Плач синтетических сирен

Регина Райль, 2016

После извержения вулканической кальдеры на континенте изменился климат: упала температура и образовалась нерассеивающаяся завеса пепла и тумана. Сообщение с другими странами прервалось. Тогда над Синдерсити зависают «умные машины». "Сирены" искусственно создают погоду, наблюдают за жизнью людей. В организме Элии – служащей среднего класса – начинают происходить изменения, она замечает странные реакции на обычные вещи. Девушка становится объектом пристального внимания. Ей предстоит выяснить, на что готовы пойти власти "во благо" жителей. Тем удивительнее, что к ней присоединяется Нио – сын градоначальника и конструктор "Сирен".

Глава 5. Бездна у ног

Это и правда она: хрупкая фигурка, бледное личико, пушок светлых волос. Виделись вчера, а кажется, прошла неделя — насыщенность событиями сбила ощущение времени. Подруга выкрикивает моё имя, бежит по коридору и кидается мне на шею. Юна горячая и запыхавшаяся от бега. Одежда и волосы мокрые от прошедшего дождя, но это пустяки.

Важно, что я крепко обнимаю её, и одиночество с тоской, раздражённо фыркая, отступают в тёмные углы. Дрожь почти нежно сжимает плечи. На короткий миг всё кажется сном: охота на нас с Нио, таинственные диагнозы, рестриктеры в моей квартире и родители в заложниках. Реальность — здесь и сейчас, пока я в объятьях близкой подруги.

— Элия, как ты? Мама всё мне рассказала о больнице и побеге, — она отстраняется. Говорит быстро и испуганно, голос дрожит от возбуждения, беспокойство делает голубые глаза огромными. — Ужас! Теперь скрываешься как преступница!

— Да, ситуация скверная, — успеваю вставить, и словесный поток Юны несётся дальше:

— Мама отговаривала меня приходить, но я не удержалась. Так хотела тебя увидеть и убедиться, что всё в порядке. Это напомнило мне то, что случилось с отцом, — она замолкает и скатывает руки с моих плеч.

Теперь понятно, почему она примчалась вся на эмоциях.

Её отец умер два года назад. Болезнь прогрессировала быстро, потребовалась срочная операция. Но закончилось всё урной с прахом… Диагноз мудрёный: что-то с головным мозгом. Но где гарантии, что он не сфабрикован? Значит, ещё пациенты были, а родные, если и подозревали что-то, не смогли ничего узнать.

Есть ли связь между нашими случаями? Помнит ли Юна детали? Может, и он из-за газа в обморок падал, или ещё какие странности были? Это важно, но она выглядит такой расстроенной, что я не рискую спрашивать.

Боже, какая я бестактная! Заявилась к Сиаре, напомнила о потере. Как должно быть ей сейчас тяжело! Но не потому ли она помогла? Не сбежав, мы закончили бы как её супруг. И теперь мы единственные, кто может докопаться до истины.

— Прости, Юна, я, наверное, расстроила твою маму.

— Не беспокойся. Сникла немного, но будет в порядке, я её не оставлю. И тебя тоже, — она сжимает мои кисти и искренне улыбается, а я понимаю, что поступила правильно, доверившись её родственникам.

Что-то за моей спиной привлекает подругу. Взгляд загорается восторгом. Она едва не раскрывает рот. А я давлю смешок — значит, Нио появился в коридоре.

Давно знаю о чувствах Юны, но не думала, что реальная встреча произведет на неё такое впечатление. Вот уж точно, не умеет скрывать эмоции — на лице всё написано. Влюблённость, обожание и зависть. Наверняка, хотела бы оказаться на моём месте.

Мне действительно повезло узнать Миллрэта с тех сторон, которые он вряд ли раскрывает всем подряд. Но и врагу не пожелаю такой участи. Приключение не романтическое, а страшное и опасное. Я знаю Нио, потому что мы оказались на соседних койках в больнице, оба с неизвестными диагнозами. Не упади я в обморок, мы не познакомились бы ближе. Многое было бы не так…

Мужчина проходит коридор быстрым шагом. Юна приветствует его счастливой улыбкой, а он отвечает хмуростью пепельного неба. Строгость заостряет черты лица — ни намека на приязнь. Контраст ударяет даже по мне: подозрительность на дружелюбие. Я холодею, но всё равно знакомлю молодых людей:

— Нио, это Юна — моя подруга и дочь Сиары. Ей можно верить.

Но у Миллрэта другое мнение на этот счёт, он с ходу засыпает девушку вопросами:

— Ты одна пришла? Что-нибудь странное заметила? Кто-нибудь следил?

— Одна. Никто за мной не шёл, — она обижена прямыми нападками.

Строгий голос мужчины её мечты раскалывает хрупкую надежду на приятное знакомство, осколки ссыпаются под ноги вместе с радушной улыбкой. Моя чувствительная и ранимая подруга не может скрыть расстройства. Не удивлюсь, если она втайне мечтала о любви с первого взгляда. И вообще, только ли ради меня прибежала? Ну вот, я уже подозреваю Юну в лицемерии и корысти.

— Не шёл или не видела? Ты понимаешь, что подвергаешь опасности не только себя и нас, но и родных? Как можно не думать о таком! Совсем безмозглая? Это тебе не посиделки с подружками! Почему не послушалась мать и не осталась дома?

Это уже грубо. Юна теряется, огонёк обожания разочарованно гаснет в глазах. Хочу открыто возмутиться поведением Нио, пусть ругает меня, ведь подруга пришла ко мне, но внезапно понимаю, что он прав. Миллрэт мыслит здраво, только излагает жёстко.

Эмоциональность Юны может навредить. Нарочно она никогда не предала бы нас, но случайно привести на хвосте рестриктеров могла. На кону слишком много жизней, чтобы бездумно доверять всем.

— Н-н-не видела, — девушка уже заикается, на глазах блестят слёзы.

— И по сторонам не смотрела? — допрос продолжается, и издёвка в голосе Нио кусочком льда проскальзывает вдоль моего позвоночника.

— Нет, — Юна опускает глаза, признание дается ей с трудом. Кажется, она тоже понимает, что поступила неосмотрительно, но ещё пытается оправдаться: — На улице уже темно, а я бежала всю дорогу. Я никому не говорила, куда иду! Это правда, поверьте!

Она лепечет что-то ещё, но Миллрэт уже не слушает и поворачивается ко мне:

— Мы уходим!

— Думаешь, за ней следили? Сама она никогда бы…

— Элия, не спорь! Хочешь жить — собирай вещи!

Жёсткие интонации отбивают желание перечить. Кидаюсь в гостиную, где оставила рюкзак, а Нио крадётся к двери и замирает, вслушиваясь в тишину лестничной площадки. Юна остается одна в коридоре, растерянная и испуганная. Думала ли она, что всё так повернётся? Вряд ли. Опомнившись, она лепечет извинения и бежит за мной.

— Элия, прости, я всё испортила, зря пришла! Я переживала и хотела увидеться! — подруга дёргает меня за рукав. Глаза покраснели и теперь ярко выделяются на бледном лице, а по щекам уже ползут слёзы. Мне жаль её, я верю, что она не задумывала ничего плохого.

— Я знаю, — крепко обнимаю её. — Ты не виновата! Но сейчас всё очень серьёзно. Надеюсь, что перестраховка. Мы столько пережили за последние сутки, что теперь нам везде мерещатся заговоры. И не обижайся на Нио, если бы не он, меня здесь не было.

— Берегите друг друга, — Юна всхлипывает, а я усмехаюсь и киваю.

Для Миллрэта я скорее обуза, но, может, ещё пригожусь. Я буду стараться!

— Элия, скорее! — торопит мужчина.

— Прощай, Юна! Надеюсь, ещё увидимся! — порывисто обнимаю подругу, закидываю за спину рюкзак и бегу в коридор.

Напряжение и чувство преследования адреналином впрыскиваются в кровь. Нас гонят в ловушку как зверей, но попадёмся мы или нет, зависит только от нас. Нио накидывает толстовку и встаёт наготове у дверей. Коротко прощаемся с хозяйкой.

— Всё тихо. Проверю этажи, — пока я надеваю туфли, мужчина выходит за дверь, озираясь. Я тенью — за ним.

Полутёмная площадка пуста и тиха. Лифт молчит. Лестницы есть в обоих концах коридора, и Миллрэт сворачивает к ближайшей. Но Юна вдруг обгоняет его.

— Я вас провожу. Хочу сама убедиться, что никого не привела.

— Вернись в квартиру немедленно, не надо геройствовать, — сердито окликает её Нио.

— Нет, я должна, — упрямится она.

Понимаю, Юна жаждет доказать ему, что ей можно верить. Но она крупно рискует, это безрассудно и опасно! То, что именно подруга идёт первой к лестнице, до крайности неправильно! Мы не должны впутывать её, это только наша проблема. Беспокойство раздувает грудь, срывает дыхание.

— Юна, стой! — я выхожу из-за спины Нио, но догнать не успеваю — на этаж выпрыгивают тени: вооруженные мужчины в зелёной форме.

Уже нашли? Так быстро? Всё-таки следили?

Адская смесь из разочарования и отчаяния клокочет внутри. Мы на поводке. Его то ослабляют, то натягивают. Обидно, что дёрнуть могут в любой момент.

— Назад! — окрик Миллрэта катится по коридору.

Пока мы с Юной застыли, он, как всегда, реагирует первым. Подруга разворачивается и бежит к нам, но рестриктеры открывают огонь без предупреждения.

Мои ноги прирастают к полу, когда пули ударяют Юне в спину. Её рот удивлённо раскрывается, лицо искажается непониманием и застывает как при моментальной заморозке. Тонкая фигурка ломается и падает, проливая молоко волос на пол. Два рестриктера тут же подхватывают её и уносят.

Это как сон. Потому что не может реальность быть такой жестокой, не могут мою близкую подругу, этого светлого человека хладнокровно застрелить у меня на глазах!

Хочу кричать, но язык прирастает к нёбу. Отдираю его так резко, что, кажется, будто из трещины рта идёт кровь.

— Юна! Верните! Куда вы забираете её? — скорбь лишает рассудка.

Рвусь вперёд, но ноги подкашиваются, и я оседаю на каменный пол.

Теперь обстреливают меня. Пули проносятся мимо, потому что я далеко, но дистанция быстро сокращается. Надо подняться…

— Элия! Нет! — сильные руки обхватывают меня и тянут назад.

Нио запихивает меня в квартиру и закрывает дверь перед самым носом рестриктера. Пока он щёлкает замками, я прихожу в себя, и вдруг вспышка молочно-белого света слепит глаза. Сетчатку будто режет ножом, пронзительный звук тонким щупом вонзается в голову. Воздух оживает и толкает меня в шкаф. Боль забирает себе тело, а белый шум заливает уши.

Зрение возвращается чёрными расплывчатыми кляксами. В суматохе никто не заметил, как в квартиру закинули световую гранату. А её разрыв ощутим. Нио тоже отбросило в сторону, еле двери успел закрыть. И в них уже активно ломятся.

Плечо немеет, голова кружится. Хозяйка квартиры выбегает из кухни и помогает мне подняться. Я благодарю — сама не смогла бы.

Миллрэт встаёт, держась за стену, трёт голову, болезненно морщится и моргает. Ему досталось сильнее — ближе стоял. Но оборона квартиры на его плечах, и как только спазм проходит, мужчина бросается баррикадировать вход шкафом. Помощи не просит, будем только мешать, поэтому я хватаю женщину за руки, требуя внимания. Голос с трудом рождается в горле. Он тих и полон слёз, хотя глаза мои сухи:

— Юна… Они убили её. Выстрелили в спину. И забрали…

— Нет! — кузина ахает и отступает.

Отказывается верить. Я тоже, но сама всё видела и теперь долго не забуду.

Женщина пятится на кухню, разражается плачем. В моей груди тоже поднимается волна. Не сдержусь — взвою.

Но рядом оказывается Нио. Разворачивает меня к себе, берёт лицо в ладони.

— Элия! Сейчас не время! Понимаю твои чувства и соболезную, но надо уходить.

— Куда? — мой голос звучит обречённо. — Мы в ловушке! Они уже ломают дверь…

— Сдашься добровольно? Как родители? — моя апатия его злит. — А вот Юна боролась до последнего. Пусть решение прийти было ошибкой, но она хотела защитить тебя. Только мы можем узнать правду! Пожалуйста, пойдём!

Когда мужчина приводит Юну в пример, меня душит стыд. Миллрэт не бросает меня, несмотря на то, что я — тормозящий элемент системы. Он — ум и хладнокровие, я — импульс и эмоции, которые сейчас только мешают. Мы — команда, а значит должны держаться друг за друга. Юна просила об этом. И я обещала, что буду помогать Нио и слушаться его.

Беру себя в руки. Пары секунд мне хватает, чтобы решиться.

— Я с тобой! Будем прорываться? — кошусь на дверь, которая сотрясается от ударов. Каждый может стать последним, каждый приближает наш конец.

— У меня есть идея получше, но соберись. Это потребует мужества, — Нио въедливо смотрит мне в глаза, убеждаясь, что я готова и не сорвусь в истерику по дороге, потом тянет в зал. Человек со стальной выдержкой. Как мне стать такой же?

Едва успеваю кивнуть хозяйке на прощание. Она слабо улыбается в ответ. Будет ли с ней всё хорошо? Рано или поздно рестриктеры снесут баррикаду и ворвутся в квартиру, арестуют, заберут её на допрос. Да, она знала, на что шла, приютив нас, но это не отменяет мой долг перед их семьей. А гибель Юны делает его неоплатным.

Миллрэт вытаскивает меня на балкон. Ветер тут же подталкивает нас к перилам. День погас, темноту мягко освещают воздушные машины. Раздутый дирижабль Сирены отсюда кажется близким, но это иллюзия. Туда даже с самого высокого небоскрёба «СайренТэк» не добраться. Внизу, в бархатной тьме, мерцают и дрожат сотни разноцветных огоньков, ярких и блёклых, точечных и растянутых: алмазная пыль ночной жизни.

— Элия, будем спускаться, — серьёзно говорит мужчина.

— Что? Это не план, требующий мужества, это самоубийство! Двадцатый этаж!

— Высоко, знаю, но других вариантов нет, — он снова прибирает меня к рукам — на этот раз сжимает и трясёт за плечи, точно хочет прощупать кости под кожей. — Ты сможешь. Не паникуй. Сначала на пожарную лестницу, — он разворачивает меня к пункту назначения.

Гигантская змея лестницы извивает металлическое тело между рядами балконов. Чтобы жильцы без надобности не ходили, все стороны, кроме дальней, закрыты решётками. При опасности пожара они деактивируются, но сейчас дымом и не пахнет. Чтобы спуститься по лестнице, придётся лезть до свободного края…

У меня нет панической боязни высоты, но как обычному человеку мне некомфортно. Нио уже карабкается по решётке, а меня мутит, стоит перегнуться через перила и посмотреть вниз. А сейчас придётся лезть следом. Есть ли у Миллрэта страхи? Но, с другой стороны, он не испуганная девчонка, чтобы их показывать.

Выхода нет. Голову ведёт, когда забираюсь на стол вровень с перилами. Шаг в сторону — и стану пустотой. Ноги сводит, а в горле свербит тошнота. Подаюсь вперёд и хватаюсь за перекладину. Металл под горячей рукой кажется ледяным. Боюсь, что слетят туфли и придётся карабкаться босиком. Вот я уже полностью вишу на решётке. Один единственный шаг выпил всю копимую смелость. Как теперь сделать второй?

Ветер рвёт юбку и волосы. Ничего не вижу вокруг, гипнотизирую только тонкие прутья перед собой. Боюсь, если мотну головой, сорвусь в ту же секунду. Если посмотрю вниз или назад — тот же исход. Поэтому двигаюсь медленно, прощупываю ногами устойчивость перекладин. Дыхание сбивается, кровь шумит в ушах наперебой с ветром.

— Элия! — ветер уносит окрик Нио, донося до меня лишь отголоски. Пока я ползу как улитка, он уже достиг площадки.

Непривыкшие к таким усилиям мышцы тяжелеют, напряжённые руки трясутся, ладони потеют и скользят: чем больше я боюсь, тем сильнее. Ещё шаг. Волосы хлещут по глазам, я смахиваю их и опускаю голову вниз.

Тут же проваливаюсь в яму без дна и стен…

Чёрная и дрожащая, она полна образов: смеющееся личико Юны, наши задушевные разговоры, маленькие секреты. Под ложечкой сосёт, тоска по подруге входит ветром в глазницы. Бездна ревёт под ногами, ей мало отнятой Юны, она хочет забрать ещё и меня.

— Не смотри вниз! Не спеши и не паникуй! — Нио нервничает, что я торможу, но напугать боится. Неловкое слово или движение — сорвусь. Один бы давно спустился, но ждёт. — Подними голову, Элия! Смотри только на меня! Слышишь? Ну же!

Его взгляд как спасательный круг. Цепляюсь крепко, и, глядя в бездну голубых глаз, на автомате переставляю ладонь, стопу, снова руку… и так далее по схеме.

— Ещё немного, — он уже тянется навстречу. Как близко! Достану ли?

Силы кончаются, когда Нио перехватывает меня за талию. Разжимаю ладони, и мужчина перетаскивает меня через перила. Шаткие ноги находят опору, дрожащими скрюченными пальцами хватаюсь за Миллрэта. Металлическая площадка не сплошная, и стоит опустить взгляд, как через щели в полу бездна снова манит.

— Ты справилась! Всё позади, всё хорошо. Ты как? — он гладит меня по голове, по спине, берёт за локти, а я по-прежнему сжимаю его плечи.

— Нормально, — выдавливаю из себя, глотая ком. Я лезла без страховки по балконной решётке на высоте двадцати этажей. Но стою живая и невредимая. И это только начало.

— Тогда поспешим. Теперь ты иди вперёд.

— Нет, давай ты, я не смогу быстро. Задашь темп, буду догонять.

— Хорошо.

Разойтись на узкой площадке почти нереально. Я отступаю к решётке, позволяя Нио протиснуться. Холодная твердость металла за спиной, и горячая гибкость мышц спереди. На несколько секунд я зажата между мужчиной и решёткой. Только когда Нио оказывается на ступеньках, я понимаю, что он придерживал меня за талию.

Сверху слышится треск и крики — это рестриктеры ворвались в квартиру. Больнее всего режет по ушам короткий женский вскрик. На миг голоса становятся громче, жду выстрелов, но их нет. Если поняли, куда мы делись, то, наверняка, уже направили вниз перехват. Успеем ли мы спуститься до того, как лестницу окружат?

Начинается гонка. Металл ступеней сливается в черноту под ногами. Подошвы вязнут в этой смоле, но я не отстаю от Нио. Цепко держусь за перила, стараюсь не замечать, что лестница шатается. Как можно скорее добраться до низа!

Непонятно, на высоте какого этажа мы сейчас. По тому, как поднимаются огни города, понимаю, что мы неукоснительно снижаемся. Спускаемся долго, точно с небоскрёба в сто этажей. Как бы ни спешили, всё равно получается медленно.

Внезапно Нио останавливается, и я чуть не врезаюсь ему в спину.

— Что случилось? Почему ты…? — спрашиваю, но уже и сама вижу: ступеней больше нет, лестница обрывается решёткой. Это тупик. Чёрт, а ведь почти выбрались!

— Элия, надо прыгать, — Миллрэт сообщает мне об очередном испытании едва ли не будничным тоном, словно наш ежедневный распорядок и так состоит из подобных манипуляций: висеть над пропастью, бегать от властей, сигать с высоты.

— Прыгать? — только и выдавливаю из себя.

Пока стою за спиной Нио, не сознаю всего драматизма. Что ещё сказать — спорить с мужчиной бесполезно.

— Тут невысоко — третий этаж. Отойди, выбью решётку, — говорит он.

Я отступаю назад. Нио дёргает прутья, колотит ногами. Решётка не литая, а съёмная. При пожаре собирается и отъезжает, ступени выдвигаются до земли из площадки, на которой мы стоим. Но опять же механизм не активировать без пожара.

Тёмная пустота внизу ухмыляется, предвкушая фееричный полёт-падение.

— Поддаётся? — спрашиваю я, и в следующий момент решётка летит вниз и с грохотом падает. Теперь уж точно незамеченными не улизнём.

— Кусты внизу смягчат падение. Я первый, потом ты, ладно? — Нио оборачивается ко мне, но я всё равно не вижу его лица. Из-за темноты, страха и шока.

— Поняла, — я больше не спорю. — Прыгаю за тобой.

В горле стоит ком и сердце замирает, когда Миллрэт взбирается на перила. Хочу предупредить, чтобы был осторожен, что внизу его поджидает бездна. Но голос пропадает.

И уже нет надобности.

У мужчины нет колебаний. Секунду назад стоял на перекладине, и вдруг — исчез. Бросаюсь вперёд и свешиваюсь через перила. Внизу в кустах — шевеление, но во мраке ничего не вижу. Вдруг разбился или покалечился?

— Нио! Ты как? — голос прорывает кокон безмолвия. Нотки отчаяния рассекают воздух.

— Нормально. Всё хорошо. Прыгай, — кричит он мне.

Вздыхаю с облегчением, значит, приземлился удачно. Повезёт ли мне? Меня бросает в пот, голова кружится, ладони скользят по перилам. А если сорвусь и не долечу до кустов? Разобьюсь об асфальт? Тут слишком высоко. Неужели я, правда, собираюсь прыгнуть?

Чем дольше думаю — тем меньше решимости. Может, поэтому Нио и спрыгнул так быстро — чтобы не анализировать? Я трачу время. Это расточительство — стоять и размышлять. Лучше не думать вообще.

Поднимаюсь на перила, делаю вдох. Пока снова не начала колебаться, отталкиваюсь как можно дальше. Хочется кричать от страха, когда темнота душит в ласковых объятьях. Давлю вопль в горле, ветер сбивает с кожи мурашки, вертит меня в воздухе.

Всё заканчивается быстро. Страх ещё держит, а я уже приземляюсь спиной на ветки. Невесомость затухает в животе, в голове клубится туман. Если не сконцентрируюсь на реальности, то потеряюсь в закоулках своего сознания. А там такой лабиринт…

— Элия? Всё хорошо, я здесь, — голос Нио доносится до меня издалека.

Уши что ли заложило? Меня трясёт, как в лихорадке, от шока не чувствую боли, но знаю, что ушиблась. Рюкзак смягчил падение, иначе ветки проткнули бы меня, блузка на боку и плече порваны. Жаль, что Сиара не дала мне брюки, я уже исцарапала все голени. Местами — сильно, тонкие ручейки текут по ногам.

Мужчина на руках выносит меня из куста и ставит на землю. Но ноги не держат, и я падаю в траву. Ощупываю руками землю и радуюсь, что жива.

Пара синяков и царапин, порванная одежда — какая ерунда! Я легко отделалась. Хочется смеяться. Чёрт, нервы!

Нио снова поднимает меня. Я ничего не могу сказать и смотрю на него как сумасшедшая, но уже стою, не падая. Перевожу взгляд вверх, на лестницу, с которой только что спрыгнула и выше, на балкон на двадцатом этаже. Желудок сворачивается узлом.

И как я через всё это прошла?

— Ты справилась. Но сейчас нам надо спешить.

Ни минуты покоя. Нио подгоняет меня, а я смотрю на него как на героя.

Потому что я жива только благодаря ему.