Незнакомец. Суровый батя для двойняшек

Регина Янтарная

— И лица у детей до боли знакомые. Настолько, что в груди снова что—то колет. И внутри меня что—то ломается, будто кто мой стальной стержень только что переломил. — Нет! — рычу так громко, что гости вскидываются и поворачивают головы в мою сторону. А та самая, которую хотел забыть столько лет, отделяется от гостей и спешит ко мне. — Вам плохо? — спрашивает и смотрит пустым взглядом. — Неужели я настолько изменился, что ты меня не узнаешь? Машенька… Маша в ужасе округляет глаза, а затем начинает грубо выталкивать меня из зала. — Убирайся. Уходи. Тебе здесь не место. — Они мои? Только скажи… двойняшки — мои? — Нет. Мои и моего мужа.

Глава 2

Седой

Светлые волосы девушки касаются моей щеки. Шелковистые. Вкусно пахнущие.

Но мне сейчас не до нюхательных упражнений.

Похоже, эта Маша становится моей обузой и преградой. Хотя, надо подумать, как использовать ее, чтобы заставать Угрюмого сотрудничать с нами.

По всему видно, что шибко любит он эту девчонку.

Всю жизнь скрывал ее от людских глаз, а когда жареным запахло, тут же взял под крыло и дал ей телохранителя в моем лице.

Вечно дружелюбная и доброжелательная Машенька, сейчас не кажется мне такой.

— Пусти, — лупит меня кулачком по спине.

Спина у меня широкая, сплетена из жгутов мышц, поэтому физически ничего не ощущаю. Так только что-то человеческое отзывается внутри на писклявый голосок девушки с нотками обиды и злости.

— Я не выйду за тебя замуж! Не надейся! — плачет бессильно.

— Почему? — спрашиваю безразличным тоном. — Недостаточно хорош для тебя? — усмехаюсь.

— Ты старый!

— Мне всего двадцать семь!

— У тебя уже есть седые волосы, — показывает глазами на прядь седых волос на моей голове.

— Прядь седых волос — это еще не старость!

— Ты — плохой! — выдает следующий аргумент девушка.

— Почему?

— Потому что используешь моего отца. Тебе нужны только его деньги.

— Вот как? А я думал, это ты всю жизнь жила за его счет.

Странный разговор между нами заканчивается, как только останавливаюсь около комнаты, отведенной для Маши отцом.

— Я всё равно сбегу! — говорит запинаясь.

— Это вряд ли! — толкаю дверь ногой и заношу девчонку в комнату. Осматриваюсь. Здесь всё абсолютно нелепое — розовое с рюшечками. — Похоже, твой отец ни черта не разбирается в интерьере для женщин. Придется тебе жить в этом розовом кошмаре.

Подхожу к широкой кровати и сбрасываю Машу.

— Ты… ты… — девушка тяжело дышит и отползает от меня подальше, на всякий случай.

— Что я?! — наклоняюсь, угрожающе гляжу в огромные, обезумевшие от страха и гнева синие глазищи.

— Еще пожалеешь, что не дал мне уйти.

— Это точно. Еще сто раз пожалею, что ты приехала так невовремя, — бубню себе под нос. — Шестое чувство подсказывает, что я огребу проблем от присутствия дочери Угрюмого в доме.

Блондинка с упрямым характером… прямо перед началом операции.

Всё может пойти не по плану. Потому что она — лишняя фигура в этой игре.

До прилета Марии в Москву у меня была туча планов — закончить дело и гулять смело. Вернуться к невесте, жениться, улететь в свадебное путешествие на море.

Что теперь?

Машенька перечеркнула всё своим появлением!

Из-за этой маленькой дряни, дочери своего отца — негодяя, я должен превратиться в няньку и опекать девушку до тех пор, пока не получу сигнал «брать всех».

Девушка фыркает, чем злит меня окончательно. Ловлю ее за лодыжку и подтаскиваю к себе.

— Послушай! — склоняюсь очень низко, нависаю над ее хрупким телом своим огромным, так, что наши грудные клетки соприкасаются, и я на мгновение замираю, почувствовав женскую упругую грудь.

Внутри меня распрямляется какая-то пружина, и вместо того, чтобы наехать на малышку, как полагается, я делаю это совсем странным образом.

Касаюсь пальцами чуть пухлых розовых губ девушки.

— Маша, не зли меня. Не перечь. Слушайся. И мы с тобой выберемся из этой ситуации целыми и невредимыми. — Скольжу изучающим взглядом по тонкой шее, на которой бьется венка.

— Буду делать и говорить, что хочу. Пусти меня, — слышу жалобный голосок.

— Провоцируешь?

— Нет.

— Играешь?

— Нет.

Нежный грудной голос девушки тревожит всё моё естество, задевает каждую струну в теле. Не знаю, с чем это связано. Может, давно женщины не было. Может, именно этак влияет таким странным образом.

Но внутри моего тела и сознания нарастает желание. И я с большим интересом рассматриваю редкую зверушку.

Конечно, я не подписывался на защиту молоденьких женщин и не собирался удовлетворять собственные порочные желания, не понимаю, почему произошла эта провокация.

Сердце ускоряется, бешено бьется, едва до меня доходит в какой пикантной ситуации нахожусь.

Застываю и удивленно смотрю на Машу. Она старательно упирается ладошками в мою грудь и смотрит на меня с ужасом. На ее щеках алые пятна. А из глаз выкатываются одинокие слезинки.

Загорелое лицо девушки очень красивое и немного по-детски наивное.

Копец! Что я творю?

Поднимаюсь. Застываю по стойке смирно.

Сам не понимаю, как так случилось, что я начал угрожать девчонке.

Какова бы не была причина, но точно знаю, мне сорвало башню.

А причину я обязательно выясню.

— Сейчас придут окна задраивать, так что ты пока ничего такого не делай.

— Что?

— А ты думала отец оставит тебе хоть одну лазейку, чтобы ты выбралась наружу? — усмехаюсь я.

— Я пленница?

— Почему же, нет. Под моим конвоем сможешь выходить на улицу.

— А если я не согласна? — выкрикивает Машенька.

— Тогда придется сидеть в комнате до самого конца…

— Конца???

Понимаю, что сболтнул лишнего. Разворачиваюсь, иду на выход. За порогом бросаю охране: — Плотника пригласите.

— Я никогда вас всех не прощу! Вы меня обманули. Если бы я знала…

Не дослушав тираду ненависти, спускаюсь на первый этаж. Нужно срочно вырваться из душного дома и вдохнуть свежий воздух.