Клятва Арвиинца

Рамель Алямшин, 2020

Осколки странных событий превратили беззаботное путешествие в борьбу за выживание. Подозрительный несчастный случай, неожиданная схватка с волшебником… А легкомысленно оброненное слово обернулось для двух друзей кошмарным противостоянием с могущественным военным королевством.

Глава 1

Поединок

Большой бревенчатый дом содрогнулся от мощнейшего удара. Оконные стекла разом лопнули и с переливчатым звоном посыпались вниз. Срединная потолочная балка сдвинулась и одним концом обрушилась в комнату, разломив потемневший комод и взметнув в воздух облако пыли. Добротное строение устояло только благодаря сильному защитному заклинанию.

Леди Лориен, великая волшебница Саантары, сидевшая в кожаном скрипучем кресле, надрывно закашлялась. Она была стара, очень стара. И даже вся ее магическая сила и опыт не могли остановить неизбежное угасание.

Нападение не стало для нее сюрпризом: леди Лориен ждала его уже несколько месяцев. И теперь облегченно вздохнула — значит, все идет как должно.

Она обвела вокруг взглядом.

Старый дом, казалось, был соткан из теплых воспоминаний. Шкаф из орехового дерева, забитый потертыми магическими книгами — она так долго их собирала. Любимая картина, изображавшая парящего в небе зеленого длиннохвостого дракона. Маленький столик с изящными резными ножками. Изысканный ларибский чайник… Она по привычке все еще ставила возле него две миниатюрные чашечки из тончайшего фарфора. Одна из которых пустовала уже много месяцев.

Леди Лориен решительно поднялась и твердой поступью направилась наружу.

Ее дом стоял чуть обособленно — на окраине небольшой деревеньки. Короткая улица, пролегающая между двумя десятками бревенчатых изб, огибала большой колодец и упиралась прямо в ее крыльцо.

Позади дома раскинулся обширный пустырь, усыпанный валунами, трухлявыми пнями и заросший низким колючим кустарником. А за ним простирался бескрайний зеленый лес.

Одинокая фигура неподвижно застыла на высоком камне посреди пустыря. Лецария — так вот кого они послали! Леди Лориен несколько раз уже видела эту волшебницу, но издалека, все время мельком, и теперь с любопытством разглядывала молодую и очень красивую женщину.

Внешность Лецарии казалась необычной для Саантары — темные, раскосые глаза, четкая линия скул, иссиня-черные волосы, убранные в высокий горделивый «хвост». Облегающее зеленое платье подчеркивало ее стройную гибкую фигуру.

Леди Лориен сделала несколько шагов навстречу, ей хотелось подойти поближе, получше рассмотреть соперницу. Может быть, перекинуться парой слов…

Но беседа не задалась.

Со вскинутой руки молодой волшебницы сорвалась молния. Все еще настроенная на разговор, леди Лориен едва успела отбить ее. Разряд с треском и шипением ударил в землю, которая в этом месте сразу почернела, а трава обуглилась. Запахло горелым.

Новое заклинание — на этот раз Лецария вскинула обе руки. Две молнии одновременно низверглись на леди Лориен, но теперь она была готова. Легкое движение ладони — и две сверкающие ломаные змеи умчались в небо.

Лецария чуть наклонила голову набок, но ее лицо по-прежнему оставалось бесстрастным. Только чуть приподнялись брови.

Затем молодая волшебница медленно вытянула руку в сторону.

Здоровенный валун на краю пустыря вздрогнул, дернулся, раздался треск опутавшего его кустарника — и камень взмыл вверх. Мгновение он неподвижно висел в воздухе, а потом устремился к леди Лориен. Та мягко перебросила его через себя. Валун гулко ухнул у опушки и два раза перекатился, подминая молодые деревца.

Далекий шум привлек внимание леди Лориен — она быстро обернулась. Ее односельчане мчались в лес, истошно крича на вырывающихся детей. Она мысленно поторопила их и снова развернулась к Лецарии.

Где же высокий колдун? Наверняка он и сейчас стоит в тени, наблюдает. Ждет своего часа.

Похоже, у Лецарии появился план.

Теперь заклинания сыпались один за другим. Огненный Смерч, Липкий Душильщик, Жидкий Камень. У леди Лориен пока хватало сил все отражать, но ее соперница ни на секунду не прерывалась — работала как заведенная. Белая Сухая Мгла, Тростниковый Червь, Тихий Шелест. Потом пошли совсем неизвестные заклинания — приходилось отбиваться наудачу, пробуя сразу несколько разных защит.

Леди Лориен сосредоточенно сражалась, попутно изучая свою противницу.

Молодая волшебница демонстрировала потрясающую силу. И ее магия была другой, совершенно другой. Когда отражающие заклинания леди Лориен схлестывались с потоками Лецарии, казалось, что-то чуждое, незнакомое рвало, сдирало кожу с пальцев, пронизывало их жгучими раскаленными нитями. Леди Лориен никогда не встречалась с магией подобного рода.

Кто эта девушка? Что она такое? Есть ли у них теперь надежда?

Следующее нападение казалось завораживающим и впечатляющим одновременно. Мощный закручивающийся вихрь поднял воду из колодца выше деревьев, и она там мгновенно замерзла, образовав строгую правильную фигуру.

Пирамида — острая, длинная, как пика. Ее идеальные, ровные грани зловеще поблескивали на солнце. Миг — и ледяная стрела, будто выпущенная из огромного арбалета, с чудовищной скоростью понеслась вниз.

Леди Лориен заслонилась магическим щитом. Он успел блеснуть фиолетовым светом, когда ледяная смерть вонзилась в него.

Оглушительный грохот разнесся по окрестностям, во все стороны брызнули сверкающие осколки. Облако снежной пыли туманом заволокло пустырь.

Но ненадолго.

Возникший ниоткуда сильный порыв ветра унес мглу, и над пустошью опять заиграло солнце.

Леди Лориен уловила остатки заклинания — конечно, молодость всегда нетерпелива.

Она снова оглянулась. Деревня уже опустела, но взгляд тревожно метнулся к окну дальнего дома — лишь бы Мелисса не подвела, лишь бы сделала все правильно. От этого зависело все. Абсолютно все.

Леди Лориен вновь повернулась к своей сопернице. Что ж, представление пора заканчивать. Покажем молодежи старую закалку!

И щелкнула пальцами.

Сокрушительные молнии ударили в Лецарию. Мощнейшие разряды. Непрерывный, сверкающий поток. Воздух затрещал, снова запахло горелым.

Похоже, молодая колдунья не ожидала такого. Она легко отбила первую атаку, но на нее обрушился такой плотный каскад огня, что она начала медленно пятиться.

Двадцать разрядов, тридцать, пятьдесят…

Лецария держалась. Сжав зубы, дрожа от напряжения, она отбивала и отбивала.

Наконец последняя молния умчалась в небо.

Глубоко дыша, молодая волшебница встряхнула ладонями и широко, белозубо улыбнулась. И даже чуть пожала плечами — дескать, пустяки.

Леди Лориен чуть приподняла брови… и снова вскинула руку.

Валуны вокруг Лецарии, сразу десяток, взмыли в воздух. С них посыпались ошметки сырой земли, обрывки веток, сухая трава.

Улыбка тут же сбежала с лица молодой волшебницы. Она мгновенно сосредоточилась, чуть присела, все ее тело напряглось, сжалось, будто пружина.

Секунда — и глыбы рванули к ней.

Снова раскатистый гул взорвал тишину. Каменное крошево образовалось в том месте, где еще миг назад находилась Лецария.

Но сама она, высоко подпрыгнув и сделав сальто, мягко приземлилась в нескольких шагах правее. Выпрямилась и снова лучезарно улыбнулась.

Леди Лориен чуть приподняла бровь. Хороша!

И в этот момент в их беседу вмешался кто-то еще…

Сперва большая светящаяся точка зажглась шагах в десяти перед леди Лориен. Потом такие же огоньки появились слева, и справа, и позади — она насчитала их семь. Из них вырвалась одна искра, другая, а затем из каждой точки забил целый фонтан разлетающихся, сверкающих частиц.

Лецария медленно попятилась назад, морща носик и недовольно качая головой.

Секунда — и снопы искр стали стремительно увеличиваться, превращаясь в светящиеся окружности. Затем будто что-то мигнуло — и на их месте проявились диски. Большие — с человеческий рост — они висели вертикально, почти касаясь земли, и их серебристые поверхности струились, отбрасывая мягкие, неясные блики. Порталы! Они будто обступили леди Лориен со всех сторон.

Семь фигур одновременно шагнули оттуда. Все в темно-серых накидках — лиц не разглядеть. Но леди Лориен знала, кто у них главный.

Очень высокий человек стоял прямо перед ней — Архонтум. Такая тьма таилась под его глубоким капюшоном, что свет не выхватывал даже подбородка. Казалось, там вовсе и не было ничего, сплошная черная мгла.

— Лецария, — заструился из этой тьмы зловещий шелестящий голос.

Колдун даже не повернулся к молодой волшебнице, но та, стоя в нескольких шагах позади него, все равно съежилась, чуть попятившись.

— Лецария, ты меня… разочаровала.

Та сделала еще шажок назад, не сводя глаз с высокой фигуры.

Всего одно короткое мгновение стояла тишина, а потом…

Ярко полыхнуло зеленым огнем — это Архонтум резко вскинул руки, разводя их в стороны, — и мгновенно два луча протянулись от него к стоящим рядом колдунам. Тут же полыхнули еще вспышки света — они соединяли фигуры в серых накидках.

Быстрей! Леди Лориен метнула мощнейшую молнию в последнего мага, на котором должны были замкнуться лучи. Но все равно не успела.

Кольцо соединилось, ярко вспыхнув на мгновение и поглотив ударившую в него молнию. Миг — и над первым кругом лучей засиял второй. Затем третий, четвертый. Они, как забор, поднимались все выше и становились все уже. Резкий хлопок — и над леди Лориен образовался купол. Все лучи будто растворились, расплылись в нем, вся поверхность свода теперь переливалась ровным, однородным, зеленоватым свечением. Воздух наполнило легкое гудение, он завибрировал от скопившейся магической энергии.

Через секунду купол дрогнул, а затем неторопливо сдвинулся к ней. Он начал сжиматься, уменьшаясь в размерах.

Леди Лориен ссутулилась и медленно обернулась к деревне. Теперь уже все равно — она знала, что проиграла. Магический круг ничем не разрушить. Ее взгляд уперся в окно одного из домов — лишь бы все получилось. Она сделала все что могла! Все, что должна была сделать…

Купол неумолимо приближался.

Сколько у нее времени? Может, минута. Перед мысленным взором, вспыхивая, проносились мгновения ее жизни. Лица друзей, близких… давно ушедших.

Зеленая сфера уже в шаге от нее.

Она закрыла глаза. Последний миг. Перед тем, как тьма поглотила ее, в памяти мелькнуло еще одно лицо.

Лила́.

Глава 2

Гвоздезуб

«После кровавой трагедии, разыгравшейся за крепостью Расимус, королевства Саантары наконец пришли к соглашению об окончательном закрытии этой древней цитадели».

Из архива газеты «Арвиинские вести».

Несколько дней назад.

Позднее летнее утро не было жарким — спасительную тень давали кучерявые облака, которые витиеватыми завитушками украсили бесконечное голубое небо.

Большой город широкими предместьями раскинулся вдоль извилистой речушки, густо поросшей зелеными садами. Солен, столица королевства Тарун, самого маленького государства в Саантаре.

Знаменитая ярмарка с самого раннего утра пестрела разноцветьем палаток. Заплескались на ветру полотнища продавцов тканей, торговцы обуви поднимали деревянные шесты, увешанные сандалиями и туфлями, засияли яркими огнями лавки с магическими фонарями. Над многоголосым шумом иногда взлетали гортанные крики грузчиков, катящих свои тележки. Тысячи горожан сновали по бесконечным рядам огромной торговой площади, местами едва протискиваясь по узким переходам. Окрест разливалась густая смесь запахов — свежевыделанной кожи, горячей выпечки, пряностей и переспелых фруктов.

Из маленькой узкой улочки на торговую площадь вышли два паренька лет шестнадцати.

Высокого и жилистого звали Тим. Он смотрел вокруг с нескрываемым интересом, а в его зеленых глазах временами вспыхивали упрямые искры. В непослушной копне каштановых волос кое-где полыхало несколько ярких, огненно-оранжевых прядей — из-за них Тима иногда величали огневиком. Одет он был довольно просто — в обычные холщовые штаны и светлую рубаху.

Второй — полноватый, темнокожий паренек, которого звали Ла́нуш, — в отличие от своего друга одевался очень вызывающе: его расшитая золотом рубашка ослепительно сверкала на солнце, а черные брюки были безукоризненно отутюжены.

— Вон она, — Тим вскинул руку.

Там, далеко впереди, едва различимо белела арка.

— Ема-а-а, — с тоской протянул Лануш, морща лоб, — сколько еще топать. Слушай, мы в такой толпе полдня пробираться будем! Может, в обход?

Тим пожал плечами. Он с удовольствием прошелся бы и по ярмарке, но все же зыркнул по сторонам, ища путь попроще — и по его спине от радости пробежали мурашки: аттракцион зверей!

Высокий шатер в крупную красно-белую полоску раскинулся так вольготно, что легко бы укрыл пару домиков. Его купол чуть подрагивал на ветру, нарисованные контуры диковинных животных колыхались, играя на солнце разноцветными красками и оттого делаясь еще более удивительными, загадочными и притягательными.

— Старина! — Тим кивнул на аттракцион.

Лануш, проследив за взглядом Тима, поморщился:

— Фу! Опять это вонючее зверье.

— Старина! — тон Тима стал просительным.

Он, в отличие от своего друга, обожал пялиться на животных из Диких Земель, а под этим куполом их собрали не один десяток.

— Да ну… надоело, — скривился Лануш, — гвоздезуб все время спит, а трукан, кажется, вообще сдох. Знаешь, нас просто надувают, говоря, что он живой.

Тим поморщился:

— Да, трукан, конечно, не очень. Но вот гвоздезуб, — он ухмыльнулся. — Поверь мне, сегодня он точно проснется. Я тебе гарантирую! Идем.

Тим решительно шагнул вперед. Лануш поплелся следом:

— Проснется, ага, разбежался, — проворчал он. — Ема-а-а! А в мясную лавку-то нам зачем?

Через несколько минут ребята подошли к красно-белому шатру.

Тим уже взялся за плотную занавеску, что прикрывала вход, как вдруг заметил маленькую серую птичку. Она сидела на темной крыше соседней палатки, совсем не шевелилась и была почти невидима. Но Тим всегда примечал мелких птах. Вот и теперь — он даже на мгновение замер, рассматривая ее, и только потом шагнул внутрь.

— Дружище, я тебя здесь подожду, — Лануш остановился у входа.

Тим обернулся:

— Что? Нет! Идем.

— Скучно там.

— Да ладно! Денег, что ли, жалко? — Тим приподнял бровь, но уже через мгновение многозначительно закивал. — А… я понял тебя, старина.

Лануш нахмурился:

— Ничего ты не понял!

Тим хмыкнул. Лануш вздохнул, покачал головой, тоскливо обернулся и нехотя перешагнул через порог.

Они заплатили по медной монетке и потянули на себя тяжелую деревянную дверцу.

Сначала ребят оглушила какофония звуков — резкие крики, писк, хлюпанье, чавканье, рычание, клекот. Потом в нос ударила волна густой вони.

Лануш, конечно, прав, запашище еще тот!

Дверь за парнями захлопнулась, и они оказались в темноте. Первое мгновение ничего было не разглядеть, но потом глаза попривыкли, и ребята смогли увидеть знакомую обстановку.

Над ними нависал высоченный красно-белый купол, поддерживаемый четырьмя гладко обтесанными столбами. Плотная ткань почти не пропускала свет, прорезей тоже не озаботились сделать, только на самом верху сияло крошечное зарешеченное отверстие, откуда пробивался тонкий солнечный луч. Здесь царил мягкий, бархатный полумрак.

Вдоль стены стояли клетки. Справа небольшие, деревянные, с металлическими прутьями — для мелких животных. Их нагромоздили друг на друга аж в три ряда. Дальше тянулись высокие птичники, а слева сгрудились железные вольеры — для зверюг покрупнее. На всех дверцах поблескивали массивные щеколды — замки.

Тим с усилием отвел глаза от центра зала — он знал, что там находилось, но сдерживался, оставляя самый смак, самое острое удовольствие на потом.

Ребята медленно двинулись вдоль клеток, таращась на зверей.

Здесь обитало несколько десятков удивительных животных, причем некоторые совсем не встречались в Саантаре, только в Диких Землях. Например, чешуйчатый гриф, алая летающая лисица, кролик, мгновенно меняющий окрас, еж со светящимися иголками…

Тим уже посещал этот аттракцион, и не единожды, но все равно каждый раз его сердце замирало от восторга при виде этих невероятных существ.

Наконец, обойдя все по кругу, ребята задержались у последнего большого вольера, где обитал песочный трукан. Он все так же неподвижно застыл на своих шести лапах, как и раньше. Запах от него, кажется, только усилился. Может, эта страшная зверюга и вправду давно скончалась?

Потом Тим на мгновение замер, глубоко вздохнул и повернулся к центру зала.

Точно посередине помещения находилась большая длинная клетка, установленная на мощной железной повозке. В ширину телега не отличалась от обычной, в длину же достигала шагов восьми, оттого покоилась на пяти крепких колесных парах. Стены и потолок в ней заменяла частая решетка с прутьями толщиной в палец. Вокруг повозки, на приличном расстоянии, стояло ограждение из низеньких деревянных перегородок. Но, вероятно, эта предосторожность была совершенно излишней: вряд ли нашелся бы желающий подойти еще ближе.

Прямо на клетку падал солнечный луч, в котором медленно купались золотые пылинки. Свет проникал дальше, сквозь решетку, и упирался в крупное полосатое тело, свернувшееся в клубок.

Здесь царствовал гвоздезуб — единственный на территории всей Саантары. Сейчас он выглядел просто как большой меховой холм — оттуда доносилось тяжелое дыхание, бок могучего животного мерно вздымался, играя под солнцем темно-серой, отливающей серебром шерстью. Он спал. Он спал всегда. Тим еще ни разу не застал его бодрствующим — ни разу не удалось увидеть ни его голову, ни лапы. Разве что толстый лысый хвост — его кончик из-за длинного меха скорее напоминал большую малярную кисть.

— Ну вот, он опять спит… а ты говоришь, — в голосе Лануша послышалось явное облегчение. — Все, пойдем уже.

Но Тим только усмехнулся — ему повезло, сегодня они оказались единственными посетителями аттракциона. А значит…

В одно мгновение он перемахнул через низенькую перегородку и, подскочив к клетке, швырнул в нее обрезок сырого мяса — попал точно в вершину меховой кучи.

— Ты! Ты что натворил?! — Лануш, похоже, был ошеломлен.

— Ну давай, гвоздь, просыпайся! — Тим ударил кулаком по решетке. — Время жрать.

Звук лязгнувшего металла эхом прокатился по залу, медленно тая в его уголках.

И тут кто-то схватил Тима за руку — он чуть не вскрикнул от неожиданности. Кса! Лануш — он буквально поволок Тима за ограждение.

— Сумасшедший! — проскрежетал он, когда они наконец перелезли за перегородку. — Ты просто…

Его слова потонули в низком утробном урчании.

Ошеломленные, парни развернулись к клетке.

В одно мгновение огромный зал погрузился в абсолютную тишину. Замолчали все зверушки, даже самые мелкие. Казалось, они даже перестали дышать.

Из мехового сугроба выпросталась широченная лапа. Очень медленно выдвинулись когти — черные, острые, здоровенные, размером с изогнутый палец. Лапа поползла по металлическому полу, и пронзительный скрежет резанул уши.

Затем из пушистого холма приподнялась большая вытянутая голова и широко зевнула.

Ребята замерли в оцепенении. Луч солнца, казалось, пробежался по кончикам длинных зубов, сверкнув на острие каждого.

— Точно, гвоздезуб! — сдавленным голосом прошептал Лануш.

Зверюга грациозно потянулась, вставая на ноги и прогибаясь, будто кошка. Похрустывали затекшие суставы, трещали кости. Наконец животное поднялось во весь рост, показавшись во всей красе. Сильные лапы, могучая спина, длинная морда. Узкие глаза, налитые кровью, продолговатые уши с кисточками.

Гвоздезуб вальяжно, скучающе осмотрелся и вдруг увидел ребят. В один миг все изменилось — зверюга сощурилась и тут же припала к полу.

Тим обеими руками вцепился в перегородку. В желудке сразу сжался комок — тело, помимо воли, само испугалось, будто понимая, как оно в одно мгновение превратилось в добычу, в кусок мяса. Тим чуть не зарычал от азарта, страха, возбуждения, от проснувшихся охотничьих инстинктов — такого он еще никогда не испытывал!

Сбоку тихо ойкнул Лануш.

Гвоздезуб напрягся, чуть перебирая лапами, приноравливаясь к прыжку. Под его шкурой взбугрились мощные узлы мышц.

Лануш медленно шагнул назад, потом еще.

Тим замер. Время будто замедлилось. Только кровь стучала в ушах, отстукивая ритм.

— Давай, гвоздь, круши, — прошептал он.

— А-а-а! — заорал Лануш.

Он бросился прочь, но то ли из-за сумрака, то ли от страха не заметил столб — с размаху врезался в него и упал.

И в это мгновение гвоздезуб прыгнул.

Раздался грохот. Содрогнувшись и застонав, клетка качнулась. Она накренилась вместе с телегой, так, что дальние колеса оторвались от земли. И зависла в воздухе.

На Тима нахлынула новая буря ощущений: страх, радость, желание бежать, желание остаться, пахнуло горячим дыханием зверя — он ощутил его горький запах. Почему-то взгляд зацепился за два ярких черных пятна на груди животного, похожих на растекшиеся кляксы.

Провисев одно, очень долгое, мгновение, клетка наконец с громким уханьем откачнулась назад.

Тим шумно выдохнул и растянул губы в широченной улыбке. Это случилось — он узрел гвоздя.

Хищник висел на решетке, вцепившись в нее когтями, и насмешливо щурился на Тима.

— Ну и что? — заорал ему Тим. — Что ты мне сделаешь, гвоздь? У тебя нет здесь силы, понял?! Выкуси!

Тим показал неприличный жест в сторону клетки.

Гвоздезуб чуть приоткрыл глаза, и из них полыхнуло такой кровавой яростью, что Тим даже отшатнулся.

— Кса!

Поднялся Лануш, потирая лоб.

— Ема-а-а! Ну ты ненормальный, — простонал он. — Ты просто сумасшедший!

Снова громко клацнуло — гвоздезуб наконец сполз на пол и, принюхиваясь, пошел вдоль вольера. Дойдя до боковой решетки, зверь начал подниматься по ней. Сильные лапы легко удерживали его поджарое тело. Потом он так же мягко перешел на верхнюю часть клетки. Теперь гвоздезуб перемещался по потолку — головой вниз, держась на решетке когтями, и делал это так непринужденно, будто шел по земле. Он грациозно добрался до боковой стенки и спустился по ней на пол. Скучающе заурчав, улегся на прежнее место и снова свернулся клубком.

И в этот момент в шатер вбежал высокий седовласый мужчина.

Тим уже видел его раньше — это был владелец аттракциона. Перешагнув через деревянную перегородку, он сразу кинулся к клетке. Внимательно осматривая ее, он обошел вокруг, размахивая пустым рукавом своей рубашки.

Явно успокоенный, хозяин повернулся к ребятам:

— Просыпался?

— Просыпался, — подтвердил Лануш.

— Кидался?

— Кидался.

— Напугал?

— Нет, конечно!

Хозяин хмыкнул и чуть прищурился:

— Откуда вы, парни?

— Мы из Арвиина. Меня зовут Лануш.

Дальше Тим снова услышал заученную фразу, которой Лануш всегда представлялся важным людям:

— Я известный арвиинский повар, много раз готовил для королевского стола. Если нужна великолепная кухня для особого мероприятия — я к вашим услугам.

Владелец аттракциона одобрительно цыкнул и повернулся к Тиму.

— Тим.

— Банур.

Ребята обменялись с ним рукопожатием.

Потом Тим кивнул на гвоздезуба:

— Ох и мощная же у вас зверюга!

— Да это что! — махнул рукой польщенный Банур. — Сейчас-то он уже совсем старый. А раньше — ух! Один раз даже клетку разворотил.

— Ема-а-а! — поразился Лануш. — Так он вырывался на свободу? И что, никого не загрыз?

— Не успел, — Банур в широченной улыбке показал все свои зубы. — В тот день познакомиться со зверюгой совершенно случайно зашел волшебник. Он-то и скрутил гвоздя.

— Кса-а-а, как же вам повезло, — поразился Тим. — А кто ж это был?

— Мэтр Тири, из Ангвуда.

— Слышал о нем, — подтвердил Лануш. — Говорят, большой мастер.

— Еще какой! Да и вообще, как человек он молодец. Защищал меня потом на Магическом Совете.

— Что, сильно ругали? — Тим вскинул бровь.

— Не то слово. Пришлось пообещать, что больше такого никогда не повторится, — Банур неуверенно почесал лоб, — но что-то в последнее время гвоздик опять разбушевался.

У Лануша, похоже, накопилось много вопросов, он просто завалил ими хозяина аттракциона:

— А что он ест? А как вы его кормите? Вы к нему в клетку заходите? Он на вас не нападает? Наверно, его можно приручить?

— Приручить? Ну что вы! Это очень хитрая и злопамятная зверюга. Как-то очень давно я его стукнул разок. Потом прошло много времени, я уж и забыл об этом. И вдруг замечаю — гвоздик-то подобрел, послушный стал, ласковый — будто котенок. Оказалось, план у него такой был: втереться в доверие… и цап!

Банур помахал левым пустым рукавом.

— Кса-а-а!

— Ема-а-а!

— Да! Это именно та рука, что ударила его. Так что с тех пор у меня правило: никогда не обижать гвоздика — обязательно отомстит. Да и рук-то у меня теперь всего ничего.

Тиму сразу поплохело — ох, зря он зверушку дразнил.

— Понятно, почему никто не хочет с ними связываться, — закивал Лануш, — я слышал, что у вас единственный гвоздезуб на всю Саантару.

— Да, единственный. Но не потому, что зверюга вредная. Знаешь, сколько людей хотело его выкупить? У… Просто достать его сейчас невозможно.

— Почему? — удивился Лануш, — Я слышал, что у передних застав Роднара их не счесть.

— Роднар… ну сказанул! В Роднаре законом запрещено пропускать опасных тварей в Саантару. А законы там строго соблюдают, не то, что здесь, — владелец аттракциона пренебрежительно махнул уцелевшей рукой.

— Ема-а-а! А этот тогда как сюда попал?

— Через Расимус завезли.

— Через Расимус! — одновременно вскричали пораженные ребята.

Банур, довольный произведенным эффектом, гордо улыбнулся.

— Но ведь… старая крепость давно закрыта, — Тим оглянулся на Лануша. — Сколько уже? Лет двадцать?

Лануш утвердительно качнул головой, и оба снова уставились на Банура.

— Вот-вот. Перед самым закрытием и успели провезти. Его изловил знаменитый мастер Тувег. Великий охотник, таких нынче уже не сыскать.

— Ого! — Тим снова выпялился на зверя. — Сколько ж ему лет? Слушайте, а как он его поймал? Как вообще можно поймать гвоздезуба?

— Правда, как? — поддержал его Лануш. — Я слышал, они живут огромными стаями.

— Брехня! В стаи они собираются, когда затевают большую охоту. Ну или там нападение на Роднар. А так они всегда живут мелкими группами… семьями. Но этот, конечно, очень особенный зверь. Этот жил один.

— Один? Но почему?

— Да кто ж его знает? Но это очень большая редкость. Тувег утверждал, что раньше никогда не видел такого.

— Может он просто отбежал от своих, поохотиться? — предположил Тим.

— Нет, охотник наблюдал за ним много дней — зверь точно был одиночкой.

— И как же все-таки он его поймал? — повторил вопрос Лануш.

— Силки, обычные силки. Причем ставились они вообще на трубанта. Тувег даже и не думал ловить гвоздезуба.

— Ого! И что, простые силки его выдержали? — не поверил Тим.

— Я же говорю, в этой истории много странностей, — Банур понизил голос. — Охотник рассказывал, что гвоздь даже не пытался выбраться. Представляете?! Хотя с его силищей порвать веревку — плевое дело. Лежал себе преспокойно, дал заковать в цепи, и в дороге вел себя тихо-тихо, как ручная зверушка. Только глазками по сторонам зырк-зырк.

Тим задумчиво потер висок. Все замолчали, глядя на спящего хищника и прислушиваясь к его тяжелому дыханию.

Вдруг кончик хвоста чуть шевельнулся, и Тиму на мгновение показалось, будто сквозь мех сверкнул красный огонек. Но хвост тут же сдвинулся назад, и сколько Тим не всматривался, больше ничего не смог увидеть. Однако ощущение тревоги засело в его душе накрепко.

— Ладно, парни, приятно было познакомиться, но мне пора, — Банур кивнул им и ушел.

— Пойдем, Тим, — попросил Лануш, — хватит с меня на сегодня… зверушек.

Глава 3

Старые друзья

В этом году в Соленской выставке кондитеров рекордное количество участников. Все с нетерпением ждут, отстоит ли трехкратный победитель последних лет свой великолепный титул.

Из газеты «Солен и другие».

Держа направление на арку, ребята снова двинулись вперед.

— Не хотел бы я оказаться с этим гвоздем один на один, — задумчиво произнес Лануш, пока они пробирались вдоль рядов.

— Это точно, старина.

И тут из-за поворота вышла миловидная рыжая девица. Не то чтобы красавица, но ее волосы… Потрясающие огненно-красные локоны — они ослепительно искрились на солнце. Длинные волнистые пряди плескались на ветру так причудливо, что казалось, будто это огромный полыхающий факел, будто сама огненная принцесса идет навстречу ребятам.

Лануш остолбенел. Челюсть у него отпала, а глаза так выпучились, что Тиму стало неловко. Он даже подтолкнул друга локтем, но Лануш ни на что не реагировал. Тим только покачал головой — он, конечно, уже заметил, что Ланушу нравились рыжие девушки, но чтоб настолько…

Девица гордо прошествовала мимо, окутав ребят облаком мягкого аромата тунрики и одарив Лануша улыбкой.

Парни даже развернулись, провожая ее взглядом, и смотрели вслед, пока она не скрылась из виду.

— Что же ты, Лануш? — вздохнул Тим. — Она же тебе улыбнулась… Мог хотя бы поздороваться…

Лануш сразу помрачнел:

— Идем! — буркнул он, развернулся и сердито зашагал вперед.

Тим ухмыльнулся и двинулся следом. Он знал, что его друг слишком робок. Тим даже не мог припомнить, чтобы за все их путешествие Лануш хоть раз первым заговорил с девушкой.

Через несколько минут, когда они вышли на широкую площадку между обувными и скобяными рядами, Лануш вдруг снова замер, вскинув ладонь:

— Постой, — он начал принюхиваться.

Тим уже привык к этому: Лануш считал себя кондитером и все время искал новые ароматы и специи.

— Сюда! — Лануш свернул в боковой ряд и быстро двинулся вперед.

Очень скоро ребята нагнали медленно бредущего уличного торговца.

Услышав оклик, он остановился и развернул к ним тяжелый деревянный, потемневший от времени лоток. Оказалось, продавец почти все распродал — здесь лежало лишь несколько крошечных кексиков.

Тим вспомнил, как Лануш называл их — туфины.

Торговец льстиво заулыбался:

— Пожалуйста, молодые люди, рекомендую! Выпечка высшего качества.

Лануш, чуть прикрыв веки и наклонившись к пирожному, шумно потянул носом воздух.

— Впечатляет, — задумчиво произнес он через некоторое время, — нежный праздничный букет… но вот начинка… не могу определить, что за состав?

Продавец приосанился:

— Ореховая, — с достоинством ответил он, — с добавкой лимарании.

— Это понятно, понятно, я про второй оттенок.

Торговец взглянул на Лануша с уважением:

— Из яблок и терцили.

— Терциль… хм… необычно.

Лануш еще сильнее наклонился, совсем близко к пирожному, и снова вдохнул.

— Ага… — хмыкнул он. — А заключительный аккорд, значит, с тринелью?

— С тринелью и лютенцией.

— Обалдеть! — Лануш хлопнул в ладоши. — Лютенция!

— Да-да, — с горячностью заговорил торговец, — лютенция. Специально приготовленная, растертая с фламелью, чуть поджаренная и заправленная солодом.

Тим не понимал всего этого, будто рядом беседовали на незнакомом языке. Как по нему, туфины ничем не отличались от обычных крошечных кексов.

Но Лануш уже загорелся:

— Ема-а-а! Я такого даже на выставке не видывал, — он вдруг всмотрелся в продавца. — Правда, я не припоминаю вас. Вы не участвовали в этом году?

— Увы, приболел.

Лануш сочувственно покивал. Тим уже усвоил, что пропустить выставку для кондитера — это просто катастрофа.

— Ну так… почем ваши туфины?

— Штука медяк.

Тим приподнял брови. Ого! В десять раз дороже, чем обычные кексы. Но Лануш не торгуясь купил целый кулек, и ребята попрощались с продавцом.

Выбравшись из узкого ряда, Лануш наконец развернул бумажную упаковку:

— Налетай!

Тим не очень любил сладкое, но взял один туфин. Он хотел понять, за что Лануш заплатил такие большие деньги. Но, как только закинул пирожное в рот, сразу на мгновение зажмурился — настолько восхитительным оказался вкус. Будто взрыв утонченной свежести, терпкой степной горчинки и расплавленной, горячей, сахарной карамели. Пожалуй, эти туфины стоили своих денег.

— Ну как?

— Здорово! Очень вкусно!

Лануш осторожно, чуть не с трепетом, вытащил одно пирожное и аккуратно положил его в рот. Медленно разжевывая, он простоял так целую минуту.

Тим с удивлением наблюдал, как благоговение потихоньку стиралось с лица Лануша, и в конце концов он разочарованно покачал головой.

— Да ладно! — не поверил Тим.

— Дружище… это не настоящий туфин.

— По-моему, классная штукенция! По-моему, ты придираешься.

— Вовсе нет, ты просто не знаешь, как должно быть. А тут… второй оттенок смазался, послевкусие невнятное. А самое главное… Ну да неважно. Хотя в целом, конечно, терпимо. Но с Маренуром не сравнить.

— Ну нашел с кем сравнивать! — протянул Тим.

Маренур считался самым известным и титулованным кондитером в Саантаре.

Заметив, как Лануш грустно вздохнул, Тим похлопал его по плечу:

— Не переживай, дружище! Тебе просто с печкой не повезло. В следующем году обязательно все получится. Ладно, пойдем, а то мы так до вечера не доберемся.

Но не успели они пройти и десятка шагов, как им пришлось остановиться снова.

Тяжелая рука хлопнула Лануша по плечу. С удивлением оглянувшись, Тим увидел незнакомого высокого, жилистого парня постарше их. Лет, наверное, двадцати.

— Здорово, Мамсик, — ухмыльнулся он, обращаясь к Ланушу.

— И тебе не хворать, Щербатый, — Лануш сразу съежился.

— О, помнит! — ощерился парень, показывая и впрямь редкие зубы.

— А меня помнишь? — на другое плечо Лануша легла еще одна ладонь.

Второй оказался вообще здоровяком — лобастый, широкоплечий, с презрительным прищуром черных глаз.

— Помню, Цурук, — пискнул Лануш.

— Чем угощаешь? — Щербатый выдернул кулек из рук Лануша.

Тим сразу напрягся — что-то не очень напоминало встречу добрых друзей.

Чужаки зачерпнули ладонями по несколько туфинов и закинули в рот. Жуя и нагло лыбясь, Щербатый протянул пакетик обратно. Но когда Лануш почти уже взялся за кулек, парень разжал пальцы, и пакет плюхнулся на землю, лопаясь и широко разбрасывая остатки туфинов.

— У! — сощурился Щербатый. — Как неудачно.

— Ничего, — Лануш беззлобно махнул рукой, — было да ушло.

Тим тихонько стоял сбоку, изучая незнакомцев.

Высокие, на полголовы выше его, а здоровяк еще и раза в два шире.

Тим пытался понять, кто эти парни и чем занимаются. И ему не нравились его предположения.

— Давно в Солене? — Цурук пнул валявшийся на земле туфин.

— Нет, проездом. А вы значит теперь здесь? — голосок Лануша стал совсем тоненьким.

— Здесь-здесь. А ты, я гляжу, неплохо устроился, Мамсик, — все еще с набитым ртом пробубнил Щербатый, — туфы жрешь, рубаха годная. Дашь поносить?

Он дернул Лануша за рукав.

Тим потянул шею.

Похоже, встреча не закончится по-доброму. Когда уже старина смирится с этим?

Но Лануш не спешил давать отпор. К огорчению Тима, его друг превратился в мямлю с бегающими глазками, лепечущего несуразные отговорки:

— Не могу, парни… одна рубаха у меня… совсем одна… последняя… никак не могу… никак…

— Может на монетку тогда раздобришься? — здоровяк похлопал Лануша по щеке. — Давай, жирдяй, выгребай, чего там у тебя.

Тим снова собрался. Кса! Ну же, Лануш! Этого уж точно нельзя стерпеть. Начни, а я поддержу.

Но Лануш послушно вытащил горсть медяков:

— Вот. Все что есть, парни. Для вас ничего не жалко.

— Хе-хе, молодец. Больше нету?

— Нету, нету!

— Подожди-ка, — Щербатый принялся ощупывать карманы Лануша, — а здесь что? Ну-ка…

Резким рывком он задрал край рубахи Лануша, открывая застегнутый на теле широченный пояс. Под тонкой кожей проступали ровные ряды крупных монет.

Щербатый с Цуруком изумленно переглянулись:

— Да это ж! — они чуть не задохнулись от восторга. — Да тут же!

Забрать пояс Тим уже не мог позволить:

— Это… слышь… Щербатый. Сколько там у тебя зубов осталось?

Парни сразу развернулись и оценивающе вперились в Тима. Похоже, не впечатлил — Щербатый оскалился:

— Пацан, ты кто такой?

Тим усмехнулся:

— Можешь называть меня хозяином.

— Хозяин… говоришь? Ну получай, хозяин.

Щербатый неожиданно резво прыгнул вперед, замахиваясь кулаком. Но Тим ловко увернулся, слегка толкнув нападавшего в бок, и Щербатый плюхнулся на землю.

— Гад!

В тот же миг здоровяк уже прыгал на Тима, расправляя плечи для мощного удара. Но и его кулак свистнул в воздухе, никого не задев. Тим играючи уклонился и легонько отпихнул противника, подсекая ему ногу.

Смачный шлепок о мостовую.

Справа закричала торговка, вокруг зашумели люди:

— Охрану, охрану!

— Гы! — почти над ухом Тима раздался громкий глумливый голос. — Заварушка.

Вперед выдвинулся высоченный худой мужчина неопределенного возраста, в коричневом потасканном плаще. Его ярко-зеленые глаза горели лихорадочным блеском. Мгновенно оценив обстановку, он развернулся к горожанам:

— Охрану… чего сразу охрану? Не видите, ребятки просто разминаются, игра у них такая. Правда, ребятки? Гы…

Он обернулся на Цурука и Щербатого, растянув тонкие губы в широкой насмешливой улыбке. Те уже поднялись и дружно закивали:

— Да-да, это наш старый приятель.

Здоровяк потер крепкий подбородок и тихо добавил:

— Очень мы по нему соскучились.

— Гы, — хмыкнул длинный, вновь поворачиваясь к горожанам. — Вот видите. Давайте дадим друзьям поразмяться! Ставлю серебряный на этих крепышей.

Торговка справа все еще предлагала позвать стражу, но ее тут же зашукали. Люди вокруг азартно зашумели, заспорили, ставки начали быстро расти. Цурук и Щербатый, ухмыляясь, разминали кулаки.

Тим посмотрел на друга.

Лануш вжался спиной в палатку, лицо у него посерело, левое веко ритмично дергалось. Похоже, ему тяжело дышалось: он беззвучно открывал рот — как рыба, вытащенная из воды.

Н-да, помощи от него не дождаться… ну да ладно.

— Гы, — длинный поднял руку, — ставки сделаны. Вперед, парни!

Тим шагнул на середину.

Щербатый и здоровяк зашли с двух сторон. Кинулись одновременно. Но неуловимое движение Тима опередило их. Цурук промахнулся, а Щербатый попал в Цурука, Тим, улыбаясь, помог обоим оказаться снова на земле.

Народ зашумел, послышались смешки.

— Подъем! — завопил длинный. — Поднажми, парни!

Здоровяк со Щербатым снова двинулись на Тима. На этот раз они приближались не спеша, без суеты. Сосредоточились для хорошего удара. Рывок Щербатого. Тим уклонился. Удар Цурука — уклонился. Еще, еще. Легко, непринужденно Тим скользил по площадке — быстрый, как ласка, неуловимый, будто последний луч солнца.

Его противники уже покраснели от бешенства.

В толпе вовсю издевались:

— Да куда им драться, они ложкой в миску не попадут.

— Убогие, кажись.

— Поди, и в нужнике-то промахиваются!

Длинный орал, прыгал вокруг — его редкие, похожие на паклю волосики разлохматились и теперь торчали в разные стороны.

Щербатый, зарычав, озверело бросился вперед, сумбурно размахивая обеими руками. На этот раз Тим ответил, нанеся жесткий встречный удар — Щербатый упал и уже не делал попыток подняться.

Тим, ухмыляясь, повернулся ко второму. Цурук, чуть подумав, вытащил нож.

— Эй-эй, — закричали вокруг, — не по правилам.

— Плевать! — у длинного изо рта уже летела слюна. — Режь его, режь поганца!

Тим хмыкнул — видать, много поставил.

— Слышь, Цурук, — он начал разминать ладони, — зря ты это…

— Боишься? Правильно боишься.

— Ну, как знаешь.

Тим повернулся к зрителям:

— Экта лари траес, — процитировал он закон. — Рука против ножа.

На мгновение наступила тишина, а потом все снова загалдели:

— Правильно! Справедливо!

Лицо Цурука покрылось пятнами. Он медлил, но, похоже, отступать было поздно. Он сглотнул слюну и кивнул:

— Сыграем!

Разговоры сразу умолкли. Теперь, казалось, все поняли — шутки закончились.

Здоровяк не торопился. Пару раз он полоснул лезвием воздух перед собой, будто разминаясь. Пару раз перекинул нож из одной руки в другую, приноравливаясь. Цурук, похоже, уже понимал, насколько быстр Тим. И какова цена ошибки.

Наконец, изогнувшись, медленно, маленькими переступающими шажочками, он двинулся вперед.

Тим приготовился, чуть расставил ноги. Все тело напряглось, как пружина. Он полностью сосредоточился на своем противнике.

Цурук подходил все ближе и ближе. Они не отрываясь смотрели друг на друга.

Здоровяк замер. Прошло несколько томительных мгновений, и… прыжок!

Но нож пронзил лишь пустоту, блеснув там, где только что находился Тим. За миг до удара он успел сместиться и прыгнуть навстречу противнику, едва не задев сверкнувшее лезвие.

Сокрушительный удар в челюсть опрокинул Цурука. Булькнув, он грузно рухнул на мостовую. Нож выпал из его рук и, зазвенев, откатился на несколько шагов.

Все молчали, даже длинный не произнес ни слова.

Тим медленно обошел вокруг противника.

Цурук зашевелился, повернул голову — а когда увидел нож, из его груди вырвался сдавленный хрип. Оттолкнувшись ногами, он пополз к своему оружию.

Тим прищурился, потом обернулся к зрителям и поднял руку:

— Экта лари траес, — повторил он.

Тишина.

Цурук, скривившись от боли, продолжал ползти. Тим шагнул к нему и подпрыгнул высоко вверх. Ладонь здоровяка уже легла на рукоять, когда Тим всем свои весом, двумя кованными каблуками, приземлился ему на предплечье. Раздался громкий хруст кости.

Оборвавшийся крик — Цурук потерял сознание.

— Вот же нелюдь! — ахнула какая-то женщина.

— Воистину, — прошамкал седой старик, — лежачего-то бить не по-людски…

Тим злорадно хмыкнул. Он знал, что все сделал правильно.

Вдруг невдалеке он заметил в толпе остроконечные синие шапки — городская стража. Кса! Они пробирались прямо к ним. Объясняться с солдатами Тиму не хотелось, и он в два прыжка оказался возле Лануша:

— Уходим, — схватил его и потащил прочь.

— Стой!

Лануш выдернул руку, подпрыгнул к сидевшему на земле Щербатому и со всей силы пнул того в живот. Потом еще раз:

— Сволочь! Помнишь, как ты издевался надо мной? Получи!

Лануш пнул его еще раз.

Но Щербатый сидел, не защищаясь, будто и не обращая внимания на удары — он с ненавистью щурился на Тима.

— Саантара маленькая, пацан, — прохрипел он, сплевывая кровью. — Еще сыграем!

Синие шапки мелькали уже совсем близко, Тим снова дернул Лануша за руку, и они рванули прочь.

Через несколько минут ребята были уже далеко — но все равно продолжали бежать. Ряды, ряды, бесконечные ряды…

Наконец Лануш сдался и схватил Тима за руку.

— Все, больше не могу, — он хрипел, держась за бок.

Парни спрятались от солнца под просторным навесом и минут десять переводили дух.

— Угощаю! — Лануш купил две кружки ламбитового сока.

— Так… что это за парни? — ненавязчиво спросил Тим, отхлебывая освежающий напиток и вытирая рукавом потный лоб.

— А, — скривился Лануш и отмахнулся, — две гниды, в Арвиине жили со мной по соседству, еще до приюта. Я слышал, что они уехали, но понятия не имел, что сюда. Все детство мечтал их уделать, да ростом не вышел. Так что за мной должок, дружище. Слушай, я в жизни не видел, чтобы кто-то так двигался. Тебя что, какой-то роднарский мастер обучал?

Тим рассмеялся:

— Нет, я не настолько сумасшедший, чтобы с роднарцами связываться.

Он шагнул в сторону, выходя из-под навеса, и поднял голову:

— Смотри-ка, куда нас занесло.

Над ними нависало большое, ослепительно красивое строение.

Глава 4

Арка

Вернувшиеся из экспедиции в Солен ученые Ларибского королевского университета сообщили об установлении примерного возраста Соленской тверди — около двух тысяч лет. Бесспорно, это одно из самых древних и загадочных строений Саантары. До сих пор не расшифрованы многие руны и пиктограммы, начертанные на ней, и обыватели продолжают считать, что в этих письменах сокрыты знания о прошлом, настоящем и будущем Саантары.

Сведения о возрасте арки сразу подлили масла в огонь давнего научного спора об истории возникновения наших земель.

Из архива газеты «Ларибская наука».

Переступив через толстую цепь, служившую ограждением, ребята шагнули на вымощенную светлой плиткой площадку.

Знаменитая Соленская твердь.

Построенная из гладкого белого камня, она покоилась на двух внушительных прямоугольных опорах, настолько широких, что понадобилось бы, наверно, человек десять, чтобы обхватить каждую. Изящные барельефы украшали верхнюю часть арки, изображенные на них батальные сцены поражали эпичностью и количеством мелких деталей. Просторный свод начинался выше третьего этажа, оброненные под ним слова отзывались переливчатым эхом. Венчало арку огромное, великолепно исполненное изваяние коня, вставшего на дыбы — яростного, необузданного, рвущего цепи в неистовом и отчаянном прыжке к свободе.

— Дружище, — Лануш похлопал по белой поверхности, — восточная опора, северная стена. Начнем?

Тим кивнул, но тут же встревоженно поднял голову:

— Слушай, а кто там орет?

Он сделал несколько шагов назад, пытаясь рассмотреть, кто кричал.

— Мойщики! — пояснил усатый торговец пуговицами, что скучал неподалеку. — Уже второй день коня отскребывают. Голуби — засрали все, чтоб им провалиться!

Тим кивнул словоохотливому соленцу и вернулся к Ланушу:

— Ну что… я слева, ты справа.

По устоявшейся традиции ребята должны были посетить Соленскую твердь и прикоснуться к рисункам, относящимся к Арвиинскому пророчеству.

Но оказалось, что найти нужные значки крайне непросто, учитывая огромные размеры опоры.

Странные, странные рисунки густыми созвездиями усеивали стену. Вглядываясь в них, Тим сперва ничего не мог понять. Прошло немало времени, прежде чем его озарила первая догадка. Несколько расположенных рядом крошечных пиктограмм напомнили ему одну грустную историю — сказание о последнем драконе. Только фигурку человечка со звездой, видимо, волшебника, здесь нарисовали красным, а в его детской книге маг изображался в фиолетовом одеянии.

Тим повеселел, дальше пошло легче.

Одно за другим скопления пиктограмм ярко и сочно вспыхивали в его памяти старыми преданиями и полузабытыми легендами, в голове проносились величественные фразы героев, оживали картины грандиозных сражений и невероятных подвигов.

Время пролетело быстро, завечерело. Тим вдруг обратил внимание, что солнце уже клонится к горизонту и под аркой сгустились тени.

Он обернулся.

Ярмарка уже закончила свою работу, умолкла музыка, покупатели разошлись, последние торговцы собирали товар с прилавков.

— Нашел! Нашел! — вдруг вскричал Лануш.

Он стоял на цыпочках у правого края стены и нежно поглаживал ее рукой.

Тим, который сидел на земле, изучая самые нижние пиктограммы, вскочил и бросился к другу. Уже через мгновение он хлопнул Лануша по плечу:

— Силен, старина.

Действительно, значок двух перекрещивающихся свитков был настолько маленьким, что Тим даже вблизи едва рассмотрел его. А рядом два человечка. Тим рассмеялся — одну фигурку нарисовали белой краской, другую коричневой:

— Слушай, прямо как мы с тобой.

Лануш хмыкнул и указал на другие символы:

— Кружок это понятно. Женщина, ребенок, между ними сердце. Непонятно… О! Эта собака тоже к пророчеству относится?

— Кса! Да это и не собака. Скорее уж… гвоздезуб.

Парни переглянулись и расхохотались, да так громко, что на них обернулись две торговки, что вместе катили большую тележку.

— Ема-а-а! Нам теперь везде эта зверюга мерещиться будет.

Улыбаясь, они еще несколько минут таращились на значки.

Потом Лануш, отступая назад и довольно лыбясь на арку, кивнул Тиму:

— Ну что ж, дело сделано. Идем, а то засветло не вернемся.

Тим еще раз коснулся пальцем крошечного рисунка свитков, повернулся было за Ланушем и в то же мгновение потрясенно замер.

Опасность! Рядом смертельная опасность!

Тим резко крутанул головой направо, затем налево.

Вокруг царили безмятежность и спокойствие.

Ярмарка опустела, голые деревянные остовы палаток и прилавков просматривались далеко — там никого не было. Только усатый продавец все еще аккуратно и бережно складывал пуговицы в тележку да вдалеке мельтешили платья торговок, что недавно проходили мимо.

И Лануш задумчиво ковырял соломинкой в зубах.

Больше ни души.

Но ощущение беды быстро нарастало. Что это? Откуда? Тим в отчаянии завертелся на месте.

— Дружище, что с тобой? — растерялся Лануш.

Но Тим чувствовал: оставались считанные мгновения до большой беды — и принял решение.

Он в два прыжка оказался возле Лануша и, обхватив друга руками за пояс, прыгнул от арки. Тим сделал это с такой силой, что, перевернувшись в воздухе, смог отбросить Лануша еще дальше, так, что они разлетелись в разные стороны. Падая, Тим сильно ударился плечом и бедром, два раза перекатился по мостовой и наконец замер, лежа лицом вниз и зажмурившись от боли.

— Ема-а-а! — услышал он стон Лануша. — Ты совсем с ума сошел!

Но раздавшийся грохот заглушил его слова. Мостовая под Тимом сотряслась, над спиной пронесся мощный порыв ветра. Тут же справа, совсем рядом, упало что-то настолько тяжелое, что земля снова дрогнула. Потом еще падение — и слева, и спереди, и сзади.

Тим схватился руками за голову и сжался в комочек. Удары становились все ближе и ближе — казалось, что спасения нет!

Но… повезло! Внезапно все прекратилось.

Налетело облако густой пыли — сразу стало сумрачно, да еще какое-то время на Тима с тихим стуком осыпались мелкие камешки и песок, а затем наступила тишина.

Тим надрывно закашлялся — дышалось так тяжело, что он резко потянул рубашку вверх, прикрывая ее рот и нос. Сразу полегчало и он осторожно приподнял голову — ничего не видно, даже вытянутой руки. Схватившись за ноющее плечо, он перевернулся и сел на мостовой. Из серой мглы проступило темное пятно. Тим протянул руку и осторожно прикоснулся пальцами — камень, огромный блок. Выше него, сидящего на земле.

— Ема-а-а…

— Лануш! — обрадовался Тим голосу друга. — Ты живой? Где ты?

— Где-то здесь…

— Не двигайся, пока не двигайся!

Тим уже почувствовал дыхание ветра — постепенно становилось все светлее и светлее. Наконец сильный порыв снес остатки пыли, и перед Тимом открылось поразительное зрелище.

Огромное каменное изваяние обрушилось на то самое место, где несколько минут назад стоял Лануш. От удара оно разлетелось на множество каменных блоков, которые густо усыпали всю площадку. Совсем рядом с Тимом, чудом не придавив его, лежало здоровенное копыто коня — такое большое, что не обхватить.

В нескольких шагах от Тима стоял Лануш. Весь покрытый толстым слоем пыли, неподвижно замерший, он и сам напоминал статую.

— Я сейчас, — обойдя копыто, Тим начал перебираться через каменные завалы к другу.

Приблизившись, Тим поразился — все вокруг Лануша сплошь усеивали внушительных размеров осколки. Любой мог пробить голову или переломать кости. Ну и везунчик же старина!

Но Лануш вдруг зашатался — Тим едва успел подхватить друга.

Или все же не везунчик?

Лануш безумно таращился на каменные завалы, его губы тряслись, на пыльной щеке застыла тонкая полоска крови. И ноги, похоже, перестали держать его — вцепившись в руку Тима, он медленно сполз прямо на мостовую.

— Что? Где болит? — Тим тревожно присел рядом.

В глазах Лануша прояснилось только через минуту — заикаясь, он едва выговорил:

— Вроде н-нигде… руки вот.

Он пошевелил пальцами.

Послышались шаги — к ним подошел усатый торговец, тоже весь запыленный:

— Живые?

Тим поднялся:

— Вроде да. Вы как? Вашу тележку, смотрю, расплющило.

— Да и пропади она пропадом, — отмахнулся торговец, — а вот коня жалко. Знаешь, сколько ему лет было? И надо же… Старики сказывали: мир стоит, пока конь стоит.

Увидев вскинутые брови Тима, усатый ухмыльнулся:

— Байки, конечно.

Он вдруг запрокинул голову и заорал:

— Эй, вы что там? С ума посходили, что ли?

Теперь Тим тоже заметил на вершине арки двух людей, зыркающих вниз. Один из них, лысоватый мужчина, отозвался:

— Эй, там! Все живы-то?

— Да живы, живы. Не твоими молитвами. Вы что натворили-то?!

— Мы тут вообще ни при чем.

— Да конечно! — усмехнулся усатый и подмигнул Тиму. — Вот же люди. Прихлопнут за просто так и ни за что не признаются.

Усатый наклонился к Ланушу и похлопал его по плечу:

— Давай бодрей, смугляш. Радуйся! Ты сегодня, считай, заново родился.

Лануш кисло кивнул.

Торговец ушел собирать остатки товара.

Тим снова присел напротив друга:

— Ты как? Идти сможешь?

Лануш неуверенно пожал плечами, но попытался встать. Тим поддержал его, и уже через минуту они двинулись прочь.

Проходя мимо места, куда упал Тим, Лануш вдруг замер, осматриваясь.

— Ну все, — он выпрямился, — хватит с меня этого Солена!

— Наконец-то, старина! — обрадовался Тим. — Я уж не чаял услышать это. Как насчет завтра?

— В самый раз, дружище, в самый раз.

Пока выбирались с ярмарки, Лануш еще несколько раз оборачивался, и вид у него был крайне тревожный.

Глава 5

Сухмень

Географическое общество королевства Эшгар сообщает об обнаружении нового сухменя. Таким образом, это четырнадцатое место в Саантаре, пораженное ужасной болезнью…

Из архива журнала «Купечество Эшгара»

Уже несколько дней ребята шагали по широкому тракту.

Тим чувствовал нарастающее волнение — вчера они пересекли границу королевства Эшгар. Каждый шаг приближал их к городу, куда Тим мечтал попасть. Именно там в последний раз видели заветную монету, которую они с отцом разыскивали много лет. Чеканка короля Лунгри должна была стать бриллиантом их фамильной коллекции.

Но, несмотря на радостное предвкушение, Тим беспокоился о состоянии Лануша. Его друг оставался задумчив, отвечал невпопад и большей частью хмуро вышагивал по лесной дороге. Тим полагал, что Лануш все еще переживал постигшую его неудачу на выставке.

Чтобы принять участие в этом грандиозном событии, друзьям даже пришлось подольше задержаться в Солене, хотя Тиму и не терпелось продолжить путешествие. Впрочем, он не пожалел о своем решении ни на минуту. Для него это превратилось в настоящее приключение — на десять дней погрузиться в удивительную атмосферу знаменитого праздника.

Казалось, город Солен, столица королевства Тарун, просто дышал этим событием. Ежедневно газеты взрывались новостями, одна сенсационней другой. Скандалы лились рекой, известнейшие кулинары обвиняли конкурентов в краже рецептов и подосланных провокаторах. Везде — на рынках, в трактирах, лавках, в гостиницах, да и просто на улицах — люди горячо, до драки, обсуждали преимущества и недостатки самых разных блюд своих фаворитов.

Признанные кондитерские дома каждое утро проводили дегустации, конкурсы и мастер-классы.

Тим с Ланушем едва поспевали на все мероприятия. Они пробовали все, что удавалось достать. Таких восхитительных пирожных, сладостей и тортов Тим в жизни не едал, но Лануш, тщательно пережевывающий каждый кусочек, редко оставался впечатленным. Чаще он просто надменно усмехался.

Тогда же, на презентации одного из домов, Тим впервые увидел короля Тарунция V, по совместительству главного дегустатора выставки и ее покровителя. Король оказался невероятно толстым человеком — при каждом его шаге жировые складки и внушительный живот так мощно колыхались, что казалось, это и не человек вовсе, а огромный студень, на который навесили побрякушки и завернули в дорогую одежду.

Правду сказать, упитанных людей в этом городе оказалось великое множество. «Хорошего человека должно быть много», — любимая местная поговорка. И соленцы подтверждали ее постоянно. Обедая в трактирах, Тим поражался, сколько еды заказывали горожане — он бы столько и за неделю не осилил.

В последний день выставки Тиму еще раз довелось глянуть на Тарунция V.

На главной соленской площади, на длинном помосте, семнадцать именитых мастеров приготовили свои самые изысканные блюда. Прибывший с большим опозданием король в сопровождении многочисленной свиты степенно, неторопливо, со смакованием попробовал все. И, как и ожидалось, объявил победителем прошлогоднего чемпиона, мастера Маренура.

И вот теперь, забыв все соленские интриги, ребята вновь шагали по дороге.

Они часто делали короткие привалы — Лануш совсем размяк в Солене и никак не мог войти в походный ритм — в первые дни он вообще страдал от одышки.

Еще несколько раз случались задержки по другой причине — когда Лануш улавливал необычный аромат. Тим в такие моменты плюхался на заросшую мелкой ползучей травкой обочину и с интересом наблюдал, как его друг принимался обнюхивать все вокруг. Источником запаха обычно оказывалось какое-нибудь невзрачное растение, которое Лануш потом скрупулезно искал в толстом справочнике трав.

А утром дорога привела ребят к белокаменному мосту.

Здесь протекала Иннолейнен, одна из самых больших рек в Саантаре. В прошлые времена она просто кишела рыбой и каждый день по ней сновало множество промысловых шлюпок. Сейчас, конечно, здесь было пусто, но широкая река продолжала величаво нести свои бесплодные воды.

Потом парни долго шли по дороге мимо высоченных сосен с оранжевыми стволами. Если посмотреть наверх, то там, на фоне голубого неба, верхушки так степенно раскачивались, что казалось, будто они кивали, приветствуя ребят.

Дальше потянулся роскошный кленовый лес.

Неожиданно Лануш прервал молчание. Наморщив лоб, он повернулся к Тиму:

— Слушай, дружище! Я в эти дни много думал… вспоминал. Про то, что случилось возле арки.

Тим приподнял бровь:

— И?

— Меня все время мучает вопрос… как ты понял, что коняка сейчас свалится?

Тим потер пальцем висок. Ого. Так вот в чем дело! И пожал плечами:

— Точно не знаю. Треск… да, кажется, я услышал какой-то треск.

— Нет! не то, — Лануш помотал головой. — Я прокручивал этот момент в голове много раз и точно помню, тогда стояла просто нереальная тишина… будто в пустыне.

Тим нарочито рассмеялся:

— Хе-хе. Ну может, интуиция сработала? Отец всегда говорил, что у меня сильная интуиция.

— Н-да, может быть, может быть. Но тут еще одна закавыка. Помнишь, во что превратилось место вокруг арки?

— Ну да, а что ты имеешь в виду?

— Завалы, дружище, сплошные завалы, до самых цепей. Кроме… двух пятачков. Первый, где упал я, второй, где ты. Камни, можно сказать, обрисовали наши силуэты, я даже понял, как ты лежал.

— Может… просто повезло? — с надеждой спросил Тим.

Лануш с сожалением покачал головой:

— Ема-а-а, дружище! Ну и шутки у тебя… «Повезло»… Разве ты еще не понял, какой я по жизни «удачливый»? Возьми хотя бы эту дурацкую печку!

Тим вздохнул. Похоже, время пришло. Он собрался с духом и только хотел начать говорить, как ветер ударил в лицо сильным запахом гари.

Оба замерли, тревожно переглянувшись.

— Кса, — Тим зыркнул по сторонам, пытаясь понять, откуда несет дымом, — лесного пожара нам еще не хватало!

— Смотри-ка! — Лануш вскинул руку. — Что это… там такое?

Медленно и настороженно ребята двинулись дальше.

Через минуту перед ними открылась странная пустошь.

Ее покрывали широкие, извивающиеся выжженные дорожки, на которых торчали обугленные пеньки. Эти черные полосы так густо опутывали неровную, искромсанную землю, что оставались лишь редкие нетронутые островки, желтеющие клочьями увядшей травы.

Открыто огонь не полыхал, но запах гари здесь особенно сильно шибал по носу — парни аж закашлялись. В воздухе витала серая пелена — что там, впереди, не видать.

— Ема-а-а! Так это ж…

— Кса! Сухмень!

Тим много читал о них, но ему впервые довелось увидеть это своими глазами. Сизая дымка не давала возможности оценить размеры, но Тим помнил, что сухмени обычно тянулись полосами на много миль.

Вдоль края пустоши сиротливо торчал ряд голых обугленных стволов. Дальше стояли деревья хоть и с ветвями, но уже облетевшими, а узкие черные дорожки, как ядовитые змеи, медленно вползали на их стволы. Казалось, они вгрызались в них, впрыскивая смертоносный яд и обрекая на мучительную гибель. Деревья следующей линии, похоже, ждала та же участь — листья на них еще не осыпались, но странным образом побелели и скрутились в тонкие трубочки. Этот лес умирал — его пожирала ужасная болезнь, имя которой — сухмень.

Тим с сомнением всматривался вперед.

Можно, конечно, попробовать напрямую, но вряд ли старина согласится.

Лануш будто прочитал его мысли:

— Даже и не думай! — строго произнес он. — Я знаю, что такое сухмень.

Он поднял увесистый камень и бросил вперед.

Булыжник сперва шлепнулся на крохотную, чудом уцелевшую кочку высохшей травы, а затем неторопливо скатился на черную полосу. Едва он коснулся ее, как сразу задымился. А еще через несколько мгновений с резким щелчком разлетелся на кусочки.

— Ого! Ладно, давай в обход, старина.

— Туда, — Лануш кивнул на едва заметную тропку, поворачивающую направо, — я слышал что-то про мост…

Удача улыбнулась им — переправа оказалась не так далеко.

Сначала появилась длинная провисшая линия, чуть расплывающаяся в дымке. Потом из-за деревьев показалась опора — громоздкое бревенчатое сооружение с крутой лестницей, напоминающее маленькую крепость. На толстых канатах, тянущихся от нее в мглистую даль, были уложены кривоватые, плохо отесанные доски, а перилами служила пара хиленьких веревок.

Мост не пустовал — по нему медленно удалялся крупный мужчина.

Неожиданно конструкция дрогнула, и раздался протяжный надрывный скрип. Здоровяк на мгновение замер, вцепившись в веревки, но тут же двинулся дальше, прибавив ходу.

— Что-то… — Лануш с сомнением нахмурился.

Подойдя к опоре, ребята бодро поднялись по узкой лестнице. Оказалось, что здесь, наверху, на небольшой площадке, образовалась настоящая очередь. Два фермера, седой тощий дед и крупная женщина с шумной детской оравой.

Между теткой и стариком развернулась нешуточная перепалка:

— По одному, дура, куда толпой прешь! — лицо сухонького дедули аж покраснело от злости.

— Эй, ущербный, еще раз такое услышу, сама тебя туда сброшу, усек? — женщина выпятила вперед мощный бюст и надвинулась на деда. — Мы всегда так ходили. И будем ходить. Понял?

К плечу она прижимала годовалого ребенка, а другой рукой с трудом удерживала резвого пацаненка лет пяти, все время пытающегося вырваться.

— Женщина, — старик пытался говорить спокойно, — видите, мост уже подпалился. Не ровен час, рухнет. По одному… только по одному!

Тим прищурился вдаль — и вправду, центральная часть моста почернела. Высота от земли там совсем небольшая — если подпрыгнуть, рукой можно достать.

Но тетка, отпихнув деда, скомандовала двум девчушкам, что стояли позади:

— За мной!

И решительно двинулась вперед. Старик в бессильной ярости аж скрипнул зубами:

— Себя не жалеешь, детей пожалей! — гаркнул он ей вслед.

— Пошел ты!

Женщина, нервно передернув плечами, продолжала топать по мосту. Дети шустро запрыгали за ней. Только старшая — курносая девчушка лет двенадцати — на мгновение испуганно оглянулась и тоже поспешила следом.

Оставшиеся молча смотрели им вслед. Постепенно, из-за дымки, их фигуры будто расплывались, теряя четкие очертания.

Они уже подходили к середине моста, к нижней провисающей его части, как вдруг случилось непоправимое.

Опора качнулась. Тим почувствовал, как под ногами дрогнул пол. И тут же послышался уже знакомый, бьющий по нервам скрип. Курносая девчушка вдруг развернулась и бросилась назад. Но не успела. Раздался громкий хлопок, потом сразу другой.

Неподвижный воздух прорезал оглушительный девчачий визг, но тут же умолк, будто захлебнулся.

Хлестнув людей, оборванный конец моста сперва с резким звуком метнулся к опоре, собираясь в гармошку, потом на мгновение замер в воздухе, а затем с шумом и грохотом обрушился вниз. Вверх взметнулось облако сажи и пыли. Миг — и мост вспыхнул. Пламя взвилось так мощно и ярко, будто веревки и доски были пропитаны маслом. Воздух загудел от свирепого огня, который начал быстро взбираться наверх — по канатам, прикрепленным к опоре.

— Быстрей! — заорал дед. — Руби!

Несколько мощных ударов топорами — и обрубленные концы полетели назад, в пылающий костер.

Все одурело пялились на огонь. Беда будто придавила всех, пригнула головы, тяжело легла на плечи. У Тима в груди закололо, защипало в глазах. Потом фермеры одновременно стянули широкополые шляпы.

— Детей жалко! — вздохнул старик.

Пламя бушевало недолго — все выгорело в считанные минуты, и по воздуху медленно поплыли большие черные лепестки пепла.

— Смотрите! — вдруг вскричал Лануш. — Смотрите, они живы! Живы!

Он тыкал пальцем, указывая вперед. Порыв ветра снес остатки дыма, и у Тима радостно екнуло сердце.

Да, семейство выжило. Тетка оказалась на далеком островке слева; одной рукой она прижимала к груди ребенка, а другой яростно махала. В стороне, справа, на высоком пригорке стоял мальчишка, еще дальше, обнявшись, две дрожащие девчушки. Мост раскидал их в разные стороны, удачно бросив на сохранившиеся клочки земли.

— Везучая тварь! — процедил старик.

— Не время, дед, — осадил его здоровенный краснолицый фермер. — Людей надо спасать.

Он ринулся с опоры вниз, топая по ступенькам огромными сапожищами — все поспешили за ним.

— Стойте! Не шевелитесь! — крикнул фермер женщине и детям. — Поняли? Нельзя двигаться. Я за вами приду.

Он скинул на землю мешок и начал копошиться в нем. Наконец вытащил моток крепкой веревки, набросил его на плечо и шагнул к самому краю сухменя.

— Осторожно ступай, поперед пробуй землю ногой, — старик принялся раздавать советы. — Почва, почитай, уже везде выгорела, если провалишься…

— Да знаю я, — буркнул краснолицый, — да только как тут попробуешь?

Некоторое время фермер разглядывал большую кочку, что находилась в трех шагах от края. В ее центре трава даже еще была зеленой. Но только краснолицый очутился на ней, как она осела под его весом и вспыхнула огнем. Фермер едва успел отпрыгнуть назад.

— Ничего, — поморщился он, тяжело дыша, — сейчас с другой зайдем.

Он отошел чуть левее и прыгнул еще раз — снова безуспешно. Потом еще и еще.

— На-ка вот, — второй, рыжебородый фермер, принес длинный шест, что срубил из молодой березы, — сподручнее будет.

— Толково, — похвалил его краснолицый.

Он надавил посохом на следующую кочку — та устояла. Фермер сделал это несколько раз и только потом прыгнул. Он простоял на пригорке ровно секунду, а после провалился по колено. Сразу вспыхнуло пламя — заорав, в судорожном движении краснолицый скакнул назад, на твердую землю. Он тут же упал на спину, дергая ногами и пытаясь скинуть полыхающие огнем сапоги.

— А-а-а!

— Стой! — кричал старик, набрасывая куртку на пламя.

Рыжебородый фермер шляпой сбивал огонь на другой ноге, а Тим с Ланушем, выхватив фляжки, заливали водой. Несколько мгновений — и наконец, все вместе, они сдернули оплавленную обувь и затушили штанины.

Но на коже уже вздулись ужасающие полосы ожогов.

Дед достал небольшую, дурно пахнущую склянку:

— Сильное снадобье, однако, должно помочь.

Краснолицый фермер, сморщившись от боли, начал смазывать ноги:

— Пятку главное… каблук в момент прожгло… будто босиком стоял… Ну ничего, к леди Лориен съезжу, она подлатает.

— И то верно, — согласился дед.

Издалека донесся крик, все оглянулись на сухмень. Пятилетний мальчишка уже освоился на своем островке и теперь играл, кидая камушки.

— Арки, не шевелись! — кричала тетка. — Не двигайся, паршивец!

Тим потянул шею:

— Тут нужен кто-то полегче, — как бы между прочим произнес он.

Все сразу обернулись на него.

— Я могу попробовать, — Тим развел руками.

— Даже не думай, малец, — отмахнулся дед.

— Нет, он прав, старик, — краснолицый зажмурился от боли. — Долго они там не протянут.

Лануш, сжав зубы, схватил Тима за руку и оттащил на несколько шагов:

— Ты что творишь? — зашипел он. — Совсем сдурел?

— Да не бойся, — Тим похлопал друга по плечу. — Ты же знаешь, какой я везучий.

Лануш скинул его руку со своего плеча и кивнул на сухмень:

— Какое везенье? Ты что, не видишь? Он даже второй шаг не смог сделать.

— Лануш, — Тим сразу посерьезнел. — Поверь мне, все будет хорошо. Я быстро.

Совсем быстро не получилось.

Тиму пришлось порядочно пройти направо, вдоль края, прежде чем он выискал нужную кочку. Он легко перепрыгнул на нее и замер. Ничего не произошло — земля не провалилась. Следующий прыжок — все хорошо. Тим двигался не напрямую к детям, ему пришлось пройти большим извилистым крюком — но он чувствовал: по-другому не добраться.

И все же он не сумел достичь цели: следующий островок, на который Тим планировал перебраться, находился шагах в семи — с места не допрыгнуть.

Тим обернулся. Все напряженно уставились на него — рыжебородый, дед, Лануш, тетка, дети. Даже краснолицый приподнялся и уставился на Тима.

Но… пришлось повернуть назад.

— Мне нужно две крепкие жерди! — первое, что сказал Тим, когда впрыгнул на землю. — Локтей двадцать в длину.

Рыжебородый фермер молча схватил топор и сорвался в лес.

Все молчали. Старик, не отрываясь, целую минуту пялился на Тима. Потом почесал затылок и протянул:

— Странный ты маршрут выбрал, парень. Куда-то вбок свернул… Большие, крепкие кочки обошел стороной… На какие-то хлипкие прыгал… Как еще живой остался, не пойму.

Тим пожал плечами и кивнул другу, отзывая его в сторонку.

— Мне нужна твоя помощь, подсобишь с жердями?

Лануш хмыкнул и выразительно посмотрел на краснолицего, без устали дующего на свои обожженные ноги:

— Ну уж нет!

— Да не бойся. Ты же видел меня, просто легкая прогулка.

— И сваренные ноги этого дядьки я тоже видел. Спасибо, обойдусь как-нибудь без прогулок.

Тим потянул шею, помолчал несколько мгновений и вздохнул:

— Ладно. Признаюсь… да, ты был прав. То, что произошло возле арки… не просто везенье.

Лануш скрипнул зубами и со всей силы сжал кулаки:

— Так и знал! Я так и знал. Такого просто не могло быть. Так что это?

Тим понизил голос:

— Дар, Лануш, у меня дар. Поэтому можешь не бояться, со мной тебе ничего не угрожает.

— Нет, дружище, так не пойдет. Рассказывай, все рассказывай.

Тим обернулся на сухмень:

— Слушай, давай потом. Сейчас время неподходящее.

— Сейчас самое лучшее время… чтобы остаться живым! Бороде еще минут десять рубить, так что давай, выкладывай.

— Вот же ты упертый, — поморщился Тим, плюхаясь на поросшую мелкой травой лужайку. — Ладно, садись.

Лануш пристроился напротив и вытаращился.

А Тим, наоборот, прикрыл глаза — в его голове вспыхнули яркие картинки из детства:

— Это случилось давно, я был совсем маленьким, лет пяти-шести, когда рядом с нами поселились новые соседи. Здоровенный кузнец с женой и сынишкой, моим ровесником. Пацана звали Вик, тот еще шустряк. Он сразу сдружился с нашей уличной шайкой.

Неподалеку в лесу застучал топор: похоже, фермер подыскал подходящее дерево.

— Но как-то раз мы с ним поссорились. Даже не помню, из-за чего, но крепко поссорились. Прям до драки. Вот с этого-то все и завертелось…

— Что, что?

— Каштаны.

— Каштаны? — переспросил Лануш.

— Да. Он начал мстить, швыряя в меня каштаны. Подкрадывался сзади, и хрясть! И точно в затылок, гад, попадал.

— Ну а ты?

— А я что? Пытался и подраться, и помириться, а без толку. Он такой злюка оказался! И так, сволочь, навострился, вообще не промахивался — даже издали. Еще и ритуал себе придумал: попал, похлопал в ладоши, попрыгал и убежал. Этакий победный танец… и так каждый раз!

В лесу раздался хруст падающего дерева. Лануш мельком глянул туда и снова повернулся к Тиму:

— Слушай, ну а отцу ты что… не сказал?

— Сказал, конечно. Он ходил к соседу, кузнецу этому… беседовал с ним. А тот только руками развел. «Неуправляемый, — говорит, — у меня сынок, с придурью. Ничего поделать не могу. И вам не советую — дети сами должны разобраться».

— Удобненько, — хмыкнул Лануш. — Голова-то у тебя не треснула, пока разбирались?

— Треснуть, конечно, не треснула, но болела жутко. Затылок опух, там еще шишка какая-то здоровенная выскочила… не дотронуться. Я даже стал бояться на улицу выходить. Но дома долго не выдерживал — скучно. Плохое времечко выдалось тогда.

Снова застучал топор — борода принялся рубить второй ствол.

— Но примерно через месяц, — продолжил Тим, — произошел первый странный случай. В тот день мы играли в прятки, и только я притаился за деревом… и тут — бах! Удар по затылку. Но как-то слишком уж больно… и необычно… будто иголку воткнули — я аж чуть на землю не свалился. И тут сверху тихий стук, и рядом падает каштан.

— Это что, он сразу второй бросил, что ли?

— Я тоже сперва так решил. А потом осмотрелся, а первого каштана и нет.

— Укатился, наверно? — предположил Лануш.

— Нет, старина, — ухмыльнулся Тим. — Тот, что упал рядом — это и был первый каштан!

— Как это, первый?

— Ну, вот так вот. Затылок заболел заранее… до удара!

— Ема-а-а! Обалдеть!

— Да! — гордо кивнул Тим. — Я, правда, понял это не сразу. В тот день меня больше удивил Вик. Он стоял такой… ошалевший! Даже про свой танец забыл. И я тоже стою, думаю, чего он не сбежал. Так мы и разошлись, в непонятках.

— А потом что?

— А на следующий день все повторилось, в точности. Только затылок уже не так сильно кольнуло. Вот тогда-то я и понял, что к чему.

— А Вик?

Из леса показался рыжебородый. На плечах он нес две крепкие жердины. Тим встал, Лануш поднялся следом.

— А что Вик? — Тим отряхнул штаны. — Он потом прямо наизнанку выворачивался, а все никак. С того дня он ни разу не попал в меня. У него крыша чуть не поехала. Хорошо, что его семья потом перебралась куда-то.

Тим помолчал и добавил:

— Ну и вот, с тех самых пор я и чувствую опасность. Любую! Поэтому не боюсь просить тебя помочь. Я знаю, что тебе ничего не грозит. Надо просто аккуратно идти по моим следам. Одному мне с жердинами не управиться.

Рыжебородый подошел ближе и скинул стволы на землю. По его лицу крупными каплями катился пот:

— Пойдут?

— То, что надо.

Тим перевел взгляд на друга и приподнял брови.

Лануш, тоскливо щурясь, посмотрел на островки с детьми, поковырял носком ботинка землю, вздохнул и утвердительно качнул головой.

Через минуту, взяв жердины, ребята осторожно запрыгали по кочкам.

Первым шел Тим — он принимал брусья, следом на островок перебирался Лануш. Медленно, но верно они продвигались вперед.

Наконец парни добрались до места, где Тиму пришлось остановиться в прошлый раз. Они осторожно уложили жерди одним концом на дальнюю кочку, потом начали связывать брусья друг с другом. Тим заметил, как дрожали руки Лануша — похоже, ему тяжело давался этот поход.

— Дружище, я тебе еще нужен?

По лицу Лануша катились крупные капли пота, он прерывисто дышал. Тим видел, что его друг жаждал вернуться назад, но не дал ему шанса:

— Нужен, старина. Ты мне сейчас нужен как никогда. Идем!

Несколько прыжков по неустойчивым кочкам — и ребята оказались на большом, крепком островке.

— Подожди, — Лануша аж трясло от напряжения. — Дай дух переведу.

Тяжело дыша, чуть не хрипя, он плюхнулся на поросший короткой колючей травой пригорок. Тим уселся рядом.

— Скажи-ка, — спросил Лануш через минуту, кивая на кочки, — а как ты чувствуешь, куда можно наступать?

— Куда можно, не чувствую, — поморщился Тим, — чувствую, куда нельзя.

Он поднял руку и указал на большую, с виду вполне надежную кочку:

— Вот когда на нее смотрю, например, в затылке сразу начинает колоть.

Лануш дотянулся до крупного булыжника и, схватив его, бросил, попав в самый центр подозрительной кочки. Пучок травы сразу провалился вниз и оттуда полыхнуло пламенем. Выгорело все за минуту — на месте пригорка образовалась яма, из которой поднималась тонкая струйка дыма.

Лануш ошеломленно сдавил виски:

— Обалдеть! И что, это всегда работает? Прямо всегда-всегда?

Тим похлопал друга по плечу:

— Всегда, не боись! Обычно не сильно покалывает, но когда смертельная опасность, то укол такой, что будь здоров.

Он не хотел сейчас пугать Лануша, но на самом деле этот дар несколько раз его подводил.

Лануш помолчал и вдруг поднял голову:

— Слушай, а под аркой… как это было?

— Под аркой, — протянул Тим, вставая, — тогда мне в затылок будто раскаленный гвоздь воткнули. Идем?

Через несколько минут парни впрыгнули на островок пятилетнего мальчишки.

— Цел? — Тим присел, ощупывая шустрого пацана. — Ну, руки-ноги не пожег, уже хорошо.

— Какой план? — Лануш присел рядом.

— Давай так, сперва соберем всех на большом острове, — Тим кивнул назад, на тот клочок земли, где они недавно сидели, — там вроде как понадежнее будет. Потом в два захода: сперва детей выведем, затем вернемся за мамашей. Мальчишек посадим на плечи, девчонки, думаю, сами допрыгают, а тетку, конечно, вдвоем придется тащить.

Он поднялся:

— Ты бери пацана и дуй на остров, я за остальными.

Девчушек Тим довел довольно быстро. Они сразу поняли, что нужно делать, и легко, будто оленята, запрыгали за ним. Оставив их на острове, Тим отправился за теткой.

С ней пришлось повозиться. Женщина вцепилась в ребетенка и ни за что не хотела отдавать его Тиму.

Помогла курносая девчонка — она припрыгала вслед за Тимом и просто отняла малыша у мамки. А затем ускакала назад, на большой остров.

Потом Тиму пришлось долго уговаривать тетку прыгать за ним. Бледная от страха, та никак не могла решиться. Но тут вдруг завопил младшенький, и женщина, стиснув зубы, наконец прыгнула. К счастью, здесь расстояния между кочками оказались не такими большими, и через несколько минут все собрались на острове.

Тетка снова вцепилась в младшего, ее глаза ошалело вращались, измазанное пеплом лицо покрылось красными пятнами, губы тряслись.

— Все будет хорошо, — успокаивал ее Тим, — сначала мы выведем детей, потом вернемся за вами…

Его прервал дикий вопль с «большой земли» — старик и рыжий забрались на опору и оттуда орали и прыгали, показывая рукой куда-то в сторону.

Все обернулись.

Далеко справа, куда уходил сухмень, обозначилась полоса дыма — до этого ее не было.

— Что это такое? — голос Лануша задрожал.

— Уходите! Перекати-вал! — донесся крик деда. — Перекати-вал!

Кса! Тиму щеки будто огнем опалило.

— Ема-а-а! — Лануш изо всех сил ладонями сжал виски. — Мы сдохнем! Мы все здесь сгорим!

Тут же женщина истошно завопила:

— Спаси его! Умоляю, спаси! — она рухнула на колени, тыча ребенка в руки Тима.

Девчонки так пронзительно завизжали, что у него заложило уши.

— Молчать! — заорал Тим, перекрикивая всех.

Все ошалело заткнулись.

Тим сунул ребенка курносой девице и повернулся к другу:

— Дорогу назад помнишь?

Оторопев, Лануш кивнул. Тим схватил пятилетнего пацаненка и в одно мгновение закинул ему на плечи.

— Тогда веди их, — И гаркнул Ланушу в лицо: — Вперед!

Лануша будто подхлестнуло, он развернулся и прыгнул на следующую кочку. Тим грозно глянул на девиц, застывших с одуревшими глазами:

— За ним! — рявкнул он.

Те рванули. Через мгновение вся троица, держа младших, мчалась по кочкам.

Тим повернулся к тетке — та стояла, будто оглушенная.

— Давай! — Тим знал, что в такие моменты нужно орать, и его крик получился особенно мощным.

Тетка, как ужаленная, прыгнула прямо с места. Удачно. Миг, и Тим приземлился рядом.

— Еще! — поддал он жару.

Через минуту они оказались у перекинутых жердин.

— Давай, давай! — торопил Тим женщину.

Но та вдруг запричитала:

— Нет! Нет! Я не смогу!

Тим обернулся — огненный вал было уже хорошо видно, он быстро приближался.

— Вместе, — проскрежетал он, поворачиваясь к тетке, — мы пойдем вместе!

Не дожидаясь ее согласия, Тим схватил женщину за руку и силой потащил по мосткам. Трясясь от страха, та поперла следом. Когда тетка дошла уже до середины, брусья прогнулись, коснувшись тлеющей земли. Раздалось шипение, треск, заструился дымок, женщина с испугу зашаталась, потеряла равновесие, но Тим мощным рывком буквально вдернул ее на спасительный клочок земли.

Тетка, хрипя, упала на траву. Но Тим не дал ей времени на передышку — обхватив за талию, он поставил ее на ноги и снова заревел ей в ухо:

— Давай!

Несколько прыжков, и они замерли. Здесь между кочками было большое расстояние. Поднапрягшись, Тим перепрыгнул и развернулся к женщине, протягивая руку:

— Прыгай! Я схвачу!

Но та, смертельно испуганная, трясла головой и пятилась.

Тим глянул на других. Лануш и девчушки уже добрались до твердой земли, старик уводил их дальше от огня. Посмотрел вперед — стена пламени была уже совсем близко.

И снова вложился в крик:

— Сдохнешь, сволочь! прыгай!

У женщины слезы катились не останавливаясь, ее колотило, но она все еще не решалась.

— Если щас не прыгнешь, — заорал Тим изо всех сил, — твои дети окажутся в приюте! И всю жизнь будут нищими! И сдохнут в канаве! Прыгай!

В последнее слово он вложил все силы, что смог собрать.

На лице женщины проступили белые пятна.

Миг — она завопила, выпучила глаза — и скакнула! Невероятно, но тетка вложила в этот прыжок столько ярости, что у нее почти получилось. Ногами она даже приземлилась на островок, но ей немного не хватило скорости, и она начала медленно заваливаться назад.

Но тут уже подоспел Тим — он вцепился в нее обеими руками и рванул на себя. Весу в женщине было много, Тим дрожал, упираясь ногами и хрипя от напряжения.

Прошло несколько томительных мгновений, и наконец медленно, очень медленно Тим стал перетягивать тетку на себя.

Еще миг — и она выпрямилась, сделав шаг вперед. Женщина уже не могла говорить, просто сипела.

— Быстрей! — ухо резанул крик Лануша.

Тим обессиленно повернул голову. Огонь совсем близко — уже слышалось его гудение. Он хотел снова заорать, но из горла вырвался лишь булькающий звук: он сорвал голос.

Впрочем, это не понадобилось. Женщина сама устремилась вперед. И откуда у нее силы?

Когда они вдвоем выпрыгивали на землю, искры от горящего вала сухой травы уже жалили их, впиваясь в кожу крошечными шипами. Тим и женщина едва успели пробежать несколько шагов и рухнуть в пыль, когда их обдал обжигающий воздух пронесшейся мимо огненной смерти.

— Мама! Мама! — через минуту дети уже плакали, облепив женщину.

И она рыдала вместе с ними.

Тим отупело сидел и смотрел на них. Сил не осталось ни на эмоции, ни на слова.

Подошел Лануш и молча похлопал Тима по плечу. Затем рыжебородый и старик, даже краснолицый фермер приковылял — все крепко пожали Тиму руку. Никто из них не произнес ни слова — те казались лишними и неуместными.

Через несколько минут послышалось громыхание. Скоро Тим увидел ветхую, дребезжащую повозку, плетущуюся к ним по дороге.

— Вот это вовремя, — усмехнулся дед.

Спустя полчаса телега поплелась прочь, увозя раненого и тетку с детьми.

— А что, парни, не желаете глотнуть лучшего ангвудского вина? — дед вытащил из мешка здоровенную, блеснувшую темным стеклом, бутыль.

Глава 6

Гнуды

Возмущенная толпа устроила погром на окраине Арвиина, избивая приезжих. Поводом послужило очередное громкое похищение — среди бела дня исчезла пятнадцатилетняя девица. Масштабные поиски не принесли никаких результатов, и теперь уже никто не сомневается, что это дело рук мерзких гнудов, отвратительных торговцев людьми…

Из архива газеты «Арвиинские вести».

Через два дня, рано утром, ребята вновь шагали по старой, полузаросшей дороге. В этих красивейших местах совершенно ничего не напоминало о существовании страшного гибнущего леса.

Природа здесь просто изливала безмятежность. Только что поднявшееся солнце пронзало верхушки деревьев острыми оранжевыми лучами, утренний лес переполнял нескончаемый птичий хор, с громким жужжанием проплывали большие, мохнатые, ярко-желто-коричневые шмели. К влажному лесному воздуху примешивался такой терпкий запах разнотравья, что горечью отдавался во рту.

Ребята бодро прошагали все утро. Оба пребывали в прекрасном настроении, Лануш даже насвистывал.

— Слушай! — он округлил глаза. — А Цурука с Щербатым ты тоже так… своим даром уделал?

— Точно, — ухмыльнулся Тим и тут же вздохнул. — В Арвиине мне этого так не хватало.

— Ема-а-а! А я-то, честно говоря, решил, что ты из уличных бойцов. Думал, каждый день дерешься.

Тим отмахнулся:

— Да какое там! Я уже забыл, как кулаками махать. На улице-то все как-то прочухали, шпана давно стороной обходит, — он чуть пожал плечами. — Так, разве что иногда… с бузотерами заезжими цапался.

— Расскажи, Тим.

— Ну…

— Давай, дружище, не томи!

Тим на мгновение задумался, а потом хмыкнул:

— Есть одна история, довольно смешная. Дело было в школе, пару лет назад.

Тим поправил заплечный мешок:

— Так вот, пришли к нам двое новеньких, здоровенные такие, наглые. И сразу решили силу свою показать. И принялись после обеда всех цеплять. Ну знаешь, словечками всякими… насмешечками. Искали, в общем, кого можно прилюдно побить. И чет даже старшие их забоялись, все втихую разбежались. А я ж такой веселухи пропустить не мог — ну и стал мимо них шорохаться. Они меня тут же и заприметили.

Тим красочно жестикулировал, помогал мимикой — он даже изобразил, как его схватили за грудки. На лице Лануша уже расплылась такая широченная улыбка, что засверкали все его зубы.

— И тут вся школа поняла, кого они выбрали, — Тим выразительно поднял брови. — И начала ржать! Я даже не знал, что они могут так ржать, там просто какой-то сумасшедший хохот поднялся!

Лануш уже захихикал:

— А новички что?

— А те, конечно, ошалели… вытаращились, озираются, талдычут: «Вы чего, вы чего?». От их вопросов еще хуже — всем к этому моменту просто крышу снесло, мой класс уже в полном составе по земле катался.

Лануш, смеясь, схватился за лоб:

— Представляю себе!

— Ага. Слушай, а парни-то попались какие упертые, все равно решили меня побить. Замахнулись, ударили — мимо. Переглянулись… и понеслась! Стучат кулаками, стучат, а попасть не могут. Злые уже, красные, еще поднажали, стараются — а все никак. Смотрю потом: устают вроде, спотыкаются, руки трясутся. А я нарочно их не задеваю, хочу удовольствие продлить.

Лануш хохотал во весь голос:

— Ой, не могу!

— И тут — бах! — один другому на ухо что-то шепнул, и оба на колени плюхаются. «Многоуважаемый призрак, — говорят, — простите, мы не думали, что здесь… здесь…»

Тим сымитировал их дрожащие голоса, и как парни зыркали вокруг глазками.

Лануш уже так ржал, что остановился, схватив Тима за руку:

— Призрак! Стой! Я щас лопну!

— Да, представляешь, они решили, что у нас призраки учатся. И что живыми им оттуда уже не выбраться! После их слов в школе вообще истерика началась. Они всех подкосили — учеников, учителей, поваров, там даже директор уже подошел — так он просто рыдал.

— Подожди! Подожди! — Лануш согнулся от дикого смеха, у него аж слезы брызнули.

Тим ждал, улыбаясь.

Только минут через пять Лануш смог прохрипеть:

— Чем? Чем все закончилось?

— Сбежали они под шумок, больше мы их не видели.

Все еще вытирая слезы, Лануш махнул рукой, и парни двинулись вперед.

Уже, успокоившись, он спросил:

— А затылок… ты его постоянно чувствуешь?

— Да нет. Было разок — он вообще отключился. С утра тренькнуло что-то там и тишина. Я уже подумал, все, пропал дар! А вечером — дзиньк… и снова заработало. Такая вот чумовщина. Ну и когда сплю, тоже, конечно, ничего не чувствую. Но в целом, я тебе скажу, полезная штукенция!

— Ема-а-а! Если бы мне такой дар… Скольким сволочам я бы… Что ж ты молчал?

Тим наморщил нос:

— Нельзя, отец запретил. Говорит, люди такое плохо принимают. Но, — Тим поднял указательный палец, — перед отъездом он наказал: «Напарнику все объясни. Не сразу, а когда он поймет, что к чему. Вы должны доверять друг другу».

— А твой батя бывалый человек. А насчет меня не беспокойся — твой затылок и я теперь лучшие друзья! Хе-хе, каламбурчик.

— Эй, — возмутился Тим, — я в вашу дружбу как-то вписываюсь?

— Сам понимаешь, — Лануш развел руками, — третий лишний!

И снова заржал. Хохоча, они продолжили путь.

Ближе к обеду ребята миновали лесную развилку, но уже спустя несколько минут Тим внезапно остановился. Схватив Лануша за руку, он потянул его с тропы:

— Быстро-быстро! Уходим!

Они бегом кинулись к придорожным кустам и спрятались в них.

— Затылок? — уважительно спросил Лануш.

Тим тревожно кивнул — да, в верхней части шеи застрекотали мельчайшие, едва уловимые покалывания.

Через некоторое время послышался далекий скрип. Звук постепенно приближался, и вскоре появилась гнедая лошадка, запряженная в старую деревянную телегу.

Впереди сидели двое.

Один ростом пониже, в возрасте, его короткие, будто присыпанные мелом волосы топорщились редким ежиком. Белесые бровки, маленькие глазки, выпирающий животик — довольно невзрачный тип, если не считать носа. Знатный, здоровенный шнобель торчал, будто клюв хищной птицы. Мужчина кутался в дорогую серую накидку, отливающую благородным серебром, и лениво помахивал вожжами.

Второй человек, высокий, в длинном буром плаще, натянул капюшон и, похоже, дремал — его голова мерно болталась из стороны в сторону. Сбоку, из-под полы, торчала рукоять меча.

Телега подъезжала все ближе и ближе. Тим напряженно вглядывался в нее, но никак не мог понять, в чем же тут загвоздка. Люди как люди, вроде вполне приличные. И повозка ничем не примечательная, почти пустая, только на дне какой-то груз, прикрытый выцветшим пыльным полотнищем.

Скрипя и покачиваясь, телега проехала мимо ребят. Когда она удалилась шагов на десять, Тим, а вслед за ним и Лануш поднялись в полный рост и теперь всматривались в нее уже поверх кустов.

— Тим, — прошептал Лануш, дергая его за рукав, — твой затылок когда-нибудь ошибался?

— Нет, — так же тихо ответил Тим и через мгновение неуверенно добавил, — Пока нет.

Потирая висок, он озадаченно продолжал наблюдать за повозкой, которая неторопливо приближалась к повороту дороги. Оставалось совсем немного, и деревья скроют ее.

И вдруг полотнище, прикрывавшее груз, отчаянно затрепыхалось. Ткань сдвинулась, и Тим скрипнул зубами. Кса! Все-таки это оно.

Две маленькие худые ноги в цветастой детской пижаме, стянутые несколькими кольцами крепкой веревки, яростно лягались, пытаясь сбросить покрывало. Мелькнули ярко-красные тапочки с огромными бантами.

Мгновение, и телега скрылась за поворотом.

— Ема-а-а! Обалдеть! Это все-таки работает!

Тим приподнял брови, и Лануш смутился:

— Извини, у меня это еще в голове не укладывается.

Оба снова уставились вслед повозке.

— Это они?

Тим хмуро кивнул. Конечно, это они — гнуды, похитители девиц, поставляющие их в бешеный Роднар.

— Не повезло ей, — пискнул Лануш. — Слушай, давай махнем другой дорогой, а?

Но мысли Тима унеслись уже очень далеко.

Самое тяжелое его воспоминание. На следующий день после пятого дня рождения Тима бесследно исчезла его старшая сестра — Далья. Поиски, бессонные ночи, рыдания матери, отчаяние отца, поседевшего за неделю. И ненависть, проросшая в нем к этим нелюдям.

Со временем боль забылась, утихла. Так, по крайней мере, Тим думал. Но вот случилась эта короткая встреча, и в одно мгновение злоба вспыхнула в нем с невероятной силой.

Тим впервые воочию увидел этих самых гнудов, причем за их поганой работой.

Ярость! Ярость! Ведь это могла быть Далья! Это могла быть она!

— Мы должны ей помочь! — проскрежетал он.

— Ема-а-а! — воскликнул Лануш. — Так и знал. Вот так и знал! Мы что, навсегда в спасатели записались?

— Мы должны ей помочь.

Лануш в сердцах пнул ботинком булыжник, и тот улетел в дальние кусты, всполошив птиц. Минуту Лануш молчал, потом, похоже, успокоившись, повернулся к Тиму:

— Ладно, но тогда давай по-быстрому. Смотаемся до деревни, предупредим старосту. Только, чур, дальше уж они сами.

— Нет, долго, потеряем. Пойдем следом, присмотримся… может, чего придумаем.

— Э, нет, дружище! — Лануш отступил назад, вскидывая ладони, будто загораживаясь от Тима. — Так не пойдет! Я не собираюсь ничего придумывать!

— Кса! Да не бойся ты. Близко подходить не будем… издалека, незаметненько.

— Да конечно! Незаметненько! Кому ты сказки рассказываешь?

— Ну, увидят, так убежим. Лес большой, — Тим похлопал ладонью по затылку. — Не боись, не пропадем!

— Меч, Тим, меч. Ты что, голыми руками справишься с мечником?

— Ну…

— Никаких «ну»! — оборвал его Лануш. — Я понимаю, у тебя дар… на кулачках он, может, и вывезет. Но меч — это совсем другое.

Тим больше не хотел спорить, он отвернулся и, хмурясь, задумался.

Вдруг неожиданная и безумная мысль вспыхнула в его голове, ослепив, будто зажженный в пещере факел. А что, если там и вправду — Далья? Что, если в этой колымаге везут именно ее?!

В глубине души он, конечно, понимал, что это невозможно, что прошло столько лет, но крохотная искра уже разгорелась в бушующее пламя.

Он выпрямился:

— Я иду за ними. Ты можешь идти со мной или… давай сам!

Лануш изумился:

— Ну ты… н-напарничек.

— Я иду за ними, — бесстрастно повторил Тим, вскидывая на плечо дорожный мешок. — Что ты решил?

Лануш покосился на лесную дорогу, задумался на миг, а затем покосился на Тима:

— Твой затылок… нам действительно ничего не угрожает?

Тим пожал плечами:

— Я не могу предсказывать будущее, Лануш. Но в данную минуту нет ни малейшего признака опасности. Клянусь монетой Лунгри!

Лануш еще несколько мгновений тревожно вглядывался в лицо Тима, но потом сдался:

— Ну хорошо… если так… Только давай без геройства, ладно?

— Идем-идем, — ухмыльнулся Тим, хлопая друга по плечу.

Он зашагал вперед, Лануш засеменил следом:

— Ты не ответил!

— Не боись, старина. Война план покажет.

— Вот именно этого-то я и боюсь!

Глава 7

Схватка

Стояла глубокая ночь, когда Тим разбудил Лануша.

Весь прошлый день ребята двигались следом за телегой. Они очень осторожничали, шли как можно дальше, только чтобы не потерять ее из виду. Они надеялись, что дорога в конце концов пройдет через какую-нибудь деревню, но пока повозка катилась по самым глухим местам.

К вечеру надвинулись тучи, сразу стало сумеречно и неуютно, запахло сыростью. Тим с тревогой косился на небо — неужели придется всю ночь топать под дождем?

Будто отвечая на его вопрос, телега сбавила ход, а потом и вовсе свернула с дороги. Прогромыхав через пролесок, она вскоре замерла у каменного утеса.

Ребята осторожно, очень тихо, пробрались сквозь заросли и залегли в кустарнике напротив.

Конец ознакомительного фрагмента.