Королевство Краеугольного Камня. Книга 3. Прощание

Паскаль Кивижер (2019)

«Королевство Краеугольного Камня» — это приключенческая фэнтези-сага в четырёх томах о вымышленном королевстве и довлеющем над ним проклятии. В третьем томе герои оказываются перед этическим выбором, вынуждены балансировать между добром и злом в атмосфере интриг и предательств. Над светлым, когда-то процветающим Королевством Краеугольного Камня сгущается мрак. Королеву Эму и короля Тибо затягивает в ловушку. Они пожертвовали самым дорогим, но впереди вызов куда серьёзнее. Средоточие зла — Жакар, брат короля. И вот уже Тибо почти сломлен: ему кажется, что он не создан быть правителем… А кругом зреют заговоры, кто-то пробирается по тайным ходам под замком, и сам воздух пропитан угрозой. Справится ли царствующая пара? Автор фэнтезийной саги перетасовала все карты и выпустила вперед колоритных второстепенных персонажей, заставляя нас смеяться, сопереживать и тревожиться, забывая всё вокруг. 5 причин купить книгу «Королевство Краеугольного Камня. Прощание. Книга 3»: • Всем, кто любит фэнтези и увлекательные романы с глубокой психологией и напряженным сюжетом; • Завораживающий мир королей и королев, придворных интриганов, героев, магов и волшебных животных; • Волнующие эмоции и темы: власть, предательство, любовь, испытания духа, выбор между злом и добром; • С каждым томом сюжет накаляется, ни на минуту не отпуская внимание читателя; • Наконец-то интересный роман не заканчивается слишком быстро (целых четыре тома!)

6

Король так же пожал плечами, выслушав поутру посла из Сириеза, который прибыл склонять Краеугольный Камень к исключительному союзу. Утомленный Тибо в ответ пообещал распорядиться на кухне, чтобы его покормили завтраком. Он уже устал и от протоколов, и от политики. Разговорам он предпочитал ветер. Скипетр приковывал его к трону, от мантии намокала рубашка, но аудиенции выжимали его досуха. Избавившись от посла, он поспешил укрыться под осыпавшейся фреской. Наконец не будет никого, разве только рука Эмы.

Его ждало разочарование. У дверей кабинета дожидалась непредвиденная посетительница. Седой шиньон, могучий бюст, — посетительница была трактирщицей и не привыкла ходить вокруг да около. Желая поговорить с королем, она приехала лично, без предупреждений. За ее спиной Гийом делал извиняющиеся жесты: это была его тетя, и славилась она тем, что никто не мог ей отказать. За ним Манфред раздраженно раздувал ноздри. Тибо смирился.

— Проходите, сударыня. С кем имею честь? — осведомился он, указывая ей на кресло.

— Маргаритка Луговая, ваше величество.

Тибо не смог сдержать смешка.

— Простите. Я не ослышался?

— Зовите меня Марго, ваше величество, премного благодарна.

— Если настаиваете.

Тибо сделал особое движение рукой, и Манфред тотчас его понял, поскольку последнее время они общались больше знаками: чай, печенье и — главное — больше никаких посетителей. Камердинер поклонился и бесшумно исчез.

— Да уж, ваше величество. В вашем кабинете весь мой трактир поместится…

Все в комнате восхищало Марго. По торжественному случаю она оделась в королевские тона и, кружась на месте, чтобы ничего не упустить, почти сливалась со стенами. Наконец, совершенно потрясенная, она добралась до кресла, на которое продолжал ей указывать король.

— Но я здесь не ради антуража, ваше августейшество, — сказала она, тяжело опустившись на сиденье. — Я должна сказать вам нечто такое, что ждать не может. Отчего я сама не своя.

Она глянула искоса на Гийома, который остался стоять чуть поодаль. Она воспользовалась племянником, чтобы добраться до короля, но не знала, стоит ли говорить при нем.

— Продолжайте, — ободрил ее Тибо.

— В общем, сир, речь об Ирме. Ирме Доброй, великой пианистке, моей лучшей подруге и вашей советнице. Она бы и сама приехала поговорить с вами, но поездки плохо сказываются на ее здоровье, и потому вот, сир, я перед вами, во плоти. В самой что ни на есть.

Она сняла пурпурные перчатки и щелкнула ими по ладони.

— Ирма. Ее за эту неделю трижды ограбили.

Она повторила, щелкая перчатками при каждом слове, чтобы их подчеркнуть:

— Три раза ограбили.

Тут она вдруг заметила волосы Тибо.

— Святые небеса, дражайший сир, вы же весь седой! Как такое возможно? Прошлый год, в нашем здании суда, вы были светло-русый, а сегодня — белый! Белый как снег! Возможно ли?

— Возможно.

Трактирщица, лишившись дара речи, шевелила губами как рыба.

— У моего цирюльника была похожая реакция, — успокоил ее Тибо. — Так о чем мы? Ирма?

— Сир… Да. Ирма. На прошлой неделе из ее дома пропали вещи. Она заметила не сразу. Само собой, зрячему бы сразу бросилось в глаза, но слепой — нет. Ничего важного или ценного не пропало: так, музыкальная шкатулка, ноты, метроном. Но все-таки. Кто-то побывал в ее доме. Как именно? Неизвестно. Следов взлома нет, дверь заперта и так далее. Уже само по себе странно, не так ли, сир?

— Она кого-то подозревает?

— Повторяет, что не имеет понятия, сир.

Манфред снова возник и тут же испарился. Марго обмакнула печенье в чашку и продолжила рассказ:

— Спустя два дня, а точнее сказать, две ночи Ирма вдруг проснулась ни с того ни с сего. Она ничего не видит, зато слышит превосходно. Так вот она услышала, что в доме кто-то есть. Она тихонько встала и прокралась к двери, загородив тем самым единственный выход. В темноте, как вы понимаете, она передвигается как мы — при свете. Оцените ее присутствие духа, ваша великость. Она крикнула: «Кто здесь?» — и все смолкло. Никого больше не было.

Марго уселась в кресле поудобнее. Питая тягу к театральным эффектам, она наслаждалась впечатлением, которое произвели ее слова. Правда, наслаждение омрачилось тем, что печенье окончательно растаяло в чашке.

— Вы ведь сказали — три раза? — спросил Тибо.

— Да. Третий, сир, случился вчера утром. Ирма, как всегда по вторникам, была на рынке, а когда вернулась, ее пианино было все разворочено.

Тибо глубоко вздохнул, потом встал и заходил по комнате. Марго выгибала шею, стараясь поймать его взглядом.

— Что они искали?

— Они разломали пианино, августейший сир. Все потому, что Ирма рассказала советницам, где, мол, лежит ее ключ от оружейного склада.

Тибо замер на месте. В каждой провинции был тайный склад оружия, чье местоположение держалось в секрете, а открыть его можно было лишь с помощью двух ключей, хранящихся у двух местных советниц. Чтобы получить доступ к оружию, нужны были оба ключа и обе советницы; а еще надо было знать, куда с ними идти.

— Вы не должны обладать такой информацией, — заметил Тибо сурово.

— Знаете, сир, лучшим подругам нельзя не делиться кое-какими секретами. Ваши советницы — дамы уже не первой молодости, и случись что, кто-то должен знать такие вещи. Это вроде завещания.

Гийом чувствовал себя все более неловко. У его тети всегда был дар знать больше, чем следует. Он забился в угол у громоздкого комода.

— Позвольте, — возразил Тибо, — ведь я-то посвящен в эту тайну, и королева тоже.

— Да, сир. Однако раз уж на то пошло… Словом, вы ведь тоже не вечный.

— Я не собираюсь умирать молодым.

Он почесал подбородок. Эта фраза приходила ему на язык подозрительно часто.

— Что ж, раз так… поговорим про ключ. Я не припомню, чтобы она упоминала пианино. Неужели она изменила тайник, не сообщив мне?

— Тут-то и вся загвоздка, ваше величество.

— Что вы имеете в виду?

— Ключа в пианино нет, сир, разумеется, нет.

— То есть?

— То есть, сир, вы же знаете Ирму, правда? Она слушает голоса других и по ним догадывается обо всем: о том, как живут эти люди сейчас и о прошлой их жизни. Подмечает самую тонкую ниточку лжи, все слышит: лицемерие, скупость, зависть, сомнения… Ох, как надо постараться тому, кто решит ее провести. Словом, на всех заседаниях Совета она, сир, пристально следила за вашими советницами, и двум из них сообщила ложную информацию. Она сказала им между делом, что ее тайник — под скрипичным ключом. А остальным, и вам тоже, сказала как есть, что тайник — за костью ее корсета.

Тибо стоял, разинув рот. Советницы пытались украсть ключ у другой советницы? Неужели его Совет уже успел прогнить?

— Кто эти двое?

— Ну, ваше величество, во-первых, Бернарда Задир, это, кажется, почти очевидно, учитывая ее взгляды. Ирма говорит, вы взяли ее впопыхах, после голодной зимы, и не успели толком изучить досье. А вторая — ее сноха, Жильберта Буржуа, что неудивительно — они всегда во всем друг с другом согласны.

— Значит, Западные Леса.

— Леса, сир.

Тибо снова заходил кругами.

— Заметьте, ваша честь, — прибавила Марго, чтобы разрядить обстановку, — даже заполучи они вдруг ключ Ирмы Доброй, у них все-таки не будет ни ключа Ирмы Сильной, ни понимания, где находится склад.

Тибо это не слишком утешило. Он уперся руками в стол.

— Первым делом нужно защитить Ирму, — сказал он.

— Это уже сделано, ваше великолепие, — заявила Марго, выпятив грудь. — Она переселилась ко мне в трактир. Я отдала ей комнату моего покойного мужа. Говорит, что ей там немного шумновато, но зато я ей теперь — вместо глаз, а она — мои уши, так что мы хорошо устроились.

— Прекрасно. Замечательно, — поблагодарил Тибо отсутствующим голосом, захваченный водоворотом тревог.

Однако Марго еще не закончила. Она никогда не стеснялась сказать во весь голос то, что другие даже думали шепотом, а после равноденствия всем приходила на ум одна и та же мысль. Марго поправила шляпку и заговорила так громко, насколько ей самой было ясно, что лучше бы помолчать.

— Сир, хотите мое мнение по одному вопросу, который представляет всенародную важность?..

Гийом почувствовал, что сейчас прозвучит совершенная бестактность, и в ужасном смущении скрестил руки на груди.

— Какому же? — спросил Тибо.

— Вам нужно поскорее зачать другого ребенка, ради спокойствия подданных, сир, ваше королевское величество.

Тибо взглянул на нее, словно понятия не имел, откуда берутся дети. Марго ему подмигнула.

— Вы уж постарайтесь со своей стороны, сир, вот это я и хотела сказать.

— Сделаю все возможное, — пообещал король, чтобы покончить с разговором.

Углубляться в эту тему он не собирался. А Гийом уже подталкивал тетю к дверям. Марго добиралась до дворца на крестьянских повозках и не скрывала, что обратно надеется вернуться в настоящем экипаже. Гийом уступил ей, так что у подножья парадной лестницы ее уже поджидала карета с лучшим кучером. Марго спускалась, наслаждаясь каждой ступенькой розового мрамора. А в это время по белой галечной дорожке проходил герцог Овсянский. Он шел играть в шары, нарочно неся их так, чтобы всем было видно, куда он идет. Герцог заметил трактирщицу, и та явилась ему средоточием всех прелестей: щеки румяны, как яблочки, рот — малина, грудь — точно дыни, одним словом, фруктовый салат. Он выронил шары. И бросился со всех своих щуплых ног вверх по лестнице, чтобы предложить ей руку. Она оперлась на нее, герцог пошатнулся.

— Какая точность движений, сударыня! — воскликнул он, вновь поймав равновесие.

Марго состроила странную мину.

— Какая тучность движений?

Он улыбнулся. Она ущипнула его за щеку. Давно никто не смотрел на нее так. Как на женщину. Без кружки пива в руке.