Магнус Чейз и боги Асгарда. Книга 3. Корабль мертвецов

Рик Риордан, 2017

Уж что только не выпадало на долю славного эйнхерия Магнуса Чейза. Но корабль из ногтей мертвецов – это что-то совсем из ряда вон! И все же именно его нужно отыскать Магнусу и его друзьям, чтобы раз и навсегда покончить с коварными планами Локи, бога обмана, мечтающего лишь об одном – начать Рагнарок. Чтобы добраться до Нагльфара, судна, кишащего мертвецами, друзьям придется столкнуться с такими испытаниями, которые и в кошмаре не приснятся. И если бы речь шла только об убийцах-великанах и утаскивающих на дно моря водяных лошадях! На этот раз каждому из друзей придется столкнуться со своими самыми потаенными страхами… Чего же им будет стоить спасение Девяти Миров?

Глава IX

Я временно становлюсь вегетарианцем

Тот неловкий момент, когда ты встречаешься взглядом с друзьями, подвешенными в клетках на великаньей кухне. И один из них узнает тебя и начинает выкрикивать твое имя, которое ни в коем случае сейчас нельзя выкрикивать.

Блитцен вскочил на ноги, ухватился за прутья клетки и завопил:

— Маг…

–…ическое угощение! Фантастическое! — выпалил я во всю глотку. — Что за дивное блюдо нас ожидает!

И я ленивой походкой приблизился к клеткам, а следом за мной — Сэм и Алекс.

Эгир нахмурился:

— Дочки, позаботьтесь о гостях!

И он махнул рукой с видом «фу-какая-гадость» в сторону Ти Джея и Мэллори, которые пытались удержать полубездыханного берсерка от падения лицом в водорослевый ковер. А сам морской бог прошествовал за нами на кухню.

Все электроприборы здесь были вдвое больше человеческого роста. Переключатели на духовке по размеру запросто сошли бы за тарелки. Хэртстоун и Блитцен, с виду целехонькие, не считая уязвленного самолюбия, болтались над четырехконфорочной варочной панелью. Клетки стукались о кафельный фартук, на котором было выведено от руки аляповато-красными буквами: Buon appetito!^[19]

Хэртстоун был в обычном черном байкерском костюме; единственным ярким пятном в его клетке был красно-белый полосатый шарф. При его почти белых волосах и природной бледности никогда наверняка не знаешь: то ли у него малокровие, то ли он немного испуган, то ли помертвел от ужаса при виде Buon appetito!

Блитцен решительным жестом одернул темно-синий пиджак и проверил, не выбилась ли из-под ремня джинсов лиловая шелковая рубашка. Носовой платок в тон и аскотский галстук^[20] немного скособочились, но в целом Блитц выглядел очень неплохо для блюда из сегодняшнего меню. Его курчавые черные волосы и борода были аккуратно подстрижены. А смуглый цвет лица прекрасно гармонировал с прутьями клетки.

По-моему, столь эффектный образ сам по себе повод отпустить Блитцена.

Я по-быстрому изобразил им пальцами:

— Не зовите меня по имени. Э-Г-И-Р меня убьет.

Имя бога я показал по буквам, потому что не знал, какой символ для него выбрать. «Хмурый», «Медовар» или «Х», то есть хипстер, — все вполне сгодилось бы.

Морской бог встал рядом.

— Магическое угощение, вот-вот, — кивнул он. — Для гостей мы всегда стараемся припасти что-нибудь свеженькое.

— Именно! Очень умно! — поддержал я. — Но скажите, разве вы едите гномов и эльфов? Я никогда не думал, что боги…

— Боги?! — зычно расхохотался Эгир. — Тут ты ошибся, крошка смертный. Думаешь, я плакса-вакса, как эти жалкие асы и ваны? Нет уж, я божество йотунское, стопроцентный великан!

Слова «плакса-вакса» я не слышал с третьего класса, с уроков физры, которые вел тренер Держи-Ворота. Но, насколько я помнил, плакса-вакса едва ли тянет на комплимент.

— Значит, вы… гхм… едите гномов и эльфов?

— Бывает, — как бы слегка оправдываясь, подтвердил Эгир. — А случается, и троллей, и людей. Только хобгоблинам я сказал твердое «нет». Уж очень несет от них. А почему ты спрашиваешь? — Тут он подозрительно прищурился. — У вас, небось, какие-нибудь ограничения по питанию?

Сэм снова взяла первый приз за сообразительность:

— На самом деле да! Я, например, мусульманка.

Эгир поморщился:

— Ах, ну надо же. Вот незадача. Вряд ли гномы — это халяль. Насчет эльфов не уверен.

— Эльфы тоже не халяль, — заявила Сэм. — И вообще у нас сейчас Рамадан. А это означает, что мне надлежит вкушать пищу бок о бок с гномами и эльфами, но ни в коем случае не есть их самих. И не сидеть за столом рядом с теми, кто их ест. Это строго запрещено.

Наверняка она выдумала это по ходу дела. Хотя что я знаю о халяле и всех этих запретах из Корана? Но Сэм явно рассчитывала, что Эгир знает о них еще меньше.

— Какая досада! — вздохнул наш радушный хозяин. — А все остальные: что насчет вас?

— Я вегетарианец, — объявил я. Конечно, я соврал, но фалафель-то — это же овощная еда!

Я глянул на Блитца с Хэртом. Оба показывали мне большие пальцы вверх.

— А у меня зеленые волосы, — прибавил Алекс, печально разводя руками. — Боюсь, поедание эльфов и гномов оскорбит мои религиозные чувства. Но большое спасибо за предложение.

Эгир окинул нас сердитым взглядом. Похоже, мы подвергли тяжкому испытанию кулинарный аспект его гостеприимства. Он уставился на Блитцена с Хэртстоуном, а те, небрежно привалившись к решеткам клеток, всем своим видом изображали самый нехаляльный на свете нехаляль.

— Ну вот, такой улов, — проворчал Эгир. — Но желание гостей для нас закон. Эльдир!

Последнее слово он гаркнул так громко, что я с перепугу подскочил и треснулся головой о ручку духовки.

Боковая дверь отворилась, и из кладовой шаркающей походкой выбрел старик, окутанный облаком дыма. Одет он был в белую униформу повара и поварской колпак. Его одежда была словно только что из печи: на рукавах и фартуке плясали языки пламени. От воротника струился дым, как будто его грудь вот-вот вскипит как котел. Вокруг седой бороды и бровей роились искры. Выглядел Эльдир лет этак на шестьсот, причем, судя по выражению его лица, все это время ему приходилось дышать чем-то вонючим.

— Ну чего еще?! — рыкнул он. — Я готовлю фирменную соляную намазку для эльфа!

— У нас изменения в меню, — сообщил Эгир. — Не будет ни эльфа, ни гнома.

— Что?! — прорычал Эльдир.

— Наши гости на строгих диетах. Теперь нам нужна халяльная еда, вегетарианская еда и особая еда для зеленоволосых.

— И не забудьте про Рамадан, — напомнила Сэм. — Нужно освободить пленников, чтобы я могла вкусить пищу бок о бок с ними.

— Хммм, — пробурчал Эльдир. — Вам вот так вынь да положь… гхм-хм… еду для зеленоволосых… гхм-хм… Ну погляжу, может, водорослевые котлетки завалялись в холодильнике. — И он удалился в кладовую, все еще ворча и задумчиво догорая.

— Не хочу вас обидеть, — нерешительно произнес я, обращаясь к Эгиру, — но ваш повар… Он, что, горит?

— О, Эльдир уже несколько веков такой. С тех пор, как моего второго слугу, Фимафенга, убил Локи, Эльдиру приходится трудиться за двоих. И он буквально горит на работе!

В моей груди вспыхнула крохотная искорка надежды.

— Вы сказали, его убил Локи?

— Да. — Эгир опять нахмурился. — Вы, конечно, слышали, как этот паршивец опозорил мой дом?

Я бросил восторженный взгляд на Сэм с Алексом: мол, глядите, в нашем полку прибыло — еще один враг Локи!

Потом я вспомнил, что и Сэм, и Алекс вообще-то дети Локи. Возможно, Эгир питает к детям Локи такую же страсть, как и к людям по имени Магнус Чейз.

— Владыка Эгир, — начала Сэм, — тот случай, когда Локи опозорил ваш дом… Это ведь было на пиру богов?

— Да-да, — кивнул Эгир. — Настоящий скандал! А уж как на этот счет порезвились блогеры-сплетники!

Я почти что видел, как в голове у Сэм крутятся шестеренки. Будь она Эльдиром, хиджаб у нее уже вовсю бы дымился.

— Мне известна эта история, — произнесла Сэм и схватила Алекса за руку. — А теперь мне надо помолиться. Алекс мне должен помочь.

— Правда? — заморгал Алекс.

— Владыка Эгир, — продолжала Сэм, — можно мне быстро помолиться где-нибудь тут в уголке?

Морской бог одернул жилетку:

— Почему бы и нет?

— Спасибо!

Сэм и Алекс поспешно выскочили из кухни. Я лишь понадеялся, что они ушли обсуждать хитроумный план, как вызволить нас отсюда. Потому что если Сэм и вправду вздумает молиться… Еще неизвестно, какой получится эффект, если помолиться мусульманскому богу в доме бога скандинавского (ой, простите, йотунского божества). Вполне возможно, весь этот чертог обвалится от религиозного парадокса.

Эгир сверлил меня взглядом. Ну, вы понимаете, когда вегетарианцу предлагают отужинать свеженькими гномом и эльфом, возникает этакое неловкое молчание.

— Пойду принесу меда из погреба, — наконец сказал Эгир. — Скажи, пожалуйста, а ваши диеты на мед не распространяются?

— Нет-нет, ни в малейшей степени, — бодро заверил я. Не хватало, чтобы взрослый йотун разревелся от досады как детсадовец.

— Хвала волнам! — Морской бог отцепил от пояса связку ключей и кинул мне. — Вот, будь так добр, отпусти наш обед… в смысле, пленников. А потом располагайтесь и чувствуйте себя… — Он широким жестом обвел трапезную и затопал прочь.

Я остался гадать, как мы должны себя чувствовать: как дома, как в гостях или как в плену.

Взобравшись на плиту, я выпустил Блитца и Хэрта из их канареечных клеток. Счастливое воссоединение состоялось на передней левой конфорке.

— Сынок! — радостно воскликнул Блитцен. — Я знал, что ты явишься спасти нас!

— Ну-у… Если по правде, я и не догадывался, что вы, ребята, здесь тусуетесь. — Я говорил одновременно и на языке жестов, чтобы Хэртстоуну было понятно. Все-таки давненько мы не виделись: за несколько недель я отвык так общаться, и мои руки двигались медленно. Что значит отсутствие практики. — Но я дико рад, что нашел вас!

Хэртстоун щелкнул пальцами, требуя внимания.

— Я тоже очень рад, — просигналил он и погладил кисетик с рунами на поясе. — Дурацкие клетки. С блокировкой против магии. Блитцен много плакал.

— А вот и нет, — знаками возразил Блитцен. — Сам ты плакал.

— Я не плакал, — ответил эльф. — Плакал ты.

В итоге беседа на языке жестов переросла в тыканье друг друга пальцами в грудь.

— Ребята, да хватит уже, — вмешался я. — Расскажите лучше, что случилось? Как вы тут очутились?

— Долгая история, — вздохнул Блитцен. — Мы поджидали вас у маяка, ну и попутно занимались кое-какими своими делами.

— Дразнили морского змея, — уточнил Хэрт.

— Мы ничего такого не делали, — заметил Блитц.

— Кидали камни ему в башку.

— Он сам первый начал! — вскипел Блитц. — И тут появилась эта волна и поглотила нас.

— Ее пригнали девять сердитых дев. Змей — их домашний зверек.

— А я откуда знал?! — проворчал Блитцен. — Он вроде не напрашивался, чтобы мы ему палку кидали. Но это все мелочи, сынок. Во время разведмиссии мы добыли ценную информацию, и будет нехорошо…

— Гости! — прокричал Эгир из пиршественного зала. — Прошу к столу! Разделите же с нами пищу и мед!

— Мы к этому еще вернемся, — изобразил Хэртстоун, еще разок ткнув Блитца в грудь.

В наши прежние дни на бостонских улицах, стоило кому-то позвать нас троих к столу, и мы пулей мчались на зов. А теперь мы плелись, еле переставляя ноги. Насчет этой дармовой еды у меня иллюзий не было.

Девять дочерей Эгира суетились вокруг стола, расставляя посуду и раскладывая приборы. Эгир мурлыкал себе под нос, прохаживаясь возле стеллажа с бочонками, помеченными рунами, — возьмет бочонок с полки, задумчиво повертит в руках, поставит, возьмет другой. Ти Джея, Мэллори и Хафборна уже усадили за стол. На стульях из красного коралла моим друзьям определенно сиделось неуютно; к тому же между ними нарочно оставили пустые места. Хафборн Гундерсон более-менее пришел в себя; только время от времени помаргивал и озирался, вероятно, надеясь, что все это сон.

Самира как раз закончила молиться возле «Большого банана». Она свернула коврик, перекинулась торопливыми репликами с Алексом, и они оба присоединились к нам. Если у них и был гениальный план, то, к моей радости, он не заключался в том, что они с Алексом превращаются в дельфинов и с криком «пока, придурки!» уплывают в неведомые дали.

Пиршественный стол, кажется, соорудили из самой большой на свете мачты, разрезав ее вдоль и раскрыв на две половинки. Со стропил на якорной цепи свисал канделябр из морского стекла. Только вместо свечей или электрических лампочек в громадных рожках светились засунутые туда души утопленников. Как я понял, для создания атмосферы.

Я уже прицелился усесться между Блитцем и Хэртом и тут заметил карточки: ГНОМ, ХРЁНН, ЗЕЛЕНАЯ КОСЫНКА. Моя оказалась на другом конце стола: БЛОНДИНЧИК.

Зашибись. У нас тут, оказывается, все как в лучших домах.

Со мной рядом с обеих сторон уселись дочки Эгира. Судя по табличке, барышня слева звалась Кольга. А та, что справа… ой, мамочки. Ее звали Блодухадда. Наверное, этот звук ее мама издавала под анестезией, когда наконец произвела на свет девочку номер девять. Попробую звать ее просто Блод.

— Привет, — просипел я.

Блод улыбнулась. Зубы у нее оказались все в крови. И вьющиеся волосы тоже были заляпаны кровью.

— Привет. Было приятно тащить тебя на дно.

— Ага. Спасибо.

Ее сестрица Кольга решила поддержать беседу, и мое предплечье мигом заледенело. Наряд Кольги, казалось, весь состоял из ледяных осколков и слякоти.

— Надеюсь, нам позволят оставить их, сестра, — сказала она. — Из них выйдут чудные смятенные души.

Блод хихикнула. От нее пахнуло свежим говяжьим фаршем только из холодильника.

— Ой, да! Как раз для канделябра!

— Спасибо за предложение, — вмешался я. — Но, знаете, у нас очень плотный график.

— Ох, как невежливо! Я забыла представиться! — вдруг спохватилась Блод. — На вашем языке меня зовут Кровавые Волосы. А моя сестра — Леденящая Волна. А тебя зовут… — Она свела брови, читая карточку. — Блондинчик?

По-моему, Блондинчик звучит не хуже Кровавых Волос и Леденящей Волны.

— Можете звать меня Джимми, — поспешно представился я. — На вашем языке это… просто Джимми.

Но Блод это как будто не удовлетворило.

— Что-то в тебе есть этакое. — Она шмыгнула носом возле моего лица. — А ты ни разу не заплывал в мои кровавые воды после морского сражения?

— Уверен, что ни разу.

— Может, моя мамочка Ран рассказывала о ком-то вроде тебя. Но с какой ей стати…

— Дорогие гости! — прогремел Эгир. Никогда в жизни я так не радовался, что кто-то вклинивается в разговор. — Предлагаю начать вечер с персикового ламбика^[21], который и составит наш аперитив^[22]. Прошу вас, пробуйте и не стесняйтесь высказывать свое мнение!

Девять морских дев ахали и охали, пока их отец обходил гостей с бочонком меда, наполняя по очереди все кубки.

— Надеюсь, вы оцените его фруктовые нотки, — разглагольствовал Эгир. — С едва уловимым намеком на…

— Магнус Чейз! — заорала Блод, вскакивая на ноги и указывая на меня. — Это МАГНУС ЧЕЙЗ!

Примечания

19

Приятного аппетита (итал.).

20

Аскотский галстук — аксессуар особого фасона, с очень широкими, как у шарфа, краями.

21

Ламбик — вид бельгийского пива.

22

Аперитив — слабый, часто ароматизированный травами и пряностями спиртной напиток, который подается в начале трапезы для возбуждения аппетита.