писали, — чисто из вредности провел я параллель и просмотрел не относящиеся к нам материалы.

А вот это круто — вице-президент Объединенной Арабской республики Садат Анвар три дня тому назад погиб во время плановой инспекции строительства нового жилого комплекса. Посещенный дом не выдержал тотального разворовывания стройматериалов (ответственные уже задержаны) и похоронил под собой всю высокую делегацию. Работает дед Паша, и как, собака, ловко — это не конфетки с нитроглицерином, а всамделишный несчастный случай. Нормально, у нас там на побережье еще и гигантский кусок в аренду на 99 лет взят, санаторий для Советских тружеников строится. Вторая половина кусочка — плантация цитрусовых. Глядишь и не потеряем Египет. А вот Войны судного дня избежать не получится — слишком многим (и нам в том числе, как бы грустно это не звучало) она нужна. Минобороны ее тоже ждет и вроде как даже готовится, будем посмотреть, что из этого выйдет.

В этот раз нас потчуют этническими блюдами — мисо-суп, рис и куча всяческой рыбы. Никакого сашими — паразитов нам не надо, все подвергнуто должной термической обработке. Повара-аборигена приглашали, так что вполне аутентично, но я бы лучше гречки с сосиской навернул. Но девочкам нравится — чай не минтай школьный.

После обеда прихватили запас прохладительных напитков, сухпай, фотоаппараты и «Конвас-автомат» — потом в «Политинформацию» отснятое вставлю. Ну и вообще на память. Переоделись в идеологические бомбы: футболочки с принтом общей серии «анимедевочки в Советском сеттинге». Принт Надин — темноволосая лоли в комиссарской форме с вытянутой вперед катаной на фоне профиля Ленина и «серпомолота». Принт Танин — пышногрудая анимеблондинка в белом полушубке и белой же шапке-ушанке с решительным лицом готовится метнуть во врага гранату. Серп и молот — в наличии! Принт мой — отдающая честь анимебрюнетка в форме красноармейца на фоне развевающегося стяга с профилями Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина с надписью «Вперед, к победе коммунизма!».

— Просто удивительно, насколько аниме-стилистика может сочетаться с чем угодно, — поделилась Надя культурологическим наблюдением.

Первый пункт назначения — Токийская телебашня:

— Построена в пятидесятых годах, — вещал Эйдзи-сан. — За основу проекта была взята Эйфелева башня, но наша выше на шесть метров!

Вот это повод для гордости, конечно! Поднялись на смотровую площадку, где нас сфотографировала сопровождающая группа журналистов. Пофотались и сами, я поснимал панораму на камеру. Все, можно двигаться дальше, к главному буддийскому храму Токио — Сэнсо-дзи. Вот здесь, несмотря на рабочую субботу, народу было полно, и нам пришлось несколько раз извиняться перед аборигенами, которых раздвигали сопровождающие нас копы. Молиться не стали, но в специально дозволенных местах пофотографировались, а я при помощи камеры взял экспресс-интервью у настоящего буддийского монаха.

— Храм основан в 628 году, но с тех пор много раз перестраивался, — выдал этнографическую справку Эйдзи-сан. — Последний раз — после Второй мировой войны.

— У нас тоже очень много памятников разрушило, — проявил я солидарность. — Будем надеяться, что больше такого никогда не повторится.

Японец горячо мои надежды поддержал, и мы отправились дальше. На выходе из храма увидели группу учеников начальной школы во главе с учительницей — тоже на экскурсию прибыли. Ребята поделены на три группки поменьше, в центре внимания каждой из которой — играющие в «Game&Watch» пацаны. Общий посыл шумового фона — «хочу такой же!». Спросив разрешения, заснял это дело на видео.

— Настанет момент волшебный, и ты увидишь свет в глазах влюбленных на аллеях Уэно-коэн! — прокомментировал я прибытие к следующему пункту назначения.

— Парк Уэно считается одним из главных мест для прогулок влюбленных токийцев, — с улыбкой кивнул Эйдзи-сан.

Я демонстративно сделал вид, что не заметил спящего на лавке бомжа. Япошка сигнал считал неправильно, извинился, привлек на помощь копа из почетной охраны, и они выгнали бедолагу.

— Позвольте извиниться за поведение этого падшего человека, — экскурсовод отвесил нам низкий поклон.

— При капитализме всегда найдется часть населения, не вписавшаяся, так сказать, в рынок, — развел я руками от имени группы. — Но проблемы социально-экономического базиса не способны умалить красоты Уэно.

Прошлись по аллеям, полюбовались красотами — жаль что сакура уже отцвела — пофотались там и тут, в том числе — с памятником Сайго Такамори — одним из «трех великих героев» эпохи Реставрации Мэйдзи. Упырь тот еще был, судя по рассказам экскурсовода. Потешно, что совсем неподалеку нашлось святилище Уэно Тосёгу, где аборигены поклоняются первому сёгуну династии Токугава. Токугаву в Реставрацию и щемил Сайго Такамори.

— Напрашивается параллель, — дождавшись паузы в рассказе экскурсовода, пустился я в рассуждения. — Что это сродни метафорическому парку, на одном конце которого расположен памятник генералам-белогвардейцам, а на другом — товарищ Чапаев, но это — другое. В Японии гражданскими войнами рулили элиты — самураи были и там, и там, и народ помнит и чтит обе стороны конфликта. У нас же Белые пренебрегли самым главным из доступных активов — волей и чаяниями народа, предпочтя ему материальную помощь из-за бугра, поэтому заслуженно проиграли более разумно подошедшим к вопросу государственного строительства Красным.

Расположившись в зоне для пикников у пруда, перекусили захваченным из посольства сухим пайком, попили чаю, покормили уточек, и отправились домой — солнышко уже клонится к закату. Завтра во второй половине дня вернемся, чтобы как следует осмотреть Токийский национальный музей. Мне и суперпамяти хватило бы и пробежки по его залам, но нельзя — принимающая сторона на такое «пренебрежение» их культурно-историческим наследием обидится, так что придется с глубокомысленным видом любоваться экспозицией до вечера.

Вечером снова собрал детско-юношеский контингент посольства на «творческий вечер». Ребята довольны, я тоже доволен, так почему бы и нет? После пятой хоровой песенки под гитару заметил, что Надя с пацаном-полуказахом о чем-то мило воркуют в углу зала. Совет да любовь или просто поклонник её творчества? Со временем будет видно, но после «отбоя» решил сходить к товарищу послу за справкой — кто это вообще к моей дорогой подруге клинья подбивает. Пожелали друг другу спокойной ночи, мы с Вилкой закинули гитару в нашу комнату и отправились к Олегу Александровичу.

— Нисимура уехали сегодня утром, — причину моего прихода товарищ посол понял неправильно.

— Мне говорили, — с улыбкой кивнул я. — Мы по другому вопросу.

— В их комнату уже заселились, — снова неправильно понял он и пожаловался. — С самого утра за неё грызня стояла.

— Наша нас более чем устраивает, — покачал я головой. — Мы чисто за справкой — пятнадцатилетний товарищ Виктор, который наполовину казах, с Надей Рушевой вроде как связи налаживает.

— Проходите, чаю попьем, — проявил посол гостеприимство.

Вошли, разулись, поздоровались с женой Ниной Николаевной. С дочерью Машей здороваться не стали — на «творческом вечере» виделись. Прошли в совмещенную с кухней «гостиную», хозяйка выставила на стол чайный набор.

— Мама Виктора — Альмира, дочь личного друга товарища Громыко, — поведал посол. — Хорошая женщина. Они с мужем — Андреем Викторовичем — познакомились в МГИМО, которое оба закончили с отличием. После учебы получили распределение сюда — не без покровительства отца Альмиры, само собой, направление у нас престижное, и зарплата хорошая, желающих много. Но со служебными обязанностями справляются в полной мере, — на всякий случай добавил он.

— А в свободное время как? — покивав, спросил я.

— Альмира маяться начала, — к некоторому неудовольствию Олега Александровича поведала Нина Николаевна. — Надоела Япония, а в Москве сейчас, по ее словам, «стало интересно». А муж ее — тюфяк, сидит в часах старых ковыряется, из дома не выходит больше чем надо.

Опять подкаблучник!

— Спасибо, Нина, — одернул жену товарищ посол. — Сам Витя — хороший, воспитанный, тихий мальчик. Отличник. Я, конечно, мог бы повлиять на его родителей, они его попросят к Наде не подходить…

— Спасибо, Олег Николаевич, но все совсем наоборот, — с улыбкой покачал я головой. — Мне будет приятно, если ребята подружатся. Но с этой целью «влиять» тоже не нужно.

— И в мыслях не было! — соврал он.

Ох уж эти дипломаты.

* * *

Утренняя репетиция с японской группой прошла штатно, потому что я всегда идеален и «в голосе», а музыканты изрядно поднаторели. Дуэт у нас с Кирико получился знатный — Сережин голос пока не ломается, так что сочетаемся на твердую «отлично». С моей сольной песней похуже — ее по идее взрослый мужик должен петь, но СМИ уже успели растиражировать факт «первой любовью Ткачева была японка», так что все все поймут. А еще по возвращении в СССР займусь японским певцом мужского пола, и эта песня станет мощным первым синглом.

Попрощавшись с музыкантами, натянул на рожу респиратор — задрал этот Токио, почему нельзя было приехать в какой-нибудь город поменьше? Уцуномия, например — по карте совсем близко, и смога там нет. Пофигу, ради дела терпеть можно и не такое.

Покинули выделенную нам японским лейблом репетиционную точку и погрузились в лимузин — вот он мне нравится! Со мной, кроме штатной охраны, Вилка, дядя Герман и Эйдзи-сан. Девочек будить не стал — репетиция стартовала в шесть утра, так что пусть отсыпаются перед запланированной на девять автограф-сессией.

Вернувшись в посольство, убил время при помощи Виталины, переоделся обратно в костюм — работать же придется, нужно соответствовать — коллективно подкрепились якисобой — лапша с мясом — и, обрадовавшись начавшемуся за окном ливню — жару и смог нейтрализует — отправились к новенькому торговому центру со здоровенным книжным отделом. Место определили методом аукциона, за нас «сражался» десяток торговых сетей. Шестьдесят тысяч долларов нам и сколько-то Shueish’е.

— Удивительное однообразие в выборе зонтиков, — прокомментировал я вооружившихся черными зонтами аборигенов за окном.

Выходной, поэтому народу еще больше чем в будни — японцы спешат развлечься изо всех сил, компенсировав тем самым стандартный двенадцати-четырнадцатичасовой рабочий день. Кстати…

— Эйдзи-сан, простите, если мой вопрос покажется вам бестактным, но как сочетается принятый у вас трудовой кодекс общемирового стандарта и переработки?

— Простите, Тукачеву-сенсей, это не совсем моя сфера ответственности, — позорно слился он. — Но в нашей стране существуют профсоюзы, которые заставляют работодателей заботиться о работниках. Времена дзайбацу давно позади.

Ясно/понятно.

— Кроме того, все переработки оплачиваются должным образом, а начальство порой работает гораздо больше рядовых сотрудников — ведь если директор предприятия не прилагает должных стараний, работники примут это за руководство к действию, — продолжил он.

— Это типа когда директор закрывается в кабинете и спит? — не удержался я.

Япошка дернулся, но быстро взял себя в руки:

— Для японца работа — самое важное в жизни. Коллектив — вторая семья, а рабочее место — второй дом, пребывание в котором придает жизни смысл и счастье. Рядовой сотрудник тоже может поспать на рабочем месте — ведь если он настолько устал, что не может работать дальше, никакого толку от него не будет. Зато потом он продолжает работу с новыми силами и с полной самоотдачей.

Вот такой сорт симулякра у них тут — в виде корпоративного сапога глубоко в заднице.

— Вы молоды, но уже достигли столь многого, — перевел он тему на менее скользкую. — И ваше трудолюбие заслуживает глубочайшего уважения.

Вилка, подружки и дядя Герман скорчили ехидные рожи — Сережа все еще «работает» часа три-четыре в день, а остальное время симулирует деятельность, гоняя чаи с совхозниками в кабинете или распевая песенки с совхозниками помладше, под видом культурно-просветительских мероприятий.

— Спасибо за высокую оценку моей деятельности, Эйдзи-сан, — ответил я с благодарным поклоном. — Продуктивность — это всегда плод общих усилий, и у меня бы ничего не получилось без сотен помогающих мне товарищей.

И это факт — сам я только направление задаю, а где-то там, «за кадром», в трудовых подвигах сжигаются миллионы человеко-часов.

Вот здесь встреча получилась как надо — вдоль тротуаров, изо всех сил стараясь не выползти на проезжую часть (не потому что страшно или копы оштрафуют — просто не хотят мешать спешащим по дорогам соотечественникам), раскинулась настоящая укрытая черными зонтиками река. В основном — семейные и пожилые пары с детьми возраста от шести до четырнадцати лет. Shonen потому что! Утешение — небольшие, с вызовом смотрящие на окружающих группы старше-школьного и студенческого возраста, на лицах которых читалось «да, мы отаку, и нас считают маргиналами, но нам плевать — мы отсюда без автографов не уйдем»!

Выбрались из лимузина, и, под очень культурный шумовой фон (никаких визгов, просто легкое оживление в толпе), вспышки многочисленных фотоаппаратов и неслышимый треск телекамер, по сформированному копами живому коридору, улыбаясь и пожимая протягиваемые в промежутки «цепи» руки, вошли внутрь.

Торговый центр привел в восторг даже Надю, чего уж говорить про Таню, которая дальше «ЦУМа» нигде не была? Немножко горели глаза и у Виталины — даром что старший лейтенант. Ничего, пока я буду заниматься окучиванием японских богачей, она будет сопровождать на коллективный шоппинг Таню и Надю, пусть развлекаются.

К нашему прибытию все уже готово — стоят картонные фигуры Наруто, Какаши (подружки от имени этого персонажа долго потешались) и Сакуры, между ними — возвышение со столом, тремя стульями и минералкой. Рядом со стульями — здоровенные ящики с привезенными из СССР мелкими подарками: наборы карандашей, деревянные пеналы (японцы деревянные изделия очень любят) с раскраской под хохлому, закладки для книг, шоколадки марки «Аленка» и прочее. Мелочь, но до чего же аборигенам будет приятно — мы тут на образ СССР работаем, и пару десятков тысяч «деревянных» под это дело бухнуть я не пожалел. Да у меня этих рублей вообще девать некуда — уже и не считаю, просто говорю, что мне нужно, и ни разу не было такого, чтобы не хватило. Потом надо будет сберкнижки посмотреть — и личную, и «фондовскую».

Мы расселись, я напомнил подружкам о важности задачи, получил в ответ «не нуди!», и к нам запустили аккуратно выстроившийся в очередь народ. Представитель Shueisha толкнул приветственную речугу в микрофон, далее поздоровались мы, и я, отметив обилие фотоаппаратуры на пришедших японцах, мощно поднасрал регламенту мероприятия, предложив всем желающим совместные фотки после взятия автографов. Зато какие довольные лица у фанатов!

После первых двух десятков человек — часть очень вежливо просила помимо росписи оставить маленький рисуночек, что мы с удовольствием делали — Надя вообще рисовать любит, поэтому привычно мастерила экспресс-портреты, Таня — животных, а я вовсю оставлял отсылки на будущие анимеподелки — от Акиры до Мегумин из «Коносубы», благоразумно удлинив юбочку. Народ страшно доволен — уникальное ведь всегда лучше «штамповки». Помимо этого, каждый получал подарок, что фанатов прямо поразило — нифига себе у «совков» сервис! Многие принесли подарочки свои — брелоки, наклейки, закладки и прочую приятную мелочевку, которую мы обязательно заберем с собой. Были и неожиданности — часть взрослых не только привела детей, но и принесла изданные не так давно в Японии книжки — «Бима» (не забывая снабдить благодарность за хорошую историю рассказом о том, как у них тут существовал Хатико) и «Марсианина». Японцы в эти времена научную фантастику почитают не хуже остального мира, так что тираж разошелся очень хорошо.

Седой и очкастый дедушка, который привел внучку, «порадовал» пожилой точкой зрения на «Наруто»:

— Я много бывал за границей, поэтому позволю себе заметить, Тукачеву-сенсей, что в вашей манге очень хорошо отображена легендарная сторона Японии — нас многие считают без пяти минут инопланетянами, и многие туристы всерьез рассчитывают увидеть ёкаев или кицуне.

— Кицуне я бы посмотрел с радостью, — с улыбкой ответил я.

Мероприятие из-за моего желания облагодетельствовать всех и сразу растянулось до темноты — поначалу хватавшийся за голову от такого простоя площадей директор ТЦ пришел в себя на втором часу, осознав, что народ расходится не сразу, а бродит по его детищу с целью совершить покупки — воскресенье же, единственный выходной, и некоторая его оптимизация не повредит.

Мои подружки выглядели краше в гроб кладут — перемазанные чернилами ручки трясутся, на лицах — намертво прилипшие улыбки, прически помялись. Ничего удивительного в том, что они вырубились как только мы погрузились в лимузин. А вот я — на удивление свеж и бодр, потому что человеческая любовь — самый нужный и приятный для меня ресурс. Но никакого музея сегодня уже не будет, придется эту достопримечательность пропустить.

— Эйдзи-сан, это совсем не то же самое, но, если у вас есть альбомы с фотографиями и описаниями экспонатов, я бы очень хотел взять их с собой в СССР.

— Я с радостью позабочусь об этом, — пообещал японский куратор. — Но лучше когда-нибудь приезжайте к нам снова.

Пообещав «подумать», взгрустнул — а сколько еще «загранок» впереди? Ладно, по возвращении домой выставлю лимит на них длиной в полгода и буду дальше сидеть в родной деревне, где так хорошо и спокойно.