Боксер 2: Назад в СССР

Рафаэль Дамиров (2024)

Пожилой тренер по боксу трагически погибает. Судьба дает ему второй шанс прожить жизнь заново. Он оказывается подростком в далеком 1976-м году. СССР в самом расцвете, страна готовится к своему главному спортивному событию за всю историю. Как осуществить свою мечту, и выступить на Олимпиаде-80? В прошлой жизни не получилось, но теперь он готов взять реванш и сделать все правильно. Только тело ему досталось хлипкое и совсем не боксерское. Он единственный шахматист-подросток в спортивном детском лагере. А шахматистов там не очень уважают…

Глава 5

Тома принялась листать страницы энциклопедии. Некоторые листы были перепачканы в зеленке, с зелеными же отпечатками пальцев. Книжке, конечно, досталось, читать, может, и можно, но товарный вид точно испортился.

— Полюбуйся, Михаил! Мне очень интересно, что ты на это скажешь!

И все улики указывали на меня. Особенно моя собственная зеленая рука. Только штука в том, что я, будучи в уме и трезвой памяти, энциклопедию не трогал. Да мне бы в голову не пришло совершить кощунственный акт вандализма с по-настоящему редкой книгой. Да и… зеленка на моих руках появилась сильно позднее. Поэтому, глядя на то, что натворили с энциклопедией, я перебирал в голове мысли на тему, что вышло это не просто так. Меня явно кто-то подставил.

— Энциклопедию папа привез из командировки, — продолжала жалобно хныкать Вика, наматывая на палец локоны своих волос. — Такой ни у кого больше нет…

Тамара дала девчонке поканючить, а потом попыталась успокоить.

— Вика, не переживай. Я знаю, насколько для тебя важна книга. Мы сейчас во всем разберемся, и виновные будут наказаны.

Старшая пионервожатая погладила Вику по макушке и перевела взгляд на меня.

— Михаил!

— Я.

— Будь добр все это объяснить?! — проскрежетала Тамара.

— Я расскажу все папе, — ливанула масла в огонь девчонка.

Я только коротко пожал плечами, сделав физиономию поровнее и спокойно проговорил:

— Я тут ни при чем. Вредительством заниматься — не мое.

— Подожди, Виктория, мне кое-что надо нашему Михаилу объяснить, — пробормотала Тамара, но, переключившись на меня, еще сильнее стиснула зубы. — Михаил… ну-ка отойдем!

Я снова пожал плечами, когда Тома взяла меня довольно грубо под локоть и, отведя на несколько шагов, зашипела.

— Тебе что за вожжа под хвост попала? Немедленно верни страницу! Вклеим, и ни у кого не будет проблем! Я тебя даже наказывать не буду…

Не знаю, что там за папа был у Вики, но раз Тома шла на невиданные для нее уступки, значит, не хотела, чтобы родители девочки были осведомлены об инциденте.

— Тамара Ипполитовна, как я могу вернуть то, чего у меня нет? — твёрдо произнёс я.

— Отнекиваешься? — сузила она глаза.

— Говорю как есть.

Старшая пионервожатая промолчала, выпрямилась, со вздохом потрясла пальцем.

— Не брал, значит… А если найду? У тебя же пальцы измазаны в зеленке, всю энциклопедию перепачкал! Небось в тумбочке лист запихал? В палате? Я ж найду…

— Ищите, — коротко ответил я. — То, что у меня пальцы зеленкой намазаны, не означает, что я что-то откуда-то вырывал. Воспользуюсь презумпцией невиновности, так сказать.

— Презумпцией он воспользуется… ты где только таких слов нахватался?!

Тома еще подулась, погрозила пальцем, но, понимая, что нахрапом из меня чистосердечное выбить не удасться, решила сменить тактику.

— Кто изображен на листе, помнишь? — вопрос предназначался Вике.

Девочка быстро-быстро закивала.

— Конечно, помню, мой любимый плезиозавр! Прошу, найдите его, Тамара Ипполитовна.

Вика, кстати, была неплохой актрисой. По крайней мере, губы у нее дрожали весьма и весьма натуралистично, а глаза слезились по щелчку. Но стоило старшей пионервожатой на секунду отвернуться, как Вика обернулась ко мне и показала язык. Я никак не отреагировал, хотя, кончено, любопытство распирало. Почему Вика, раз уж такая пляска, не говорит, что видела меня в женской палате под своей койкой? Так бы и круг подозреваемых максимально сузился. До меня, то есть, одного. Она же свидетель…

— Так, раз не хочешь по-хорошему сознаваться, Миша, будем разговаривать по-другому. Роман Альбертович! — Тома подняла руку, привлекая внимание тренера. — Ну-ка соберите своих ребят в палате, пока они не разбежались.

— А что стряслось? — заинтересовался тренер, покосившись на Вику и мельком на меня.

— Полюбуйтесь, полюбуйтесь, уважаемый, что ваши воспитанники вытворяют!

Тома сунула Роме чуть ли не под нос энциклопедию, тот быстро ее осмотрел, отдал обратно.

— Так. Вижу ущерб. Книга дорогая и редкая. Но с чего вы взяли, что это мои соколики?

— Ну как… вот, — Тамара тыкнула в меня пальцем. — Руки в зеленке? В зеленке!

Это, конечно, было неопровержимо.

— Ясно. Иными словами, других доказательств нет? — Рома вскинул бровь, перейдя на мою сторону.

Вот чем мне он нравился, при всей своей излишней тяги к женскому полу и моложавой расхлябанности, так это тем, как защищал своих пацанов.

— Если вы соберете ребят в палате, то доказательства будут! — отрезала Тома.

— Ну… соберем, значит. Товарищи легкоатлеты!

Рома прикрикнул и захлопал в ладоши, привлекая внимание пацанов, уже дошедших до корпуса.

— Заходим в палату.

— Зачем, Роман Альбертович?

— У нас Тамара Ипполитовна собралась расследование проводить, — тренер хмыкнул с сарказом, положил ладонь мне на плечо. — Пошли, Мишаня.

Тома, никого не смущаясь, гордо вскинула подбородок и, взяв под руку Викторию, будто адвокат подопечного, двинулась к корпусу.

— Шахматист, это ты книжку порвал? — Рома дал Томе пройти вперед, прежде чем озвучил вопрос.

Я замотал головой.

— Точно? Ну тогда мы тебя отстоим, не боись. Хотя с зеленкой у тебя явно промах, положение выходит незавидное. Ладно, идем, нечего под солнцем торчать.

Мы пошли вслед за Томой и Викой. Согласен, положение так себе. И вообще смахивало на подставу. Понятия не имею, хватило бы у кого-то из пионеров тяму выдать такой кульбит… ну да посмотрим, чего там Тома нарасследует.

Когда мы с Ромой зашли в палату, Тамара уже вовсю строила ребят.

— Так, каждый становится возле своей кровати! Чего непонятного, Белозубов? Ты где спишь? Там, вот и стой там, нечего к Проненко жаться…

Я, быстро смекнув, чего хочет старшая пионервожатая, подошел к своей кровати, сел на матрас и с безразличным видом упер подбородок в ладони. Шмель тоже был тут и попытался меня расспросить, что вообще происходит.

— Щас узнаешь, — я кивнул на Тамару. — Следствие ведут Колобки.

Главный «Колобок» заняла центр палаты, держа в руках многострадальную энциклопедию.

— Попрошу внимания! У нас произошел инцидент. Кто-то, пока не буду называть имени, хотя все доказательства указывают на это, проник в палату наших замечательных девочек!

— У-у-у, кошмар-то какой, — нагнал жути Шмель, полулежа развалившийся на кровати.

— Извращуга, — подхватили с противоположной стороны.

— Хи-хи! да как он мог?!

— Цыц! Так вот! Этот некто против воли владельца завладел имуществом, а именно — энциклопедией… — Тома посмотрела на книгу. — Про морских чудовищ, издревле населявших нашу Землю!

Все до одного пионеры заинтересовались обложкой. Выглядела книга действительно внушительно. Палата снова оживилась.

— Ни фига, крутяк!

— Вика, а дашь позырить?

— Даст или не даст, это вы потом разбирайтесь, — отрезала Тома. — Посмотрите, что стало с книгой?

Она подняла энциклопедию над головой, раскрыв на выдранной титульной странице. Обернулась вокруг себя, чтобы все увидели.

— Поэтому мы сейчас проведем, так сказать, следственный эксперимент.

Снова послышались смешки и шутки на тему «следствие ведут». Тома, в отличие от того же Ромы, относилась ко всему с максимальной серьезностью. И сейчас вела себя так, будто она не старшая пионервожатая, а сотрудник правоохранительных органов.

— Так вот, ребята, мы все вместе установим личность вандала! — грозно резюмировала старшая пионервожатая.

— Чего тут устанавливать, и так понятно, у кого рыльце в пушку, — со стороны входа в палату послышался знакомый голос.

Лева, блин — явился не запылился. Я увидел боксера, стоявшего в дверях. В палату он не стал заходить, но посмотреть на линчевание таки пришел. С дружками, кстати, для надежности. Шпала и Марат тоже были тут как тут, совали головы в дверной проход, дабы поглазеть. Довольны лыбились.

Я сделал вид, что чешу макушку, а сам незаметно скрутил дулю в их сторону, шевеля большим пальцем. Трио хулиганов предсказуемо поменялось в лицах.

— Лев, в пушку или не в пушку, нам покажет следственный эксперимент. Для некоторых это очевидно!

— Не-а, не очевидно, — Роман, которому предназначалась шпилька, зевнул в кулак.

— Кто-то хочет признаться в содеянном? — Тома медленно обвела взглядом всех присутствующих. — Чистосердечное признание будет зачтено в счет будущего наказания.

Ее взгляд остановился на мне. Складывалось впечатление, что она давала мне возможность одуматься. Возможно, уже устала от неурядиц последних дней и хотела все замять. Да и, чисто технически, страницу можно было вклеить обратно. Но в том случае, если она целая… Зеленые пятна, конечно, никуда не денешь.

Тома, меж тем, подошла чуточку ближе ко мне.

— Мог бы и признаться, я тебя пожурю для приличия, но наказывать не стану…

— Тамара Ипполитовна, пусть ваш следственный эксперимент будет не коррумпирован и не скомпрометирован! — вмешался Роман. — Не надо давить на подозреваемых.

Старшая пионервожатая сглотнула, да так громко, что все услышали. И с таким видом, будто ничего не произошло, вернулась в центр палаты. Роман подмигнул мне, я незаметно улыбнулся в ответ. В любом случае, признаться в том, чего не делал, я пока не готов. Хотя бы потому, что больно была наглая рожа у Льва. А еще он как-то странно держал руку в кармане, давил лыбу и куда-то отлучался, пока его кореша хотели пойти на перекур.

Вполне ведь может быть, что он проследил за мной, увидел, что произошло в девчачьей палате и решил действовать… как-то заморочено, но похоже на правду. Другие кандидаты на роль благодетеля в голову не приходили. Шпала и Марат? Так у этой парочки еще меньше серого вещества в черепной коробке. А если так, то ничуть не удивлюсь, если обнаружится, что именно в моей тумбочке лежит вдыранный лист с плезиозавром.

Ну-ну.

Получится или нет, мы еще посмотрим.

Тома от теории перешла к практике.

— Показываем вещи, к осмотру! Открывайте тумбочки, показывайте…

Я не слушал, только смерил взглядом в последний раз энциклопедию и нагнулся к своей половине тумбочки, почти уверенный, что найду там вырванный лист. С невозмутимым лицом я открыл один ящик, второй… ничего.

Хм… странно.

Максимум, на что хватило бы у Левы мозгов, это положить его на самое видное место. Либо, после пропущенного удара от меня, у боксера набралось ума спрятать листок надежнее? Например, под матрас! Я приподнял матрас, заглянул под него, но и там оказалось пусто. Посмотрел под подушкой, одеялом, заглянул под кровать, но нет, ничего. Значит, листа у меня нет. А где он тогда?

— Открываем, открываем и показываем! — Тома внимательно следила за каждым моим движением.

Роман тоже.

Старшая пионервожатая, видя, что ее план начинает трещать по швам, решила не застаиваться, а провести осмотр самолично. С грозным видом начала обход, со всей тщательностью и бдительностью осматривая вещи пацанов.

— Так, у Куропаткина нет, у Волкова тоже нет… — бурчала она, шаг за шагом приближаясь ко мне.

Специально не с меня начала, тянет, напряжение наращивает.

Ну, если она хочет самолично убедиться, что ж — пусть убеждается. Я отшагнул подальше от тумбочки, чтобы не лишать маневра вновь испеченного следака. Пусть лазит, хоть облазится. Поймал себя на мысли, что теперь интересно, как все это завершится, не только Томе и Роме, но и мне. От мыслей отвлекло раздраженное бурчание Шмеля.

— Че за фигня на постном масле, блин… — он удивленно разглядывал свои пальцы. — Миха ты офигел? — наконец, сформулировал он.

— Чего случилось?

Шмель повернулся, и я увидел на его пальцах следы зеленки.

— Какого фига ты положил мне лист?!

Лист, ровно с тем самым плезиозавром, о котором так пеклась Вика, лежал в выдвижной полке тумбочки. Там же — перевернутый пузырек зеленки.

— Зачем ты это сделал? — процедил Шмель.

Я не ответил, оправдываться было бесполезно. Черт его знает, почему лист появился именно в тумбе моего соседа.

— Спрячь его, — шепотом велел я.

Но было поздно.

Тома увидела лист и, выпучив глаза, бросилась к тумбе Димона раненным носорогом.

— Ага, вот и оно, а чья это у нас тумба?

— Моя, — убитым голосом признался Шмель.

— Тумба наша, — сухо поправил я. — На двоих

Тамара, раздувая ноздри, уперла руки в боки, нависла над нами глыбой возмездия.

— Так он еще и друзей подставил… — послышались причитания Льва. — Нехороший человек.

— Ой-ой-ой, — подключился Шпала. — Вот ведь какой Шахматист. Целый гамбит удумал.

— Или они действовали вдвоем, — вставил Марат. — Тамара Ипполитовна, гляньте, у Димы руки тоже в зеленке!

Возразить было нечего. Теперь-то рука Димки тоже была испачкана.

— Ну а теперь проведем следственный эксперимент!

Тома торжествующе взяла листок, благо он не успел выпачкаться в разлитой по ящику зеленке. Вставила листок в энциклопедию, примеряясь по порванным краям. Все совпало, что Тома тут же показала Роме, взгрустнувшему в предвкушении провала своего подопечного.

— Вика, этот листок? — уже чисто из принципа, чтобы нас всех добить, спросила она.

Девчонка закивала, ее глаза снова наполнились слезами. Без слов она развернулась и побежала к выходу. Тома даже не проводила пострадавшую взглядом — смотрела на Рому.

— Ну что же, Роман Альбертович. Виновные установлены! Дмитрий, ответьте на вопрос, зачем вы вырвали страницу из энциклопедии?

Что ж, пора было включаться и озвучить те выводы, которые я для себя успел сделать.

— Тамара Ипполитовна, разрешите взять слово в своё оправдание? — попросил я.

— Бери, Михаил, раз уж ты признаешь свою вину, — прозвенела она.

— Только пусть больше никто не уходит, — добавил я.

Губы Томы вытянулись в ниточку, но она кивнула. Не спрашивая разрешения, я взял энциклопедию. И, пользуясь тем же приемом психологического давления, что и Тома, поднял ее над головой.

— Как мы видим, книга испорчена, — начал я издалека. — Злодей взял энциклопедию, вырвал страницу, и ещё мы видим, что он пронес её в палату, пряча под футболкой.

— Почему? — заинтересовался Роман, даже вдруг посвежевший после бессонной ночи.

Я вытащил выдранный лист и ткнул пальцем на разводы, расплывшиеся на несчастном плезиозавре.

— Эти следы похоже на следы пота, и судя по площади, динозаврика хорошо прижали к животу. Вот так, — я прислонил лист плашмя к животу, чтобы наглядно показать то, что имею в виду.

— Ой, Миша, хватит из себя Шерлока Холмса разыгрывать, — отмахнулась Тома.

— Пусть продолжает, — поддержал меня Роман.

Я удовлетворенно кивнул и продолжил.

— Хулиган, судя по отпечаткам пальцев, держал книгу левой рукой, а вырывал правой — обратите внимание на хват.

Я указал на расположение отпечатков — слишком долго я смотрел на книгу и эту страничку во время этой показательной казни, так что и вправду кое-что заметил. Хват действительно был под левую руку, тогда как и у меня, и у Шмеля зеленкой была испачкана правая рука. Кроме того, отпечатки пальцев были раза в два больше моих и Шмеля — я уже вполне привык к своему росту и рукам, чтобы это заметить. Размазать отпечатки до таких размеров не вышло бы, больно четкий рисунок и границы отпечатка. Все это я озвучил Томе. Не стал только говорить, что если б её не лихорадило так в приступе желания найти виноватых в одну секунду, и особенно — пропесочить и Рому заодно, то она бы тоже это заметила.

— Логично, что у вандала, — медленно, с чувством и с расстановкой, как Эркюль Пуаро, вёл свою линию я, — должны остаться следы зеленки на животе.

В подтверждение своих слов я приподнял майку, показывая, что никаких следов у меня нет и в помине. Шмель без моих дополнительных указок тут же сделал то же самое.

— Да. Да, действительно, — Тома растерянно захлопала глазами.

А я усилил напор.

— Лев, иди-ка сюда, что ты как не родной стоишь в дверях?

Лев замялся, переступил с ноги на ногу, но когда к моей просьбе присоединилась команда Ромы, таки подошел.

— Руку-то покажи, — обозначил я.

Лев напрягся. Все взгляды ребят устремились на него. Ничего не оставалось, как вытащить руку из кармана. Я ожидал увидеть перепачканные зеленкой пальцы, но увидел лишь спичечный коробок.

— Что там? — насторожилась Тамара.

Лев покраснел.

— Божьи коровки. Поймал… только что.

— А… чего же руку в кармане держал?

— Так, блин, жучки вылезут!

Лев не врал, одна из стенок коробка была поломана, и если не удерживать ее, то коровки могли удрать.

— Ну ладно. Майку всё равно подними.

— Надо?

Все промолчали, и Лева, сунув коробок с насекомыми в карман, задрал майку. Никаких следов зеленки там не оказалось…

— Пальцы приложи к отпечаткам, — настоял я. — Надо сверить.

— Еще чего… — но под строгими взглядами Томы и Ромы Лев все же приложил пальцы.

Рука у пацана действительно была крупнее, чем у меня или Шмеля, но отпечатки все же не совпадали. Размерчик не тот.

— Да не делал я этой ерунды, — буркнул он.

Действительно не делал. Я озадаченно поскреб макушку. Любопытно все складывается. Что если… я не довел мысль до конца. Потому что взгляд упал на пространство между страниц энциклопедии.

Вот же блин, как я сразу не догадался!