Ловцы удачи

Поль Монтер

Юная Каролина де Бринье оказалась в крайне удручающей ситуации. И по ее мнению «неприятности сыпятся словно пух из прохудившейся перины». Стоит ли сложить руки и примириться с незавидной участью, или воспользоваться шансом круто изменить жизнь? И пусть перемена сулит неизвестность и полна опасностей. Однако романтика приключений во все времена мало кого оставляла равнодушным. Особенно если герои молоды, хороши собой и готовы рисковать.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Незадолго до полуночи в трактир Мюлюара, что расположился в подозрительном переулке неподалёку от заставы, вошёл высокий мужчина. Поля старой шляпы и густая курчавая борода скрывали его лицо. Он скрестил пальцы, и трактирщик тотчас кивнул, указав на столик в углу зала. Незнакомец едва успел присесть, как вертлявая служанка поспешила к нему и, обмахнув грязной тряпкой липкий стол, угодливо спросила:

— Чего желаете, господин?

— Принеси чего-нибудь горячего, красотка. И кувшин вина.

— Сию секунду, господин.

Спустя пять минут мужчина вяло принялся за рагу, брезгливо обнюхивая каждый кусок.

В зале, провонявшем подгоревшим салом, пролитым вином, потом и немытыми телами, было шумно. В тусклом свете чадящих ламп стелился дым от трубок. То и дело слышался грубый хохот мужланов, визг гулящих девиц, брань и мерный стук по столу игроков в кости. Мужчина, что сидел в углу, так и не сняв шляпы, спокойно потягивал вино, словно его ничуть не трогало происходящее. Он закурил трубку, насмешливо поглядывая на двух пьянчуг, что ожесточённо спорили, явно готовясь к драке. В зал вошёл рыхлый здоровяк с мясистым носом и глазами навыкате. Трактирщик что-то шепнул, незаметно указав в тёмный угол, где сидел незнакомец. Мужлан удивлённо приподнял брови и поспешил к одинокому гостю.

— Чёрт возьми, это ты, Актёр? Ну и дела.

— Чему ты так удивился Журвиль? — протянул мужчина. — Наслушался сплетен о моей безвременной кончине?

— М-м-м-м, да как сказать, Камиль… Слышал, что у тебя вышла неприятность с Колченогим.

— Ну пошевели своими заплывшими жиром мозгами, приятель. Если я перед тобой, а Колченогого накануне сбросили в общую могилу на Пер-Лашез, можно бы сообразить, что неприятность случилась именно с ним, а не со мной.

— Да-да, конечно, — торопливо пробормотал Журвиль. — Стало быть, ты вернулся. А что, хозяин уже знает?

— Конечно. Я был у него пару часов назад. И слышишь, дружок, папаша Вальян счёл, что Колченогий не стоит и половины тех денег, которые я ему принёс.

— Ты знатный ловкач, Камиль, вечно выходишь сухим из воды, — уважительно заметил Журвиль. — Стало быть, ты разобрался с делами и можешь весело провести время. — Здоровяк навалился животом на стол и зашептал: — У меня отличный товар, парень! Не поверишь, как я славно разжился целым выводком аппетитных курочек.

— Вот уж точно не поверю, — хмыкнул Камиль. — Ума не приложу, где ты выискиваешь девчонок, бедняжки вечно походят на горгулий с Нотр-Дам. Право же, в прошлый раз я едва не обмочился со страху, глядя на них. А брюнетка, за которую ты хотел пять экю, и вовсе напоминала палку для метлы.

Журвиль нахмурился и побагровел:

— Ну и здоров ты врать, в тот раз я попросту был на мели и в придачу задолжал Вальяну. Но теперь совсем другое дело! Пошли, сам убедишься, что девки отличные! Покажу тебе их раньше, чем хозяину.

— Стану я тащиться в твоё паршивое логово ради такого, — продолжал подначивать Камиль, явно наслаждаясь, что сумел вывести туповатого Журвиля из себя.

— Проклятье! Да тебе всего лишь надо оторвать зад от скамейки и подняться в мансарду! — рявкнул сводник. — Мой племянник сторожит весь выводок, мы ждём Крючка с повозкой.

— Так и быть, приятель, поднимусь по лестнице только ради того, чтобы размять ноги, — скрывая усмешку, произнёс Актёр.

Мансарда над трактиром была почти пустой. Покатый закопчённый потолок, грязное круглое оконце и длинная лавка вдоль стены. На консоли стоял подсвечник с оплывшей свечой. В колеблющемся пламени Камиль увидел шестерых девушек, что сидели прижавшись друг другу в надежде согреться. Они кутались в дешёвые плохонькие шали и то и дело шаркали ногами, тихонько вздыхая. У стены напротив, на табурете, выставив длинные тощие ноги, восседал юноша с глуповатым лицом.

— А ну, тупые гусыни, живо вставайте и нацепите на свои кислые рожи улыбки, — скомандовал Журвиль.

Девушки испуганно подскочили и замерли, спрятав руки под фартуки, что мигом выдало в них крестьянок.

Сводник горделиво взглянул на гостя:

— Ну что, хороши? Смотри лучше, Камиль. Девчонки словно свежие булочки и ни одной тощей!

— Ай, — скривился Камиль. — Сразу видно, что ты проехался по ближайшей деревне. Вот эта девица, пожалуй, ещё вчера пасла свиней, я прав, красотка?

— Гусей, господин, — пролепетала робкая блондинка, неловко присев в поклоне.

— Ну и наглец ты, братец! — взревел обиженный Журвиль. — А на это что скажешь, чёртов насмешник? — Он грубо вытолкнул вперёд девушку, что стояла позади остальных.

— Взгляни на её руки, Камиль, это ручки госпожи, а не пастушки. А кожа? Где ты видал простолюдинок с таким белым нежным личиком? Подними свечу повыше, Гюи, пусть этот привередник убедится, что Журвиль имеет лучший товар во всём городе!

Тощий парень метнулся к девушке, неловко держа подсвечник.

— Раскрой глаза получше, — продолжал Журвиль. — Эта девка принесёт мне целое состояние. А волосы, волосы — настоящий шёлк! — Он сдёрнул с головы девушки капор. Та отпрянула и с отвращением плюнула своднику прямо в лицо.

— Ах ты дрянь! — заорал Журвиль, замахнувшись.

Но Камиль ловко перехватил его руку и захохотал:

— М-да, приятель, торговец из тебя никудышный, ты готов испортить товар ещё до продажи. Собрался её предлагать с подбитым глазом и опухшим лицом?

Мужлан скрипнул зубами:

— Тут ты прав, Актёр, её счастье, что торг ещё не начался.

— Да эта девка вообще умалишённая, — встрял в разговор Гюи. — Она прокусила мне руку. — Он взмахнул тощей кистью, обмотанной грязной тряпицей.

— Захлопни пасть, тебя никто не спрашивает, — проворчал сводник.

Меж тем Камиль с интересом рассматривал строптивицу, что действительно слишком отличалась от остальных. Ему хватило минуты, чтобы заметить её скромное платье и пелеринку вместо шали. Мужчина помолчал, словно что-то обдумывая, и обернулся к Журвилю:

— Сколько ты хочешь за неё?

— Смотря на сколько у тебя хватит, — вмиг успокоился сводник, раз речь пошла о деньгах. — За час возьму сто экю. За всю ночь не меньше трёх луидоров. Сам посуди, невинность стоит дорого, и то для тебя я делаю солидную скидку. Будь на твоём месте другой, содрал бы все пять монет.

— Ты не понял, Журвиль. Я хочу забрать эту девчонку с собой, и меня не интересует плата за ночь.

— Ума лишился? При всём моём расположении, вряд ли ты набит деньгами как знатный сеньор.

— Ты оглох или отупел? — Взгляд Камиля внезапно стал настолько тяжёлым и пронзительным, что сводник попятился и промокнул вспотевшее лицо рукавом.

— Да что там… я попросту… словом, девчонка потянет на хорошие деньги.

— Сколько? — сверля его взглядом, бросил Камиль.

— Пятнадцать монет золотом, — ошалев от собственной наглости, выпалил Журвиль.

— Вот, возьми, здесь на три луидора больше, чем ты просил. — Увесистый кошель с глухим звуком упал прямо в растопыренные ладони сводника.

— Чёрт побери, Камиль… Видать, у тебя здорово загорелось кое-где.

— Ну, красотка, будь паинькой, попрощайся с дядюшкой Журвилем, — хмыкнул Актёр, потянув девушку за собой.

Та обернулась и прошипела:

— Надеюсь, в аду черти не пожалеют для тебя лучшего угля, мерзкая скотина!

Сводник задохнулся от гнева, а Камиль, расхохотавшись, быстро вытащил девушку за дверь, и вскоре послышался дробный стук башмаков по лестнице.

— Дядя, этот прохвост набит деньгами, словно бочонок сельдью, — шмыгнув носом, шепнул Гюи. — Стоило бы пристукнуть его и забрать монеты просто так, а девку можно было бы продать ещё раз.

— Какой же ты дурак, даром что кровный родственник, — скривился Журвиль. — Это же чёртов Камиль Деламар. Ты что, не слышал о нём? — И глядя на округлившего пустые глаза племянника, сводник всплеснул руками: — Говорю же, тупица ты эдакий, немало недоумков вроде тебя вообразили, что видят перед собой простофилю с замашками сеньора. А меж тем стоит только зазеваться, как этот гадёныш вмиг выпустит тебе кишки. И ко всему, ловкач, каких поискать. Да и хозяин получает от него щедрую плату, так что свернуть Актёру шею желающих мало. Притом девчонка, что он купил, хоть и хороша, как картинка, но ты сам видел, какова она. Более поганого нрава я ещё не встречал. Счастье, что удалось её сплавить, да ещё за такие деньжищи. Пусть теперь Камиль попробует обуздать эту бешеную кобылку.

На улице Каролина с наслаждением вдохнула морозный воздух. Святые покровители, она решила, что уже никогда не избавится от мерзкой вони лачуг, в которых провела больше недели. Осталось только сбежать от спутника, и она окажется на свободе.

Но Деламар, не выпуская её руку, присвистнул, и из переулка показался довольно потрёпанный экипаж. Мужчина ловко втолкнул её внутрь, и повозка тронулась.

Каролина прикусила губу и нахмурилась. Она так задумалась, что не замечала, как спутник наблюдает за ней.

— Надеюсь, ты не собираешься выпрыгнуть на ходу? — произнёс он спокойно.

— Вам так жаль потраченных денег, месье? — вздёрнула голову Каролина.

— Нет, — рассмеялся Деламар. — Мне жаль наивную девицу, что просто разобьёт свою хорошенькую голову при неудачной попытке сбежать. Ладно, красотка, дабы ты выбросила из головы дурацкие мысли и опасения, скажу сразу. Я вовсе не собираюсь посягать на твою честь.

Каролина вскинула на него удивлённый взгляд и недоверчиво спросила:

— То есть вам не нужна… не нужна любовница, месье?

— Конечно нужна, как всякому не старому и здоровому мужчине. Но, видишь ли, дорогая, меня вовсе не привлекает заполучить в постель эдакого невинного ягнёнка молочно-восковой спелости, который ни черта не смыслит в любви. Держу пари, что тебе нет и семнадцати.

— Вы правы, месье, на Пасху мне исполнится шестнадцать.

— Ну вот, не так уж я ошибся, так что можешь быть спокойна, сопливые девчонки не вызывают у меня желания, это удел немощных развратных старцев да пропойц, что вовсе не видят, кого тащат в кровать. Ни к тем, ни к другим я, по счастью, не принадлежу.

— Зачем же вы тогда выложили гнусному своднику целое состояние?! — воскликнула девушка.

— Похоже, ты успела огорчиться, что я отдал деньги и ничего не потребовал взамен, — захохотал Камиль. — Ладно, мадемуазель, мне всего лишь показалось, что тебе не место на панели. Да и слишком шикарно, если такая, как ты, станет очередной уличной потаскухой Журвиля. Вот и всё. Уже поздно, переночуешь в одном тихом местечке и завтра можешь отправляться на все четыре стороны.

— Если всё так, как вы говорите, то вы благородный человек, месье, — пробормотала Каролина.

— С ума сойти, пожалуй ты первая, кто приписал мне сию добродетель, — хмыкнул мужчина. — Ладно, раз уж нам предстоит провести некоторое время бок о бок, отчего бы не поболтать? Моё имя Камиль Деламар, можешь обращаться попросту, не прибавляя к нему месье, иначе получится слишком долго. Как тебя зовут?

— Каролина де Бринье, месье… м-м-м-м, Камиль, — порозовев, ответила девушка.

— Выкладывай, Кароль, как такая приличная девица угодила к дураку Журвилю?

Каролина замялась и поплотнее укуталась в старую пелеринку. Вздохнув, она кратко поведала свою немудрёную историю.

— М-да-а-а, стало быть, ты сирота. Прискорбно. Впрочем, вполне обычно. Ты родом из Пуату, какой чёрт принёс тебя в Париж?

— Мать перед смертью хотела подать прошение королю. Я решила сделать это сама.

— Шикарно! — усмехнулся Деламар. — Ты или чересчур наивна, или не слишком умна. С чего ты взяла, что запросто попадёшь в Лувр? И притом, насколько мне известно, монсеньор уже месяц как в Версале и вряд ли вскоре вернётся. Ну так что там насчёт борова сводника?

— Я напросилась в попутчицы к молочнику, но он позволил себе вольности…

— Всё ясно, ты пылко возмутилась, и мужлан попросту спихнул тебя с повозки. Дальше ты пошла пешком.

— Откуда вы знаете?

— Несложно догадаться, и что было дальше?

— Полдня я блуждала по городу, Париж такой огромный, месье, я ужасно устала и замёрзла и обратилась к первой встречной даме с просьбой указать мне женскую обитель. Она показалась мне участливой женщиной, предложила поесть горячего, заверив, что, когда я отдохну, она тотчас лично проводит меня в монастырь святой Терезы.

— Как трогательно, тем более что в Париже нет и никогда не было монастыря святой Терезы, — рассмеялся Камиль.

Девушка вспыхнула и опустила голову.

— Ладно, Кароль, тебя извиняет твой возраст и неопытность. Дальше можешь не рассказывать. Под видом провожатой пройдоха притащила тебя к своднику. Неудивительно, ведь ты вошла в город с северной стороны и угодила прямиком в квартал людского отребья. Ладно, уж раз ты наделила меня благородством, коим я сроду не обладал, утром я лично отведу тебя в дом Христовых дочерей. И ты сполна насладишься унылым, но крайне добродетельным существованием. Впрочем, я уверен, что через месяц ты сбежишь.

— Почему?!

Но экипаж остановился, и Деламар, ловко спрыгнув на землю, подал ей руку.

— Просто уверен в этом, — подмигнул Камиль.

Каролина с явным разочарованием увидела узкую улочку с облезлыми жалкими домами. Ничуть не лучше тех, которые она видела прежде. Девушка сочла довольно странным, что мужчина явно при деньгах, а поселился в столь паршивом месте. Хотя его потрёпанная одежда тоже не вязалась с тем, как он швырялся монетами. Возница получил плату и поспешил прочь, а спутники без стука вошли в одну из лачуг.

В полумраке заваленной всяким хламом крошечной комнатёнке сидела неопрятная старуха с вытекшим глазом. Рваный чепец едва прикрывал седые сальные пряди, уныло висящие по бокам широкого лица. Каролина поморщилась: опять эта вонь! Святой Бриак, отчего в таком огромном величественном городе разит как из сточной канавы?

— А-а-а, пришёл красавчик, — прошамкала старуха, с любопытством поглядывая на девушку. — Я натопила камин в твоей комнате, как ты велел. Пришлось купить ещё мерку угля, Камиль. Не поверишь, как подорожал уголь.

Деламар рассмеялся:

— Ай, Мадлон, ты можешь вытянуть деньги даже из мертвяка. Лови! — Он бросил несколько монет, и старуха с неожиданной для её грузной фигуры ловкостью поймала их на лету.

— Господь благословляет руку дающего, Камиль, — ухмыльнулась она. — Видишь, ты обзавёлся такой славной подружкой.

— Хм, не знал, что Господня милость состоит именно в таких делах, — заметил Деламар и, указав спутнице на узкую лестницу, обернулся к старухе: — Покойной ночи, Мадлон.

Мансарда, в которой очутилась Каролина, совершенно не сочеталась с остальной обстановкой лачуги. Здесь было довольно чисто. Кровать с пологом занимала почти всю комнату. Между камином и окном едва втиснулся комод, узкий умывальный столик с тазом и овальным зеркалом. На консоли стоял подсвечник на три свечи и початая бутыль вина.

Девушка смущённо присела на краешек стула у камина и протянула руки к огню. Святая Урсула, даже не верится, что она проведёт ночь в тепле! Да, но в комнате только одна кровать. Неужели Камиль солгал и попросту заговаривал ей зубы? Она искоса посматривала на мужчину, готовая в любой момент выскочить из комнаты. Меж тем Деламар спокойно сбросил накидку, шляпу и подошёл к умывальному столику.

— Если хочешь, можешь налить себе вина, — не оборачиваясь, произнёс он.

Каролина не двинулась с места. Ей хотелось разглядеть лицо человека, что избавил её от позорной участи, но и сам не внушал доверия. И тут она едва не вскрикнула. Камиль одним рывком избавился от бороды и усов. Смочив полотенце, он вытер лицо и шею и посмотрелся в зеркало.

— Из-за этого Журвиль назвал вас Актёром? — пробормотала Каролина.

— Нет, мадемуазель любопытный нос, — хмыкнул Деламар. — У меня множество других талантов и способностей. Ну так что, выпьешь или просто ляжешь спать? Ты, наверное, голодна, но кроме вина всё равно ничего нет. Сомневаюсь, что ты захочешь есть стряпню Мадлон. Готовит она отвратительно. Хотя в трактире у заставы мне подали месиво ничуть не лучше.

Девушка молча разглядывала спутника. Камиль был молод, ему явно не было и тридцати лет. Стройный, высокий, с насмешливым взглядом голубых глаз. Заметив, что Каролина откровенно его разглядывает, он подмигнул и налил себе вина.

— Ладно, Кароль, я вижу, что моя внешность оказалась приятным сюрпризом, и ты можешь счастливо заснуть, упиваясь, что твой спаситель не урод.

Девушка порозовела от смущения и пожала плечами:

— Мне нет никакого дела до вашей внешности. Но… как я лягу спать, ведь здесь только одна кровать?

— Ай, хватит жеманиться из-за ерунды, Кароль. Я уже понял, что ты приличная девица из достойной семьи и тому подобное. Иначе я попросту не стал бы вытаскивать тебя из лап Журвиля. Я же сказал, что твои юные прелести меня не трогают, да, дорогая, ничуть не вызывают интереса. И уже упоминал, что не отличаюсь благородством. Посему вовсе не собираюсь уступать тебе своё ложе и, как преданный пёс, дремать на полу. Ну, впрочем, можешь отправляться к Мадлон. И мирно провести ночь среди вони старого тряпья на соломенном тюфяке прямо на полу, стуча зубами от холода. Ибо из жадности хозяйка топит только в моей комнате. Ну, ты остаёшься или идёшь вниз? Слушай, мадемуазель добродетель, я ужасно хочу спать, так что устраивайся как хочешь. — С этими словами он преспокойно лёг на кровать, заняв ровно половину, и, обхватив подушку руками, закрыл глаза. Каролина ещё добрых четверть часа раздумывала и затем тихонько присела на свободную часть ложа.

— Не снимай платья, — пробормотал Камиль. — К утру камин совсем остынет.

Каролина вздрогнула и решила всё-таки лечь, расположившись на самом краю.

Мужчина бросил на неё одеяло и накрылся своей потрёпанной накидкой.

— Когда будешь молиться Пресвятой Деве, не забудь упомянуть, что я отдал тебе своё одеяло. Надеюсь, мне простится парочка грешков за доброту. И не вздумай посягать на мою половину кровати. Ведь я, в точности как герой слезливых романов, положил между нами обоюдоострый меч, — ворчливо прошептал он.

Не сдержавшись, девушка хихикнула в подушку и, основательно укутавшись, наконец задремала.

Она замечательно выспалась в тепле, на чистом белье, что источал едва уловимый аромат табака от трубки Деламара. Когда она проснулась, Камиль уже встал и расчёсывал свои густые тёмные волосы перед зеркалом.

— Доброе утро, Кароль, вид у тебя не такой замученный, как накануне.

Девушка улыбнулась и торопливо оправила мятое платье. Щёки её порозовели, глаза блестели от радости. Силы небесные, Камиль и впрямь оказался порядочным человеком и, должно быть, действительно помогает ей без всякой корысти. Сейчас, при свете серого утра, он выглядел ещё моложе, чем вчера, и, умываясь, она принялась гадать, сколько ему лет.

Завтракать пришлось внизу, в вонючей комнатушке хозяйки. Пока та ходила в ближайшую лавку за едой, Каролина, чтобы избежать неловкости, начала расспрашивать про старуху.

— Мадлон та ещё пройдоха, она старьёвщица. В квартале её прозвали мамаша Дерьмо. Но умом Бог её явно не обидел. Она хитра до крайности и умеет держать язык за зубами. Уже пару лет я щедро плачу ей за услуги, и старая бестия могла бы оставить своё ремесло. Но она рассудила, что вид бедной старьёвщицы даёт ей больше преимуществ.

— Господь милосердный, да чем же?

— Во-первых, её дань хозяину составляет сущие гроши. Во-вторых, вонь лачуги отбивает охоту заглянуть к ней даже незадачливых воришек.

— Для кого же она копит деньги, у неё есть родня?

— Нет, мужа у неё отродясь не было, а единственный сынок угодил на виселицу ещё лет пятнадцать назад. Думаю, ей просто доставляет удовольствие тайком перебирать монеты. А иногда она отправляется на другой конец города, чтобы полакомиться устрицами и рубцами по-лионски. Словом, мамаша Дерьмо редкая проныра и отъявленная лгунья. Держу пари, что мои деньги она припрятала и еду в лавке выклянчит в долг.

Вернувшись, старуха выложила на стол пирог, кулёк с печёным картофелем, кусок сыру и водрузила на полку колченогого буфета бутыль вина.

— Ужас, как подорожал сыр, парень! — отдуваясь, выдала она. — Денег, что ты дал, едва хватило. Вино и картофель пришлось взять в долг.

Каролина переглянулась с Деламаром и опустила голову, скрывая улыбку.

— Ужасно! Но что делать, придётся оставить тебе ещё пару монет, дабы ты расплатилась с лавочником, — с фальшивым вздохом ответил Камиль.

Вонь в комнате старухи и впрямь могла отбить аппетит, но девушка слишком проголодалась и, стараясь дышать ртом, принялась за еду.

— Послушай, Мадлон, пока мы завтракаем, подбери-ка нам парочку костюмов, сутану священника для меня и убор монашки для моей подружки.

Старуха кивнула и принялась копаться в куче тряпья, выставив свой необъятный зад. Ещё до полудня из потайного хода, что вёл из чулана старьёвщицы прямиком на другую улицу, вышел молодой благообразный падре и миловидная послушница.

— А к чему этот маскарад, Камиль? — шёпотом поинтересовалась Каролина, поправляя убор.

— Обычная предосторожность. Я покидаю Париж и не хочу, чтобы об этом узнали раньше времени.

Девушка продолжала торопливо семенить за своим спутником, спотыкаясь на каждом шагу.

— Хм, не думал, что ты опьянеешь от одного стаканчика вина, — буркнул Деламар.

— Вовсе я не пьяна! — обидчиво ответила девушка — Просто мои башмаки… Боже, подмётки того и гляди отвалятся. — Она густо покраснела и прикусила губу. — Если раздобыть верёвку, то я смогу их подвязать, — потупилась она.

— Ещё лучше! Ладно, придётся корчить из себя рыцаря, раз уж ты наделила меня благородством. Идём.

Камиль свернул в переулок, затем в ещё один, и вскоре они очутились у лавки башмачника. Дальнейший путь Каролина теперь преодолевала с радостным настроением. Новые башмачки ладно облегали её ноги, и, убедившись, что Камиль не смотрит, она, приподняв подол, полюбовалась ими.

Вскоре пара вышла к рынку, и там Камиль сговорился с крестьянином, что направлялся в предместье.

— А куда мы едем? — весело спросила Каролина, вновь любуясь своими башмачками.

— Как это куда?! В четверти льё от города есть обитель сестёр кармелиток. Сдам тебя настоятельнице и смахну скупую слезу при расставании.

Девушка приоткрыла рот, а затем нахмурилась. Надув губы, она уставилась в прореху повозки. Мучительные размышления так живо отражались на её лице, что она не замечала, как Деламар с явным интересом наблюдает за ней. Наконец она встряхнула головой и, уставившись на спутника, выпалила:

— Позвольте мне остаться с вами, месье Камиль! Я не хочу в обитель!

— Ты ума лишилась, Кароль? — приподнял бровь Камиль. — Вчера ты показалась мне довольно рассудительной девицей. Ты до сих пор уверена, что имеешь дело с порядочным человеком?

— Может, я наивна в каких-то делах, месье, но я не дурочка и прекрасно поняла, что вряд ли вы добываете деньги честным трудом. Будь так, вы бы не якшались с мерзкими людишками вроде Журвиля и не жили бы в лачуге Мадлон. Но вы были правы, когда накануне сказали, что я не смогу жить в монастыре. Хоть вы в облачении священника, я не стану исповедоваться и перечислять причины, из-за которых я не в силах вести жизнь послушницы. Пожалуйста, Камиль! Клянусь всеми святыми, что я не стану для вас обузой. Позвольте мне остаться с вами, куда бы вы ни направлялись.

— Час от часу не легче. Видишь ли, детка, я старше тебя всего лет на восемь и роль папочки меня совершенно не привлекает, как и дядюшки опекуна. По поводу любовницы мы достаточно обсудили вчера. Даже если бы ты ей была, то с чего мне возить за собой одну любовницу, если я могу обладать разными дамами? Так в каком качестве ты предлагаешь мне таскать по всей Франции юную девицу?

— В качестве напарника, месье Деламар, — глядя ему в глаза, ответила девушка.

Камиль расхохотался и, утирая слезившиеся от смеха глаза, спросил:

— Ты готова связаться с преступником, Кароль? Бог мой, маленькая сеньора предпочла жизнь ловца удачи благочестивому положению послушницы? А не влюбилась ли ты? Тогда это объясняет твоё решение.

— Нет, Камиль, я не влюблена в вас. Вы сами упомянули, что старше меня на восемь лет, для меня вы слишком старый, — дерзко ответила Каролина.

Деламар состроил обиженную гримасу и вновь рассмеялся:

— Экая досада, стало быть, я не могу рассчитывать на благосклонность юных дев и придётся искать взаимности у престарелых матрон.

— Право же, могли бы вы хоть на минуту перестать играть роль, месье Актёр? Я говорю серьёзно. Да, я хочу разделить с вами долю ловца удачи. У меня никого не осталось, и мой поступок не ляжет позором на родню. Думайте что угодно, но я знаю, что рядом с вами я в безопасности и, ко всему, смогу у вас научиться постоять за себя. И тогда…

— Ну продолжай, я уже заинтригован.

— Тогда я найду способ отомстить кое-кому, — мрачно заявила Каролина.

— Ого, а ты не так проста, дорогая, и к тому же довольно коварна, — ухмыльнулся Деламар. — Ну что ж, я привык работать один, но отчего бы не рискнуть? Это может быть весьма забавно. Однако есть парочка условий. Я стану обращаться с тобой без всяких поблажек и не буду делать скидку ни на твой возраст, ни на то, что ты девица. Я не гувернёр, милая. И если ты окажешься трусливой овечкой или добродетельной занудой, наш уговор потеряет силу. Ты отправишься восвояси, и мне плевать, что с тобой случится дальше. — Сейчас на Каролину смотрел не манерный весельчак, что вечно шутил и смеялся, а тот, кто одним взглядом вызывал оторопь. Голубые глаза Деламара стали холодными и в точности походили на волчьи. Платье священника ничуть не смягчало его облик. Девушка молча смотрела на спутника. Она поняла, что впрямь мало знает о своём спасителе. Но юность и упрямый нрав, а также уверенность, что она поступает верно, придали ей решимости.

— По рукам, Камиль. Я согласна на ваши условия.

Право же, уследить за сменой выражения лица Деламара не было никакой возможности. Буквально секунда — перед ней вновь предстал молодой мужчина приятной наружности и с весёлым взглядом.

После полудня спутники приехали в маленький город в полутора льё от Парижа. Девушка не задавала вопросов, дабы не выглядеть глупой, и от души надеялась, что если станет напарником такого человека, как Деламар, то не угодит в переделку. Ведь он сам заявил, что обучит её всем премудростям своего сомнительного ремесла. И пока ничего не указывало, что учёба уже началась. Меж тем Камиль прошёлся по улице, где стояли внушительные и солидные дома. Это медлительное и с виду бесцельное блуждание порядком надоело Каролине. Она успела продрогнуть и, упрятав кисти в рукава, незаметно потирала озябшие пальцы.

Наконец один из особняков явно заинтересовал Деламара. Он вошёл в книжную лавку напротив и, листая книги, разговорился с приказчицей. Дама была на редкость словоохотливой. Но Каролине было скучно, и она едва прислушивалась к беседе.

— Ну вот, падре, беднягу де Бриссака похоронили вчера. Вдовушке пришлось изрядно раскошелиться, ведь земля успела здорово промёрзнуть. Но она женщина не бедная, рабочие получили сполна, и кюре не внакладе. Трактирщик Годар тоже, ведь помянуть покойного направилось человек пятнадцать.

— Стало быть, шевалье де Бриссак был хорошим человеком, — закатив глаза, постным голосом произнёс Деламар и перекрестился.

— Ой, святой отец! Обсуждать почившего грех, но де Бриссак был тот ещё пройдоха! Верите ли, за долги его едва не упрятали в тюрьму. Тогда-то он живо обольстил вдову адвоката Турнье. Несчастная вовсе потеряла голову от любви, хотя жених младше её лет на пятнадцать! Женившись, Морис вовсе не оставил свои привычки, пил и гулял как раньше. И постоянно изменял жене. Это известно всем в квартале, только мадам не желала ничего замечать. Упаси Господь влюбиться так, что ничего не видишь под собственным носом.

— Ах, дочь моя, пути Господа неисповедимы. Должно быть, он дал мадам испытание. Так, вы говорите, он скончался внезапно? Но для молодого человека это странно. Он захворал?

— Нет, падре. Свернул шею, когда упал с лошади на полном скаку. В тот день он выпил больше обычного.

— Видишь, дочь моя, Господь испытал овечку из своего стада, и он же избавил её от обузы.

— Ваша правда, святой отец, — энергично кивнула приказчица. — Так вам завернуть книгу?

Выйдя из лавки, Камиль повеселел и, глядя блестящими глазами на Каролину, шепнул:

— Ну что, сейчас за полчаса мы шутя положим в карман пару луидоров. Итак, ты готова получить первый урок?

— Готова, Камиль, — поджав губы, серьёзно ответила девушка.

— Заодно сразу будет видно, на что ты годишься.

Далее спутники разыскали мастерскую переплётчика, затем Деламар решил, что пора пообедать и выпить горячего вина, ведь холод пробирает до костей. Каролина только кивала, хотя она ужасно волновалась, словно ей не терпелось показать себя и убедить мужчину, что ему не придётся жалеть о своём выборе. Камиль же был совершенно спокоен и расслаблен. Лишь изредка улыбка и сверкающие глаза выдавали в нём азарт охотника.

Стоя у двери в особняк вдовы шевалье, Деламар шепнул:

— Всё запомнила?

— Всё.

— Отлично, я не люблю повторять дважды. И перестань трястись, дело пустяковое.

Конечно, для такого человек, как Деламар, сей способ добывать деньги был действительно чересчур простым. Но для Каролины он стал настоящим испытанием, хотя девушка пыталась скрыть волнение. Судя по всему, ей это удалось. Стоило парочке переступить порог дома вдовы, как Камиль тотчас вошёл в роль. Он спросил шевалье де Бриссака и, узнав о его смерти, весьма натурально изобразил удивление и скорбь. Мадам была набожной женщиной, не слишком умной, не молодой и не привлекательной внешне. Узнав, что явился священник, она пригласила его и послушницу в гостиную и добрых четверть часа с упоением слушала избитые фразы о небесной благодати. Затем Камиль заявил, что выполняет просьбу настоятельницы монастыря святой Каролины, сопровождая юную послушницу. Да, милое дитя доставило заказ, что со светлой радостью и молитвами исполнили монахини. Месье де Бриссак хотел сделать подарок обожаемой супруге. Он заказал переплести молитвенник в голубой бархат и украсить книгу бутончиками белых роз. Это известие заставило вдовушку умилиться до слёз. Она всегда знала, что муж её любит, что бы там ни говорили сплетники. Каролина, присев в изящном поклоне, передала книгу, и женщина, всхлипнув, прижала её к пышной груди.

— Взгляните на надпись титульного листа, мадам, — проворковал Деламар.

— Ах, как это прекрасно! — воскликнула вдова. — «Моей дорогой супруге с любовью». Чудо, просто чудо. Но… но это почерк не моего мужа, святой отец, — пролепетала женщина.

— Конечно, мадам, — опередив Камиля, пояснила Каролина. — Эту надпись по просьбе месье сделала я. Настоятельница поручает надписывать книги только мне, ведь я училась каллиграфии.

Этого объяснения вполне хватило недалёкой вдовушке, и она вновь прижала молитвенник к себе. Падре, сославшись на дела, поспешил проститься. Уже в дверях он всплеснул руками и, изобразив смущение, сказал, что господин шевалье собирался оплатить работу при получении. Что же делать? Обитель существует на пожертвования и не может тратиться на услуги переплётчика и материал так запросто.

Мадам без тени сомнения согласно закивала и полезла за кошелем. Услыхав сумму, женщина приоткрыла рот и вытаращила глаза. Право же, пятьсот экю за молитвенник — это слишком! На что Камиль, закатив глаза и осеняя себя крестом, постным голосом заметил, что такова была воля покойного. Его занимали не деньги, а возможность показать свою любовь и уважение.

Спустя полчаса парочка сидела в экипаже, что мчался в Руан.

— Ну как ощущения, Кароль? — подмигнул Деламар

— Даже не знаю, как объяснить, — задумчиво ответила Каролина. — Поначалу мне было страшно, что мадам не поверит ни единому слову. Потом мне стало её жаль. Она слишком наивна. А затем я просто хотела получить деньги. Должно быть, это ужасно?

— Вовсе нет, — пожал плечами спутник. — Вполне нормально для первого раза. Ты держалась отлично, Кароль. Думаю, из тебя выйдет толк. Да, деньги оставь себе. Ты их заслужила.

— Все? Но это очень много, Камиль!

— Для меня это сущие гроши, детка, — хмыкнул мужчина.

Девушка порозовела. Господь милосердный, выходит, преступным промыслом можно заработать куда больше, чем честным трудом! Экая жалость, что она раньше не додумалась до такого. Тогда родители не влачили бы жалкого существования и семья не потеряла бы особняк. Эта мысль вновь заставила её покраснеть до корней волос. И пытаясь скрыть смущение, она быстро спросила:

— А что за обитель святой Каролины? Я никогда не слышала об этой святой.

— Я тоже! — захохотал Деламар.