Я вас всех убью. Часть первая

Рашит Халилуллин, 2021

Странные обстоятельства привели к гибели молодого мужчины. Василя, его невеста, ожесточившись после потери неродившегося ребенка и при полном равнодушии полиции решает найти и наказать невольных убийц своего жениха, избегнувших наказание при помощи состоятельных родителей. Суровая школа мотобратства поможет ей в этом Содержит нецензурную брань.

Глава 3

Для неё это был океан. Или море, в котором она когда-то плавала. Но не тот теплый и ласковый, нежно подымавший и опускавший вверх-вниз на своих могучих волнах. Он осталось в другой, иной жизни, и краешком сознания девушка это понимала. Тогда это был океан удовольствия и ласки, а сейчас боли. Дикой, пронзающей все клеточки боли, полностью завладевшей всем — и телом и душой.

Василя попробовала открыть глаза, но даже это легкое движение далось ей не сразу. Похоже, усмехнулась она, у меня не болят только волосы. И то, наверное, потому что у них нет нервных окончаний, а так бы болели и они. Девушка попыталась снова и ей удалось разлепить слипшиеся ресницы. Все вокруг было как в тумане и Василя усиленно заморгала, пытаясь разглядеть, где же она находится.

Боль стала стихать, словно дожидалась пока Василя очнётся. Нестерпимо жгло живот, словно его отдельно поджаривали на адской сковородке и навалилась чудовищная усталость, от которой не всегда знаешь как избавиться.

Девушка повела глазами вправо-влево, внимательно оглядывая место, в котором очутилась. Окружающая обстановка напоминала больницу. Хотя где же ещё она могла быть? Василя хорошо помнила ужас в глазах подруги, глядевшей на её ноги и говорившей по телефону, перед тем как померкло сознание. Рядом с кроватью стояла капельница, из которой трубка вела к привязанной левой руке.

Она немного приподняла голову и увидела выпирающее бугром одеяло на животе. Откинувшись на подушку, Василя облегченно вздохнула — все в порядке, с ребенком ничего не случилось. Но почему тогда так болит?

Девушка медленно потянула руку под одеяло и положила ладонь на живот. Точнее она попыталась это сделать, но наткнулась на что-то непонятное. Это что-то было завернуто в тряпку и приятно холодило кожу, не давая огню, уютно устроившемуся внутри, распространится по всему телу.

Какое-то время, Василя озадаченно ощупывало непонятный предмет, лежавший на животе, пытаясь понять, что же это и наконец её осенило — да это же самая обычная грелка, кружка Эсмарха, точно такая же есть у неё дома. Вот и резина знакомо скользит под пальцами. Когда у Руслана болел желудок, она наполняла её теплой водой и так же укладывала ему на живот. Или когда было холодно, клала наполненную горячей водой себе под одеяло. Вот только сейчас в грелке была холодная вода, наверное даже со льдом.

Она ещё какое-то время потыкала пальцем в грелку и убрала руку. Внутри все оледенело от понимая того, что случилось. У неё был кровотечение и что теперь с ребенком она не знала. Нужно дождаться врача.

Василя повернула голову, морщась от непослушания ставшего чужим тела, превозмогая боль подняла руку и ткнула пальцем в кнопку с иконкой звонка на стенке над кроватью. Полюбовавшись загоревшейся пиктограммой, она опустила голову на подушку и стала ждать.

Немного погодя дверь открылась и в палату вошла медсестра, женщина средних лет, с легкими морщинками вокруг усталых внимательных глаз. Вошедшая удовлетворенно кивнула головой, глядя на очнувшуюся девушку, подошла ближе, поправила капельницу и видя, как Василя открывает рот, взяла с тумбочки поильник.

— Как себя чувствуешь? — Спросила медсестра, убирая поильник от рта и вытерев салфеткой капли воды на подбородке.

Василя почмокала губами, перекатывая остатки жидкости во рту.

— Как будто по мне проехал грузовик. — Проглотив воду, хриплым голосом сказала она. — Вернулся, снова переехал и только потом отправился по своим делам.

— Ну жива и это главное. — Покачала головой женщина. — Ты третьи сутки лежишь.

— Что со мной? — Требовательно ткнула рукой в живот девушка. — И что с ребенком?

— Это тебе врач все расскажет, когда придет с осмотром. — Медсестра поправила подушку и отвязала руку, в которую спускалась трубка капельницы. — Потерпи немного. — Мягко прибавила она и прежде, чем Василя успела сказать хоть что-то, вышла из палаты.

Медленно, словно издеваясь, потянулись минуты. Василя уже успела изучить всю палату и теперь снова оглядывала её, от скуки считая про себя.

« — Стол — раз, стулья — два-два, то есть и стульев два и по номеру два, аппарат непонятный рядом с кроватью — три, люстра — четыре, лампочек на люстре — тоже четыре.. Кроватей, — девушка приподняла голову и осмотрелась, — тоже четыре. Вместе с моей..»

И тут её мысли прервали. Дверь открылась и в палату вошел высокий мужчина, одетый в традиционный белый халат и в белой же шапочке на голове. За ним робко жались трое — две девушки и о, чудо — один парень. И самое интересное — он был чернокожий.

— А нигга чего тут делает? — Невинно поинтересовалась Василя. — Просто посмотреть зашел? Типа любопытный?

— Это студент-практикант, будущий врач-гинеколог. — Спокойно ответил главный. — Он на практике.

— А-а-а-а, вон чего. — Понятливо сказала девушка. — Пусть он выйдет. Да и эти две курицы тоже — нефиг им тут делать. Не хочу их здесь видеть.

— Они имеют право здесь находится. — Непроницаемо ответил врач.

— А я имею право им запретить. Вы хотите поспорить об этом? Я ведь могу так же потребовать и врача сменить.

— А вам не кажется, что это как-то неправильно? — Удивился главный. — Им ведь нужно учится. Как они потом будут людей лечить?

— Вот пусть на других и учатся. — Отрезала Василя. — А на себе я им учиться не дам. А нигга пусть едет в свою Африку и там своим африканским бабам в пилотки заглядывает… Размеры измеряет..

— Да как ви мёжите.. — Начал было темнокожий студент, но замолчал, увидев выразительный жест руководителя.

Он двинулся к двери и за ним, повинуясь тому же жесту, потянулись девушки-практикантки.

— Ну и зачем вы так? — Усмехнулся врач, присаживаясь на стул рядом с кроватью.

— Если я и встречала в своей жизни больших свиней, чем негры, так это были арабы. Ответила девушка. — Но арабов здесь нет. И вообще я расистка. И мне нравятся анекдоты про черных. Хотите расскажу один? Скинхеды никогда не трогали негра по имени Манту, потому что манту мочить нельзя.

— Он может оскорбится. — Не обращая внимания на её слова проронил мужчина.

— Ну так пусть подаст на меня в суд!

— Хорошо-хорошо. — Примирительно сказал врач. — Как вы себя чувствуете?

— А вы вообще кто? Просто мужчина? И что вам надо? Просто зашли посмотреть?

— Как же вас переклинило-то. — Покрутил головой и улыбнулся мужчина. — Я ваш лечащий врач, зовут меня Овчаров Сергей Владимирович. Так как вы себя чувствуете?

— Плохо. — Сказала Василя.

— Что вас беспокоит? — Деловито поинтересовался доктор, сняв шапочку и приглаживая рукой взлохмаченные темные волосы с легкой сединой. Его лицо, с резкими чертами, как-то вдруг стало мягче и подобрело.

— У меня все болит. А больше всего беспокоит и бесит то, что я не знаю, что произошло. Что со мной было?

Врач помолчал, словно собирался с духом.

— На фоне нервного потрясения, — нехотя начал он, — и общего эмоционального стресса начались преждевременные роды. Возможно, ещё до этого у вас была отслойка плаценты, не замеченная врачом.

— Я регулярно проходила обследования. — Заметила девушка.

— Это могла развиться позже. Вас никто не бил в живот? Или может была травма?

— Нет. — Отрицательно помотала Василя головой.

— Вы не принимали лекарства? Может какие-то вредные привычки — курение, алкоголь, наркотики? — На все вопросы девушка лишь отрицательно мотала головой. — Вас привезли с большой кровопотерей и в состоянии шока. До состояния клинической смерти и остановки сердца вы не дошли совсем чуть-чуть. Так сказать — остановились на черте. Сердце ребенка не прослушивалось и нам пришлось экстренно извлекать плод…

— Вы меня разрезали? — Спокойно спросила Василя.

— Нет. Кесарево не делали, после стимуляции вы, как ни странно, родили практически сами, пришлось сделать несколько разрезов, но потом все ушили..

— А ребенок? — Внутренне похолодев, спросила Василя.

— Девочка не выжила. — Отрицательно помотал головой врач. — Поверьте, мы сделали все возможное. Но когда вас привезли сердцебиения уже не было, её подключили к аппарату, но легкие не развернулись и она не задышала..

Будто огромный колокол зазвучал внутри похоронным боем. Раз за разом, гулко и громко, отдаваясь в висках. Она не слышала, что говорил врач, только как молитву шептала про себя..

« — Руслана больше нет.. Ребенка больше нет.. Нас больше нет..»

— А мой.. — Василя запнулась и через силу продолжила. — А вы знаете что-нибудь о мужчине из того же дома, Аксарин Руслан?

— Да, знаю. К сожалению. — Вздохнул врач. — Ваша подруга рассказала, кем он вам приходился. Это ведь был отец вашего ребенка? — Спросил он и увидев утвердительный кивок, продолжил. — Он скончался ещё до приезда скорой. Травмы головы несовместимые с жизнью.

Девушка прикрыла глаза и глубоко вздохнула. На удивление в этот раз тело не отозвалось болью, словно с ней ничего не произошло и она была здорова.

— Когда меня выпишут? — Спросила Василя, не открывая глаз и изо всех сил сдерживая слезы.

— Нам нужно несколько дней вас понаблюдать. Не лежите. Вставайте и как можно больше ходите. Расхаживайте себя. Сначала будет больно, но постепенно все должно наладится. Если все будет в порядке и не будет температуры, то выпишем вас долечиваться домой.

— Понятно. А теперь уйдите.. — Девушка открыла глаза и увидела взгляд доктора, внимательно смотревшего на неё. — Пожалуйста. — Тихо добавила она. — Я хочу побыть одна.

— Не получится. — Сказал Овчаров. — Там, в коридоре, ваша мама. Она уже третьи сутки тут дежурит. Неужели вы не хотите увидеть мать? Я не имею права не пустить её к вам.

— Маму хочу. — Едва слышно сказала Василя.

— Вот и хорошо. — Врач легко встал. И вообще было непонятно, сколько ему лет. Выглядел он молодо, но глаза — ах, эти глаза, они всегда выдают людей, уже имеющих определенный житейский опыт. Хотя это может быть и профессиональная деформация. Кто знает? — Если вы захотите поплакать, то не сдерживайте себя. — Сказал доктор, дернув уголком рта. — Это бывает очень полезно — выплакаться. Позже к вам придет психолог. И не спорьте, — поднял он руку, пресекая в зародыше любые возражения, — это обязательная, стандартная процедура.

Доктор повернулся и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

— Если бы это было так легко. — Вздохнула Василя. — Плакать-то совсем нечем.

Она попыталась заплакать, но глаза, ещё несколько минут назад набухавшие влагой, остались предательски сухие. Девушка глубоко и прерывисто вздохнула. Ребенка, не родившейся дочери больше нет. Частичка её и любимого мужчины так и не пришла на этот свет. И любимого тоже нет. Его убили. И она это знала.

Не успел доктор уйти, как дверь снова открылась и в палату вошла женщина.

— Мама.. — Тихо всхлипнула Василя.

Женщина приветливо улыбнулась и несколькими быстрыми шагами преодолела расстояние от входа до кровати.

— Доченька.. — Ласково проговорила она, наклоняясь над кроватью и обнимая девушку.

Слезы всё-таки полились из глаз, так неожиданно и обильно, что Василя, почему-то уверенная в том, что сможет сдержаться, уткнулась в плечо матери и громко всхлипнув, с облегчение заплакала. Совсем как в детстве, когда она ещё маленькой девочкой, приходила искать поддержку у самого близкого ей человека. Да и позднее, когда стала старше, мама всегда оставалась для неё доверенной подругой, готовой выслушать её и помочь советом.

Вот и сейчас, теплые, такие родные руки матери, обвились вокруг плеч и Василя пусть и ненадолго, почувствовала себя как раньше, в далёком и беззаботном детстве, когда с приходом мамы, все невзгоды и неприятности отступали и сразу становилось понятно, что делать дальше.

— Моя маленькая, бедная девочка.. — Негромко приговаривала мама, поглаживая её по голове.

— Я не маленькая.. — Так же строптиво, как и раньше, упрямо проговорила Василя, всхлипывая и проглатывая слезы.

— Конечно, — согласилась мама, — ты у меня уже выросла. Вон какая большая стала, вымахала как папа.

— И я не бедная. — Добавила девушка, пошмыгивая носом.

— Правильно. — Не стала спорить мать. — Ты же у меня молодец, и ты со всем справишься.

Василя несколько раз глубоко и прерывисто вздохнула, отерла ладонью слезы и отстранилась.

Она смотрела на маму и видела на её лице безмерную усталость. Тревога тонкими линиями прочертила линии вдоль носа, отметилась в уголках рта и застыла морщинами вокруг глаз.

— Мама, ты сильно устала? — Обеспокоенно спросила Василя.

— Совсем немного, доченька. — Улыбнулась женщина. — Не беспокойся обо мне, главное у тебя все хорошо. Мне врач сказал. Я папе ещё не звонила, он тоже за тебя беспокоиться, как и братья.

— Тебе Алёна позвонила?

— Да. Как только «скорая помощь» уехала. Я сразу приехала в больницу, но меня к тебе не пустили. Только потом, когда уже перевели в палату. — Ответила мама.

— Скажи, — медленно начала Василя, — а ты видела Руслана?

— Нет. — Покачала в ответ головой женщина. — Его тоже привезли сюда, но мать нас к нему даже не подпустила.

— А моя дочь? Что стало с ней?

— Мы о ней позаботились. — Тихо ответила мама. — Папа пригласил муллу, и он провел джаназу. Все, как положено. Прочитал шахаду, девочку обмыли, дали имя, завернули в саван и похоронили. Рядом с твоей тетей.

— Спасибо, мама. — Василя сглотнула комок, внезапно вставший в горле. — Спасибо. Можно я побуду одна? Я хочу немного поспать. Тебе тоже нужно отдохнуть. Ты очень сильно устала. Не переживай — со мной теперь всё будет в порядке.

Женщина встала и наклонившись, легко коснулась губами лба дочери.

— Поспи. Я позвоню папе и скажу ему что с тобой всё хорошо. Он очень сильно волновался за тебя.

Девушка позволила маме уложить себя. Она прикрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула, успокаивая дыхание. Сердце, растревоженное разговором, постепенно умерило свой бег и забилось ровно и размеренно.

Едва слышно стукнула дверь и тишина широким пологом накрыла палату. Сон такой нужный, все не приходил. Мысли, лихорадочно наталкиваясь одна на другую, пробегали в голове, но сознание оставалось удивительно ясным и чётким.

Для девушки не было загадки в произошедшем, все было понятно, как никогда. Руслана убили. В этом не было никаких сомнений. И те, кто это сделал, живы. Они дышат, едят, пьют, смеются, делают разные гадости и живут. Хотя так и не должно быть.

Василя почувствовала, как её распирает злоба. Дикая, первобытная, всепоглощающая ярость, охватила девушку..

И тут она успокоилась и взяла себя в руки. Василя вспомнила эту злосчастную, мельком увиденную трубу, что упала сверху и ни минуты не усомнилась в том, что её скинули с крыши.

Примерно неделю назад, Руслан как-то раздобыл ключи от чердака и устроил специально для неё пикник на крыше.

Прикрыв глаза, Василя снова, как наяву, пережила тот удивительный вечер. Как Руслан пришел домой, где она с нетерпением ждала его, как сам собирал продукты, делал бутерброды с ветчиной, с сыром и рыбой, как мыл фрукты и укладывал все это в сумку, открыл бутылку красного вина, чтобы не возится на крыше. И уже на пороге вспомнил, что не положил свечи.

Как затем они, тихонько, друг за другом поднялись по лестнице, к решетке, что перекрывала вход наверх, и как осторожно, стараясь не шуметь, что бы не услышали жильцы, Руслан открыл дверь, пропустил её и снова закрыл на большой висячий замок. Они долго стояли и целовались в темноте чердака и только потом поднялись на крышу.

Она отчетливо помнила этот обрезок трубы, залитый бетонным раствором, около метра длиной, оказавшийся необычно тяжелым и как Руслан откатил его в сторону, к парапету, чтобы удобнее расстелить плед. А потом они вдвоем долго сидели на теплой, ещё не остывшей от дневного солнца крыше, хотя Руслан, как старая бабушка, все ворчал что-то себе под нос про простуду и подсовывал ей под попу туристическую сидушку и пытался накинуть на плечи второй плед. А она..

Она просто села прижавшись к нему спиной и довольная затихла, наслаждаясь теплом его тела, его ладонями на её груди, его дыханием, урчанием живота и легким дыханием, шевелящим её волосы.

— Я их всех убью. — Тихо, но твердо сказала девушка. — Сколько бы их ни было. Узнаю, кто это сделал.. Найду и убью.. Всех…

Василя несколько раз глубоко вздохнула, прикрыла глаза и неожиданно для себя уснула. Очень редко случалось так, что ей что-то снилось, всего лишь считанные разы в её жизни и было это в детстве и в последние месяцы жизни, когда они с Русланом начали жить вместе.

Она поворачивалась к нему спиной, нетерпеливо ожидая, когда он обнимет её со спины и довольная засыпала. И ей снились сны. Яркие, удивительно солнечные и счастливые и Василя просыпалась утром с улыбкой, вспоминая что там было.

Вот и сейчас она увидела сон.

… Беззаботно помахивая снятыми босоножками, Василя шла по дороге, огибавшей березовую рощу. С высокого, напоенного глубокой, весенней синевой неба ласково светило солнце, вдоль дороги поднималась изумрудная трава и березы что-то тихо шептали распустившейся листвой. Это все напоминало их поездку на родину Руслана, в его родную деревню.

Большое село, вольно раскинулось на высоком берегу большого озера-старицы, когда-то бывшего основным руслом реки, но сейчас отступившей и величаво несшей свои воды по новому пути. Прямые, строгие улицы, выстланные асфальтом, большие участки с неизменным садом, где росли плодовые деревья, укрывавшие своей листвой дома от жары и дарящие желанную прохладу.

Недалеко от центральной площади, куда сбегались улицы, и где разместились Дом Советов с мэрией, Дом Культуры, магазины и большой базар, стояла мечеть с минаретом, откуда как положено пять раз в день, муэдзин призывал на намаз.

Все это Руслан показал Василе, когда они, провожаемые внимательными взглядами жителей, прогуливались летними жаркими днями. Его отец был родом отсюда и Руслан все своё детство провел у дедушки с бабушкой, изучив каждый уголок, перезнакомившись с сельчанами и заведя много друзей, так что его приветствовали почти на каждом шагу.

А люди в возрасте считали своим долгом поинтересоваться, что за девушка держит его за руку, и когда узнавали, что это невеста, поздравляли и желали долгих и счастливых лет жизни. От этих пожеланий и одобрительных взглядов односельчан, Василя невольно краснела от удовольствия и теплая волна любви и нежности поднималась из её сердца, от чего дыхание на какое-то мгновение пресекалось.

Однажды вечером они сбежали из дома, из под ласковой и ненавязчивой опеки старших и гуляли до утра, встретив ранний рассвет на берегу реки, сидя на прихваченном из дома покрывале и глядя на костер, выбрасывающий вверх упругие языки пламени, на котором они разогрели купленные в круглосуточном магазине охотничьи колбаски, нанизав их, как на шампуры, на срезанные прутики, запивая все минеральной водой из бутылки и перемежая еду сладкими поцелуями. Это была самая счастливая ночь для Васили. И вот сейчас ей снилось как…

… Руслан догнал Василю и пошел рядом, нежно прихватив её ладошку своей рукой. Так они шли, дурачась и загребая босыми ступнями дорожную пыль, время от времени взбивая бурую взвесь так, что она легким облаком поднималась вверх, нехотя опускаясь снова на дорогу, на подол короткого платья девушки, на подвернутые до колен брюки Руслана.

Наконец дорога привела к зеленым воротам, с аркой наверху. По обе стороны, влево и вправо, убегал высокий деревянный забор из частого некрашеного штакетника. В глубине участка, под развесистыми деревьями, стояла небольшая приземистая сторожка, с двумя окнами, глядевшими в палисад.

Из домика вышел старик, несмотря на теплую погоду, в толстом халате и в тюбетейке, плотно сидевшей на голове. Он стоял и бесстрастно смотрел на них, неспешно, плавными движениями оглаживая длинную, но негустую седую бороду. И девушка узнала место, куда они пришли. Это было кладбище. Именно здесь были похоронены прабабушка и прадедушка Руслана. И его отец лежал там, рядом со своими родными.

— Дальше тебе нельзя. — Тихо сказал Руслан, останавливаясь и поворачиваясь к девушке. — Я должен идти один.

— А почему это мне нельзя? — Весело спросила Василя, удивленно округлив глаза. — У тебя есть от меня секреты?

— Нет. — Отрицательно покачал головой Руслан. — И ты знаешь об этом. Просто тебе туда ещё рано. Приходи меня навестить. Пожалуйста. — Тихо добавил он.

Его ладонь выскользнула из руки, как девушка ни силилась её удержать. Руслан повернулся и направился к зеленой калитке, справа от ворот.

Василя попыталась пойти за ним следом, догнать, но что-то незримое, плотное и упругое, преградившее путь, не пустило её и она не могла сделать ни одного, даже самого короткого шага.

Девушка хотела закричать, но из горла не вырывалось ни единого звука. Стоя с бессильно сжатыми кулаками, прижатыми к груди, она со слезами на глазах смотрела, как Руслан вошел в калитку, прикрыл её за собой и подошел к старику.

Старик-смотритель поднял обе руки и склонив голову на грудь, что-то зашептал. Он провел ладонями по лицу и повернувшись пошел вглубь участка, за деревья. Руслан последовал за стариком и они скрылись из виду, следуя изгибу тропинки. Но перед тем, как поворот скрыл их, Василя увидела, как маленькая, детская фигурка подошла к мужчине и доверчиво взяла его за руку. И так, вместе, они ушли…

… Василя глубоко вздохнула и от этого движения проснулась. Она почувствовала, что кроме неё в палате есть кто-то ещё, но не открывала глаза, стараясь унять гулко бьющее сердце. Наконец дыхание успокоилось и Василя взглянула на посетителя.

— Привет. — Негромко сказала она.

— Ой.. — Вздрогнув всем телом, повернулась к ней от окна Алёна, роняя на пол яблоко, покатившееся куда-то под кровать. Девушка тут же наклонилась и с сопением полезла его искать.

— Алёна, да брось ты его. Потом достанешь. Измажешься ещё вся в пыли.

— Да нет, не измажусь. — Откуда снизу донесся голос Алены. — Тут чисто. Ну не совсем чисто, но пыли нет, наверное постоянно убирают.

— Вылезай, я тебе говорю. — Строже сказала Василя и девушка послушалась её.

Она поднялась с пола, встала перед кроватью и уставилась на подругу широко открытыми васильково-синими глазами, так похожая на наивную четырнадцатилетнюю девочку-восьмиклассницу.

— Не смотри на меня так. — Фыркнула Василя. — Знаю я, что ты совсем не та, кем пытаешься выглядеть. Взрослая девушка двадцати одного года, а ведешь себя как школьница.

— Фу, Васька, — скривила в ответ рожицу подруга и придвинула поближе стул к кровати, — вот с тобой совсем неинтересно. Все-то ты видишь заранее. А на мужиков знаешь как действует. — Похвасталась она, усаживаясь на стул. — Слушай, я тут одного черномазика видела. Такой хорошенький — высокий, нос большой с горбинкой, волосы в завитушках таких мелких, как у барашка. Знаешь, — жарко зашептала Алена, склонившись к подруге, — я читала, что если у мужика нос горбинкой, то и член у него большой.

— Вранье все это. — Фыркнула в ответ Василя. — И про нос, и про большой палец и про прочее..

— Ну конечно. — Скривилась девушка. — Куда нам до тебя. Ты-то этого добра перевидала побольше чем мы все, вместе взятые. Слышала я все эти разговоры про тебя.

— Знаешь что, подруга. — Сухо обрезала Василя. — Скажу тебе одной, как на духу — слухи о моем блядстве сильно преувеличены. Их распускают те, кто хотел меня поиметь, но у них ничего не получилось. Вот как-то так. Ты чего пришла? Рассказывай.

Алена скривилась, как будто надкушенное яблоко, которое она нашла все-таки под кроватью и держала в руке, было кислым дичком и помотала головой.

— Ну я пришла узнать, как ты себя чувствуешь. — Сказала она. — Амир попросил узнать. Беспокоится он за тебя. Да, и кстати — а ты чего одна в палате лежишь? Кроватей четыре, а ты одна.

— Как же, — усмехнулась Василя, — беспокоится он. Что, Вазген приезжал? — И усмехнулась, увидев как смущенно кивнула подруга. — Сказала бы сразу, что Вазген объявился. Вот когда Амир начинает беспокоится. Причем постоянно. А одна я лежу, потому что это реанимация. И кроме меня здесь никто больше не умирает.

— Ух ты. — Простодушно сказала девушка. — Хорошо хоть так. Я так и подумала. То есть нехорошо, что ты умираешь, а больше никто не умирает. И это тоже хорошо. Или плохо?? Блин, я запуталась. В общем Вазген мне и сказал, что ты лежишь в реанимации. Я думала, тут совсем все будет плохо. А ты очень даже ничего. Ну да. — Просто кивнула Алена. — Он тоже про тебя спрашивал и Амир сказал мне чтобы я тебя проведала.

— И что они хотят? — Равнодушно поинтересовалась девушка и увидев, как подруга открыла было рот, перебила её. — Подожди, дай я сама попробую догадаться. Хотя что тут угадывать? — Пожала она плечами. — Наверное, хотят узнать, когда я смогу выйти на работу? Вазген наверняка знает, что я потеряла ребенка.

Алена только растерянно кивнула головой.

— Ну да. У него оказывается младший брат здесь работает. Урологом. Он про тебя и узнавал.

— Все о кармане своем беспокоится. — Презрительно бросила Василя.

— Ну и что тут такого? — Вздернула голову Алена. — Правильно делает. С тех пор, как ты ушла, у нас реально клиентов стала меньше. Светка постоянно косячит, и Надя совсем ни о чем.. Платить стали хуже. Ты же знаешь, что на тебя много народу ходило. И Арам Русланович приходить перестал.. Ему Вазген звонил, спрашивал, что ему будет интересно увидеть, а тот и сказал — вот раньше у тебя была изюминка, а теперь одни сухофрукты..

Василя горько усмехнулась.

— Ну да, ну да — деньги он загребал с них, а мне платить не хотел нормально. Все жаловался — нет налички, нет налички. Совсем бизнес плохой стал.

— Но ты же его тогда хорошо нагнула. — Прыснула легким смехом девушка. — Когда пришла и сказала, что уходишь. Как он забегал и засуетился.. Думал, что ты к Шимину уходишь.. Все вокруг тебя крутился, в глаза заглядывал.. Все никак не мог поверить, что ты просто уходишь. Не к его конкурентам. А вообще в никуда..

— Ну почему в никуда? — Пожала плечами Василя и поморщилась от острой боли, волной прокатившейся по телу и замерла, пережидая приступ. — Это он ещё о моей беременности не знал. — Ухмыльнулась девушка. — Кстати, когда Шимин узнал, что я от Амира ухожу, он тоже мне звонил. И кто, интересно, ему мой номер телефона дал? — Глянула она на подругу и увидев, как её щеки заалели, догадливо протянула. — Так я и знала, что это ты меня слила. Больше-то некому было. Вот значит как. То-то ты спрашивала, не хочу ли я в другой клуб перейти..

— Ну прости.. — С вызовом бросила Алёна. — Он бы номер и так узнал. Не у меня, так у кого-нибудь ещё. Просто Шимин предложил мне работу, но только условие поставил, что бы я тебя уговорила к нему пойти. Я же тоже не знала, что ты совсем хочешь перестать танцевать.

— Ладно. — Примиряюще сказала Василя. — Что было, то было. И прошло.. Теперь нужно жить дальше.

— Вася, — заискивающе начала Алена, — и правда — а что ты теперь будешь делать?

— Что-что.. То же, что и раньше. Можешь обрадовать Амира — вот поправлю здоровье, приведу себя в форму и приду. Но только если он мне нормально платить будет. А то уйду в банк работать, там хоть зарплата маленькая, но зато стабильная.

— Понятно. — Не скрывая радостной улыбки, сказала подруга. — Мы же с тобой номер восстановим? Ну тот, наш..

— Посмотрим. — Задумчиво ответила Василя. — Есть у меня пара идей, и я хочу сольно потанцевать. — И глядя как вытянулось лицо девушки, добавила. — Не куксись ты, я тебе тоже номер поставлю, но только с одним условием.

— Каким? — Тут же спросила Алена, напрягшись как струна. — Я на все согласная.

— Так уж и на все?

— Да!. На все!. — Подтвердила девушка.

— Успокойся. — Василя приподнялась на кровати. — А то заискрила вся. Ничего такого я от тебя не потребую — ни процентов, ни постели, ни прочих гадостей. Пахать только придется и тогда номер получится просто конфетка. Согласна?

— Да-да, конечно. — Как китайский болванчик закивала головой Алена.

— Вот и договорились. Только учти — я учительница строгая, если что не по мне будет, то и плюха тебе сразу прилетит. Понятно?

— А чего сразу драться это обязательно? — Удивленно округлила глаза Алена.

— Эх, ты, малолетка, — укоризненно сказала Василя, — тебя, наверное, совсем плохо гоняли и не учили толком, как меня. Так что если хочешь быть солисткой, готовься пахать и по-другому быть не может. Тогда может и станешь как я, экзотическим фруктом. А не паршивым сухофруктом сомнительного качества. И еще передай Амиру, пусть закажет новые пилоны — на старых я работать не буду, уйду к Шимину. — Девушка усмехнулась. — Я ему потом скину ссылку на товар и на сайт магазина. И продавцу позвоню, скажу что от меня придут. — Василя поманила подругу ближе к себе. — И особенно тщательно донеси до него, что если он опять решит сэкономить, и даже просто подумает, что пилон это всего-навсего обычная хромированная труба, ай, ничего страшного, закажу в строительном магазине и так сойдет, то он сильно ошибется — не сойдет и не прокатит. Хочет хорошее шоу — пусть сначала расстегнет кошелек. Ты меня поняла?

— Да, поняла. — Снова закивала головой Алена, мечтательно прикусив губу и было видно, что мысленно она уже видит, как порхает на пилоне, выполняя головокружительные трюки и как восторженно ахают в зале мужчины и ревниво вздыхают женщины. Как раскланивается после выступления, принимая букеты от поклонников. А возле гримерки, с самым большим и красивым букетом ждет ОН, Мужчина с большой буквы, который подхватит её и увезет с собой.

— Вот и хорошо. — Грубо оборвала мечты девушки Василя. — Раз поняла, давай выметайся отсюда. Если ты не забыла, я так-то болею и мне нужен отдых. Не забудь позвонить Амиру и все в точности передать. И вот ещё что..

— Что? — Предупредительно замерла Алена.

— Начинай с сегодняшнего дня заниматься. Повтори все, что мы с тобой учили. Как только выйду из больницы, а мне сказали что я здесь надолго не задержусь, — лихо солгала Василя, твердо решив для себя выписаться как можно быстрее, — все мне покажешь. И раз мы решили с тобой снова работать, то не дай аллах ты что-то сделаешь не так, как я тебя учила. Выпорю! Поняла? Возьму кожаный ремень, у меня как раз есть, от дедушки достался и нахлестаю так, что неделю сидеть не сможешь!. Зато наука будет!

— Да ты что?. — Начала было Алена, но увидев, как свирепо Василя смотрит на неё, благоразумно замолчала. — Хорошо, сделаю так, как ты сказала. Ну я пошла?

— Иди. — Милостиво кивнула Василя.

Дождавшись, пока подруга уйдет, она встала и осторожно прошлась несколько раз по палате, ожидая боли, рези, кровотечения, да всего, что угодно, но ничего этого не было.

Была лишь дикая усталость, от которой хотелось лечь и заснуть. И не просыпаться долго-долго-долго. Может вечность. А может и никогда.

Справедливо рассудив, что вечность это уже перебор, да и долго-долго-долго спать тоже не очень хорошо, а вот часов восемь в самый раз, девушка легла снова в кровать и уснула, едва прикрыв глаза.