Убить лучше по-доброму

Питер Свонсон (2015)

Непредсказуемый классический английский детектив-триллер в стиле Хичкока, который умел мастерски создавать в своих фильмах атмосферу тревожной неопределенности и напряженного ожидания. Два незнакомца — мужчина и женщина — случайно оказываются рядом в баре аэропорта. Уверенные, что встречаются в первый и в последний раз в жизни, они открывают друг другу больше, чем можно доверить самому близкому человеку. Он, молодой, богатый и успешный, накануне узнал, что любимая жена его обманывает. Она, молодая, красивая и обаятельная, предлагает радикальное решение. Идея захватывающая, и они договариваются о следующей встрече…

Глава 3

Тед

В полночь я стоял на ступеньках нашего особняка, красные огоньки такси пронеслись по улице и исчезли из виду; я старался вспомнить, куда спрятал ключи от дома, уезжая в Лондон неделю назад.

Пока я открывал внешний карман чемодана, распахнулась дверь. Миранда зевала на пороге. На ней были короткая ночнушка и шерстяные носки.

— Как Лондон? — спросила она, поцеловав меня в губы. Изо рта у нее неприятно пахло, видимо снова заснула у телевизора.

— Сыро.

— Прибыльно?

— Да, сыро и прибыльно. — Я захлопнул дверь за собой и бросил багаж на паркет. В доме пахло тайской едой.

— Не ожидал увидеть тебя, — сказал я. — Думал, ты в Мэне.

— Я хотела увидеться с тобой, Тедди. Тебя не было целую неделю. Ты пьян?

— Рейс задержали, и я выпил несколько бокалов мартини. От меня пахнет?

— Да. Почисти зубы и ложись в кровать. Я валюсь с ног.

Я смотрел, как Миранда поднимается по лестнице в спальню на втором этаже, смотрел, как напрягаются и расслабляются мышцы на ее тонких икрах, смотрел, как ночнушка покачивается на бедрах, и вспомнил, как Брэд Даггет положил ее на стол, задрал ей юбку…

Я спустился вниз, где находились кухня и гостиная. Нашел в холодильнике упаковку креветок в соусе карри и съел их холодными, усевшись на разделочный стол.

Голова болела, хотелось пить. Я понял, что даже без сна у меня уже началось похмелье после того количества джина, который я выпил в баре аэропорта, а потом в самолете.

Рыжая девушка из бара тоже сидела в бизнес-классе, в соседнем ряду позади меня. В самолете мы болтали через ряды, хотя уже не обсуждали неверность моей жены. Старушка, сидевшая рядом со мной возле окна, заметила, что мы разговариваем, и предложила:

— Может, вы с женой хотели бы сесть вместе?

— Спасибо, — ответил я. — С удовольствием.

Она пересела ко мне. Я сказал стюардессе принести джин с тоником, затем попросил свою спутницу напомнить ее имя.

— Лили, — произнесла она.

— А дальше?

— Я скажу, но сначала сыграем в игру.

— Хорошо.

— Игра очень простая. Так как мы в самолете, а лететь долго, и вряд ли мы с вами снова увидимся, давайте говорить друг другу чистую правду. Обо всем.

— Вы даже не назвали мне свою фамилию, — сказал я.

Она рассмеялась.

— Действительно. Но именно так мы сможем играть по этим правилам. Если мы узнаем друг друга лучше, игра не получится.

— Например?

— Хорошо. Я терпеть не могу джин. Я заказала мартини, потому что точно такой же стоял перед вами, и это выглядело так утонченно.

— Правда? — спросил я.

— Не осуждать, — сказала она. — Ваша очередь.

— Хорошо. — Я задумался на минуту, затем сказал:

— Я так сильно люблю джин, что иногда кажусь себе алкоголиком. Если бы я мог делать все, что хочу, то пил бы по шесть бокалов мартини за вечер.

— Неплохо для начала, — сказала она. — Возможно, у вас действительно проблемы с алкоголем. Жена изменяет вам. А вы? Вы когда-нибудь изменяли ей?

— Нет, никогда. Я испытывал… Как говорил Джимми Картер?.. Желание, конечно. Кстати, я уже представил, как занимаюсь сексом с вами.

— Неужели? — Она вскинула брови и казалась удивленной.

— Только правда, помните? — сказал я. — Не удивляйтесь. Скорее всего, большинство мужчин, которых вы встречаете, представляют отвратительные вещи о вас уже в первые пять минут общения.

— Неужели это правда?

— Да.

— Насколько отвратительные?

— Лучше вам не знать.

— А что если я хочу знать? — наклонилась она ко мне.

Я сделал глоток джина с тоником, кубик льда ударился о мои зубы.

— Интересно, — продолжала она. — Не представляю себе, как можно встретить человека и сразу же почувствовать желание заняться с ним сексом.

— Не совсем так, — сказал я. — Это скорее врожденная реакция, когда представляешь себе некий образ. Например, когда мы стояли в очереди на посадку, я смотрел на вас и представлял себе голой. Это само собой происходит. С женщинами такого никогда не бывает?

— Вы имеете в виду, что женщина, увидев мужчину, может сразу представить, как занимается с ним сексом? Нет, наверное. У женщин по-другому. Мы думаем о том, хочет ли мужчина, с которым мы только что познакомились, заняться сексом с нами.

Я рассмеялся.

— Да, хочет. Примите это как аксиому. Но больше я вам ничего не скажу.

— Правда, веселая игра? Теперь расскажите, как вы хотите убить свою жену?

— Ах, это, — сказал я, — я же пошутил.

— Уверены? Судя по вашему тону, это не было похоже на шутку.

— Признаю, что когда я увидел их в доме, я бы легко застрелил их обоих через окно, будь у меня с собой оружие.

— Значит, вы все-таки думаете о том, чтобы убить ее, — сказала она. Самолет загудел перед взлетом. Мы пристегнулись, и я сделал большой глоток джина. Всегда нервничал во время полета.

— Послушайте, — продолжила она. — Я не заставляю вас говорить то, чего вы не хотите. Мне просто интересно. Это часть игры. Чистая правда.

— Тогда начнем с вас. Я знаю только то, что вы не любите джин.

— Хорошо, — сказала она и задумалась. — Честно, я сомневаюсь, что убийство — такое уж страшное преступление, как говорят. Все умирают. Какая разница, если несколько гнилых яблок скинуть с дерева чуточку раньше, чем планировал Господь Бог? А ваша жена, кстати, подходящий кандидат.

Гул моторов перешел на вой, и капитан приказал бортпроводникам занять свои места. Я радовался этой минуте промедления, потому что мне не пришлось сразу отвечать своей соседке. Ее слова перекликались с навязчивой мыслью, которая мучила меня уже неделю, с тех пор как я представил себе, как убиваю жену. Я уговаривал себя, что убийство Миранды окажет миру услугу, и вот появляется девушка, которая неожиданно дает мне нравственное право действовать сообразно с моими желаниями. И хотя меня шокировали ее слова, я был настолько пьян — джин приятно гудел где-то внутри — что думал, почему люди вообще хотят быть трезвыми. Я чувствовал, что мыслю абсолютно ясно и при этом никакие условности меня не сдерживают, и если бы мы с ней были наедине, думаю, я схватил бы Лили и попытался поцеловать ее. Вместо этого, после того как самолет оторвался от земли, я продолжил разговор.

— Признаюсь, мысль о том, чтобы убить свою жену, действительно кажется мне весьма привлекательной. Мы заключили контракт перед свадьбой, так что Миранда не получит половину моих денег, но ей достанется довольно солидная сумма, — достаточная, чтобы жить припеваючи до конца своих дней. О неверности речь в контракте не шла. Я мог бы найти юриста, который нанял бы детектива и открыл дело, но это дорого, а в итоге, потратив время и деньги, мне не избежать позора.

— Если бы она пришла ко мне и рассказала об этой связи, даже если бы созналась, что влюбилась в Даггета и хочет уйти от меня, я согласился бы на развод. Я бы ненавидел ее, но смог бы смириться с этим и жить дальше. Но я не могу смириться… не могу забыть… как они с Брэдом вели себя в тот день, когда они трахались в моем доме. Когда я разговаривал с ними, они держались так спокойно и убедительно. Миранда так легко лгала мне. Не знаю, где она научилась этому. Но когда я стал думать об этом, вдобавок ко всему, что знаю о ней, о том, как по-разному она ведет себя с разными людьми, то понял, что она именно такая — пустышка, фальшивая лгунья. Может, даже социопат. Не понимаю, почему я не замечал этого раньше.

— Думаю, она старалась быть такой, какой вы хотели ее видеть. Как вы познакомились?

Я рассказал ей, что мы познакомились на вечеринке по случаю новоселья у общих друзей в Нью-Эссексе одним летним вечером. Я сразу обратил на нее внимание. Другие гости были в летних платьях и застегнутых рубашках, а Миранда пришла в таких коротких шортах, что белые карманы висели ниже обрезанных краев, и в топе без рукавов, с изображением Джаспера Джонса^[7] в виде мишени прямо на груди. В руках она держала банку пива Pabst Blue Ribbon и болтала с Чэдом Певоном, моим другом из колледжа, который и купил этот дом. Миранда смеялась, запрокинув голову. Мне сразу же пришли в голову две вещи: она самая сексуальная женщина из тех, которых я лично встречал, и Чэд Певон никогда в жизни не умел шутить, так над чем же она смеется? Я сразу отвел взгляд, ища среди гостей знакомое лицо. Честно говоря, увидев Миранду, я будто получил удар под дых: я внезапно осознал, что такие женщины, как она, существуют не только на страницах грязных журналов и в голливудских фильмах, и что, скорее всего, она здесь не одна.

Ее имя я узнал у жены Чэда. Миранда Хобарт. Она жила в Нью-Эссексе примерно год. Она была художницей и устроилась работать в кассе местного летнего театра.

— Она одна? — спросил я.

— Как ни странно, да. Поговори с ней.

— Вряд ли я в ее вкусе.

— Не узнаешь, пока не спросишь.

Мы все же поговорили, Миранда сама подошла ко мне. Вечеринка затянулась, и я решил посидеть в одиночестве на склоне лужайки позади дома Чэда и Шерри. За нагромождением крыш виднелись сиреневые отблески океана, на который временами падал свет маяка. Миранда уселась рядом со мной.

— Слышала, вы неприлично богаты, — произнесла она невнятно. Ее голос показался мне низким, без малейшего намека на акцент. — Все только об этом говорят.

Недавно я помог одной крупной социальной сети купить небольшую компанию, разработавшую программу загрузки иллюстраций, за сумму, которая даже мне казалась нелепой.

— Так и есть, — ответил я.

— К вашему сведению, я не стану спать с вами только потому, что вы богаты, — она дерзко улыбнулась.

— Спасибо, что предупредили, — ответил я; язык заплетался, крыши вдалеке покачивались. — Но, уверен, вы бы вышли за меня замуж.

Она запрокинула голову и расхохоталась. Именно такой я увидел ее впервые, когда она смеялась над словами Чэда, но теперь, вблизи, ее смех не казался фальшивым. Я рассматривал ее лицо и представлял, как прикоснусь губами к нежной коже на ее шее.

— Конечно, я бы вышла за вас замуж, — сказала она. — Это предложение?

— Почему бы и нет, — ответил я.

— Когда же свадьба?

— На следующей неделе, наверное. Думаю, торопиться не стоит.

— Согласна. Это серьезное решение.

— Чисто из любопытства, — продолжал я, — хотелось бы узнать: мой вклад в наши отношения очевиден, а вот ваш пока нет. Готовить умеете?

— Не готовлю. Не шью. Могу пыль вытирать. Все еще хотите жениться за мне?

— Почту за честь.

Мы поболтали немного, а потом поцеловались прямо там, на лужайке, — вышло неуклюже, мы столкнулись зубами и подбородками. Она громко рассмеялась, а я сказал, что свадьба отменяется.

Но свадьба состоялась. Не через неделю, а через год.

— Думаете, она обманывала меня с самого начала? — спросил я Лили. Самолет взлетел, и мы оказались в том удивительном состоянии, которое принято называть воздушным путешествием — несемся из одной страны в другую с устрашающей скоростью на леденящей высоте и при этом преспокойно дремлем под кондиционерами, на мягких сиденьях, убаюканные равномерным урчанием двигателей.

— Видимо, да.

— Но когда она подошла ко мне… и сразу заговорила о том, что я богат. Это прозвучало как шутка, вряд ли она сказала бы это, если бы действительно пыталась заполучить мужа.

— Реверсивная психология. Если заговорить сразу, то это покажется невинным замечанием.

Я задумался.

— Знаете, — продолжала она. — Если она использовала вас, это еще не значит, что она не испытывала к вам никаких чувств, что вам было плохо вместе.

— Нам было хорошо. А теперь ей хорошо с кем-то другим.

— Что ей нужно от Брэда, как вы думаете?

— Что вы имеете в виду?

— В чем смысл? Она же рискует браком. Даже если она получит половину вашего состояния, ей, скорее всего, не достанется дом на берегу океана, о котором она столько мечтала. Связь с Брэдом может все испортить.

— Я много думал об этом. Сначала я решил, что она влюблена, но теперь сомневаюсь, что она вообще способна любить. Думаю, ей скучно. Очевидно, ко мне она уже охладела, я для нее — лишь источник дохода. Вряд ли она изменится, но она все еще молода и довольно красива, чтобы разбить сердце многим. Может, мне действительно стоит убить ее, чтобы избавить мир от такого наказания?

Я обернулся к своей попутчице, но не смотрел ей в глаза. Она сидела, скрестив руки, и я заметил мурашки на ее коже. Ей было холодно в самолете или это из-за моих слов?

— Вы окажете миру огромную услугу, — произнесла она почти шепотом, так что мне пришлось наклониться к ней. — Я действительно верю в это. Как я уже говорила, все мы умрем рано или поздно. Если вы убьете жену, вы сделаете только то, что и так с ней произойдет. К тому же убережете других людей от нее. Она — отрицательный персонаж. Из-за нее мир стал хуже. И за то, как она обошлась с вами, она заслуживает смерти. Все умирают, но мы не должны видеть своих любимых с другими людьми. Она нанесла первый удар.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

7

Джаспер Джонс (Jasper Johns) — современный американский художник. — Прим. пер.