Мальчики из Фоллз

Пенелопа Дуглас, 2022

АРО Хоукен Трент. Вежливый. Милый. Такой порядочный молодой человек. Еще и девственник, насколько я слышала. Хоук никогда не развлекается с девушками. Наверное, потому, что Иисус ему запретил. И вот он строит из себя героя, защищая другую девчонку от меня. Он называет меня агрессором. Неадекватной. Безрассудной. Преступницей. Пусть зовет как угодно, я слышала слова и похуже. Хоук может попытаться встать между мной и моими деньгами, только ему никогда не приходилось драться за еду. Для этого у богатенького опрятного школьника кишка тонка. ХОУК Я удивил ее. Видели бы вы ее лицо. Отсутствие судимостей, милая, не означает, что мои руки чисты. Просто я умею не попадаться. Но на сей раз, похоже, я зашел слишком далеко. Мы застигнуты на месте преступления. Вокруг темнота. Приезжает полиция. У нас нет выбора. Мы бежим по Хай-стрит в пекарню Куинн, где я провожу Аро в подпольный бар, о существовании которого все забыли десятки лет назад. Двери заперты, копы оцепили здание, даже не подозревая, что мы у них под носом. На неопределенный срок я вынужден спрятаться у всех на виду в компании дрянной девчонки. Жесткой. Грубой. Грязной. Воровки и преступницы. Однако, затерявшись с ней среди множества пустующих комнат, я начинаю узнавать Аро с совершенно другой стороны. Она умная. Отважная. Ласковая. Сексуальная… Все меняется. Дело в этом месте. Оно оказывает какое-то воздействие на людей. В Шелбурн-Фоллз существует глупая городская легенда о зеркалах: к ним нельзя прислоняться спиной, ведь они являются вратами. А мы сознательно шагнули в Зазеркалье. Плевать на данные окружного архива. Подпольного бара здесь никогда не было. Это Карнавальная башня.

Глава 8

Хоук

Следовало спросить ее о руке, но уверен, она бы ударила меня. Люди вроде Аро скорее предпочтут смертную казнь, чем дадут кому-то понять, что им нужна помощь. С ней невозможно разговаривать.

Я достаю телефон, проверяю время, после чего набираю номер. Уже седьмой час.

Спустя четыре гудка слышу, как моя кузина прокашливается и говорит сонным голосом:

— Да, я здесь. Ты в порядке?

Качая головой, направляюсь в комнату наблюдения, переключаю одну из камер на нашу улицу, Фолл Эвэй Лэйн.

— Так беспокоишься о моей безопасности, что спишь?

— Помогает скоротать время, — бормочет кузина.

Я вижу ее машину, припаркованную перед домом, — значит, ее отцу нужно было выехать из гаража рано утром. Он уже встал. Переключившись на свой дом по соседству с ними, замечаю, что на крыльце до сих пор горит свет. Родители, наверное, еще не ложились, однако я надеюсь, им все-таки удалось поспать. Не хочу, чтобы они волновались.

Разумеется, волноваться они все равно будут, но это не повод постоянно бодрствовать.

— Сходи ко мне в комнату, — говорю Дилан, выводя местные новости на монитор слева, а свои социальные сети — справа. — Возьми мой ноутбук, запасной ключ из тумбочки, пригони мой мотоцикл и оставь его в старом гараже на Хай-стрит.

— Твои родители узнают, что я взяла байк, Хоук, — возражает она. — Они припрут меня к стенке, когда я вернусь.

— Не узнают, если выдвинешься сейчас. — Держа сотовый одной рукой, другой печатаю. — Откати его к концу квартала, потом заведешь.

— Но на улице дождь.

Я сдерживаю смех. Твою мать, моя жизнь в опасности, а Дилан ноет, как в детстве, когда я воровал у нее «Орео». На самом деле это успокаивает. Подкрепляет веру в то, что у меня не такие уж серьезные проблемы.

— Люблю тебя, — поддразниваю я.

— Уф… — Она кладет трубку, неудовлетворенная моим ответом.

На одной из камер появляется Аро, моет свою тарелку, выпивает полную чашку воды, затем опять ее наполняет и тоже выпивает.

Повернув голову влево, изучаю экраны и обнаруживаю упоминание в газете о том, что доступ к пруду закрыт в связи с ремонтными работами, однако нет никаких подробностей о причинах. Я пролистываю статью за статьей: о деле дяди Мэдока (он пытается помешать какому-то крупному застройщику выкупить старую больницу на шоссе 6 и превратить ее в казино), протокол заседания Организации родителей и учителей, разоблачительный материал на тему «Кооператив — это КООП? Серьезно?».

Ни слова обо мне. Или о ней.

Дрю Ривз не хочет, чтобы общественность помогла нас найти.

Отлично. Это не к добру.

Поставив клавиатуру на кронштейн, встаю перед мониторами, открываю окружную базу данных, заставляю свои пальцы двигаться, пока не передумал.

Девчонка непредсказуема. И у нее есть багаж. Тяжеленный. Если она вернется за младшими, Ривз к тому моменту уже наладит связь с ее отчимом. Едва Аро войдет в дом, он узнает.

Сомневаюсь, что ее матери можно доверять. Немногие донесут на собственного ребенка, но я все равно не могу сейчас устранить обоих родителей. Передача этих детей в приемную семью не сделает Аро Маркес более сговорчивой.

Однако ее отчим должен исчезнуть.

«240 — Нападение, — набираю текст. Потом добавляю: Бытовое насилие, вооруженный человек, жестокое обращение с детьми, стрельба в жилом доме и… — задумавшись, пожимаю плечами. — Мертвое человеческое тело».

Он проведет в тюрьме пару недель по нескольким липовым обвинениям, прежде чем они во всем разберутся. К тому же, эй, мне может повезти. Кое-что из перечисленного наверняка правда, и полиция, возможно, это докажет.

Я связываю его последнее известное местонахождение с больницей, куда он был доставлен вчера с огнестрельным ранением, и мой палец зависает над кнопкой ввода — всегда делаю паузу, когда собираюсь совершить что-то невероятно умное либо чертовски глупое. Выдохнув, нажимаю на клавишу.

— К черту.

Переключившись на соцсети, вижу прямо противоположную официальным ресурсам картину. Видеозаписи со мной и Аро распространяются с отметками наших никнеймов. Наша причастность ясна как день. Просматривая ее страницы — «Инстаграм»^[6], которым она не пользовалась больше года, и пустой аккаунт в «ТикТоке» с восемью подписчиками, — сдерживаю улыбку. У меня гора с плеч от того, что Аро не трубит о своих перемещениях, как все остальные люди на планете, только она, скорее всего, не транслирует свою жизнь, потому что транслировать нечего. Ей даже шанса не выдалось побыть подростком.

Я замираю, погрузившись в размышления. Мне вспоминается пруд, ранение ее руки и все остальное, что случилось за восемь часов, прошедших с момента нашей встречи. Провожу ладонью по волосам, массируя кожу головы. Такое чувство, словно мне одновременно хочется смеяться и блевать. Это партнерство меня убьет.

— Ю-ху! — кричит кто-то.

Моргнув, поднимаю глаза и понимаю, что это видео из «TикТока».

— Когда твой парень не хочет к тебе прикасаться и сбегает с девушкой, которая ударила тебя по лицу… — кричит Скайлер с экрана. — По крайней мере, теперь я убедилась, что он не гей.

Я выпрямляюсь, стискивая челюсти; под кожей разливается жар.

Вокруг нее все хохочут, а она, оседлав Ашера Янга в обратной позе наездницы, позволяет ему себя лапать.

— Он просто козел, который будет забыт через 3… 2… 1…

Ашер запускает ладонь под ее топик, Скайлер льнет к нему, смеясь так, будто меня очень легко заменить.

Сукин сын.

Не удержавшись, прокручиваю страницу вниз, хоть и понимаю — ничего хорошего просмотр комментариев не принесет. Но все равно это делаю.

«Королева!» — пишут ей несколько пользователей.

«Так их, девочка!»

«Похоже, он тот еще тип. Тебе же лучше!»

«Он гуляет налево. Я тебе говорила!»

— Господи Иисусе, — бормочу, продолжая просматривать комментарии, как идиот. — Чертовы люди.

Он накрывает ее рот своим, а моя бывшая практически трахает его через одежду. Беру телефон и набираю номер.

Она отвечает после второго гудка, однако мы оба молчим. Скайлер просто дышит в трубку.

— Ты в порядке? — едва слышно спрашиваю я.

Я не должен ей звонить. Все внутри меня говорит, что это я обижен. На что обижаться ей?

И все равно она сохраняет молчание. Четыре месяца назад Скайлер мне очень нравилась. Два месяца назад я думал, что она, возможно, та единственная.

Это не моя вина.

В горле пересохло. Сглотнув, говорю:

— Не иди туда, откуда не сможешь вернуться, лишь бы что-то себе доказать. Или чтобы отомстить мне.

Видео было дерьмовым ходом. Выставлять меня на посмешище, хотя Скайлер в курсе, что я больше ни с кем не встречаюсь, пусть она и не назвала моего имени, — это ребячество. Как будто люди мало обо мне судачат. Они знают, кого она имеет в виду.

Но я понимаю, чего она на самом деле добивается, и не хочу, чтобы Скайлер трахнулась с кем-то, а потом пожалела об этом.

— Ты в безопасности?

— Ты мне не брат, — огрызается девушка. — Веди себя, как мой парень. Приревнуй.

Я убавляю громкость, однако видео продолжает воспроизводиться снова и снова. Он делает с ней все то же самое, что делал я, с одной лишь разницей: Ашер вряд ли остановился, в отличие от меня.

— Ты теперь с ним?

— А ты с ней?

— Все совсем не так, — выпаливаю я, отвернувшись от монитора, и начинаю расхаживать по комнате. — Ты многих вещей не…

— Я отсосала ему.

Остановившись, замолкаю. В голове мелькают образы того, как Ашер воспользовался ею. Я сжимаю телефон так крепко, что слышу треск.

— Все ждала, что он остановит меня, как ты всегда делаешь. — Она говорит тихо, четко и уверенно, словно вовсе не была пьяна прошлой ночью и сделала это осознанно. — Но Ашер только крепче сжимал мои волосы и раз за разом пропихивал себя в мое горло, Хоук.

Я не дышу.

— Мне понравилось, — шепчет Скайлер, и я по голосу слышу — она улыбается.

Мне нечего сказать. Действительно ли я настолько рассержен? Дело в этом? Поэтому я ощущаю такую тяжесть внутри? Я хотел вернуть ее? Мы расстались несколько недель назад. Ясно было, что рано или поздно Скайлер найдет себе другого. Просто это оказалось больнее, чем я думал?

— Знаешь, почему я рассказала? Потому что тебе можно доверять. Ты никому не проболтаешься. Не станешь позорить меня в социальных сетях. Ты идеальный джентльмен, и поэтому я думаю, мне повезло. — Она смеется. — Ты бы трахался слишком учтиво. Я рада, что вовремя поняла, насколько скучно было бы с тобой в постели.

Закрываю глаза. Скайлер — гребаная вишенка на торте в веренице девушек, интересовавшихся мной за время учебы в школе. Все до единой задавались вопросом, что с ними не так, когда я не проявлял инициативу, обижались, когда останавливался, а некоторые беззастенчиво исходили ядом, когда им отказывал. К выпускному классу они перестали винить себя и начали дружно смеяться надо мной.

Оглянувшись через плечо, вновь пересматриваю ролик. Скайлер сидит на коленях Ашера, как сидела на моих в прошлом месяце. Если бы я дал ей то, чего она желала, Скайлер даже не взглянула бы на этого типа.

— Тем не менее, — дразню ее, наконец обретя голос. — Именно меня ты хочешь, верно?

Несколько секунд она молчит, подбирая слова.

— Хотела.

Уголки моих губ приподнимаются в улыбке. Я возвращаюсь к мониторам, наблюдаю за парочкой на видео, но вижу себя. Вижу, как обнимаю ту, которую не могу отпустить.

— Я думаю о сексе, — продолжаю почти шепотом. — Все время. Я хочу этого.

Снова закрыв глаза, погружаюсь в свою фантазию.

— Мне хочется оказаться в темном месте кое с кем. В тесном пространстве. Прикасаться к ней. Быть не в состоянии и двух слов связать, потому что для меня не существует ничего, кроме нее. — Мое дыхание учащается, кровь приливает к паху. — Я у нее на поводке. Время останавливается. Она нужна мне. Снова и снова. Тепло между ее ног. Ее рот. — Я облизываю губы. — Каждый сантиметр ее тела касается моего, но я все равно хочу оказаться еще ближе.

Скайлер шумно втягивает воздух, а мой член твердеет.

— Я очень этого хочу.

— Я тоже, — бормочет она.

— Подними свою футболку.

Скайлер колеблется.

— Он спит рядом.

Опять улыбаюсь.

— Подними футболку.

Я слышу, как она сглатывает.

— Хорошо, — шепчет Скайлер.

Представляю ее в постели, такую теплую и мягкую.

— У меня стояк. — Неторопливо вдыхаю и выдыхаю. — Я всегда такой твердый, когда мечтаю о том, как стягиваю с нее трусики, чувствую, как ее губы соприкасаются с моими. Кожа между ее бедер такая теплая и влажная.

Приподнимаю подбородок воображаемой девушки, заставляя ее посмотреть мне в глаза, потому что она тоже боится, и ей нужно, чтобы я проявил решительность. Она нуждается во мне так, словно лишь ради меня бьется ее сердце. И она ни от кого другого не может получить то, что даю ей я.

Не только секс, а что-то большее.

— Держу пари, ты — гора мышц, малыш, — тяжело дыша, произносит Скайлер. — Такой сильный.

— Да. — Я делаю вдох, изнывая от желания. — Я безумно хочу эту девушку из своих грез. Она не идет у меня из головы. Такая сексуальная. Такая искусная во всем, что делает со мной. Мне кажется, я никогда не захочу трахаться с кем-то еще. Мне нужна она.

— Да…

Мои мышцы напрягаются, однако я расслабляю их и открываю глаза. Образы исчезают. Скайлер стонет на другом конце линии, мастурбируя, и весь гнев, который я испытывал несколько минут назад, остывает.

Пот проступает на груди. Опустив взгляд, вижу бугорок под молнией своих джинсов.

— Дело в том, — мой тон становится резким, — что, когда эта маленькая дикарка смотрит на меня, а я смотрю на нее… Я не вижу в ней тебя, Скайлер.

Ее тихие поскуливания прекращаются. Приосанившись, закрываю видео на мониторе.

— Судя по виду, твоя губа болит. — Вспоминаю, какой опухшей она выглядела на записи. — Попробуй приложить холодный компресс.

Скайлер хватает ртом воздух. Сдерживая улыбку, я сбрасываю вызов.

Мое тело напрягается, затем расслабляется, по венам растекается тепло.

Она лжет. Скайлер не отсосала ему. Вот почему она выложила видео — провоцирует меня на реакцию. Если я не приму ее предложение, тогда она сохранит свою гордость. Скайлер дома, в постели, одна.

По правде сказать, я не вижу никого конкретного, мечтая о той единственной. У девушки в моих мыслях никогда нет лица. Может, это Скайлер. Кто знает? Все, что у меня есть, — ощущение. Просто ощущение. Я хочу того, что чувствую с этой воображаемой девушкой. Крепкую связь, особенную, предназначенную только для меня.

Я опускаю глаза и смотрю на старый стальной армейский стол, оставленный последними обитателями. Протягиваю руку, открываю его зеленый ящик, вижу лоток с мобильными телефонами, которые нашел здесь и с тех пор храню. «Нокии», «Моторолы», раскладушки… Много восьмерок, не подававших признаков жизни, пока я не зарядил их, заменил батареи, немного над ними поколдовал… Понятия не имею, чьи это телефоны, но, кажется, подозреваю, кому принадлежал один.

Я беру черную «Нокиа», которая весит примерно столько же, сколько мой «Айфон», открываю ее, нажимаю на клавиши и вывожу на дисплей его — или ее — последнюю переписку.

«Не убивай ее», — гласит сообщение владельца, отправленное на номер, не внесенный в список контактов. Значит, это был либо одноразовый мобильник, либо новый, который еще не успели настроить.

«Кто-то должен», — отвечает второй.

«Скоро», — договариваются они.

«Сегодня».

«Вечером», — отвечает владелец «Нокии».

«Мы вдвоем, — пишет незнакомец. — Вместе».

Помню, как заколотилось мое сердце, когда я впервые прочитал эти эсэмэски. Я только обнаружил тайник и находился в этой комнате. По моей коже холодок пробежал, возникло такое ощущение, будто за мной следят, однако с тех прошло уже больше года. Если кто-то из участников переписки все еще жив и знает, что я здесь, он позволяет мне тут находиться.

Пока что позволяет.

«Ты будешь наблюдать», — продолжает второй.

«Почему?»

«Потому что я хочу, чтобы она смотрела на меня».

Провожу большим пальцем по экрану.

«Только на меня», — уточняет он.

Владелец телефона отвечает:

«Понятно».

На этом разговор заканчивается. В тот день сообщений больше не было. И в ту ночь. И за минувшие с того момента двадцать два года.

Я проверил остальные сотовые, половина из которых не подлежала восстановлению, а другая половина не имела никакой связи с этим телефоном. По крайней мере, я ее не нашел. Что, черт возьми, произошло той ночью? Они убили ее? Незнакомец хотел, чтобы она смотрела на него. Что она сделала? Это была месть?

Мне бы хотелось узнать. А еще — как телефоны попали сюда? Кому они принадлежали? Их владельцы, должно быть, одного возраста с моими родителями или около того.

Кем бы ни были люди, оставившие мобильники здесь, вероятно, они по-прежнему на свободе. Я не единственный, кто знает об этом месте.

Мои размышления прерывает вспышка света на мониторе справа. Подняв взгляд, вижу, как Дилан сворачивает на моем мотоцикле на Хай-стрит.

* * *

— Ты уверен? — спрашивает кузина, вручив мне шлем. — Наши родители могут сегодня же решить этот вопрос.

Я забираю рюкзак с ноутбуком, ключи, прячу их в заброшенном гараже, после чего бросаю ей толстовку.

— Все время будь среди людей, — распоряжаюсь я. — Ладно? Не знаю, чего ожидать. Безопаснее быть начеку. Никаких тренировок на «Фоллзтауне» в одиночку.

Она закусывает губу.

— Хорошо. — А после этого односложного ответа сразу же умолкает.

— Я серьезно, — рявкаю, прекрасно зная повадки Дилан — она всегда так делает, когда лжет. — Ты ведь знаешь, я тебя увижу. И запру здесь вместе со мной, если придется.

Она в курсе, что у меня есть доступ ко всем городским камерам.

— Поняла, — бормочет кузина. — Я не идиотка.

— Если подумать, то не идиотка.

У Дилан синдром отличницы, ведь она — дочь Джареда Трента. Если кузина хуже него выступает на треке, все начинают говорить: это потому, что она девочка. Она с раннего возраста усвоила данный посыл. С тех пор Дилан из кожи вон лезет, доказывая окружающим их неправоту. Надеюсь, в будущем она не угробит свою жизнь из-за этого.

Сзади доносится скрип двери. Входит Аро. Видимо, проследила за мной. Старая пожарная часть — третья после убежища. Нужно лишь пройти по общей крыше, и мы на месте. Совершенно незаметно.

Я достаю свой ноутбук, проверяю, не намок ли он, потом выуживаю телефон и пишу сообщение Кейду.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

6

Здесь и далее: деятельность метаплатформы Meta Platforms Inc. и ее соцсетей Facebook и Instagram запрещена на территории РФ.