Сочиняйте сами

Рекс Стаут, 1959

Ниро Вулф, страстный коллекционер орхидей, большой гурман, любитель пива и великий сыщик, практически никогда не выходит из дому. Все преступления он распутывает на основе тех фактов, которые собирает Арчи Гудвин, его обаятельный, ироничный помощник с отличной памятью. Знаменитый детектив сталкивается с необычной ситуацией, когда к нему с просьбой о помощи обращаются члены комитета по борьбе с плагиатом. Проблема в том, что каждый раз после выхода нового бестселлера объявляется малоизвестный писатель, обвиняющий автора книги в краже сюжета. Вулф берется найти афериста, но очень скоро дело о плагиате превращается в дело об убийстве…

Глава 4

Я так и не внес этого предложения, поскольку в то утро вторника проспал. Но у меня появилось кое-что получше. В четверть девятого я спустился в кухню, обменялся приветствиями с Фрицем, взял стакан с апельсиновым соком, сделал кисло-сладкий глоток, который неизменно является первым вестником рассеяния тумана в голове, и спросил:

— А где омлет?

Фриц закрыл дверцу холодильника:

— Арчи, тебе прекрасно известно, почему яйца еще не разбиты.

— Конечно известно, но я хочу есть.

Означало же это следующее: когда Фриц принес поднос с завтраком Вулфу в комнату, тот сказал, что я ему нужен, и теперь Фриц не разобьет ни одного яйца, пока не услышит, что я спускаюсь вниз. Апельсиновый сок большими глотками я не пью, поэтому прихватил стакан с собой, поднялся по лестнице, повернул налево к открытой двери в конце коридора и вошел. Босоногий Вулф, желтая гора в пижаме, сидел в своем втором любимом кресле за столом у окна и намазывал малиновый джем на оладью. Я ответил на его приветствие и тут же продолжил:

— Экземпляры «Мотылька, который ел арахис» и «Залпа на рассвете», вероятно, найдутся у издателей, но вот чтобы откопать журналы со стихами Джейн Огилви, наверняка понадобится несколько дней. Вам хватит книг Элис Портер и Саймона Джейкобса или нужны еще и рассказы?

— Особой проницательности для этого не требовалось, — хмыкнул он.

— Нет, сэр. Я вовсе не чванюсь. Просто я голоден и хочу сэкономить время.

— У тебя получилось. Сначала книги. Рассказов, пожалуй, не нужно. Стихи Джейн Огилви вряд ли что дадут, я прочел три из них. Сочинителю стишков нужны только слова для размера и рифмы, абзацы ему ни к чему.

Я глотнул сока и спросил:

— А если они захотят знать, для чего нам нужны книги, объяснять?

— Нет. Не говори. — Он подцепил вилкой кусок оладьи с джемом.

— А если позвонит Харви?

— Сообщить ему пока нечего. Может, позже. Мне нужны эти книги.

— Что-нибудь еще?

— Нет. — Вулф поднес вилку ко рту.

Когда я вернулся на кухню, Фриц уже разбил яйца и взбивал их. Я уселся за стол, взял утреннюю «Таймс» и глотнул апельсинового сока.

— Хорошее дело? — поинтересовался Фриц.

В его понимании хорошее дело не мешает еде, не затягивается настолько, что Вулф становится совершенно невыносимым, и, вероятно, обещает солидный гонорар.

— Так себе, — ответил я. — Все, что нам придется сделать, — прочесть пару книжек. Наверное.

Он поставил сковородку на плиту:

— Эта мисс Боннер задействована в нем?

Я ухмыльнулся. Каждую женщину, переступающую порог нашего дома, он воспринимает как потенциальную угрозу своей кухне, не говоря уже о других наделах, и особые подозрения он питал относительно Дол Боннер. Дол, сокращенное от Теодолинды, единственная женщина в Нью-Йорке, владевшая и управлявшая сыскным агентством.

— Нет, — ответил я. — Вчера она приходила по личному вопросу. Мистер Вулф все названивает ей с приглашением на обед, вот она и хочет, чтобы я уговорил его оставить ее в покое.

Фриц направил на меня ложку:

— Арчи, если бы я умел врать с твоим апломбом, то стал бы послом. Ты ведь знаешь женщин. И тебе прекрасно известно, что женщина с глазами цвета, как у мисс Боннер, и ресницами такой длины, причем натуральными, — опаснейший зверь.

К девяти часам туман в голове рассеялся окончательно благодаря абрикосовому омлету, оладьям с беконом и медом и двум чашкам кофе. Я отправился в кабинет и набрал номер Филипа Харви. Судя по его реакции, еще даже не занялся рассвет. Успокоив Харви и пообещав никогда впредь не звонить ему ранее полудня, за исключением случаев действительно крайней необходимости, я изложил ему, что мне нужно: имена людей из «Бест и Грин» и «Оул пресс», которые не отказались бы сотрудничать. Харви ответил, что никого ни там, ни там не знает, посоветовал обратиться к исполнительному секретарю НАПД и бросил трубку. Замечательный председатель. Когда же я связался с исполнительным секретарем, она пожелала узнать, какого рода сотрудничество мне требуется. Я объяснил, и тогда она пожелала узнать, зачем Ниро Вулфу книги. На это я ответил, что ни один хороший детектив никогда не расскажет, зачем ему что-то необходимо, и если я назову ей причину, то она наверняка будет ложной, и в конце концов извел ее и получил пару имен.

Мистер Арнольд Грин из «Бест и Грин» проявил крайнюю подозрительность. Он не озвучил этого напрямую, но я сделал вывод, что он подозревает, будто Объединенный комитет по борьбе с плагиатом был организован кое-какими его конкурентами с целью заговора, чтобы натянуть «Бест и Грин» нос компрометацией одного писателя, книгу которого они издали пять лет назад. Да и вообще, «Мотылек, который ел арахис» оказался провалом, остатки его тиража были распроданы по сниженной цене, и лишь несколько экземпляров, четыре или пять, хранятся в архиве редакции. Интересно, как эта книга связана с расследованием Ниро Вулфа? Когда он чуть поостыл, я уверил его, что всецело понимаю его точку зрения и передам господам Кнаппу, Декстеру и Имхофу, что по некой причине — вполне возможно, и благой — он отказался выслать мистеру Вулфу экземпляр книги, на что мистер Грин запротестовал, что я неправильно его понял, он вовсе не отказывался, и, быть может, одна книжка завалялась где-нибудь поблизости. Если она отыщется, он отправит ее с посыльным, а нет, так пошлет кого-нибудь за ней в архив.

Напротив, мистер У. Р. Пратт из «Оулл пресс» был сама деловитость. Я только начал, что Ниро Вулфа нанял для расследования Объединенный комитет по борьбе с плагиатом, как он перебил меня, заявив, что ему об этом известно, и спросил, что мне надо. А когда я объяснил, что мистеру Вулфу как можно скорее требуется экземпляр «Залпа на рассвете» и я был бы весьма признателен, если он окажет любезность… он снова перебил, сказав, что, если я назову его секретарше адрес, она тут же отправит книгу с посыльным. Вопросов он не задавал, но вот у секретарши они возникли. Ее первыми же словами были:

— А кому выставить счет?

Эта фирма своего упускать явно не собиралась.

«Залп на рассвете» доставили первым, что совершенно меня не удивило ввиду приложенного счета, включавшего и полтора доллара за услуги посыльного. Вулф уже сидел в кабинете и просматривал утреннюю почту. Когда я протянул ему книгу, он скорчил гримасу и бросил ее на стол, однако через пару минут снова взял, нахмурился, глядя на обложку, и раскрыл. Он основательно погрузился в нее, когда прибыл «Мотылек, который ел арахис». Поскольку, как я уже говорил, мои функции зависят от требований конкретной ситуации, я тут же принялся отыскивать в ней «заявлять» и «не задаром» или что-нибудь вроде: «Едва лишь мотылек проглотил десятитысячный орех арахиса, как у него разболелся живот». Ну и конечно же, точку с запятой и разделение на абзацы. Я продрался через половину книжки, когда ее потребовал Вулф. Я встал и отдал ему опус Элис Портер, а сам подверг изучению «Залп на рассвете».

В начале второго, незадолго до ланча, Вулф захлопнул книгу «Мотылек, который ел арахис», швырнул ее на стол и пробрюзжал:

— Пф! Ничего. Черт побери!

Я отложил «Залп на рассвете» и заметил:

— Насколько я понимаю, Саймона Джейкобса можно вычеркнуть, но книга Элис Портер — детская. Вряд ли стоит ожидать, что мотылек будет что-то там заявлять, даже если он и обожает арахис. Не хотелось бы отказываться от Элис Портер. Это ведь она начала аферу, а теперь снова взялась за нее.

Вулф злобно уставился на меня:

— Нет. Она не писала эти рассказы.

— Как скажете. Только зачем же так смотреть на меня? Ведь не я их написал. Это окончательно или вас просто разозлило, что ему или ей достало сообразительности надеть перчатки?

— Окончательно. И никому сообразительности недостало. Эти двое исключаются.

— Тогда остаются Джейн Огилви и Кеннет Реннерт.

— Джейн Огилви, весьма вероятно, тоже исключается. Женщина, написавшая три подобных псевдостихотворения и пользующаяся словечками и выражениями, которые встречаются в ее показаниях на суде, почти наверняка не способна написать эти три рассказа, в том числе и тот, на авторство которого претендовала. Кеннет Реннерт, конечно же, вероятная кандидатура — единственный, кто остается из квартета. Но его претензия основывается на наброске пьесы, а не на рассказе, но у нас нет этого наброска. Вполне возможно, что он действовал независимо. Можно ли раздобыть копии написанных им телевизионных сценариев?

— Даже не знаю. Мне выяснить?

— Да, но это не срочно. Согласно отчету детектива, они выдержаны в драматургическом стиле, а значит, только диалоги и содержат и почти ничего нам не дадут. Мне бы хотелось услышать твое мнение. Теперь наша работа заключается в поисках личности, мужчины или женщины. Личности, которая в тысяча девятьсот пятьдесят пятом прочла «Цвет страсти» Эллен Стердевант, написала рассказ под названием «Есть только любовь», позаимствовав из романа миссис Стердевант персонажей, сюжет и развитие действия, убедила Элис Портер воспользоваться им в качестве основания для претензии по плагиату, выдав его авторство за свое — предположительно соблазнив обещанием части выручки, — и, улучив удобный момент, каким-то образом проникла в загородный дом Эллен Стердевант и спрятала рукопись в ящике комода. Которая через год повторила представление с «Бери все, что я даю» Ричарда Экхолса, на этот раз с другим соучастником, Саймоном Джейкобсом, изменив лишь способ доказательства существования и первоочередности рукописи, воспользовавшись тем благоприятным обстоятельством, что Джейкобс некогда посылал рассказ агенту Экхолса и получил его назад. Которая в пятьдесят седьмом вновь провернула аферу с романом «Святой или нечестивец» Марджори Липпин, тоже с другим сообщником, Джейн Огилви, и тоже воспользовавшись благоприятным обстоятельством — смертью Марджори Липпин. Так вот, хотелось бы знать твое мнение. Кеннет Реннерт и есть эта личность?

— Я не знаю его достаточно хорошо, — покачал я головой.

— Но ты читал отчет детектива.

— Ага. — Я задумался. — Вот так вот сразу я бы ответил «нет». Десять к одному, что не он. Просто исходя из общего впечатления о нем. Особенно я сомневаюсь, что он стал бы возиться с сообщниками. И такой момент: не существует никаких свидетельств, что он был тем или иным образом связан с сочинительством или писателями, пока не попробовал свои силы на телевидении в пятьдесят пятом. Как же он тогда вышел на Элис Портер, Саймона Джейкобса и Джейн Огилви? И еще один: если он обращался к ним в первых трех случаях, делясь с ними добычей, потому что не хотел возиться с этим сам, почему же тогда в четвертом он провернул дельце лично, а в пятом вновь обратился к Элис Портер?

— Согласен, — кивнул Вулф. — Мы угодили в собственный капкан. Обнаружив, что эти три рассказа написаны одним и тем же лицом, мы решили, что упростили проблему. Теперь оказывается, что только усложнили. Если эти четверо были лишь пешками в чьей-то игре, то кто тогда сам игрок? Скорее всего, он гражданин Соединенных Штатов. А таковых сто семьдесят миллионов.

— Ну, все не так плохо, — заявил я. — Вероятно, он из Нью-Йорка или его окрестностей. Пятнадцать миллионов. Не считая детей, неграмотных, миллионеров, заключенных…

В дверях возник Фриц:

— Ланч готов, сэр.

— У меня нет аппетита, — проворчал Вулф.

Таковой у него, впрочем, пропал не совсем. Он съел только четыре креольских фриттера с сырным соусом вместо обычных пяти.