Огонь

Роберт Брю, 2020

Идея рассказа основана на новостном сюжете, в котором говорилось об австралийских пожарах и двадцатилетней девушке, стимулировавшей пожертвования нуждающимся в обмен на свои интим-фото.

II

Дом был построен двенадцать лет назад, но въехали мы в него совсем недавно. Он был двухэтажный. Имел пять спален, три туалета и просторную гостиную, совмещенную с кухней. В большинстве своем люди в этом районе жили семьями — сюда приезжали, чтобы жить семьями — тихое место, идеальное для воспитания детей и формирования семейной жизни. Признаюсь, именно об этом я мечтал, и о чем мечтал, то и получил. Мне всегда хотелось большое дерево перед домом, аккуратный газон, качели, бассейн и собаку, — правда до собаки еще не дошли руки. Я мечтал о том, как выхожу с утра на улицу и ощущаю прохладу утренней росы. Я мечтал, как выхожу на улицу в полдень и чувствую тепло солнца. Я мечтал, что выйду на улицу ночью и посмотрю на небо, в тишине. Знаю, мои мечты могут казаться обыденными, но, возможно, потому я и получил все то, о чем мечтал — я был обычным человеком без высоких идей и никогда не мечтал о величии, но если подворачивался шанс, то я использовал его. Так я и познакомился с Грейс. Поначалу я не особо ей понравился, тем более, учитывая тот факт, что я был на двенадцать лет старше — я не обладал красотой, как молодые парни с обложек глянцевых журналов, — нет, я не был уродом, скорее, моя внешность была проста, обычна, непримечательна, и не вызывала любопытства у молодых девушек, но, после нашей первой встречи, Грейс все же обратила на меня свое внимание — возможно потому, что я вел себя как джентльмен, а возможно потому, что я относился к ней так, что у нее горели глаза.

Я встретил ее на улице — молодая, симпатичная девушка, которая сидела на веранде кафе. Она сразу покорила меня своей красотой; была одета в деловой костюм нежно-бирюзового цвета, из-под пиджака которого выглядывала кремовая блузка с характерно-пышным жабо. Я рискнул подойти и поздороваться — ничего такого, что могли бы сказать испанские махо образца восемнадцатого века — обычное приветствие, возможно, даже чересчур обычное для сложившейся ситуации.

— Добрый день, — сказал я.

Знаете, знакомство с понравившейся девушкой всегда щепетильный момент — хочешь казаться лучше, чем ты есть, впечатлить объект своего внимания, выставить себя с лучшей стороны, понравиться, и в такой момент находишься будто на обрыве — шаг влево — упал; шаг вправо — ну вы поняли. Пульс зашкаливает, холод сковывает все тело, движения становятся едва контролируемыми, речь как после инсульта, и ты стоишь, и, несмотря на всё, пытаешься познакомиться, но, важно понимать, что тут есть секрет — главное не репетировать речь заранее. Все дело в том, что придумывая все эти виртуозные фразы, которые кружат голову девушкам и которые используют в кино, мужчина ограничивает себя, загоняет себя в рамки, которые сам и создает и под которые и подбирает слова — жизнь меняется каждую секунду, и никто не может обеспечить те жизненные ситуации-рамки, в которых придуманные фразы были бы идеальны — только экспромт, только импровизация, а дальше как повезет, и мне повезло, ну а если удача не улыбнулась, то нужно помнить, что поражение — неотъемлемая часть жизни любого мужчины.

— Здравствуйте, — официальным тоном ответила она.

Она не сразу подняла взгляд. Вела себя сдержанно. Неторопливо. Нервничала, но не сильно — ничего такого, что могло бы навредить знакомству. Плохо то, что своим официальным обращением она подчеркнула мой возраст, или, быть может, я надумал лишнего.

— Меня зовут Фрэнк.

— Грейс.

Грейс. Что же. Очень хорошо. Она сразу назвала свое имя. Без вопросов кто я такой и зачем пришел.

— Грейс, вы одна, или кого-то ждете?

Я специально дал ей выбор, чтобы она могла уйти от знакомства, если ей этого захочется, но она дала ясный ответ.

— Одна, — в типичной для себя, сдержанной манере, ответила она, а затем, неожиданно добавила, — присаживайтесь.

Очень любезно с ее стороны, однако не эта ли любезность может объяснить ее безразличие ко мне — человек, который зашел в кафе на обед и ищет свободное место. Сидя напротив нее, я чувствовал полную незаинтересованность с ее стороны. Она сидела, уставившись в телефон, и отводила взгляд от него только когда искала кружку с кофе, стоящую на столе.

Подошла официант и подала меню.

Я демонстративно, с серьезным видом, начал изучать список блюд, в надежде, что когда Грейс посмотрит на меня, то сделает вывод о моей зрелости, — да, я считал что серьезность мне к лицу, и когда хотел кому-то понравиться, то изрядно хмурил брови, но Грейс так и не проявила интереса. Ее внимание по-прежнему забирал телефон, и я понял, что если хочу с ней познакомиться, то мне нужно “устранить конкурента”.

— Грейс, — обратился я к ней, — я первый раз в этом кафе, и хочу попросить вашей помощи.

Она отвлеклась от телефона, но не сразу. Посмотрела на меня так, будто куда-то опаздывала.

— Не могли бы вы подсказать мне, что здесь самое вкусное, а то, мне кажется, у меня уже разбежались глаза от всего этого многообразия.

— Ой, не знаю. Я пью здесь только кофе и изредка заказываю французскую булочку, — сказала она, а затем, улыбнувшись и одобрительно кивнув головой, добавила, — но она вкусная!

Я впервые увидел ее улыбку и замер, подобно моряку, проплывающему мимо легендарного острова, который взглянул на одну из сирен.

Грейс вновь уставилась в телефон. Она не обращала на меня никакого внимания, не испытывала заинтересованность, симпатию — ничего. Ее телефон содержал намного больше интересной информации, чем я. Она умело набирала текст на клавиатуре, переписывалась с кем-то, делилась своими чувствами, что-то обсуждала, а я смотрел на нее влюбленным взглядом, и ничего не мог поделать — был беспомощен, подавлен, разбит.

Кофе в ее чашке постепенно заканчивался, а пальцы стали уставать — периодически она разминала запястья вращательными движениями, чтобы усилить приток крови к кисти, и ко всему прочему, в ее поведении появилась некая особенность — все говорило о том, что скоро она встанет со своего стула и не обернувшись уйдет, что для меня будет означать провал — поражение неотъемлемая часть жизни мужчины, но я не хотел проигрывать.

Сидя напротив Грейс с дурацким меню в руках, я перебирал разные варианты знакомств.

Здесь я рассказываю интересный факт о кофе.

Здесь я приглашаю Грейс на танец под знаменитое танго «Por una Сabeza».

А здесь я делаю комплимент, который трогает ее сердце.

Я представлял много вариантов, но все из воображаемого мной было навеяно романтикой, и демонстрировало, скорее, признаки невербальной симпатии, нежели реальное желание познакомиться, поэтому, сидя напротив Грейс и наблюдая, должно быть, в последний раз ее неорганизованные сборы, я понял, что если сейчас упущу свой шанс, то другого шанса у меня уже не будет.

В тот момент, импульсивно махнув на все рукой, я собрался с мыслями, отложил в сторону меню, которое было скорее реквизитом для создания театрального образа, чем полезным и нужным предметом, и, набравшись смелости, признался

— Грейс, вы сходите со мной на свидание?

Она отложила телефон. Подняла взгляд на меня. Удивилась.

— Я? — переспросила она.

— Да, — ответил я. Я слегка принизил голос, чтобы выглядеть серьезнее и показать, что я не шучу.

— Вы понравились мне, как только я вас увидел, а все это, — я указал руками на кафе и меню, — лишь неудачная игра.

Глядя на ее удивление, я почувствовал уверенность.

Она задумалась. Рефлекторно опустила взгляд на телефон, который держала в руках, у коленей, но тут же, не отводя головы, посмотрела в сторону. Думала. Размышляла, а затем посмотрела на меня и сказала

— Я согласна, — небольшая пауза, и вновь элегантная улыбка.

Она смотрела на меня так, как минуту назад смотрела на экран своего телефона — с интересом, с любопытством, с ожиданием чего-то нового, а я призадумался — вернее сказать, услышав согласие Грейс пойти со мной на свидание, я оторвался от земли и улетел на небеса, — вроде бы так описывают чувство непомерной радости, которое окрыляет и “поднимает ввысь”, но, опустившись на землю, сидя напротив Грейс и улыбаясь во весь рот, я постарался выразить свое чувство

— Красивая девушка согласилась пойти со мной на свидание — должно быть, главная удача в моей жизни?!

— Фрэнк, — прикрывая радостный смех пальцами, ответила Грейс, — спасибо за комплимент.

Увидев ее смех, мне захотелось открыться ей и сказать, что я не шучу и действительно считаю ее самой красивой женщиной в своей жизни, — а я умел ценить красоту, смотреть на вещи иначе и находить прекрасное, — но, представив как прозвучат мои слова, я осознал, что с признаниями такого рода стоит повременить.

— Не нужно слов благодарности, — сказал я. — Это я должен благодарить вас за то, что вы согласились пойти со мной на свидание, — я использовал интонацию, которая отвечает за юмор. — Честно говоря, если бы я знал, что сегодня встречу девушку такой красоты, то надел бы галстук!

— Фрэнк, — изогнув губы в очередной улыбке, ответила Грейс. — Спасибо, но вы выглядите более чем хорошо! — она провела взглядом по моей одежде, — чувствуется классический стиль, элегантность, сдержанность — она еще раз окинула взглядом одежду, но затем посмотрела мне в глаза, — классика никогда не выйдет из моды!

— Кажется, теперь моя очередь смущаться и говорить спасибо, — я осторожно подвел задуманную шутку к ее кульминации. — Спасибо за комплимент, Грейс!

Грейс рассмеялась.

— Это точно! — сказала она, распознав в моих словах пародию на себя. — Комплимент что надо!

Уж не знаю, был ли я забавен в тот день, но я старался развеселить ее — мой отец всегда говорил, что если хочешь расположить человека к себе, то нужно его как следует рассмешить. Возможно я был весел, а возможно глуп, но, смотря на Грейс во время моих дурачеств, я видел смех. В моменты улыбок она казалась мне счастливой, и от счастья у нее горели глаза.

Еще какое-то время мы болтали, шутили, улыбались и смеялись, а затем Грейс посмотрела на часы.

— Фрэнк, мне пора идти.

Она встала из-за стола и протянула руку. Я — проявил учтивость.

Мы обменялись контактами, пожали руки, как новые знакомые, и попрощались. Она направилась в сторону выхода. Я, стоя, провожал ее взглядом — грациозная походка, шарм — она прошла метров десять, а затем обернулась.