Дневник мага

Пауло Коэльо, 1987

Автобиографический роман Пауло Коэльо «Дневник мага» («Паломничество») посвящен поиску древней мудрости, которую постепенно обретает герой, отправившись по древнему паломническому пути в испанский город Сантьяго-де-Компостела. Эта мудрость, помимо духовного наставничества, включает в себя эзотерические упражнения, помогающие человеку в самых тяжелых обстоятельствах сохранять спокойствие и накапливать духовную силу.

Вместо предисловия, или Двадцать лет спустя

Я сижу в саду, в городке, расположенном на юге Франции.

И при взгляде на горы мне вспоминается, как двадцать лет назад я прошел по этим горам пешком, впервые вступив в контакт с Путем Сантьяго.

И время будто течет вспять: предвечерний час, чашечка кофе и стакан минеральной воды, вокруг ходят и разговаривают люди. Только на этот раз декорацией этой сцене служат равнины Леона, и звучит испанская речь, и близится день моего рождения, и уже пройдено чуть больше половины пути, ведущего в Сантьяго-де-Компостелу. Я гляжу вперед и вижу монотонный пейзаж и проводника, который тоже попивает кофе в баре, возникшем словно бы ниоткуда. Гляжу назад — тот же монотонный пейзаж, и разница лишь в том, что в пыли еще виднеются отпечатки моих подошв, но это ведь ненадолго: еще до пришествия ночи ветер заметет следы. Все кажется мне призрачным. А что я делаю здесь? Этот вопрос не дает мне покоя, хотя минуло уже несколько недель.

Я ищу свой меч. Я выполняю ритуал RAM — маленького ордена, входящего в католическую церковь и не знающего иных чудес или тайн, кроме попытки понять символический язык мира. Я думаю, что совершил просчет, что духовные поиски лишены смысла и логики и что лучше было бы мне сидеть в Бразилии да заниматься своими обычными делами. Я сомневаюсь в том, что буду искренен в духовных поисках, — ибо безмерно трудно отыскивать Бога, Который никогда не проявляет Свое присутствие, молиться в определенные часы, бродить странными путями, беспрекословно повиноваться приказам, кажущимся мне нелепыми.

Да-да, дело именно в этом — я сомневаюсь в своей искренности. Все эти дни Петрус твердил мне, что этот путь принадлежит всем, что это путь обычных людей, и слова его разочаровывали меня. Я-то полагал, что безмерные мои усилия обеспечат мне видное место среди немногих избранных, приближающихся к великим архетипам Мироздания. Я-то считал, что наконец подтвердится истинность всех историй о тайных правительствах тибетских мудрецов, о магической способности вызывать любовь там, где нет и простого влечения, о ритуалах, совершая которые ты увидишь, как открываются перед тобою врата рая.

А Петрус сказал мне — избранных нет. Избран, выделен и предпочтен всякий, кто вместо того, чтобы ломать голову над вопросом «Что я здесь делаю?», решит сделать хоть что-нибудь или пробудить в сердце своем воодушевление. К вратам рая ведет труд, совершаемый с жаром, а к Богу — преобразующая нас любовь. И с Духом Святым связывает воодушевление, а не сотни, тысячи раз перечитываемые классические тексты. И чудесам случаться позволяет желание верить, что жизнь есть чудо, а не пресловутые «тайные ритуалы» или «обряды посвящения». И лишь решение человека исполнить сужденное ему делает его человеком — а не умствования, разводимые им вокруг тайны бытия.

И вот я здесь. А позади — чуть больше половины пути, ведущего в Сантьяго-де-Компостелу.

В тот день в Леоне, в теперь уже таком далеком 1986 году, я еще не знаю, что месяцев через шесть или семь напишу книгу о том, что повидал и прочувствовал на этом пути, что в душе моей уже пускается на поиски сокровищ пастух Сантьяго, что женщина по имени Вероника наглотается таблеток, чтобы покончить с собой, что Пилар уже скоро сядет на берегу Рио-Пьедра и заплачет, и начнет вести дневник. Ничего этого я еще не знаю. Чувствую только, что взвинчен и напряжен и неспособен вести беседу с Петрусом, потому что сию минуту понял: никогда уже больше не удастся мне вернуться к прежним моим делам и заботам, даже если это сулит приличную сумму в конце каждого месяца, настроение без перепадов и колебаний, работу, которая мне знакома и которую я умею делать очень неплохо. Я должен измениться и двинуться в сторону своей мечты, какой бы нелепо-ребяческой и совершенно неисполнимой ни казалась она, — иными словами, стать писателем. В глубине души, втайне от себя самого, я всегда хотел именно писать, но не отваживался взвалить на себя это бремя.

Петрус допивает свой кофе и минералку, просит меня уплатить по счету и сразу продолжить путь, благо до следующего городка остается всего несколько километров. Мимо проходят, разговаривая, люди, посматривая краешком глаза на двух пилигримов средних лет и думая, наверное: «Есть же на свете чудаки, всегда готовые попытаться оживить давно уже мертвое прошлое»^[1]. День клонится к вечеру, жара — не меньше 27 градусов, а я в тысячный раз спрашиваю себя, что же я здесь делаю.

Я хотел перемен? Пожалуй, нет, однако этот путь изменил меня совершенно. Я хотел постижения тайн? Пожалуй, да, однако этот путь неустанно внушал мне, что тайн нет вообще, ибо, по слову Христа, нет ничего тайного, что не стало бы явным. Словом, все произошло в точности наоборот по сравнению с ожидаемым.

…Мы поднимаемся и молча продолжаем путь. Я погружен в свои думы, я томим неуверенностью, Петрус же, должно быть, размышляет о своей работе в Милане. А здесь он оказался потому, что исполняет некий обряд Традиции, но, вероятней всего, тоже ждет, когда завершится этот поход и можно будет вернуться к любимым занятиям.

Весь остаток дня мы проходим в молчании. В ту пору еще не существовало сотовых телефонов, факсов, электронной почты. И мы замкнуты в скорлупе нашего вынужденного общения. Сантьяго-де-Компостела еще впереди, я и вообразить себе не могу, что дорога приведет меня не только в этот город, но и во многие-многие другие города мира. Ни я, ни Петрус не подозреваем, что в этот предвечерний час по леонской равнине, я направляюсь и в его родной Милан, куда доберусь через десять лет с книгой, которая будет называться «Алхимик».

Я иду навстречу своей судьбе, о которой так много мечтал и которую так часто отвергал.

Иду для того, чтобы написать историю моего возрождения.

Пауло Коэльо

Сен-Мартен, январь 2006 г.

Примечания

1

В том году, когда я совершал паломничество, по Пути Сантьяго прошло всего 400 человек. В 1999-м, по неофициальным данным, мимо упомянутого здесь бара проходило по 400 человек в день.