1984 (коленкоровая тетрадь)

Петр Сосновский (2024)

Жена Семена, молодого перспективного инженера, Мария не была даже беременна. Они жили в Москве в пятиэтажке напротив корпусов большого машиностроительного завода, занимали большую комнату в коммунальной квартире. Молодая семья стояла в заводской очереди на получение отдельной жилплощади в новом доме. Этот дом был построен и сдан в 1984 году. (Отсюда название книги.) Заселение в него происходило после Нового года. Семен и Мария, оглядев свою двухкомнатную квартиру, были довольны. Они, переехав в новое жилье, познакомились со многими жильцами и приобрели хороших друзей, а еще жена Семена неожиданно в этом же году родила дочку. Название книги перекликается с произведением английского писателя Джорджа Оруэлла, но, как известно, оно было дано издателем, он бы свою книгу назвал иначе, например: «За тобой смотрит старший брат» или еще как-то. Что я хочу сказать? В моем романе тоже есть фантастические главы, достаточно в нем и магии. Для этого его необходимо просто прочитать.

Глава 4

Мне знаком анекдот восьмидесятых годов прошлого века. Он наверняка известен ― многим из вас. Гласит так, что по национальности все люди на Земле ― евреи, но только не все о том знают. И те, которые не знают, живут плохо. К миру все евреи должны относиться настороженно и считать, его для себя открыто враждебным. У тех, у кого в голове другие мысли они постоянно сталкиваются с проблемами, порой не разрешимыми. Их жизнь никогда не будет самодостаточной. Они не способны бороться за место под солнцем: лезть из кожи, а еще приспосабливаться.

У моей жены Марии отец был Ефим, дядька Иосиф, у меня, когда я забрался в Интернет и стал искать своих родственников в далеком прошлом, нашел очень много людей с чисто еврейскими именами: Илларион, Исаак, Давид и так далее.

В посаде Щурово жили не только одни старообрядцы различного толка, но и много было среди них евреев. Не зря же у них в центре поселения напротив парка стояла синагога ― свой храм. Я его не застал. Он был разрушен, возможно до моего рождения. На его месте сейчас находится дом моего учителя.

Евреи в большей своей массе врачевали, занимались шитьем обуви, клали печи, плотничали, то есть были ремесленниками. Мои деды, дядьки, да и отец тоже занимались ремеслом. Дед Иван Павлович мог подшить сапоги, отлично справить печь, даже срубить дом. У него руки, как сейчас говорят росли из нужного места.

Тех евреев, которые из посада во время Великой отечественной войны не убежали, фашисты расстреляли на одном из Цегельников. Мои родственники уцелели и немецкую оккупацию пережили благополучно. Я не знаю пострадавших. Правда, тогда среди них специфических имен, исподволь указывающих на еврейскую национальность, уже не было. Сплошь одни Иваны.

У нас в заводском общежитии среди основной массы русских, работающих по лимиту, однажды случайно затесался еврей с непонятным именем Беник и, что очень странно, штаны не протирал: устроился на работу кузнецом в горячий цех, трудился неплохо. Парень прибыл в Москву из южных краев страны с местечка под названием Куба. Причин, толкнувших его покинуть родной поселок и отправиться за тысячи километров, я не знаю. Ну, не для того же, чтобы вместе со мной носить в журнал: «Юность» стихи и мечтать о том, что их однажды напечатают?

Моя кровать и его стояли напротив, Беник среди других ребят, ― в комнате нас проживало шестеро человек, ― в друзья отчего-то выбрал меня. Это ни о чем не говорило. Возможно, я был ему интересен, так как тоже писал стихи, а еще он любил со мной разговаривать. Наши беседы могли длиться часами.

Конец ознакомительного фрагмента.