Короли и убийцы. Сага о Гленарде. Том третий

Петр Никонов

Когда к тебе приезжают старые друзья, это предвещает праздник, пиры и отличное времяпровождение. Особенно если твой друг Император, а его гости – короли. Но что делать, если гости, один за другим, начинают погибать от рук таинственных убийц? Новые тайны, схватки, расследования, погони, интриги, загадочные маги, прекрасные женщины, союзы и предательства, преступления и возмездие – всё есть в этой новой книге мастера детективно-философского фэнтези!

Глава III

Махнула она рукой направо — изумруды посыпались, махнула рукой налево — золотые монеты. И пока гости собирали всё это, оборотилась она снова лебедушкой и улетела в дали далекие.

Профессор Михал из Пролеска. «Сказки и легенды народов севера».

Фаршированные щуки

Возьми щук и оставь на них кожу, но подними ее до ушей. Затем возьми любой вид рыбы, какой ты желаешь, свари ее, вынь из нее кости, нарежь ее с шалфеем, перцем, тмином и шафраном. Заполни щуку этим, посоли снаружи и положи ее на сковороду, и пожарь хорошо, хотя и не слишком пережаривай.

Рано утром выехать на осмотр баронства не удалось. Легли поздно, поэтому и встать рано было выше сил. Пока все проснулись, пока позавтракали, пока, не спеша, шутя и споря, собрались во дворе замка… В общем, выехали, уже когда солнце перевалило за полдень.

На этот раз Гленард смог-таки уговорить Донрена отказаться от большого эскорта охраны для Славия. В спокойном Кратхольме, рядом с вооруженными Донреном и Гленардом Славию, как заверял Гленард, ничто не угрожает. Скрепя сердце, Донрен, долго споривший, но, в итоге, махнувший рукой, согласился оставить основную часть эскорта в форте рядом с замком. Славий же, в свою очередь, приказал двум оруженосцам остаться в замке и заняться приготовлениями к завтрашнему визиту короля Тарстена. В итоге, из замка Гленард, Славий и Донрен выехали в сопровождении всего лишь четверых стражей, державшихся чуть поодаль позади них.

Дорога, выходя из ворот замка, обвивала собой холм и углублялась в дубраву. Высокие и раскидистые вековые дубы склоняли ветви над дорогой, погружая путь в слегка таинственный полумрак.

— С точки зрения обороны, — заметил Донрен, — такой плотный лес прямо рядом с замком весьма опасен.

— Конечно, — кивнул Гленард, — но здесь уже триста лет ни от кого не оборонялись. Да и потом, ты же видел мой замок. Какая там оборона, захватить его даже для небольшого отряда совсем не проблема. Моя оборона — это хорошие отношения с соседями.

— Дубы выглядят древними, — Славий с уважением осмотрел дубраву, — им лет по сто, а то и по двести.

— Есть местная легенда, — повернулся к Славию Гленард, — о том, что эти дубы посадили вместе Император Браннен и король Гильднесверд после заключения Кратхольмского пакта. Но я думаю, что это неправда. Может, какое-то одно деревце они и посадили, но дубравы здесь были и до них. Хотя бы судя по имени замка и баронства. В любом случае, дубы обновляются. Старые умирают, новые вырастают. В глубине леса я встречал огромные деревья. Им лет по четыреста, еще застали, наверное, доимперские времена. Но большей части деревьев лет по сто пятьдесят — двести. Когда-то, говорят, дубы покрывали всю территорию Кратхольма, вплоть до гор. Но сейчас осталась только эта дубрава около замка и еще несколько дубрав на юго-востоке.

— В Кратхольме много лесов? — поинтересовался Славий.

— Сейчас не очень много. Леса занимают юго-восточную часть баронства. Всё остальное — это поля, луга и холмы. Леса очень сильно пострадали за последнюю сотню лет. Сейчас вырубать леса в баронстве я запретил. Только старые и больные. Древесину и уголь мы закупаем в других баронствах Сидлерда и даже во Фьотдайхе и в Клафтхорде. Это дороже, чем вырубать леса здесь, но мне хочется сохранить хоть что-то для детей и внуков.

— В основном, леса дубовые? — спросил Славий.

— Не только. Дубов, к сожалению, осталось не так много. Надо будет заняться этим, высадить желуди. Много сосен, берез, осин. Есть буки, рябины, тополя. Ёлки, конечно, куда же без них.

Дорога, тем временем, вывела путников из леса, и они оказались в деревне. Ржали кони. Мычали коровы. Перекрикивались возницы на телегах и грузчики, сгружающие с телег мешки и забрасывающие на телеги другие. Кудахтали куры. Визжали, играя во что-то, дети. Было шумно.

При виде Императора и барона, однако, все затихали и, срывая с голов шапки и шляпы, почтительно кланялись. Славий и Гленард приветствовали крестьян кивками.

— Это у нас основное торжище и склад, — пояснил Гленард. — Вон, видите, амбары. Вон там дровяной и угольный склады. Там, справа, склад металла, кож и всяких инструментов. Дальше рынок, сюда приезжают многие купцы из других баронств. Сюда же приходят и крестьяне на закупки. Но сегодня там пусто, не торговый день. Там, чуть поодаль, коптильня, а вон там — сыроварня.

— Я смотрю, — покачал головой Славий, — хозяйство у тебя поставлено на широкую ногу. Что выращиваешь?

— Хозяйство неплохое, да, — гордо улыбнулся Гленард. — Когда я сюда приехал, здесь было всего гораздо меньше. Да, если честно, почти ничего не было. Выращиваем мы много всего, с учетом нашего северного положения. Пшеницу, овес, рожь, картошку, капусту, репу. Есть яблочные сады, я вас потом сидром угощу, очень знатный он у нас получается. Да и мед тоже надо обязательно попробовать. Пасек у нас немного, но те, что есть, дают мед просто изумительный. Из мяса есть почти всё: коровы, свиньи, овцы, козы, куры. Коровы, в основном, молочные. Молока много, делаем сыры. Много шерсти. Да и лен выращиваем. Вон там мастерские ткачей и швей.

— А там — армейский форт? — Донрен указал на частокол на небольшом холме за деревней.

— Точно. Солдат у нас немного, пять десятков. Но куда же мы без форта, всё-таки пограничье.

Тем временем, друзья проехали деревушку, снова ставшую шумной за из спинами — нужно же было обсудить такое событие — и выехали на дорогу, ведущую на север, к горам, через бескрайние поля, раскинувшиеся по обеим сторонам дороги.

— А не такое маленькое у тебя баронство, как я посмотрю, — улыбнулся Славий.

— Не маленькое, — согласился Гленард. — С севера на юг около двадцати километров. С запада на восток, когда я приехал сюда, было около тридцати километров. А сейчас почти в два раза больше.

— Пошел войной на соседей? — удивился Славий.

— Нет, — рассмеялся Гленард, — всё гораздо проще. Просто выкупил в прошлом году часть земель у соседних баронств. У барона Фрутбаренг на западе и у барона Угельскиг на востоке отсюда. Они много лет были в долгах и были рады немного облегчить эту ношу. Герцог Брайн тоже не возражал. В конце концов, должны они были именно ему, и в итоге деньги получил он.

— И, как я слышал, тебе он должен тоже немало — усмехнулся Донрен. — Посему в итоге деньги, вероятно, вернутся к тебе.

— Что-то вроде этого, — согласился Гленард. — Дела у Брайна идут, в принципе, неплохо. Хорошие торговые связи, хорошо продается лес и на запад, и на юг. Вот только госпожа Влеска, как я слышал, не дает Брайну слишком уж богатеть, предпочитая вместо этого делать богатыми портных и ювелиров в столице. Поэтому Брайну временами приходится занимать и у меня. Впрочем, в плане экономического развития герцогство Сидлерд в целом переживает не самые лучшие времена. В основном, справляется только с обеспечением себя едой. Из торговли в другие герцогства ныне Сидлерд поставляет только лес, без существенных перспектив для развития. Единственное баронство Сидлерда, которое быстро развивается и процветает, это Кратхольм. Но Брайн от этого ничего не получает, поскольку Император освободил Кратхольм на пять лет ото всех налогов и податей, за что тебе еще раз огромное спасибо, Славий. Вот Брайн и ждет, когда эти пять лет закончатся. Похоже, тогда Кратхольм будет кормить всё герцогство.

— Ну, и в чем же великий секрет Кратхольма? — посмотрел на Гленарда Славий. — Не только же в освобождении от податей.

— А вот это мы с вами скоро увидим, — таинственно улыбнулся Гленард. — Секрета никакого особенного нет. Просто мне очень повезло по одному направлению, и это позволило развиваться всей остальной экономике баронства.

Дорога вела на север, к горам, между вспаханных полей, где-то уже засеянных, а где-то как раз в процессе сева. Крестьяне работали в полях, широкими движениями разбрасывая семена злаков и закапывая клубни картофеля. На зеленых склонах невысоких холмов паслись коровы, овцы и козы. Шмели и пчелы вились вокруг придорожных цветов. Теплый ветер приносил запахи трав и земли.

Песчаная утоптанная дорога была почти пустынной. Лишь раз процессия обогнала две большие телеги, везущие уголь на север. Затем вдалеке впереди показался столб пыли, явно свидетельствующий о большом количестве всадников, двигающихся навстречу эскорту Императора. Донрен насторожился.

Наконец, всадники приблизились настолько, что их можно было хорошо рассмотреть. Это оказался странный экипаж: обитая железом закрытая карета, выкрашенная в черный цвет, стремительно влекомая двумя мощными серыми лошадьми. На облучке кареты сидели двое возниц, одетых, несмотря на теплый день, в пластинчатые доспехи поверх кольчуг. На головах у них были конические шлемы с наносниками. К стенке экипажа рядом с ними были прикреплены круглые щиты и топоры. Сопровождал экипаж эскорт из десяти полностью вооруженных всадников, едущих близко позади кареты. Возницы, узнав Гленарда, поклонились, не останавливаясь. Странная процессия промчалась мимо и уже скоро исчезла из виду, оставив за собой лишь клубы дорожной пыли.

— Кто это был? — спросил Славий.

— Вывоз готовой продукции с рудников, — пояснил Гленард. — Мы стараемся ничего не хранить здесь в больших количествах. Сами понимаете, людей у нас мало, а всяких воров и бандитов наш товар привлекает сильнее, чем мед манит пчел. Поэтому всё, что производится за день, на следующий день отправляется на продажу. У нас пара десятков таких постоянно курсирующих экипажей. Ну, и охрана соответствующая.

— И куда едет этот экипаж? — заинтересовался Славий. — В Слотсквен?

— Нет, прямо в Рогтайх. Хотя в Слотсквене они на ночь обязательно остановятся. А потом и Сабхайде. Ну, и в нескольких надежных замках между ними.

— Не слишком ли дорого содержать такие эскорты? — усомнился Донрен. — Особенно с учетом охраны мест ночевок.

— Не особенно, — пожал плечами Гленард. — Примерно одна сотая от стоимости товаров, которые они перевозят. А показывая серьезность своих намерений, мы бережем и наши товары, и жизни наших возниц.

— И что, не было нападений? — спросил Донрен.

— Были, конечно. Два раза. Один раз во Фьотдайхе, другой прямо рядом с Рогтайхом. Оба успешно отражены. Большая часть нападающих убита на месте. Сбежавшие быстро найдены, жестоко измучены и публично повешены. Мне пришлось заплатить много золота, чтобы их быстро найти, но это был принципиальный вопрос. Да и вложения эти уже многократно окупились тем, что теперь на наших перевозчиков нападать остерегаются. Есть много других, более доступных, целей.

— Суров ты, Гленард, — покачал головой Славий.

— Не суров, — возразил Гленард, — рационален. Да и всегда таким был. Если есть угроза, ее надо устранить максимально быстрым и простым методом. Это как раз согласуется с принципами Тайной Стражи. Да, Донрен?

Донрен, не отвечая, усмехнулся.

Дорога заканчивалась у подножия гор. Среди вырастающих из-под земли невысоких пока обрывистых скал были разбросаны несколько аккуратных деревянных и каменных строений. Из высоких кирпичных труб на крышах нескольких из них валил густой дым. Чуть в стороне по кругу ходили лошади-тяжеловозы, вращающие рычаги, связанные через систему шестерен с большими кожаными мехами, размеренно качающими воздух куда-то за каменную стену. Такой же круг с лошадьми был и с другой стороны площадки, но присоединен он был к какому-то другому хитрому устройству.

Воздух был наполнен стуком молотов по камню и металлу, выкриками людей, ржанием лошадей, грохотом тачек и телег. Обычный шум рудника.

— Вот это и есть главное богатство Кратхольма на сегодняшний день, — начал рассказывать Гленард, спешиваясь и привязывая поводья своего гнедого иноходца к невысокой коновязи. — Вон там, видите пещеру? Это основной вход в шахты. Под землей он разветвляется на множество штреков, из которых добывают руду.

— А из руды добывают главный товар Кратхольма, — подхватил Донрен. — Золото.

— Не только, — покачал головой Гленард. — Золото лишь один из наших продуктов. И не самый прибыльный, если честно. Гораздо интереснее жилы драгоценных камней, которых здесь тоже много. Сапфиры, изумруды, аметисты, рубины, шпинель, гранаты, топазы. Ну, и серебро, естественно, вместе с золотом. Они часто присутствуют в одной породе. Кратхольм сейчас является третьим в Империи поставщиком золота, втором поставщиком аметистов и топазов и главным производителем сапфиров, изумрудов и рубинов. Я не знаю, слышал ли ты, Славий, но половина золотых монет в Империи сейчас чеканится из нашего золота. Плюс мы сотрудничаем с большинством крупных ювелиров в Рогтайхе.

— И обрабатываете вы камни и золото тоже здесь? — заинтересовался Славий.

— Только частично. Мы выплавляем золото из руды. Слышите удары молотов? Это дробят руду перед загрузкой в плавильную печь. Вон то дымящее здание — это плавильня. Видите, кони крутят колесо, качающее меха для разогрева печи. Второе колесо, кстати, для откачки воды из шахт. На выходе из плавильни получаются слитки, в которых примерно шесть десятых золота, три десятых серебра и одна десятая всяких примесей. До восьми килограммов такого сплава в сутки. Мы доставляем эти слитки в Рогтайх, и там ювелиры с помощью кислот разделяют золото и серебро и отделяют ненужные примеси.

— А почему вы здесь этого не делаете?

— Дорого и сложно везти реагенты. Проще сделать это в Рогтайхе. Но мастерские, которые перерабатывают наши заготовки, тоже почти полностью принадлежат мне.

— А кому еще? — поинтересовался Славий.

— Адельхарту ан Стеркокс. Это такой бьергмес, фактически глава всех столичных бьергмесов.

— Это интересно, что ты про него сказал, — посмотрел на Гленарда Славий. — Я знаком с Адельхартом. И более того, он не далее как завтра прибудет сюда, в Кратхольм, поскольку он является посредником в переговорах между Империей и королем Тарстеном. Очень приятный человек, то есть бьергмес. Но я не знал, что у вас с ним совместные дела.

— Как видишь, мир тесен, — развел руками Гленард.

— А камни тоже сами не обрабатываете?

— Ну, глубокая обработка драгоценных камней — это большое искусство. Им пусть лучше столичные ювелиры занимаются. Мы здесь только отделяем драгоценные камни от породы, иногда немного шлифуем. А потом всё отправляем в Рогтайх ювелирам на окончательную шлифовку и огранку.

— И мастерские этих ювелиров тоже тебе принадлежат? — хитро улыбнулся Славий.

— Нет, — грустно покачал головой Гленард. — На ювелирные мастерские распространяются цеховые правила. Так просто мастерскую не купишь и не откроешь, даже с моими деньгами. Но я иногда даю деньги или камни ювелирам в долг. И с этого тоже имею небольшую прибыль. Но это, скорее, для улучшения взаимоотношений, чем для заработка. Поэтому я очень заинтересован в идее Славия о разрушении этой мерзкой цеховой системы.

— Не прибедняйся, Гленард, — широко улыбнулся Донрен, — всем известно, что ты за эти два с половиной года стал одним из самых богатых людей в Империи. Чуть ли не вторым после Императора.

— Ты преувеличиваешь, Донрен, — Гленард похлопал Донрена по плечу, — сильно преувеличиваешь. Боюсь, что я даже в десятку самых богатых людей Империи не вхожу. Хотя и намерен войти, если честно. Но если брать только баронов Империи, не учитывая графов и герцогов, то, пожалуй, я действительно один из самых богатых из них на данный момент.

— И как ты поступаешь с деньгами? — спросил Донрен. — Сваливаешь их в кучу и сидишь на ней, как дракон, наслаждаясь блеском золота и каменьев?

— Иметь кучу золота весьма накладно, Донрен. Постоянно волнуешься, кто бы эту кучу у тебя не покрал. Впрочем, тебе ли не знать. Естественно, у меня хранится пара сундучков на черный день, но моя куча золота весьма маленькая. Почти все деньги, которые я получаю, я трачу. Трачу на всякое горнорудное оборудование, на закупку угля и дерева, на развитие хозяйства в Кратхольме и во Флернохе и на развитие переработки продуктов этого хозяйства. В долг даю немного. Думаю еще вложиться в какие-нибудь торговые или производственные предприятия. Если цеховая система рухнет или ослабнет, буду рад собрать хороших мастеров и профинансировать открытие ими мастерских и их развитие. Рано или поздно даже богатые жилы моего рудника истощатся. Поэтому надо строить новые источники доходов, покуда есть такая возможность.

— А кстати, — оживился Донрен, — откуда всё это богатство? Ты знал о том, что здесь есть эти шахты? Как ты их нашел? До тебя же Кратхольм был мелким, почти вымирающим бедным баронством.

— Совершенно случайно, Донрен. Совершенно случайно. Просто повезло. Кратхольм меня привлек как раз своей удаленностью. Когда я сюда приехал, я начал много ездить по окрестностям, знакомиться с владениями. Однажды весенний ливень, а они здесь бывают очень сильными и мерзкими, холодными, застал меня в горах, вот здесь. Я решил укрыться в пещере, которую заметил. Развел костер, чтобы согреться. Решил осмотреться и увидел какие-то знаки, которые мне сначала показались просто рисунками пляшущих человечков. Потом присмотрелся и понял, что они больше похожи на бьергмесские руны. Стал осматриваться внимательнее и обратил внимание на то, что одна из стенок в глубине пещеры как будто насыпана из валунов. Вот здесь я совсем заинтересовался. Через пару дней пригнал сюда мужиков, и мы расчистили завал. За ним оказался вход в глубокие пещеры. Я стал их изучать, и увидел, как в свете факела что-то блеснуло в стене. Меня это настолько заинтриговало, что я привез профессора из Имперского Университета и он чуть с ума не сошел от радости. Говорил, что таких богатых золотых жил в жизни не видел.

— Да уж, никогда не знаешь, где тебе повезет.

— Деньги на строительство шахты у меня, спасибо Славию, были. Первые полгода, пока строили, было непросто. Было непонятно, как и что делать, как всё сделать правильно. Но там и книги я почитал, и с Адельхартом договорился. Его бьергмесы помогали организовать добычу, выплавку и обработку. Не бескорыстно, конечно. Прямо скажем, дорого. Но оно того стоило.

— Но откуда это здесь? — удивился Славий. — В предгорьях Башрайга такого нигде не находили. Может быть, таких жил много у бьергмесов, но ведь это территория Империи. А ты сам сказал про бьергмесские знаки.

— Не знаю, Славий. Может быть, таких жил в предгорьях не так уж и мало, только они пока не разведаны. А что касается территории Империи… Эти места ведь не всегда были имперскими землями. До Исхода из Шеангая и прихода людей сюда это была территория бьергмесов. Да и долгое время после. Только перед самой Бьергмесской войной и, соответственно, перед заключением Кратхольмского пакта, люди вытеснили бьергмесов из этих мест. Адельхарт предполагает, что это месторождение было найдено как раз незадолго до Кратхольмского пакта. А потом было спрятано и завалено, чтобы оно не досталось людям. В надежде на то, что бьергмесы когда-нибудь вернутся сюда.

— Возможно, Гленард, — согласился Славий. — Это выглядит правдоподобным. А что у тебя с железом? Империи не хватает хорошего металла для оружия.

— Железные руды есть. Не совсем здесь, в стороне, вон там, но есть и с неплохим содержанием железа. Но сталь — это штука сложная, поэтому до сих пор мы за нее еще не взялись. Золото закончится, займемся сталью. А золота нам на ближайшие пару десятков лет должно хватить.

— Сталь сложнее золота? — удивился Славий.

— Конечно. Само по себе железо очень мягкое. Из него нормального оружия не сделаешь, будет гнуться от каждого удара. Крепость стали придается добавлением угля при выплавке крицы железа из руды. Чем больше угля в железе, тем оно тверже. Но если чуть переборщишь с углем, то всё. Получается чугун, который ни на ковку, ни на что вообще не годится. Это сложная наука, чтобы довести уровень угля до нужного предела и ни в коем случае не больше. Кроме того, меч из твердой стали — это хорошо?

— Конечно.

— Не совсем, Славий, не совсем. Меч из твердой стали заточить — это целая проблема. Да и если заточишь, повторно заточить уже не получится, только перековывать. Поэтому наши людские мечи куются из трех полос железа, скованных вместе. Снаружи железо мягче, а внутри тверже. Это позволяет худо-бедно достичь сочетания и твердости, и эластичности. Плюс очень сильно помогает закалка мечей.

— А другие расы куют по-другому?

— У бьергмесов две технологии производства оружия. Массовое оружие они куют почти так же, как люди. А дорогие мечи и топоры они делают, по сотне раз складывая и перековывая один и тот же кусок железа. В результате получается сталь, как бы состоящая из множества слоев, сваренных воедино, что значительно увеличивает ее эластичность, при этом сталь остается твердой. К тому же металл у бьергмесов более высокого качества за счет того, что они могут выплавлять его при более высокой температуре.

— А мы почему не можем?

— Температура выплавки во многом зависит от притока воздуха. С нашими мехами невозможно создать очень сильный приток. А бьергмесы устраивают плавильни в пещерах под узкими длинными горными долинами. В этих долинах всегда сильный ветер. Бьергмесы загоняют потоки ветра внутрь пещер и за счет каких-то специальных устройств усиливают эти потоки и направляют их в печи. Это позволяет работать с металлом при очень больших температурах, которых мы и близко достичь не можем.

— А знаменитое альвийское оружие? У них же таких горных долин нет.

— С ними всё ещё интереснее. Альвы каким-то образом научились полностью расплавлять металл. Даже чугун, который мы расплавить не в состоянии, просто не можем достичь нужной температуры. Возможно, у них какие-то специальные печи были, возможно, как говорят легенды, они активно использовали особую магию при изготовлении оружия. Поэтому и не могли, кстати, поначалу его массово производить, мастеров было очень мало, а обучение занимало огромную часть даже их длинной жизни. В общем, как бы то ни было, но альвы сначала выплавляли из руды очень сильно насыщенный углем чугун, а потом повторно расплавляли его и что-то с ним делали. Неизвестно, что именно, но в итоге металл приобретал особую структуру и отличался невероятной твердостью, при этом сохраняя легкость и эластичность. В общем, невероятное оружие. Одним из которых мне, кстати, в свое время пронзили грудь. Но это всё касается только лучших образцов мечей и сабель. Более простые, если можно так сказать, клинки альвы делали так же, как и бьергмесы, складывая и перековывая металл многократно. И только после Первой альвийской войны альвы начали упрощать технологии в пользу массовости. И в какой-то момент альвийские клинки ничем не отличались ни по свойствам, ни по технологии производства от человеческих мечей. Впрочем, в последнее время альвы снова стали возвращаться к старым технологиям, не магическим, а многослойным.

— Почему?

— Отпала необходимость в массовом производстве оружия. Альвы в Империи ни с кем не воюют. А если и воюют, скажем, в армии, то чаще всего используют обычные имперские мечи, сабли и топоры. В то же время, среди богачей, людей, в первую очередь, появился большой спрос на, так называемые, настоящие альвийские клинки. Вот альвийские кузнецы и стараются удовлетворить этот спрос. Кто-то лучше, кто-то хуже.

— Я смотрю, ты стал профессионалом в металлургии, — уважительно покачал головой Славий. — Откуда всё это?

— Много книг. Долгие разговоры с Адельхартом. Долгие дискуссии с университетскими профессорами и разными мастерами. Все любят поговорить, когда их приглашаешь в хорошую ресторацию и хорошо кормишь и поишь. А знание, как говорится, сила. Что в Тайной Страже, что в погоне за богатством.

— Интересно, Гленард, молодец — слегка поклонился Гленарду Славий. — Просто отрадно видеть, что у тебя столько всего получилось. Впечатлен, воистину впечатлен. Ну, спасибо тебе за интересный рассказ и за показ твоих земель. Но пора нам, наверное, возвращаться в замок. Скоро должны прибыть мастера. Да и перекусить уже было бы неплохо, как думаете?

— Полностью согласен, — кивнул Гленард. — Поехали. Я вам потом как-нибудь еще свои охотничьи угодья покажу. Охота у меня здесь знатная. Не зря леса оберегаю от вырубки. Зверя у меня там много, да какого!