Его чужая семья

Рина Фиори (2024)

— Мама, смотри! Папа! — кричит Богдан, дёргая меня за рукав куртки.Я машинально поворачиваю голову в направлении, которое малыш указывает тонким пальчиком. Дыхание перехватывает, а сердце замирает лишь для того, чтобы забиться с удвоенной силой.Женя. Он стоит на ступеньке эскалатора и одной рукой держится за поручень, а второй обнимает какую-то незнакомую мне девушку за талию.Мы с Богданом забежали в детский магазин, чтобы купить ему новые кроссовки. И мне даже в голову не могло прийти, что я увижу здесь своего мужа в объятиях посторонней женщины.Вот только это не самое странное в данной ситуации. Страшнее то, что мой любимый погиб три года назад в автокатастрофе, а теперь его точная копия разгуливает, как ни в чём не бывало, по самому крупному торговому центру нашего города.

Глава 8

— Здравствуйте, — вежливо приветствую пациента.

Мужчина неторопливо подходит к стойке регистратуры. Здоровается в ответ, но, ни на меня, ни на Галину не смотрит.

— Здравствуйте, — тянет, растерянно оглядываясь по сторонам.

Подбирается, пытается казаться невозмутимым и спокойным, однако я сразу подмечаю, как бегает его взгляд.

— У вас запись? — пытаюсь вывести мужчину на диалог.

— К сожалению, нет, — он кладёт на стол папку с какими-то документами. Подозреваю, что это результаты анализов. — Но мне очень надо попасть на приём именно сегодня, иначе анализы пересдавать придётся.

Окидываю пациента сканирующим взглядом. Одет слишком просто. Джинсы дешёвые, джемпер в катышках. Вряд ли он потянет наблюдение в нашей клинике, а если ещё и обследование…

— Вы где анализы сдавали? — беру тёмно-синюю непрозрачную папку со стола.

— В «Здоровье», — следует спокойный ровный ответ.

Замечательно, просто замечательно.

Интересно, если я скажу, что у нас ему в любом случае придётся пересдавать анализы, он сразу уйдёт? Или будет долго и нудно качать свои права?

— Фамилия, имя, отчество? — задаю стандартные вопросы, вбивая результаты в базу данных.

— Иванов Иван Иванович, — произносит будничным тоном.

Настороженно смотрю на мужчину. Серьёзно?

Возникает стойкое ощущение, будто меня пытаются разыграть.

Только кому это может быть нужно?

Да ну, нет, бред.

По правилам, у нас не положено принимать пациентов без записи.

Но я на всякий случай проверяю наличие свободного времени у терапевта.

На свой страх и риск принимаю оплату и провожаю пациента в кабинет на приём к врачу.

Зачем действую не по инструкции — не знаю. Но сейчас чувствую, что лучше прислушаться к интуиции и выполнить пожелания этого странного мужчины.

— Это что сейчас было? — спрашивает Мухина, когда мы вновь остаёмся в холле одни. — Он что за приём мелочью рассчитывался?

Вот же глазастая какая, можно подумать, это её дело.

— Да, Галь, мелочью. Если человек серьёзно болеет, у него может быть сложная финансовая ситуация, и не нам его осуждать, — произношу укоризненно.

— Ну и шёл бы в поликлинику со своей сложной финансовой, нет же, прётся в частную клинику. Ещё и нас под монастырь подводит, — бурчит, словно уставшая от жизни старуха.

— Галь, под какой монастырь, а? — чувствую, что моё терпение заканчивается.

— Под обычный. Выговор получить хочешь? — широко округляет глаза, стараясь выглядеть убедительнее. — Дунаева сейчас накапает Романовскому о том, что ты к ней пациента без записи провела. Ещё и добавит, что по знакомству, ты же знаешь про её стервозный характер. Без работы не боишься остаться?

Понятно. Мухина недовольна, что я ей не рассказала о том, что было в кабинете босса. И теперь злится по поводу и без.

Нет, отчасти она права. Терапевт у нас действительно женщина непростая. Она в возрасте, и за плечами сорокалетний опыт работы в поликлинике. На этом фоне её иногда заносит, но в целом, с Дунаевой, как и с любым другим человеком, можно найти общий язык.

— Не волнуйся за меня, Галь, я не боюсь Романовского, — произношу, а сама мысленно анализирую так ли это на самом деле?

Какие эмоции вызывает у меня босс?

Я старательно убеждаю себя в том, что он — не Женя. Так мне проще.

Но вместе с тем, кем бы ни был Романовский, он мой босс. С непростым, я бы даже сказала, сложным характером.

Непредсказуемый, загадочный… Если бы вместе с внешним сходством у него был характер моего мужа, я знала бы, чего ожидать от этого мужчины.

А так…

Остаётся только полагаться на интуицию и верить в лучшее.

— Ну, смотри сама, только потом не жалуйся! — фыркает Мухина.

Точно обиделась. Гениально, нечего сказать.

Отгоняю лишние мысли и переключаюсь на работу. Закрываю лишние папки на рабочем столе, отвечаю на пару звонков.

Вздрагиваю от резкого хлопка.

Дверь в кабинет босса резко открывается и с грохотом ударяется о стену.

— Кофе. Два. В мой кабинет живо! — бросает грозно.

Взбудораженный какой-то. И с кем пить кофе собрался, интересно?

Так, Ксения, тебя это не касается.

— И в ресторан позвоните приличный, закажите доставку! — добавляет, стоя возле кабинета терапевта. — В кабинете накройте!

Покончив с командами, Романовский скрывается в кабинете Дунаевой.

Позвоночник обдаёт ледяной волной. Причём, я сама не понимаю, с чего вдруг так реагирую. Вроде бы никто меня не увольняет, не отчитывает.

А я стою и трясусь, как последняя невротичка.

— Ну всё! Точно, что-то будет! — вздыхает Мухина.

Под причитания Галины выполняю поручения босса.

Встречаю доставку, варю кофе, накрываю стол.

Мне жуть как любопытно, в чём причина возникшего переполоха, но я борюсь с этим пагубным чувством.

И даже когда Егор Михайлович входит в свой кабинет вместе с тем самым Ивановым Иваном Ивановичем, я только улыбаюсь дружелюбно и выхожу за дверь.

Спустя час мужчины любезно прощаются. Пациент покидает клинику, а Романовский, с довольным видом потирая руки, возвращается к себе.

— Ксения, зайдите! — бросает мне, играя бровями.

Он не просто вежливо улыбается. Флюиды его прекрасного настроения искрами разлетаются во все стороны.

Да что случилось, мне объяснит кто-нибудь?

Испытываю странное чувство дежавю.

В который по счёту раз за пару дней босс вызывает меня на «ковёр»?

Захожу в кабинет и усаживаюсь напротив рабочего стола начальника. Уборщица как раз забирает оставшийся мусор и оставляет нас наедине, плотно закрыв за собой дверь.

Романовский сидит на своём стуле, закинув ногу на ногу. Постукивает шариковой ручкой по поверхности стола, покачивает правой ступнёй.

— Ксения Васильевна, скажите, как вам это удалось? — мужчина резко разворачивается на крутящемся стуле, упирается локтями в стол и концентрирует всё своё внимание на мне.

— Что… удалось? — непонимающе кручу головой.

Да, я выбрала самый лучший ресторан, красиво накрыла стол. Но вряд ли мужчина об этом говорит.

— Раскусить этого «пациента», — рисует пальцами кавычки в воздухе. — Вы же просто спасли меня.

В его радостном взгляде мелькает тень восхищения. Босс действительно восторгается моими профессиональными навыками, или мне это только кажется?

— А что не так с тем пациентом? — аккуратно уточняю. — Он показался мне странным…

— Это, Ксения Васильевна, — мужчина поднимается и плавной походкой идёт в мою сторону. Становится сзади, наклоняется и шепчет практически в ухо: — была проверка из министерства. И если бы вы отказали ему в приёме, у нас, да и у клиники в целом, могли возникнуть немалые проблемы.

Немного отстраняюсь, когда терпеть горячий шёпот рядом со своим лицом становится совершенно невыносимо.

— Из министерства? — непонятно зачем уточняю.

Я чего угодно ожидала, но только не такого. Этот Иванов показался мне обычным человеком, пусть и со странностями. Я просто хотела помочь.

Помогла. Только не пациенту, а себе в первую очередь. И всей клинике тоже.

— Да, так иногда делают, — говорит босс.

Он опять близко.

По коже бегают мурашки. Взад-вперёд они проносятся огромными стайками. И мне стыдно за то, что я чувствую.

Так быть не должно.

Нужно скорее сбежать из этого кабинета, потому что находиться в одном помещении с Романовским невыносимо, когда он так близко.

И мне страшно, потому что я не понимаю, откуда такая реакция.

Да кого я обманываю. Я прекрасно отдаю себе отчёт в том, что происходит. Егор — копия моего мужа, вот моё тело и сходит с ума рядом с ним.

Но всё равно страшно. Так быть не должно. Ведь я понимаю, что Егор — не Женя. Я убедила себя в этом, и даже думать не хочу об обратном.

Только бы не сойти с ума от происходящего.

— Ксения, вы опять не со мной? — улыбается, откровенно изучая моё лицо, которое не выражает сейчас ничего, кроме растерянности.

Не с ним? В смысле?

— Что, простите? — шумно сглатываю, тщетно пытаясь промочить пересохшее горло.

— Я вам премию выписал, вы не рады? — выпрямляется и складывает руки в карманы брюк.

Улыбка сходит с мужественного лица. Романовский хмурится.

Я опять всё прослушала, выказав тем самым неуважение к начальству.

В который по счёту раз…

— Простите, — резко вскакиваю с места. — Если разговор окончен, то я готова вернуться к работе.

Надеюсь, босс не станет препятствовать и отпустит меня.

Если бы мужчина только знал, какая пытка находиться с ним настолько близко.

Впрочем, дело ведь не в нём.

— Знаете, Ксения, — нарочно выделяет моё имя голосом. Делает небольшой шаг и становится настолько близко, что я даже слышу размеренный стук его сердца. — Можно просто быть внимательнее, и тогда просить прощения по каждому поводу не придётся.

Он не говорит ничего такого, что могло бы меня задеть. Просто даёт совет совершенно ровным спокойным тоном.

А вот руки на мои плечи он зря опускает.

Я едва ли не вздрагиваю, как от удара током. Каким чудом удерживаю себя в руках — загадка.

Вырываюсь из стального захвата крепких рук, увеличивая расстояние между нашими телами.

Плечи горят от прикосновений постороннего мужчины.

Он посторонний, я в этом уверена.

А ещё очень сильный. Рубашка буквально расходится по швам, когда он напрягает руки, демонстрируя выразительные мышцы.

Женя тоже был в хорошей физической форме, но…

Мысленно одёргиваю себя. Да сколько можно? До каких пор я буду их сравнивать?

Весьма кстати в боковом кармане формы начинает вибрировать телефон.

— Ладно, иди, — бросает без намёка на вежливость Егор Михайлович.

Стараюсь не зацикливаться на внезапной перемене его настроения, выбегаю из кабинета.

Мухина демонстративно пялится в экран рабочего компьютера.

Даже не спрашивает ничего, понимая, что я, скорее всего, опять оставлю её без «горячих» новостей.

Вообще мне не нравится напряжение, которое витает между нами с Галей из-за всего происходящего. И я понимаю, что надо как-то решать эту проблему. Мы работаем бок о бок, так нельзя.

Меня отвлекает очередная вибрация, и я вспоминаю, что так и не проверила телефон.

Мессенджер буквально завален сообщениями, которые я читаю не чаще, чем раз в три дня.

Чат клиники, родительский чат в детском саду, чат с бывшими одноклассниками. У меня просто нет времени пролистывать эти тонны флуда.

Но личные сообщения я стараюсь не пропускать, и сейчас именно этот случай.

Открываю переписку с незнакомым номером.

«Привет, Ксю, это Жанна, ты помнишь меня?»

Следом идут подмигивающие смайлики и поцелуйчики.

Жанна… Жанна… Жанна Вострова.

Точно, моя одногруппница и дружка на свадьбе, как я могла забыть.

Возвращаюсь к переписке, увеличиваю аватарку бывшей подруги.

Она, конечно, она.

Быстро набираю ответное сообщение, интересуюсь, как дела у девушки.

Она уехала их города спустя год после нашей с Женей свадьбы. Мы общались по телефону какое-то время, а потом постепенно общение сошло на «нет». У меня родился Богдан, а Жанна, насколько знаю, тоже вышла замуж.

«Смотри, какую классную фотку в архиве у себя нашла, у вас есть такая?» — прилетает очередное сообщение.

Увеличиваю фотографию и буквально перестаю дышать.

Наша свадьба.

Мы с Женей крупным планом.

Такие счастливые.

Вместе…