Никогда не целуй маркиза

Рене Энн Миллер, 2019

Жизнь Джеймса Трента, маркиза Хантингтона, нельзя назвать легкой. Он скрывается в сельской глуши уединенного имения от ядовитой молвы, безжалостно называющей его убийцей жены, и в одиночестве пытается воспитывать братьев и сестру. А тут еще и раненая прекрасная незнакомка падает ему на руки – в самом прямом и буквальном смысле слова… Бедняга еще не знает самого страшного – он спас и приютил в своем доме журналистку Кэролайн Лоуренс. И Кэролайн весьма решительно настроена выяснить, много ли истины в слухах, обвиняющих ее спасителя в убийстве. Главное – сохранять профессиональную объективность и ни в коем случае не поддаваться обаянию подозреваемого!

Глава 3

Вскинув подбородок, Кэролайн пошла навстречу широкоплечему мужчине с суровым лицом.

— Сэр, я должна немедленно уехать, а для этого мне нужны мои ботинки! — заявила девушка.

Маркиз кивнул служанке, и та молча отдала гостье обувь.

— Благодарю, — сказала Кэролайн и направилась к одному из обитых шелком стульев, стоявших около камина. Взгляд мужчины, казалось, прожигал ей спину, но она старалась его не замечать.

Усевшись на стул, Кэролайн чуть приподняла подол своего черного платья и стала натягивать ботинки. Для этого ей пришлось наклониться — и в голове снова начало пульсировать. Закусив губу, девушка постаралась не обращать внимания на боль.

Проклятье! Чтобы послушать Беатрис Уолкер, ей пришлось пойти на всевозможные ухищрения. Она хотела написать потрясающую статью, а вместо этого получила жуткую мигрень. Выпрямившись, Кэролайн почувствовала, что вся покрылась потом, а воздух в комнате внезапно показался ей ужасно холодным, и на руках у нее появилась гусиная кожа.

— Принесите стакан холодной воды и поднос с завтраком, — приказал служанке мужчина.

Женщина стремительно выбежала из комнаты — видимо, слуги в этом доме очень боялись своего хозяина.

— Мадам, вам следует лежать в постели, — заявил строгий джентльмен. — Вы не в том состоянии, чтобы отправляться в дорогу.

Кэролайн невольно вздохнула. Что ж, наверное, так оно и было. Но если она не сможет вернуться в Лондон до появления кузины Анны и ее мужа Чарлза… Ох, об этом лучше не думать.

— Сэр, вы не понимаете!.. Я должна была уехать еще вчера!

Джентльмен поджал губы и, откинув полы своего черного редингота, уперся кулаками в бока и проговорил:

— Нет, я все прекрасно понимаю. Обстоятельства заставляют вас срочно вернуться в город. Но доктор Кларк считает, что вам необходим отдых. Неужели нельзя отложить ваш отъезд на день или на два?

Кэролайн уже раскрыла рот, собираясь возразить, но мужчина вскинул вверх руку и вновь заговорил:

— Вы ночевали в моем доме и устроили переполох в такой час, когда никто не шумит. Однако мы до сих пор еще не представились друг другу. Я — лорд Хантингтон. А вы кто?

«Какой ужас! — мысленно воскликнула девушка. — Этот человек — пэр Англии». Если его не знал ее отец, то кузен Эдвард, граф Торнтон, знал наверняка. К тому же лорд Хантингтон произнес свое имя так, как будто она тоже должна его знать. Кажется, она действительно слышала это имя, но от кого? Видимо, кузина Анна упоминала его в одном из своих бесчисленных писем, которые писала ей в Хэрроугейт, где Кэролайн жила вместе с матерью. После смерти мамы отец отправил ее к бабушке и дедушке в Нортумберленд, и там она тоже получала от кузины письма. Впервые в жизни Кэролайн пожалела, что недостаточно внимательно их читала.

Тут лорд Хантингтон подошел к ней поближе — его походка чем-то напоминала кошачью — и тихо спросил:

— Могу я узнать ваше имя?

Нет, она не могла назвать свое настоящее имя. Он не должен был знать, что она — дочь Реджинальда Лоуренса. Возможно, политические взгляды лорда Хантингтона и ее отца различались, а Кэролайн не хотела давать оружие в руки его врагов. К тому же ее страшил гнев отца.

— Мадам, назовите ваше имя?

— Я… э-э… — Кэролайн оглядела комнату, и взгляд ее остановился на огромном шкафе красного дерева. — Мисс Кэролайн Армуа ^[2].

Лорд Хантингтон оглянулся на этот шкаф и чуть приподнял бровь. Затем снова посмотрел на девушку и почти шепотом спросил:

— А вы помните, что произошло ночью?

Ночью?.. Кэролайн мгновенно вспомнила, что видела этого джентльмена в расстегнутой рубашке. И вспомнила его выпуклую мускулистую грудь. И еще… О, какой ужас! Она вспомнила, как он обхватил ее, обдав соблазнительным теплом.

О боже, неужели под воздействием какого-то медицинского препарата она занималась с его светлостью… чем-то непристойным?!

Кэролайн откашлялась и проговорила:

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, милорд.

— Что, совсем ничего не помните? — В голосе маркиза звучало сомнение.

Кэролайн снова откашлялась. Ей вдруг вспомнились слова Анны — та сказала, что близость между мужчиной и женщиной причиняет ужасный дискомфорт. Но она-то прошедшей ночью ничего такого не чувствовала — только страшную головную боль и пульсацию в висках.

— Между нами… Между нами что-то произошло? — пролепетала девушка. Ее щеки вспыхнули, и последние слова она произнесла едва слышным шепотом.

Губы лорда Хантингтона дрогнули, и он улыбнулся, отчего его лицо совершенно изменилось — стало почти мальчишеским.

— Мисс… Армуа, мне кажется, вы меня не поняли. Прошедшей ночью между нами не произошло ничего неприличного и непристойного. Ведь вы — гостья в моем доме, и вы пострадали. Поверьте, я никогда бы не позволил себе воспользоваться вашим беспомощным положением.

— Вы имеете в виду… Значит, ничего не было?

— Уверяю вас, абсолютно ничего!

Кэролайн прижала руку к груди и облегченно вздохнула. Она осталась цела, слава богу! В противном случае отец бы потребовал, чтобы лорд Хантингтон на ней женился, — если только он уже не был женат. Хотя на сей счет у нее имелись сомнения, так как хозяйка дома ни разу не появилась.

— Этой ночью вы заявили, что желаете вернуться в Лондон, — продолжал маркиз. — Но вы еще совсем слабы, и такого же мнения доктор Кларк. Он считает, что вам необходим отдых.

Кэролайн зажмурилась, и ей тотчас же вспомнилось, как она спускалась по великолепной лестнице, а потом вспомнились и сапоги, прижатые к ее груди. О боже, она пыталась украсть хозяйские сапоги! Какой кошмар!

— Боюсь, от лечебной настойки вашего доктора у меня помутилось в голове, — пробормотала девушка.

— Что именно вы помните?

— Ну… отдельные моменты. Можно мне сесть?

Лорд Хантингтон указал на стул, стоявший напротив:

— Да, конечно. И еще вы сообщили мне, что собираетесь стать монахиней.

Монахиней?.. Кэролайн подавила смешок. Неужели она так и сказала? Интересно, что за настойку дал ей доктор? Она покачала головой и уже собралась опровергнуть свое прежнее заявление, но потом вдруг подумала: «Если я никогда больше не увижу этого человека, то лучше так и сказать».

— Да, милорд, на следующей неделе я собираюсь вступить в Общину сестер Божьего промысла.

Упершись ладонями в колени, маркиз подался вперед и проговорил:

— А ночью вы сказали, что через месяц.

— Вот как? Знаете, у меня до сих пор туман в голове. Да, вы правы, через месяц.

— В таком случае вам некуда спешить. Вам следует написать вашим родным о том, что с вами случилось. Обязательно упомяните, что находитесь в Трент-Холле. Кто-нибудь из лакеев доставит письмо в Лондон.

«Нет, так не годится», — решила Кэролайн. Не следовало отправлять слугу на Гросвенор-сквер в дом Реджинальда Лоуренса. Но можно было отправить письмо миссис Рот и сказать, что домоправительница приходится ей тетей. Хотя нет, слишком рискованно.

— Благодарю вас, милорд, — сказала Кэролайн, — но я не могу здесь остаться. Я должна вернуться домой. — Она поднялась на ноги и в тот же миг почувствовала острую боль в затылке.

Девушка пошатнулась, но ее мгновенно обхватили сильные мужские руки. Она подняла голову и увидела пристально смотревшие на нее темные глаза, обрамленные густыми ресницами, что совсем не вязалось с суровыми мужественными чертами. Несколько секунд оба молчали. В комнате воцарилась тишина; казалось, смолкли даже птицы, которые за окном приветствовали своим чириканьем наступление утра.

— Мадам, похоже, вы постоянно попадаете в мои объятия, — заметил маркиз, проводя ладонью по спине девушки.

Она проигнорировала это замечание и отодвинулась. Но тут мужчина вдруг привлек ее к себе, и Кэролайн воскликнула:

— Милорд, что вы себе позволяете?!

— Мадам, замок от вашей цепочки зацепился за мои брюки, — ответил маркиз. — Позвольте мне отцепить ее, и тогда вы сможете отойти, не порвав мою одежду.

Опустив руку, Кэролайн тотчас добралась до цепочки, на которой обычно висел ее кошелек с мелочью, и стала ее дергать. Маркиз издал какой-то странный стон, и его длинные пальцы сжали ее запястье.

— Мисс Армуа, что вы делаете? — прохрипел он.

— Пытаюсь вам помочь, — в растерянности пробормотала девушка.

— Уверяю вас, мадам, вы мне вовсе не помогаете. Пожалуйста, прекратите. — Лицо лорда Хантингтона вдруг словно окаменело.

Осознав всю глупость своего поступка, Кэролайн поспешно отдернула руку. Несколько мгновений его светлость стоял совершенно неподвижно. Потом вздохнул и снова занялся цепочкой.

— Ну вот, все в порядке. — Он отступил и быстро застегнул редингот. — Предлагаю вам вернуться в постель, пока вы снова не потеряли сознание.

Кэролайн подбоченилась и заявила:

— Я и не подумаю терять сознание. До вчерашнего дня я никогда не падала в обмороки.

— Вы должны понимать, что вы не в том состоянии, чтобы пускаться в путь.

Кэролайн молчала. Возразить было нечего. Ей действительно следовало еще немного отдохнуть. Кузина Анна и Чарлз еще не приехали в Лондон. Анна писала, что мать Чарлза заболела, поэтому им придется задержаться.

— Я уверен, что прав, — добавил маркиз.

— Да, кажется, мне нужно воспользоваться вашим гостеприимством еще на один день. И мне хотелось бы послать записку в Лондон моей тете, которая служит в одном из домов в Мейфэра ^[3].

— Мудрое решение. А теперь хорошо бы вам съесть что-нибудь из того, что принесет служанка. И я уверен, у моей сестры, которая живет в этом же доме, найдется для вас ночная сорочка подходящего размера. Если вам понадобится что-то еще, — маркиз указал на шнур звонка, — мои слуги с удовольствием выполнят любое ваше поручение.

Покинув спальню, Джеймс с облегчением вздохнул. Неужели девчонка не поняла, что случайно потрогала пальцами его ширинку? Разве можно быть настолько наивной? Очевидно, она действительно собиралась присоединиться к монашеской общине. Слава богу, что такая женщина найдет приют в монастыре. Ее непременно следовало изолировать — для ее же собственной безопасности и для блага всех мужчин. Видимо, Господь решил с ее помощью наказать его, Джеймса. Или же Люцифер — соблазнить. Только так можно было объяснить появление Кэролайн Армуа в этом доме.

Но Кэролайн Армуа — вряд ли ее настоящее имя. Как сверкнули ее зеленые глаза, когда она взглянула на шкаф! Эта девушка явно что-то скрывала. К тому же… Будущие монахини вряд ли посещали собрания суфражисток.

Джеймс вошел в свою спальню и скинул редингот. Тут кто-то постучал в дверь. Конечно, это Рейли. Его лакей, как всегда, был пунктуален.

— Да, войдите!

Рейли вошел в комнату, широко улыбаясь.

Джеймс тут же заволновался.

— Отчего ты так развеселился?

— Пожалуй, не стоит вам знать. — Рейли снова улыбнулся.

Большинство слуг в доме относились к Джеймсу с большим почтением, но с Рейли-то они вместе росли. Отец Рейли был у них кучером. В детстве мальчишки вместе ловили рыбу и бродили по Эссексу (в основном они делали это тайком, потому что отец Джеймса не одобрил бы их дружбу). Так что этот слуга знал о своем хозяине больше всех, даже больше родственников маркиза и близких друзей. И он всегда сообщал Джеймсу, о чем шептались слуги в помещениях под лестницей.

— Черт возьми, перестань улыбаться и скажи, что ты узнал, — проворчал Джеймс. — Опять что-нибудь об Энтони или Нине?

Улыбка Рейли стала еще шире.

— Ни о том, ни о другой.

— Боже мой, неужели о Джорджи?!

— Нет, не о нем, хотя садовник жаловался, что вчера поймал юного Джорджи, когда тот мочился на тюльпаны. Когда же его спросили, зачем он это делает, ваш младший брат ответил, что ему показалось, будто они совсем высохли.

Джеймс невольно застонал. Ох, он этого не выдержит! Неужели ему придется заниматься воспитанием еще одного Энтони? Однако же… Ведь если речь шла не об Энтони, Нине или Джорджи, — то значит, что о нем самом.

— Выходит, ты принес сплетню о том, что это я толкнул ту женщину. Если так, то ты опоздал на целый день. — Джеймс отправился в ванную комнату и посмотрел в зеркало. Проклятье! Когда он небрит, то выглядит настоящим дикарем. Удивительно, что его гостья не закричала, когда увидела его утром.

Рейли отправился за ним следом, взял бритву и принялся ее точить.

— Вы плохо выглядите. Мучила бессонница?

Казалось, Рейли что-то имел в виду. Но что именно? Неужели слуга ночью видел, как он, Джеймс, нес мисс Армуа на руках? Или аболютно все слуги решили, что в доме происходит что-то непристойное? Это не предвещало ничего хорошего ни его гостье, ни ему.

Джеймс невольно рассмеялся. Не хватало еще, чтобы люди шептались о том, что он развратил монахиню!

Рейли уставился на него с удивлением.

— Что вас рассмешило?

— Видишь ли, эта девушка — монахиня. Или собирается ею стать. По крайней мере, так она сказала.

— Неужели?.. А кучер, который вез ее, сказал, что у нее лицо ангела.

Джеймс что-то пробормотал в знак согласия.

— Ну… что тут скажешь? — продолжал Рейли. — Удивительны пути Господни. Возможно, она послана сюда, чтобы спасти наши души.

По спине маркиза пробежал холодок. У него возникло странное предчувствие: казалось, эта женщина появилась здесь для того, чтобы окончательно погубить его душу.

Примечания

2

Armoire — большой платяной шкаф (фр.).

3

Мейфэр — фешенебельный район Лондона.