Гемма, ода и другие. Бартер

Рената Лукьянова

Благодаря помощи Великой Героини, Кровожадный Злодей выполнил свою Темную миссию – камни собраны, Любовь Всей Жизни чудесным образом воскресла и для нее он краше любого героя. Казалось, что еще нужно, чтобы с чистой совестью оставить свои темные дела и уйти на покой? Но истинное зло не дремлет и герои должны собраться с силами, чтобы дать ему решающий отпор. А с любовью потом уже разбираться будем!

Глава вторая

В которой возвращается Сирена Альмандина, только об этом пока еще никто не знает

Логово Иного…

В последний раз охотник испытывал подобное, когда они с Зирхом решили рискнуть и все — таки попробовать «совершенно безобидный» синенький грибочек.

Грибочек оказался вполне себе ничего, а вот то, что было после…

Очнулся он тогда только спустя два дня, в окружении узкоглазых синих варваров, которые водили вокруг него хороводы. Сейчас же тело ломило так, будто бы варвары на нем хорошенько потоптались.

Глаза открылись примерно с третьей попытки. Охотник пару мгновений созерцал темный потолок, пытаясь угадать, куда его занесло на этот раз.

Взгляд скользнул немного ниже, отмечая сероватые стены и сваленную в углу кучу хлама. И тут его осенило — последний камень, Иной, драка… Получается, он умер?

Глаза его наткнулись на дремлющую у стены Селку…

…И попал в Преисподнюю.

Кетанальская шидобля тихонечко дремала, не подозревая о своем истинном предназначении. Уловив шорох, она тут же встрепенулась и протерла глаза.

При виде целого и невредимого гемма ее лицо озарилось такой неподдельной радостью, что тот сразу пожалел, что умер настолько быстро. Он бы многое отдал за то, чтобы вернуться на Скалу хотя бы для того, чтобы попрощаться с этими ненормальными, а в особенности — с этой несносной торговкой, от которой не было спасения даже после смерти.

От последнего пристанища Алекс ожидал гораздо большего. Вокруг не было ни котлов, ни пришедших по его душу инферналов. Хотя, кто знает, вдруг это что — то вроде предварительного этапа, чтобы сразу не травмировать тонкую душевную организацию трепетного злодея.

— Алекс! — «подземный дух» оправилась от шока и кинулась ему на шею. Точно, это мир духов. В реальности бы ребе Шинкерман первым делом спросила про завещание.

— Селка? — он нерешительно обнял торговку. Собственно говоря, какая разница, если он уже умер?

Помимо воли в голову начали прокрадываться весьма занимательные мысли. Раз он уже умер, по-хорошему кетанальку можно было и не только обнять…

— Живой, засранец!

— Как, живой? — Последняя фраза сыграла роль пресловутой губозакаточной машинки. Гемм мигом разомкнул такие уютные объятия и, совершенно по — дурацки смутившись, уставился в пол.

— А шо, вам таки не нравится? Так то быстро можем исправить! Так сказать, любой каприз за гроши клиента!

— Да нет, с этим пока повременим. — Алекс вспомнил все — беднягу Апфи, его «прощание» и Иного, который его…убил?

Охотник перевел взгляд на ядро. Александрит сиял идеально ровными гранями, лишь только сбоку на нем виднелась небольшая царапинка. Не прошло и пары секунд, как и она затянулась.

— Шо, таки до сих пор не верите?

Охотник обалдело потряс головой и задал вопрос, который бы более уместно звучал в устах полусвятого Авриима.

— Селка, а что… вчера было?

— Алекс, я, конечно, дико извиняюсь, но… ви туточки с вашим Иным лампадили, чи шо? Так могли б уже и Авика позвать, шо ж так человека кидать?

— Нет-нет — отрицательно потряс головой охотник — Я просто…Селка, а как ты меня нашла?

— Ну, вас таки не было вже добрый час, ну, мы ж таки за вашу работу знаем, подумали, шо на дело пошли да отпустили с миром, а сами спать легли. А потом посреди ночи прилетает кура эта оглашенная и начинает глотку драть, шо, дескать, хозяин его немножко с ума сошел. Ну мы с Авиком жребий кинули — он остался дежурить у Зирика вашего увечного, а я побегла разбираться.

Рубик мине таки показал, гиде эти ваши лужи светящиеся появляются, одна как раз рядышком от нас была. Ну я и прыгнула и туточки оказалась. Смотрю — пустота, стены голые и вы лежите. А я в ж пока бегала, запыхалась як тот мамкин грак, шоб я так жила. Вижу, шо ви сопите себе в две дырочки, та тоже прикорнула. Так а шо было — то? Иной ваш переехал куда, а денег не оставил?

— А… — Лицо охотника приобрело выражение удивленной брюквы. В магазине ребе Лутовман овощи жили настолько долго, что некоторые начинали обладать человеческими эмоциями — Ты не помнишь, как выглядело мое ядро? Оно было целым?

— Алекс, ви шо, таки головой ударились? Вы ж таки сами казали, шо если у гемма ядро разбить, помрет он?

Охотник молча кивнул. Получается, Иной действительно сошел с ума, а потом, когда почти его убил, одумался? Прихватил с собой камни и сбежал? Тогда где же…

— Селка! — от неожиданности торговка подпрыгнула — Селка, когда ты меня нашла здесь кто — нибудь еще был?

Ребе Шинкерман отрицательно покачала головой.

— Никого, шоб я так жила!

— А, Сирена?

— Шоб она была здоровенькая! — торговка закусила губу, чтобы не сказать это вслух. За всей этой беготней она совершенно забыла, что по — хорошему, в комнате должен был находиться еще и аккуратный гробик со спящей там красоткой. А что, если признаться прямо сейчас и гори оно все огнем?

Альмандин в ее груди радостно потеплел. Кетаналька перевела взгляд на охотника и… поняла, что не сможет сказать правду. По крайней мере, сейчас.

По молодости у нее как то выбили глаз, но ребе Шинкерман была не слепая. Она прекрасно видела, как он это спросил и как горели его глаза. Прямо как у Авика, когда он перепутал компот с жидким фосфором.

Алекс расценил ее молчание по — своему.

— Он…ее убил?

Хватит! У нее еще осталась последняя совесть! Она скажет ему. Здесь и сейчас!

— Нет, Алекс, таки понимаешь, шо…

— Стой!

Селка замерла, радуясь возникшей отсрочке. Алекс резко перегнулся через ее ноги и с силой прижал рукой что — то мелкое, словно боялся, что оно ускачет.

— Ой, а шо там?

Вместо ответа охотник предъявил ей крохотный прозрачный кристалл. Лицо у него было при этом такое, будто бы он выиграл миллион звездно — полосатых баксиков.

— Ты знаешь, что это?

— Неееэт — уныло протянула ребе Шинкерман, делая пометку под названием «побиться головой об стенку» в списке сегодняшних дел.

Зараза! Надо же было так по — дурному проколоться. Развесила нюни и даже за собой не убрала. Как дите малое, честное слово.

— Это — Алекс держал капельку как святыню — Слеза Альмандина.

— И шо? — гемм даже не мог предположить, что торговка сама могла прочитать целую лекцию о происхождении этой дивной субстанции, а также треснуть себя по голове, чтобы предъявить парочку новых образцов.

— Это — капли, которые оставляют Альмандиновые ядра после сотворения магии. Селка, ты понимаешь, что это значит?

— Шо у меня нет мозгов — ответила про себя торговка.

— Она жива! И она меня вылечила. Да! — Охотник возбужденно поднялся — Разум Иного затуманила сила собранных вместе камней и он меня ранил. А потом, как он и обещал, камни оживили ее и сделали прежней. Она помогла ему вернуть разум и меня поставила на ноги…

Селка слушала этот бред и недоумевала — как это великая героиня могла пропустить такое талантище? Хотя, если не знать всей истории, речи охотника вполне могли сойти за правду.

От такого количества силы колдун совершенно спокойно мог бы поехать мозгами, а краса — девица — открыть глазоньки, вылезти из гробика и сделать нехорошему дяденьке ата-та. Вот только…

— Так а сейчас таки она куда девалась? — ребе Шинкерман совершенно искренне желала услышать продолжение истории.

— Понятия не имею — На этом месте стройная геммская теория дала осечку. — Селка, можешь мне поверить, если бы с ней что — нибудь случилось, то капли были бы цвета крови и… — охотник прикрыл глаза, к чему — то сосредоточенно прислушиваясь.

Ребе Шинкерман мигом осознала всю тщетность своих так называемых моральных терзаний. Если она поняла все правильно, то Алекс сейчас сверкнет и буквально через секунду слеза станет красненькой, а у ног Алекса будет остывать кетанальская тушка.

— Странно — удивленно пробормотал охотник — Я чувствую пульсацию ее ядра, но оно все еще закрыто для меня. Селка, она не могла далеко уйти, давай проверим окрестности.

— Давай — кетаналька даже не услышала вопроса, занятая прослушиванием собственного камня. За то, что ему хватило ума помалкивать, верховная жрица была готова его расцеловать.

Охотник, невзирая на то, что буквально час назад умирал, бодренько почесал к выходу. Чувствуя себя полной дурой, торговка тащилась следом.

Перед кетаналькой встала невероятно сложная задача. Ей предстояло найти саму себя

Необычный город Цынгь-Цыньи, совсем обычное утро…

— Я тебе говорю — у них любовь! — великая героиня изящно взмахнула перышком, ставя на свиток парочку клякс.

— А я тебе говорю — они просто трахаются! — Сандра смотрела на вещи более реально.

Девушка раздраженно отмахнулась от ненавистной бжилки. Насекомое ловко ушло от удара и мстительно села на поверхность бутерброда, который геммка только что собиралась укусить.

Вымазавшись в варенье, мерзкое насекомое спланировало на стол и вычертило на нем «Стыдно думать такое о собственном брате!»

— Стыдно людям завтрак портить. — послушница с неохотой встала из — за стола и направилась в сторону хлебницы.

Крестовый поход за пропитанием был прерван распахнувшейся дверью, которая явила предмет самого спора.

Парочка развратников, явно не ожидала такого приема и даже не потрудилась привести себя в приличный вид. Кетаналька выглядела так, будто бы на ней водили хороводы, зато охотник сиял, словно, ни много ни мало, издал свою книгу.

— Явились — буркнула Сандра вместо приветствия, разглядывая братца с недюжинной завистью.

— Доброе утро — жизнерадостно гаркнула ребе Шинкерман, не особо заботясь о том, который час.

Из комнаты, которую занимали Рубен и Димонда, раздалось что — то непечатное. Для них утро резко перестало быть добрым.

— Не пытайтесь заговорить нам зубы — мрачно попросила сестрица, исчезая в недрах хлебницы — Мы все знаем!

Кетаналька буквально подавилась следующей фразой. Знают? Но как, неужели Авичка — засранец не утерпел и проболтался?

Селка беспомощно оглянулась.

— Алекс, я дико извиняюсь!

— За что?

— Действительно — великая героиня грудью встала на защиту светлого и великого чувства — Селка, в этом нет ничего постыдного! Подумаешь, с кем не бывает!

— Правда? Ви меня таки не прибьете?

— Конечно нет, дурочка! Поверь мне, в партийных походах это — самое обычное дело.

— Спасибо — ребе Шинкерман ошарашено кивнула, припоминая, что в каждом геройском эпосе всегда находился какой — нибудь засранец, который путешествовал под чужим именем. Ну раз и у великих героев такое случается, тут уже сама Криатура велела.

— Да не за что! — амазонка успокаивающе махнула рукой и ехидно покосилась на александритовую гемму. — А она так беситься, потому что тоже хочет, а эта дрянь летающая запрещает.

Селка наверняка сказала бы в ответ что — нибудь умное, если бы ее хорошенько не пнули. Дверь снова открылась, во всей красе являя крайне недовольного полусвятого Авриима.

— Здрасте! — ядовито процедил он — Ну шо, таки расскажите, гиде гуляли, или, как всегда, зробите тайну, покрытую мраком?

— Они во всем признались — просветила его Сандра, поднося ко рту новый бутерброд — Любовнички хреновы!

Бжилка перепорхнула на новый ломоть. В монастыре подрастающее поколение воспитывали голодом.

— Думай, что говоришь! — Алекс слегка повысил голос — Мы Сирену искали!

— Да шо вы таки говорите?

— Ах, теперь это так называется! — мигом поддакнула ему Сандра — И как, много раз нашли?

— Сирену? — разочарованно спросила героиня, мигом утрачивая весь интерес к истории. — Это которая баба с камнем, которая Альмандина?

— А вы шо подумали — то? — Селка с удивлением покосилась на аватора, но тот лишь презрительно выпятил губу и отвернулся.

— Что вы предаетесь разврату в вечерней тиши в зарослях раскидистого цынгь цынгьского олууна. — Сотлисса с неприкрытым сожалением зачитала только что написанные строчки и безжалостно их перечеркнула. Правда была превыше всего.

— Да вы что! — охотника на всякий случай встал подальше от торговки.

— Ой, да ладно заливать — просто ответила Сандра, расставаясь с надеждой на нормальный прием пищи. — Пришел довольный такой, прямо сияешь!

— Да нет же! Просто… — охотник откровенно замялся, стесняясь такого пристального внимания к своей злодейской персоне. Теперь, когда первая радость прошла, он вспомнил, каким образом добыл последний камень.

— Алекс таки оживил своею Сирену — поспешила поделиться радостью ребе Шинкерман. — Но магик этот совсем слетел с катушек и чуть ли не нарисовал ему веселую жизнь. И шо ви таки думаете — Сирена эта, шо под колпаком, ожила, вылечила героя нашего, тольки вот сама дала деру!

В тот же миг Селка приняла для себя единственно, как ей казалось, верное решение. Пусть думает, что она жива. Если это делает его счастливым, она будет молчать.

— Как интересно — в голосе полусвятого Авриима яду было больше, чем во всем магазине Ниннельке.

— Авик, вы в порядке? — обеспокоено спросил охотник — Что случилось? Что — то с Зирхом?

— В самом деле, Авик — примирительно спросила героиня — Ну чего ты так накинулся, сказали же, чем занимались!

В этом было несомненное преимущество в путешествии под началом бравой амазонки. Из — за ее писательского дара, она легко могла принять на веру любую чушь, утверждая, что все было возможно в этой жизни.

— Ой извиняюсь — велеречиво пропел полусвятой — Нешта мине нехорошо, пойду я прилягу, пока луна не взошла и проклятие не проснулось!

Аватор снова прожег торговку убийственным взглядом и с чувством собственного достоинства утопал в комнату, не забыв демонстративно хлопнуть дверью. За дверью посередине безмолвствовали, лишь было слышно как кто — то бросил в дверь тапком.

— Поздравляю, Алекс — великая героиня душевно потрясла злодея за руку. Подобным жестом амазонки обычно поздравляли своих сестер с первым кастрированным евнухом. — Но как ты собираешься ее искать?

— Спасибо — несмело кивнул охотник, принимая поздравления — Честно говоря, я сам пока не знаю. Когда я попытался позвать ее ядро, камень не откликнулся на ее зов.

— Так почему ты так уверен, что она жива? — в лоб спросила Сандра — Этот Иной мог легко пришибить и ее.

Сестре Альмандина никогда не нравилась и та не стеснялась это периодически демонстрировать.

— Сандра, оправа это чувствует! И я точно знаю — она жива! Просто она меня не слышит.

— Глухая сонная тетеря! Даже после смерти не поумнела! Интересно, с какой радости эта кукла была нужна Иному?

— Как? Ты разве не знаешь? — героиня оторопело глянула на молодую геммку, не понимая, действительно ли она не знает, или же попросту прикидывается.

— О чем?

— Сотлисса! — упреждающе попросил Алекс, но было уже поздно. Великую героиню понесло.

— У Алекса и Сирены была такая любовь — сказительница мечтательно закатила глаза, а бедный охотник готов был провалиться сквозь землю — Такая любовь, но она, она была смертельно больна и, чтобы ее спасти, Алекс добровольно отдался этому злому колдуну…

— Ты с ним спал? — севшим голосом спросила геммка.

Бжилка разочарованно взлетела под потолок. За третьим бутербродом идти было бесполезно.

— Сандра, что ты такое говоришь? Все было совсем не так! Сотлисса, что вы говорите? Она же вас не знает и примет все за чистую монету!

— Он отдал ему в услужение только тело, но не душу! — амазонка подлила масла в огонь, Алекс взялся за голову. — И исправно носил ему камни все эти три года!

Сандра удивленно захлопала глазами. Из комнаты Авика раздавалось выразительное покашливание.

— Алекс, прости — сестренка проникновенно глянула на охотника — Я, правда, не знала.

У Сандры как будто свалился камень с души. Родной братик оказался не психом и не кровожадной убийцей, а то, что любит эту куклу белобрысую — ну кто по молодости не ошибался?

— Не стоит, Сандра — тихо пробормотал Алекс — Сам виноват, должен был знать обо всем заранее.

Расшаркивания дорогих родственничков вновь прервал сильный кашель, который постепенно переходился в хроническую астму.

— Что это с Авиком? Не заболел ли? — как лидер, великая героиня всегда пеклась о здоровье дорогих сопартийцев. Иначе говоря — амазонка не хотела терять бесплатную рабочую силу.

— Пойду гляну, шо с ним — Селка мигом подскочила и поспешила покинуть дорогую партию.

— Селка, ну как так можно? — ребе Шинкерман успешно увернулась от летящей в нее подушки и нырнула под кровать.

Полусвятой сам не знал, на что именно он больше злиться — на то, что подруга оказалась одной из ненавистных брюликов, или же на собственные слепые зенки.

— Авик, прости!

— Изыди, бесноватая — в сердцах полусвятой таки не удержался и таки шарахнул бесогонной литанией.

Из — под кровати тянулся тонкий дымок. Ребе Шинкерман не подавала признаков жизни.

— Шо, опять звездно — полосатое проклятие заняло? Дык я его тебя счас мигом сниму за здрасте!

— Авичка — залебезило дно — Я таки очень извиняюсь!

Священник промолчал, нервно ковыряя пальцем краешек одеяла. Как будто бы хотел пробурить в матрасе тоннель и добраться до вероломной коллеги с воздуха.

— Авик я правда очень хотела тебе рассказать, но ты когда ж сказал за свою сестру, так я сразу сдулась. Я думала шо ты и меня кокнешь! — Сперва из — под кровати показался изрядно обгоревший чубчик, а после — дико виноватый глаз.

— И как теперь прикажете вас звать — величать? Альмандина Шинкерман, чи як?

При звуке прежнего имени торговку перекосило так, будто бы она на спор съела кузовок творога из своего магазина.

— Ой, Авик, ты таки не думай, шо от вот этого — кетаналька недовольно ткнула в показавшееся ядро — я в таком диком восторге. После того как у меня выросла эта дрянь, у меня по жизни начались одни сплошные мансы.

— То есть как, выросла? Алекс и у тебя его раньше забрал?

— Не, не Алекс, я сама.

— Селка ну хоть счас не лепи мине этот дешевый цирк — Авик с негодованием глянул на коллегу и тут его осенило. В день их знакомства, Селка пыталась толкнуть на привозе какой — то камень, так это был…

— Погодь, получается, твой прошлый альмандин…

— Пылится на полке у какого — нибудь богатея! Таки да, я втюхала на привозе собственное сердце.

Авик только присвистнул. Знал бы он, чем это все обернется, обошел бы эту недоделанную эмигрантку по большому кругу. Эмигрантку?

— Так а Андинка?

— Она все знала! Это она нашла меня на берегу, куда меня выбросило после того шмона, шо навел Алекс. Она и придумала эту байку про свою якобы вернувшуюся сестренку. Святая женщина! Если бы не она, я б точно тогда окочурилась.

— Шо, ничего вже не сделать? — хозяйка дома растерянно смотрит на местного доктора, но тот лишь виновато разводит руками. Старый жмот, какого она ему столько уплатила?

— Совсем ничего! Такая молоденькая, а болячек успела нахватать как моя сестрица Фирка Шмара. Истощение, переутомление, стресс — лекарь пытался вспомнить как можно больше заумных слов, авось накинут пару лишних монеток — В общем, погиб дитенок!

— Да шоб они все были здоровые! — пятая по счету кружка пролетала в опасной близости от головы компетентного специалиста. Хорошо, что вся посуда в доме была небьющаяся.

— Ну уж извиняйте, помогли чем смогли! — лекарь спешит убраться подальше, даже не думая о лишнем баше. Тут бы голову до дома целую донести.

— Так скажите, а она еще сможет родить?

Молчание и слабое покачивание головой. Ну вот и все.

Сирена горько усмехнулась. Ну что ж, дорогая Альмандина, вы как — то спрашивали у своей новой сестрицы, что такое непруха — так вот, полюбуйтесь!

Она потеряла все — волшебную силу, голос, любовь, глаз, а теперь — и ребенка. Последнее, что у нее осталось хорошего в этой жизни. Ребенка от того, кто ее действительно любил.

Дочку Алекса.

Их девочку…

И вот, как говорят на новой родине, оно ей надо? Такая жизнь? Шоб да, так нет!

Конец ознакомительного фрагмента.